По ту сторону Неба

Когда все уселись за столик, повисло неловкое молчание. Хранители, которые проделали такой путь ради своего босса, невольно вцепились в чашки с латте, как и сам Цуна. Смущение так и витало над ними. Реборн, поражаясь молодняку, откинулся на спинку, поднося к губам ароматный эспрессо. — А чего все притихли? — Хару, скрестив на груди руки, сверлила глазами Реборна, которому, по сути, на это было начихать. — Цуна-сан, ты сказал, Хару их не знает. Но Хару знает, по крайней мере, одного. — Да, Хару, ты права, молчать не стоит, — вздохнул Цуна, отставляя чашку в сторону. — Всё именно так, как я сказал: они здесь, но не должны быть тут. Я сам подробностей не знаю, я… умер. Хару вскинула брови, смотря на друга, как на душевнобольного. — Цуна-сан, ты бредишь? — Ничуть, я из другого мира, как бы это бредово не звучало, — подперев рукой подбородок, улыбнулся Цуна. — Но высшие силы, или чем там считать параллельные миры, подсуетились, и вот я в теле другого Савады Цунаёши. По лицу Хару было понятно, что она ни слова не понимает, а скорее сомневается в его психическом здоровье. И это была адекватная реакция обычного человека, никак не связанного с пламенем и Три-ни-сетте. Цуна вздохнул и протянул руку в сторону Хаято. Гокудера, смутившись, понял, что его раскусили, и вытащил из кармана пачку сигарет, после чего протянул её боссу. — Думаю, проще показать тебе что-то необычное, чтобы ты поверила, — сказал Савада, открывая пачку и доставая одну сигарету. — Блин, Хаято, опять эта дрянь? — нахмурился он, глядя на марку. — Если уж травишь себя, то кури что-то получше! — Я лучше просто брошу… — выдавил из себя Хаято, втягивая голову в плечи. — Ага, я вижу, как ты бросаешь, — подмигнул ему Цуна. Затем он показал сигарету Хару: — Хару, ты, наверное, не задумалась тогда, почему же сработала пожарная сигнализация? Так вот, именно так я её и вызвал. Смотри. Цуна дотронулся до кончика сигареты пальцами левой руки, и тот загорелся. Он поднёс к губам сигарету и закурил, мгновение спустя заходясь в кашле. Сидящий рядом Такеши заботливо похлопал Цуну по спине. — Чёрт… кха… я и забыл… кха-кха… что Савада Цунаёши этого мира не курил… — туша об чашку сигарету, еле откашлявшись, просипел Цуна. — Ты тоже не сильно курил, глупый Цуна, — усмехнулся Реборн. — Твоё баловство не считалось. — Почему она загорелась?.. — пробормотала тем временем Хару. Под шумок Хаято утянул пачку и быстро убрал её в карман. На всякий случай. Да и бросать курить пока было проблематично, босс как всегда оказался прав. Всё-то он видел, всё-то он знал. — Потому что Десятый владеет пламенем Неба, — отозвался Хаято, совершив своё тёмное дело. — Десятый? — простонала Хару, хватаясь за голову. Мысли смешались в водовороте, понимание быстротечно ускользало. — Я ничего не понимаю, вы только путаете Хару! — И топнула ногой. — А-ха-ха, это они умеют! — рассмеялся Такеши, насмешливо поглядывая в сторону Хаято. Цуна понял, что сейчас будет стандартная перепалка двух его друзей, чего очень не хотелось. По крайней мере, сегодня. Вздохнув, он начал рассказ издалека, с того дня, когда в его жизни появился маленький ребёнок, который представился репетитором, что сделает из него выдающуюся личность. Цуна поведал обо всех своих приключениях, а хранители добавляли по ходу повествования. Хару, которой всё это рассказывали, просто сидела с вытянувшимся лицом и слушала. Наконец Цуна дошёл до того момента, когда на собрании Альянса его убили, он очнулся в подворотне и с чем пришлось столкнуться дальше, а ребята в свою очередь рассказали, что было после его смерти. — Это слишком… невероятно… — простонала Хару, со стуком опуская голову на стол, из-за чего её волосы, собранные в высокий хвост, разметались по скатерти. — Мафия, пламя, параллельные миры… Это же всё только выдумка… — Знаешь, мы не обязаны тебя убеждать в том, что всё это правда, — подал голос Реборн, за время повествования ни разу не проронивший и слова. — Ты нам, в общем-то, никто. То, что ты знакомая Цуны, ещё ни о чём не говорит. — Реборн! — хмуро, с упрёком, сказал Цуна. — Она мой друг! — Не волнует, — категорично прозвучало в ответ. Савада вздохнул — наставник был в своём репертуаре. — Цуна, что ты собираешься делать? — игнорируя Хару, обратился к своему подопечному Реборн. — В смысле? — не понял Цуна, хмурясь. — Я собираюсь заработать денег, чтобы рассчитаться с больницей. А потом, думаю, закончить среднюю школу и поступить в старшую на вечернее или дневное обучение. Скорее всего на вечернее, чтобы совмещать с работой. — Десятый, только не тейдзисей*! — взмолился Хаято. — Там же будут старпёры вперемешку с вашими сверстниками! Если уж хотите учиться, то давайте на дневное поступать! Цуна вздохнул в который раз за вечер. Он уже потерял счёт своим вздохам. — Хаято, всё упирается в деньги, а вечернее дешевле. — Цуна застучал пальцем по поверхности стола. — Мне ещё надо выплатить долги и найти деньги на обучение и квартиру, ибо я больше не намерен оставаться в том доме, где меня, вроде как, никто не ждёт. Слишком больно видеть маму, которая пытается делать вид, что ты ей не нужен. И гипер-интуиция мне подсказывает, что не стоит к ней лезть с расспросами. По крайней мере, не в стенах дома. — Глупый Цуна, я не об этом тебя спрашивал, — раздражённо выдохнул Реборн, окатывая Цуну тяжёлым взглядом. — Если бы на тебе не было долга, то что бы ты делал? Цуна ничего не понимал. Реборн, встав со своего места, подошёл к своей с виду тяжёлой сумке, взял её за лямку и перенёс к столику. Открыв молнию, он сгрёб все чашки на край и вытряхнул содержимое. У Хару и Цуны глаза на лоб полезли. Столько пачек денег первая никогда в своей жизни не видела, а второй отвык видеть. Но Саваду больше поразили не деньги. Он увидел среди пачек нечто белое и до боли знакомое. Не веря своим глазам, Цуна вытащил из кучи денег белые варежки с цифрами «27» на внешних сторонах. Заметив замешательство ученика, Реборн достал из внутреннего кармана два кольца, скреплённых тонкой цепочкой, а затем протянул их Цуне. — Ничего себе… — У Савады быстрее забилось сердце, когда он взял кольцо Вонголы. — Но как?.. — Госпожа Юни сказала, что у вмешательства мира есть ограничения, — донёсся до него тоненький голосок Хром. — Это то, за что наш мир дал тебе шанс на другую жизнь, босс. Один мир не может изменить то, что дал другой. Цуна надел кольцо с Нацу на средний палец левой руки, а второе колечко на мизинец. Знакомая тяжесть металла отозвалась приятной дрожью во всём теле. Он даже и не думал, что то, что поставило крест на его спокойной жизни, вызовет такую бурю эмоций. Но это был предмет из его мира, та частичка, которая давала понять, что прошлая жизнь — не сон. — Значит, Цуна-сан и правда был крутым парнем в другой жизни? — спросила Хару, радуясь в душе тому, что разговор о её семье пока отложен. Выражение лица девушки сменилось с недоверчивого на довольное. — И ты не ребёнок уже? Цуна рассеянно кивнул, не сильно вслушиваясь в то, что у него спросили. Неожиданно для всех в дверь кафе кто-то настойчиво застучал, причём явно ногой, если судить по звуку. — Сиди, я узнаю кто, — мягко сказал Цуна, останавливая Хару взмахом руки. Потеснив сидящих рядом Такеши и Реборна, он выбрался из-за столика и направился к двери. Хару не устраивало такое положение дел. Если её до этого ограничивал лишь возраст парня, то теперь, когда она знала, что тот старше, чем его новое тело, последний барьер рухнул. В Японии молодежь давно не заморачивалась по поводу возраста, надо было быть просто осторожней с законом, так что она встала и последовала за Цуной, провожаемая взглядами его товарищей. Такеши, улыбаясь, тут же начал что-то шептать сидящим. Савада подошёл к двери и открыл замок. Звякнул колокольчик, когда он потянул за ручку, отворяя дверь. На пороге стоял человек, которого Цуна ну никак не ожидал увидеть в ближайшее время, да и видеть особо не хотел, хоть память другого Савады Цунаёши хранила о нём много счастливых воспоминаний. Хару поравнялась с Цуной и обвила его руку, чуть повиснув на нём, устремляя взгляд на очередного незваного гостя. Ей не понравилась стоящая на пороге: очень высокая, явно за сто восемьдесят сантиметров, девушка со слишком короткими чёрными волосами и лицом с парой броских шрамов; она выглядела весьма брутально в своей мужской одежде, да и само лицо было слишком мужественным для особы прекрасного пола, но можно было сразу понять, что перед ними стоит девушка, причём явно раздражённая. Но не успела Хару и толком разглядеть незнакомку, как та выбросила вперёд руку, хватая её за горло, и подняла её вверх. Хару сразу начала задыхаться, дёргая в воздухе ногами. — Мусор, я не позволю тебе касаться его, — сказала тем временем «гостья». — Занзас, не смей! — закричал Цуна, тут же повиснув на руке Занзас, пытаясь разжать пальцы, сжимающие горло Хару. Скайрини Занзас, босс Варии, почему-то прислушавшись к его словам и отпустила Хару. Девушка, упав на пол, схватилась за горло, заходясь в хрипящем кашле. Цуна же смотрел на Занзас, испытывая к стоящей перед ним гостье противоречивые чувства. — Цунаёши, я соскучилась. Почему ты мне не звонил уже больше месяца? Но Цуна не мог ответить ей тем же. Он не скучал. Скайрини Занзаса по вполне понятным на то причинам Цуна не жаловал. Вария в его мире так и не стала ему товарищами, а сейчас он стоял перед тем, кого, честно говоря, слегка побаивался. И даже воспоминания умершего Цунаёши не могли это исправить. «Ну и что мне делать?» — пронеслось у Цуны в голове.