По ту сторону Неба

— Братик, ты сгорел на солнце… Слова Юни словно подтолкнули Цуну. Он резко повернулся, бросив сердитый взгляд сначала на девочку, бегло осматривая её, а затем оценил уже свою кожу. И действительно, они почти обгорели на солнце. Кожа имела характерный красноватый оттенок, а у себя на груди он приметил краснющее пятно, делающее его похожим на гималайского мишку. Цуна сколько себя помнил, всегда плохо загорал, чаще обгорая. Потом тело привыкло к итальянскому климату, чего не скажешь о делах нынешних. — Так мы действительно были там? — вслух спросил Савада, в общем-то, и без того уже зная ответ. Их сознание каким-то образом попало в странное пространство вроде тех, где он уже бывал. Происходящее в них отражалось и на физической оболочке. Цуна осторожно сполз с кровати. У него была неприятная вялость, а правая рука почти не гнулась. В ушах ухало. Придерживаясь за край кровати, он встал на нетвёрдых ногах и направился к платяному шкафу. — Юни, доложи обстановку? Что случилось, пока я был без сознания? Выхватив с полки первую попавшуюся футболку, он натянул её через голову. Юни рассеянно смотрела на свои белые колготки, которые рисковали без тапок стать отнюдь не белыми. Цуна, заметив неловкость девочки, усмехнулся. Но тапки вернул. — Мы с братиком Хаято наблюдали за тобой, — начала рассказывать Юни, — и раздался телефонный звонок. — Так, дальше? — продвигаясь к выходу из комнаты, спросил Цуна. Девочка засеменила следом. — Сестрёнка Хром позже вернулась и сказала, что хотят твоего опекуна. Намимори разрушен, и… — Можешь не продолжать, я понял, — оборвал её он. Застыв в дверном проёме, Цуна откинул голову вверх и скрестил на груди руки. Всё происходило слишком внезапно. Похоже, мировая сущность очухалась многим раньше, чем они рассчитывали. И так как Червелло обвинила её в слишком масштабном использовании силы не по делу и игре не по правилам, то враг не мог больше творить, что вздумается, уничтожая всё вокруг глобально. Он понял, в каком стиле теперь будет действовать мировая сущность. — Что ж, я решил, — обращаясь в пустоту, хмыкнул Цуна. Сорвавшись с места, он побежал по коридору в сторону лестницы, надеясь успеть. У него были дурные предчувствия, и говорила об этом не только гипер-интуиция. Едва ли не скатившись по лестнице кубарем, порядком запыхавшись, Савада обнаружил четвёрку товарищей вокруг тумбочки, на которой стоял стационарный телефон. Приложив трубку к уху, уперевшись в стену рукой, Реборн говорил с кем-то на повышенных тонах. — …Я вам ещё раз повторяю, — чеканя каждое слово, с раздражением произнёс Реборн, — мальчик своими глазами видел катастрофу. Как гибли люди. И вы хотите заставить его спустя пару дней идти в школу как ни в чём ни бывало? Цуна перепрыгнул последние ступени лестницы, привлекая к себе внимание. Впрочем, его заметили чуть раньше. Подойдя к друзьям, он со спины обнял Реборна и мягко выхватил у него из рук трубку телефона. — Здравствуйте! — бодрым голосом поздоровался он с собеседником. — Савада Цунаёши, я полагаю? — ответил ему вкрадчивый женский голос. — Это Сого Юко из Управления опеки и попечительства из Министерства образования. Цуна едва ли не присвистнул, поражаясь шишке, которая звонила им. Одновременно с этим он подкинул мировой сущности один балл за находчивость. Это ж надо! — Очень приятно, — вежливо сказал он. — А по какой причине такая важная персона звонит нам? — Цунаёши-кун, тебя не обижает твой опекун? В ход пошли тяжёлые снаряды, это Цуна понял. — Вовсе нет, это давний друг моих родителей. Вы наверняка знаете, что когда отец пропал без вести, а маму убили грабители, у меня никого не осталось. Дядюшка взял надо мной опеку. — Тогда, может, он не разрешает тебе выходить из дому? Цуна не любил такой типаж людей. Они из кожи вон лезли, чтобы выслужиться перед начальством или подстраховать свою шкуру. А учитывая то, что он один из немногих выживших, цели этой женщины были очевидны. И именно поэтому она была грозным врагом. — Учитывая моё состояние, а я сильно ударился при падении, то его беспокойство очевидно. Вы по какому поводу звоните-то? — Цунаёши-кун, очень странно, что твой дядюшка помимо тебя содержит ещё троих детей. И вы отказались покинуть разрушенный город… — Могу я поговорить с кем-то другим? — уже начал злиться Цуна. Такеши показал ему большой палец в знак одобрения. — Более компетентным? — Цунаёши-кун, он тебе угрожает? Давай… — начала говорить женщина, но послышался какой-то шум, приглушённые голоса. Затем с ним заговорил мужчина: — Извини за это, Цунаёши-кун. Мы просто хотели тебе предложить доучиться в нашей школе. Я директор Средней школы Токуса в Нагое, Кугане Тоширо. Знаю, ты шокирован произошедшим, но это не повод опускать руки. У тебя впереди светлое будущее. Тем более ты уже оставался на второй год, ты не можешь остаться и на третий. Цуна устало подхватил телефон на руки и запрыгнул на тумбочку, свесив с неё босые ноги. Стоять его утомляло, давало о себе знать приращивание руки и ослабление организма. А ещё его раздражали эти люди и их беспардонное тыканье по имени и японская система образования, из-за которой можно было за учёбой же и умереть от перенапряжения. Подозвав к себе Хром, он начертил на её ладошке иероглиф «чай», и та кивнула, скрывшись на кухне. Реборн и остальные выжидающе прислушивались к разговору. Цуна набрал в лёгкие побольше воздуха, и: — Я и не намерен опускать руки, что вы! Тем более мои бедные одноклассники погибли в тот день, как и многие дети!.. — вдохновенно начал вещать он, копируя тон своего хорошего товарища, Сасагавы Рёхёя, что вызвало у друзей и Реборна шок. — Я как никто понимаю, что они лишились стольких возможностей! Я просто обязан оправдать их надежды и закончить этот учебный год и среднюю школу! — Тогда ты готов выйти на занятия завтра? — обрадовался мужчина. Савада поморщился и взглянул на висевший рядом календарь. Сегодня был четверг, а значит завтра пятница. — Конечно! — выпалил Цуна. Мужчина перечислил ему нужный список документов, который от него требовался для зачисления, и наконец-то можно было прервать разговор. Когда Цуна положил трубку и с облегчением выдохнул, то почувствовал на себе взгляд. — Реборн, не смотри так на меня… — фыркнул он, прекрасно зная, кто на него смотрит. Спрыгнув с тумбочки, он положил телефон на место и уставился на календарь, рассматривая его с пустым выражением. — Это как я не должен на тебя смотреть? Цуна обернулся. Реборн, уперев руки в бока, выглядел ну максимально недовольным, демонстративно показывая это подопечному. Цуна подошёл к ему и просто обнял мужчину, уткнувшись ему в грудь. — Спасибо тебе. Реборн недовольно цокнул языком, но обнял его в ответ. — Я же говорил? — встрял в разговор Такеши. — Он пришёл в себя! — Ты нихрена не умеешь читать атмосферу, — буркнул на это Хаято. — А-ха-ха, правда? — Ты дебил. Цуна засмеялся. Разомкнув объятия, он напоследок похлопал Реборна по спине. — Босс, я приготовила чай, — позвала всех Хром. — Как раз назрел важный разговор под чай, — кивнул Цуна. Привычно расположившись в гостиной, они заняли свои любимые места. Цуна с ногами нырнул в удобное кресло и с удобством провалился в его мягкость. Хром принесла поднос с чашками, от которых тянулся вверх пар. На тарелке лежали крекеры и печенье. — Цуна, тебе бы по-нормальному поесть, — напомнил Реборн. — Хром, сделаешь сэндвичи? — попросил Цуна. Девушка кивнула. — Я помогу! — Юни вынырнула откуда-то из-под стола и затопала вслед за Хром. Иногда казалось, что она перемещается телепортацией от одной точки в другую. Цуна отметил про себя, что ребёнок оживил их компанию. Хром наскоро сообразила сэндвичей не только на Саваду и принесла тарелку. Цуна подхватил чашку с дымящимся напитком и с удовольствием отпил чаю. Было такое чувство, будто он лет сто не употреблял жидкости. Ощущения в той странной реальности всё ещё не покидали его. — У меня для вас несколько важных новостей, — заговорил через какое-то время Цуна. — И не все из них хорошие. — Начни с плохих тогда, — поморщился Хаято, закусывая сэндвичем. — Мировая сущность снова начала действовать. Это вы и без меня заметили. — Да уж, отвратительно, — подтвердил Такеши. — Я не знаю, что она ещё задумала, но пока её хватило натравить на нас органы опеки. Это уже серьёзно. Поэтому, — он обвёл присутствующих взглядом, — как только я закончу учебный год и среднюю школу, мы покинем Японию. Повисло молчание. Хаято чуть не подавился сэндвичем — кусок едва-едва не встал у него поперёк горла. Он принялся колотить себя по диафрагме. Хром услужливо подала ему чашку с чаем, и он принялся жадно пить. — Но бегство в другую страну тоже может быть чревато. Мировая сущность может на нас натравить и что пострашнее, — напомнил ему Реборн. — Для начала мы отправимся на Сицилию и встретимся с Варией, — продолжил Цуна. — У меня накопилась парочка вопросов к Маммону. Он, конечно, бесплатно ничего не выложит, но поговорить с ним нужно. Да и госпожа Ария хотела, чтобы Юни познакомилась с дядей. Да, Юни? — обратился он уже к девочке. Юни закивала головой, похрустывая печеньем на манер кролика. — Очень хочу! — Тогда решено, — пожал плечами Цуна. — Далее по списку. Я определился с целями нашей семьи и названием. — Да? — Реборн криво улыбнулся. — Заинтриговал. Ну-ка, удиви меня. — Чикóрия, — на чистом итальянском произнёс босс. Такеши растерянно почесал голову. Хаято задумчиво приложил палец к подбородку. Хром сидела уперев руки в колени и ждала. — Цикорий? — вслух озвучил их сомнения Реборн. — Почему такое название у семьи? — Я был готов к подобным вопросам, — улыбнулся на это Цуна. Подобрав колени к животу, он ответил: — Это одновременно очень полезный и опасный цветок. Когда он лечит, а когда калечит. Его цвет мне напоминает синеву неба. И, что самое главное, цикорий отлично адаптируется под окружающий его мир. Это невероятно сильный цветок. То, что нам нужно. Чикория. Такеши задорно захлопал в ладоши. Хаято пихнул, было, его в бок, но того это не остановило. — Мне нравится! — подхватила Юни. — Обожаю голубые цветочки! Братик, обязательно покажи мне его потом! — Договорились! — засмеялся Цуна. — Это всё? Или что-то ещё, босс? — спросила Хром. Савада обхватил руками кружку и уставился на коричневую жидкость, колыхающуюся внутри. Его охватило приятное радостное волнение. — Мне же был почти двадцать один до моей смерти… в том мире? — чуть запнувшись, вопросил он. — Да, — отозвался хор голосов. Цуна вцепился в кружку, вот-вот норовя её раздавить. — Вчера мне исполнился двадцать один год, — смущённо объявил он. — Я хочу торт!