По ту сторону Неба

— Прости, но я не скучал по тебе, — ответил Цуна. Слова прозвучали подобно выстрелу среди бела дня. В упор. — Цунаёши, как это понимать? — Занзас, не мигая, смотрела на него, а Цуна просто не знал, как ему быть. Два человека смешались у него в голове в единый образ, и он пока был не в силах разделить их. Да, они разные, но… Женщина?! Да даже за месяц с этим смириться было сродни фантастике! — Занзас, твой Цунаёши умер девятого октября, — вздохнув, сказал Цуна, глядя так же, не мигая, на Занзас. — Умер, ты понимаешь? Хотя вряд ли. Просто прими, что я — совершенно другой человек в теле твоего Цунаёши, а он никогда не вернётся. Занзас продолжала вглядываться в его лицо, изучая. В помещении обстановкой правила удушающая напряжённость, и только Хару всё ещё кашляла, приходя в себя. Хранители и Реборн пока сидели молча, но Цуна был уверен: Реборн держит наготове Леона, а остальные вытащили своё оружие. — Вижу, что ты не Цунаёши, — наконец, мрачно изрекла Занзас. — Вернее, немного другой Цунаёши. Я жду разъяснений. Цуна замялся. Не хотелось посвящать её в подробности, но и чтобы та отстала, Занзас нужно было дать определённое количество информации. — Девятого октября умерло два человека, которых звали Савада Цунаёши. Один исчез, а другой занял его место в другом мире, — осторожно начал Цуна, подбирая слова. — В прошлой жизни я был тем, кого звали Десятым, но теперь это не имеет никакого значения. Я не намерен быть тем Савадой Цунаёши, которым было это тело до девятого октября, уж прости. Также у меня нет желания продолжать отношения с тобой, Занзас, — сглотнув, продолжил свою тираду он. — Уж прости, но Скайрини Занзас в моём мире всегда был тем, кого я не особо жаловал. Помимо всего сказанного я предпочитаю милых, низеньких девушек, так что, увы, тебе ничего не светит. Я бы хотел, чтобы ты ушла. Ты сделала больно моему другу. Лицо Занзас ничего не выражало. Она смотрела на него сверху вниз, с высоты своих ста девяноста трёх сантиметров, и это на него-то — скромного обладателя всего ста шестидесяти пяти. Всё ещё невысокий, хоть и не такой коротышка, каким был в пятнадцать лет, но до этой великанши Цуне было далеко. Если у мужчины гигантизм смотрелся нормально, то у женщины… — Я поняла ситуацию, но не уйду, пока ты не возьмёшь это, — Занзас сняла с плеча за лямку стальной тубус. Перевернув его, она нажала на кнопку, и с чавкающим звуком открылась крышка, демонстрируя то, что внутри. — Это мой подарок Цунаёши, так что по-хорошему прими его. Внутри мини-генератор, который преобразует углекислый газ обратно в кислород, так что рука «дышит» и клетки не отмирают. — Я вижу, но не понимаю, как она мне поможет? — опешил Цуна, разглядывая огромную колбу, в которой, между пузырьков воздуха плавала человеческая рука: тонкие пальцы, тонкие запястья. Прямо как руки самого Цуны. Вернее оставшаяся на месте рука. — С помощью хотя бы двух видов пламени Солнца можно прирастить её, но чем слабее пламя, тем хуже приживается рука, и тем больше ты будешь испытывать боль, — как-то странно смотря на Цуну, пояснила Занзас. — Советую заручиться поддержкой людей, которые обладают сильным пламенем Солнца. Цунаёши очень переживал, что лишился руки, так что я нашла способ вернуть ему конечность. Да, Савада знал об этом. Чувства бывшего обладателя тела были с ним. Он знал, как бы тот отреагировал на это проявление странной любви между этими двумя. — Хорошо, я приму подарок, но только из уважения к Саваде Цунаёши. Не обольщайся, — наконец, сказал Цуна, притом видя, что на лице собеседницы проявляются шрамы. — Но сейчас слишком заметно будет возвращать себе руку, окружающие люди не поймут. После церемонии выпуска из средней школы я приму твой подарок. Хару наконец поднялась с пола, всё ещё держась за своё горло, на котором отчётливо были видны красные следы от пальцев. Покосившись на Занзас, она испуганно пискнула и скрылась за спинами товарищей Цуны, не желая попадаться под руку этой сумасшедшей. — Я понимаю твою злость, но смирись, — продолжил Цуна, добавляя стали в голосе. — Я — не он. Занзас закрыла стальной тубус и поставила его у стены. Затем, ухмыляясь, она парой шагов пересекла расстояние между собой и Цуной, схватила его за грудки и жадно впилась в его губы своими. Тот, сначала обескураженный, словно очнулся пару мгновений спустя, чувствуя чужой язык, проникший ему в рот во французском поцелуе. Забрыкавшись, он вынудил девушку отстраниться от себя, а она лишь усмехнулась и отпустила его, поворачиваясь к двери. — Ты не он, но именно в тебе есть то, чего не хватало Цунаёши. Меня устраивает. До встречи, Савада Цунаёши, — и с этими словами Занзас покинула кафе. Звякнул колокольчик, а Цуна стоял, по цвету лица больше напоминая спелый томат. Вот так, не имея никогда контакта с девушками в романтическом плане в том мире, лишиться первого поцелуя? Глупости, но он прекрасно знал от тех же друзей, что они прекрасно помнили своих первых девушек, свои первые поцелуи и первый сексуальный опыт. Занзас, сама того не зная, или же прекрасно зная, забрала у него то, что важно для каждого парня. Свою первую трудно забыть. Банальная психология закомплексованного девственника, но забыть этот французский поцелуй он теперь не мог при всём желании. — Молчите, ни слова, — прошипел Савада, держа кончики пальцев на губах. Губы жгло, они пылали. — Да как-то и не собирались, глупый Цуна, — насмешливо отозвался Реборн. Такеши и Хаято поспешно закивали, Хром недоумённо склонила голову, а Хару просто было не до этого — она жадно пила воду, всё ещё чувствуя сильные пальцы на своём горле. — Хару, тебе лучше перевязать горло и помазать его мазью от ушибов, — опомнившись, Цуна подошёл к Хару, пытаясь прийти в себя, но щёки всё так же предательски горели. — Кха, ты прав… — просипела Хару и направилась в сторону жилой части дома. Дождавшись, пока девушка уйдёт, его хранители и Реборн заметно расслабились. — Десятый, ей точно можно доверять? — спросил Хаято, избегая неловкой темы с поцелуем. — Да, гипер-интуиция из того мира со мной, и она молчит, — кивая, ответил Цуна, убирая от губ пальцы. — Реборн, значит, у нас есть деньги? — Да, так что оплатим твои больничные счета, — отозвался Реборн. — Ребят, может, купим дом? — хлопнув в ладоши, неожиданно предложил Такеши. Присутствующие в удивлении уставились на него. Такого разумного предложения от бывшего хранителя Дождя никто не ожидал. Никто не сомневался в его уме и смекалке, но мозговой деятельностью обычно занимался не он. — Хорошая идея, — согласилась Хром. — Боссу, наверно, очень плохо в том доме… Госпожа Нана странная… Боссу лучше жить с нами… — Не могу не согласиться с Хром, — кивнул Хаято. — Десятый, что думаете? Савада задумался. Вариант казался неплохим. Тот дом был для него чужим. Там он всем был безразличен, но теперь Цуна как никогда понимал, что он больше не один. С ним товарищи, которые пришли из другого мира только из-за него одного. Этот мир уже не казался таким мерзким, да и появились мыслишки, как достигнуть компромисса в конфликте с этим самым миром. — Я согласен, но сперва… — Цуна положил ладони на плечи Хаято и развернул его к себе. — Прекрати меня уже звать Десятым! Тут-то я им не являюсь! — Но… Десятый… — растерялся Хаято. — Как мне тогда к вам обращаться?.. Цуна застонал. Его друг был невыносим. — Давай, во-первых, на «ты», мы же одногодки. Во-вторых, меня зовут Цунаёши, но полным звать не нужно. Просто Цуна, ясно? — буравя взглядом Хаято, сказал он. — Цу-на. Еще раз повторяю по-слогам: «Цу-на», ясно?! — Да, Де-е… Цуна… — закивал головой, словно деревянный болванчик, Хаято. — Цуна, раз ты согласен, то скажи мне, тебя устраивает спокойная жизнь? — как бы между тем, задал вопрос Реборн. Цуна задумался. Сложив на груди руки, он предался раздумьям. В принципе, его устраивало это, но… Чего-то не хватало. Он даже знал, чего именно не хватало. Того, что стало его образом жизни. — Не буду скрывать, обычная жизнь отныне не для меня, — вздохнул Цуна, запуская пальцы в волосы. — Вы вынудили меня стать боссом Вонголы, как бы я не упирался. Вольно-невольно, но я привык к этому. — Отлично, тогда завтра я покупаю дом в Намимори и оплачиваю твои счета. После, с оставшимися деньгами, поиграю на фондовом рынке, а дальше начнём создавать свою семью, — усмехнулся Реборн, беря инициативу в свои руки. Цуна, как раз помогающий убирать пачки денег в сумку своего наставника, чуть не выронил одну. Предложение было слишком смелым, но… Почему бы и нет? Дождавшись возвращения Хару, они попрощались с ней и покинули кафе. Неприятного разговора про «убийцу», как она назвала Реборна, временно удалось избежать. Проводив немного Цуну, нёсшего на плече стальной тубус с рукой, Реборн и хранители отправились искать ближайший отель или гостиницу, собираясь остаться там на ночь. Вернувшись в холодный по отношению к нему дом, Цуна разулся в прихожей. В кухне сидели Нана, его брат Чута, Реборн этого мира и такие знакомые люди, которые в этом мире не имели к нему никакого отношения. Почувствовав на себе заинтересованные взгляды, он быстро прошёл мимо кухни и, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, добрался по лестнице до своей комнаты. Кинув на кровать учебник и тетрадь, которые всё это время были у него под ремнём джинс, Цуна стал думать, с чего же начинать сбор вещей. Он понял, что его в этом доме действительно ничего не держит, так что, не испытывая сожаления, он вытряхнул из шкафа всю свою одежду и стал запихивать её в вакуумные пакеты, после чего закрыл клапаны, утрамбовывая содержимое. Уже под утро Цуна собрал всё, что хотел забрать с собой. Оставалось только дождаться звонка Реборна, когда тот купит в агентстве по недвижимости дом, и друзья придут помочь перетащить нужное добро в их новую обитель.