Проклятое поле

Мадара с самого утра донимал Обито. Поднял спозаранку да всё вызнавал, чем с ребятами они ночью занимались. Дядька считал, что выпивали, и тот факт, что никакой цвет-травы у Обито с собой не было, только укреплял его в этих подозрениях. - Спать мне не давал. Только лёг – ему уходить удумалось. Посреди ночи ввалился, пьяный, давай шуметь… - Да не пьяный я! От меня и не пахнет! – спорил Обито, отрываясь от работы. - От Хаширамы тоже не пахнет, а он всё цветы этой Мито своей носит… ты мне тут не отвлекайся! Тебе ещё дрова рубить. Сам Мадара собирался отвести корову в поле, оставляя на Обито все мелкие дела, тем самым давая тому хоть немного продыха от своего брюзжания. Отправившись же за водой, Обито и вовсе почувствовал, что несчастное с утра настроение немного приподнялось. Многие в этот день, как и вчера, побросали дела и высыпали на улицу, соседи носили друг другу угощения и травы, собранные накануне, тут и там торчали шесты с нанизанными деревянными кругами, означающими солнцестояние. Как-никак, вчера была ночь на праздник, теперь и отдохнуть надо. Не то, что старик Мадара! Тому что праздник, что не праздник, всё одно работать давай. Как будто убежит эта работа! Обито было призадумался и снова расстроился из-за своей судьбины, как его отвлёк звонкий девичий голос: - Вот он! А-ха-ха-ха-ха! На него пальцем показывала Анко, вышедшая из-за угла соседского забора, а позади неё хихикали подружки. Обито едва не выронил коромысло. Он никак не мог взять в толк, с чего вдруг его окружили таким вниманием, но тут из-за его спины поднялся гомон, и обернувшись, Обито увидел своих вчерашних приятелей: Асуму, Ибики и Генму с Райдо. - Анко! – Ибики грозил девчонке кулаком. - Купились! – та всё продолжала смеяться. – Ишь чего удумали, да чтобы мы полезли в воду голыми и вам сказали! А-ха-ха! - Мы вместе со всеми купались, потом скотину меж костров водили, – выглянула из-за её спины Куренай. Обито не понимал, о чём речь, он только успел заметить, как залился краской Асума и пробормотал что-то вроде «А я так и говорил», как на него указал рукой Ибики и крикнул: - Обито, ты дурак! Навёл на нас вчера собак каких-то! - Чего-о?! – возмутился Обито. «Каких собак?» - послышалось среди девчонок. Генма с Райдо же дружно закивали. – Да я ничего не водил! На этом Обито потерял дар речи. Ибики явно собирался сказать ему что-то ещё, но неожиданно позади мальчишек послышался знакомый голос: - Эй, эй, детишки! Это был Староста Минато. Рядом с ним шла его беременная жена Кушина – вероятно, они вместе прогуливались. Всамделишным старостой Минато не являлся, а прозвище своё получил из-за того, что во всём помогал старосте Хирузену, а тот так его любил, что прочил ему быть главой деревни после себя. А что, добродушного и улыбчивого Минато и впрямь всей деревней могли выбрать, с ним разве что Хаширама мог тягаться в людском доверии, а тот старостой быть не хотел. Все заулыбались Минато и Кушине и принялись радостно их приветствовать. В другой раз Обито кричал бы громче всех, но теперь он чувствовал себя глупо и озадаченно, стоя посреди дороги со своим коромыслом, не понимая, что ему делать. С одной стороны, чем дольше он будет тут стоять, тем меньше времени останется на домашнюю работу, и дядька может сильно осерчать, с другой – не уходить же сейчас, когда к нему обратились ребята и когда с ними всеми заговорил Староста. Казалось, они с женой просто пройдут мимо, но Кушина всё-таки спросила, глядя на парней: - Чем занимались, вчера, ребята? Те явно стушевались. - Да так… – пробормотал Асума, – у костра сидели. - К реке ходили, - одновременно с ним буркнул Генма. - Так к реке ходили или у костра сидели? – беззлобно засмеявшись, спросил Минато. - Эти дурни пошли к речке, где никого нет, да там то ли собак, то ли волков увидали и бегали от них! – воскликнула Анко. Кушина принялась увещевать её, что нехорошо говорить так про ребят, а Минато вскинулся: - Как так, каких собак, каких волков? Ребята засмущались ещё больше, Минато же продолжал, никого не слушая: - Нехорошо, если тут стая волков поселилась! Надо будет с мужиками лес потом прочесать! Того гляди, на скотину нападать начнут! И не зима ведь, странно это… Когда всё-таки парочка ушла, ребята пуще прежнего накинулись на Обито, у которого уже плечи гудели от коромысла, а снять его он не решался. «И как только тонкие девчонки их носят?» – вдруг промелькнула в голове неуместная мысль. - Что это за стаю ты привёл? – на все лады спрашивали его. - Да не знаю я! Не приводил никого! – лишь огрызался Обито, краснея под любопытными взглядами девиц. Он бы так и сгорел со стыда, если бы за него не вступился появившийся из ниоткуда Гай. Впрочем, не столько вступился, сколько привлёк внимание к себе: - Мужики, а что там было-то вчера? Я ничего не понял! Наперебой все стали делиться своими домыслами. Все они сводились к тому, что подлая Анко обманула добрых молодцев (тут девицы начинали смеяться и обзывать ребят дурнями), а Обито потом то ли привёл, то ли наткнулся на каких-то собак. - И глаза у них горели! Горели! Огнём! – делая страшное лицо, выкрикивал Ибики. Хорошо, что жители ближайших домов все куда-то ушли, то ли гулять, то ли в гости, а не то оттаскали бы их за уши за такие выкрики. Вдруг в разговор вмешалась Куренай: - Обито, а чего ты не говоришь, что сам видал? - Так я же рассказывал… – краснея, проблеял Асума, не дав Обито сказать ни слова, но тот вдруг почувствовал злость на ребят: как так, мало того, что невесть в чём обвиняют, так и высказаться не дают! А ещё дядька будет зол, и плечи отваливаются! Пользуясь явной слабостью Асумы в присутствии Куренай, Обито твёрдо начал говорить: - Ребята послали посмотреть меня, не купаетесь ли вы в речке, – тут девчонки захихикали. – Я когда возвращался, смотрю: из кустов глаза горящие вытаращились. Потом их все заметили и разбежались. - Да ты первый побежал! – вдруг вставил Ибики. - И куда все побежали? – теперь уже Анко обратилась к Обито. Радуясь вниманию, но одновременно чувствуя себя жутко неловко, Обито ответил: - Не знаю, я побежал вперёд и прибежал к озеру… – неожиданно для себя он добавил в порыве откровенности: – Я там дух утопленницы видел! Белая такая! - Чего-о?! – вскрикнули присутствующие. Все они стали наперебой гомонить, кто считая, что Обито врёт, кто говоря, что есть там взаправду утопленница, но в момент, когда вдруг стало потише, Югао громко спросила: - Обито, а ты накануне мылся-то? Все замолчали. Обито почувствовал, как краснеет. Ну это уж точно вся деревня слышала. Зачем так кричать его имя? Какой позор! - Н… ну да, – дрожа всем телом, ответил он, припомнив, что вчера он, кажется, обливался холодной водой, вспотев. Это же считается? - Если ты рукой пот со лба стёр и об штанину вытер, то это не помылся! – вдруг крикнула Анко. Все засмеялись. Конечно же они знали, что никакую баню ради праздника Мадара не растопит, а на речку племянника и подавно не пустит. - Все знают – ежели перед днём солнцестояния кто не помоется, к тому всякая нечисть и полезет! – громко сказал кто-то, но Обито уже не разбирал, кто. Кинув оземь коромысло с вёдрами, он бросился прочь от них. Он побежал в сторону колодца, потом свернул, потом вдоль пролеска. Горячие слёзы наворачивались на глаза, не от ветра – от обиды. Почему-то к Мадаре никакая нечисть не лезет, хоть тот и не моется! А Обито всё достаётся из-за него. И почему он тогда с родителями не помер? Выбившись из сил, он побрёл в тени деревьев, хлюпая носом. Мадара уже скоро вернётся, а у Обито и конь не валялся. Сверстники его застыдили, а пойти-то и некуда. И есть ли причины возвращаться в деревню? Невольно Обито стал перебирать в памяти события вчерашней ночи. Он и впрямь видел утопленницу, её черты были ему знакомы, только теперь её волосы стали темнее, будто от воды, а кожа – неестественно белой. Кажется, эта девочка умерла года два или три назад. Ещё она, в отличие от стальных в деревне, носила волосы короткими, обрезанными по плечи. Может, водяного боялась? Раньше волосы все обрезали: боялись водяных да русалок, им ведь только дай за шевелюру кого утащить. Вроде как их извели всех, да только детей всё равно речным народом пугали. Неужели это она спасла его от тварей, гнавшихся за ним? Будто отвела их своей рукой. Обито остановился и огляделся: яркий свет солнца лился из просветов в листве деревьев и оседал на траве. Пели птицы, шелестела трава. Лесок был таким тихим и спокойным, таким ярким и красивым, казалось, что ничто не нарушит этой благости. С мыслью: «А куда ещё идти?» - Обито побрёл к Озеру, наслаждаясь прохладой в тени деревьев. При свете дня трудно было понять, куда именно Обито плюхнулся накануне ночью, но он вполне представлял, с какой стороны он вообще сюда прибежал. Совсем не с той, с которой подошёл сейчас. Трава здесь росла буйно, берег утопал в папоротнике и где-то незаметно переходил в воду, утыканную осокой и камышами, вдали покрытую листьями кувшинок. В одном месте берег по какой-то причине был каменистым. Не доходя туда, Обито огляделся: всюду его окружали спокойствие и благодать. Но когда он снова посмотрел перед собой, на одном из валунов, торчавших из воды, уже сидела та самая девушка. При свете дня её волосы уже не казались такими тёмными, а были такими же каштановыми, как и при жизни, и так же блестели на солнце. И глаза на самом деле были глубокого орехового цвета, а не красными. Только кожа отдавала нечеловеческой бледностью. На ней было всё то же белое платье, его полы терялись в воде. Переведя задумчивый взгляд с кувшинок, она с добротой посмотрела на Обито. - Где же ты был? Я ждала тебя. Обито так и остолбенел. На него вдруг навалилась паника: мало того, что эта девушка появилась из ниоткуда, она ещё и так ласково говорит! С ним! Обито оглянулся, чтобы убедиться, что она не могла обращаться ни к кому другому, но больше людей видно не было. - Это… – он растерялся, не зная, что можно сказать. – Это ты от меня, ну… собак отвела? - Да, – просто ответила та. Проведя рукой возле себя, она произнесла: – Сядь рядом со мной. Обито немедля зашагал в её сторону, но, вдруг застряв ногой в зарослях травы и едва не пропахав носом землю, остановился и неожиданно для себя заметил: - Да там же некуда садиться. Девушка лишь улыбнулась ему в ответ. Они поглядели друг на друга с полминуты, во время которой Обито пытался побороть смущение, и она спросила: - Как тебя зовут? - Об… Обито, – почёсывая макушку, ответил он и глупо улыбнулся. – А тебя? - Нохара, – сказала та. Но имя утопившейся девчушки Обито запомнил как совсем короткое, и он вдруг засомневался – а она ли это вообще? И с чего он взял, что говорит с утопленницей? – Жарко тебе? Охолонуться не хочешь? Вопрос Нохары почему-то навёл Обито на нехорошие мысли. По какой-то причине ему вспомнился жаркий вчерашний день, как он обливался холодной водой и как сегодня его позорили деревенские. - Нет, не хочу, – буркнул он, отведя взгляд. - Что же ты не смотришь на меня? – тут же позвала Нохара. Обито поспешил вернуть взгляд к ней. Ему вдруг захотелось пожаловаться ей на свою судьбину, но он не решался и не знал, с чего начать. Кто она вообще такая, и с чего ей его слушать? - А где ты живёшь? – спросил он, сминая в руке край своей рубашки. - Здесь, – ответила она и снова улыбнулась. Обито не стал переспрашивать. - А я из дома сбежал, – выпалил он. Не переставая улыбаться, Нохара чуть сдвинула брови, отчего её лицо приобрело участливое выражение. – Не знаю, как дядьке на глаза показаться. Сживёт он меня со свету, как есть сживёт. - А ты не ходи к нему, – предложила его собеседница. - Да как, а куда я пойду? – Обито не выдержал и отвёл взгляд. Теребя рубаху всё сильнее, он стал топтаться на месте и глядеть по сторонам, не в силах замолчать: – Держит меня при себе, как мамка, а зачем? Никакой жизни нет. И никому я там не нужен, и родня моя меня сбагрила. А чего меня держать? Меня если женить, то я и дом построю, и всё делать буду! Остановившись, он подбоченился, вскинул подбородок и посмотрел на Нохару. Та лукаво смотрела на него, чуть опустив голову. - А хотел бы ты меня себе в невесты? – спросила она. Обито едва не поперхнулся. Залившись краской, он задумался над ответом и вдруг понял, что смущён настолько, что не может выдавить ни слова. Стоя перед ней, растерянный, он чувствовал, как его шею холодит ледяной ветер, невесть откуда взявшийся в лесу. Солнечных бликов больше не было на воде. Небо потемнело. Голоса птиц умолкли, и Обито позабыл о вопросе своей новой знакомой, отчётливо расслышав тихое рычание. - Слышишь? – спросил он, оглядываясь. - Да, – ответила ему девушка, нахмурившись. – Иди ко мне, я помогу. Обито не мог углядеть, откуда исходило рычание и, чувствуя страх, двинулся навстречу своей спасительнице. Та смотрела в сторону, глаза её вновь отливали красным. Проследив за её взглядом, Обито увидел собаку, остолбенев от неожиданности. Обычная собака, как те, что стерегут скотину, если не считать вздыбившейся шерсти и горящих жёлтых глаз. - Иди ко мне! – резко развернувшись к Обито, крикнула Нохара и протянула руку в его сторону. Но не успел тот сделать и шага, как псина прыгнула между ним и девушкой и, оскалив зубы, повернулась к Обито. - Прочь! – кричала Нохара собаке. – Прочь! Прочь! Но Обито не оставалось ничего, кроме как развернуться и побежать прочь самому, памятуя о том, что Нохара этих собак вовсе не боится, и в его защите не нуждается. Но вскоре он пожалел о своём бегстве: псина была не одна, и немного погодя к погоне присоединилась целая стая. Они гнали Обито, но не догоняли, не давали свернуть и не давали остановиться. Они снова гнали его на Проклятое поле. Как только кончились деревья, показалось вечернее солнце, будто никуда и не пряталось на почти безоблачном небе. Это солнце ярко золотило макушку человека, стоявшего посерёдь поля спиной к Обито. - Помогите! – попытался крикнуть Обито, но вышло не слишком пронзительно. Впрочем, услышать было можно, но человек, стоявший перед ним, и ухом не повёл. Обито бежал к нему изо всех сил, и видел уже совсем рядом, когда перестал слышать рычание собак, и, добежав до расстояния вытянутой руки плюхнулся перед ним на оба колена, обессиленный. - Помогите… – прошептал он, глядя на макушку медленно поворачивающегося к нему человека. Солнце было прямо за ним и больно било в глаза, и Обито даже не понял, как так получилось: только что перед ним был человек, а развернулось к нему огородное пугало. Но ведь он сам видел его расслабленную спину, видел лохматые короткие светлые волосы, и руки, руки были сложены на груди! - Нет!!! – закричал Обито от ужаса, видя, что ночью ему не показалось, и вместо мешка с соломой к пугалу был прикреплён человеческий череп. - Что же ты меня боишься? – вдруг услышал он спокойный мужской голос. – А ведь я помог тебе. Обито огляделся: собаки сидели спокойно полукольцом вокруг него на небольшом отдалении. - Как? Кто ты? – Обито не мог понять, кто говорит с ним, потому что голос звучал как будто перед ним и как будто прямо в его голове одновременно. - Я здесь – хозяин, – ответило ему нечто, и Обито понял, что источник этого странного звука в его голове – череп пугала. – И спас я тебя от верной смерти. То бишь, псы мои спасли. Обито перевёл дыхание. Никто за ним наконец не гнался – и на том спасибо. Пугало меж тем продолжило: - Думал уже, что отвёл вас, ребята, оттуда, куда вам ходу нет, а ты, Обито, опять полез. И чем она тебя приворожила так? Обито не знал, чему дивиться: тому ли, что незнакомец зовёт его по имени или тому, про что он вообще говорит. - Кто? – тупо спросил он, слабо соображая после тяжёлого бега. - Навка. Чего полез-то к ней? Надеюсь, воду из Озера не пил? - Не пил, – ответил Обито, глядя на пустую черепушку снизу вверх и не ощущая в себе сил подняться с колен. - И имени своего не называл? - Называл… - Как же так… – протянул голос в его голове. Обито перебил его: - Она своё тоже назвала! - И какое же? Обито запнулся. Он вдруг подумал, что сидит посреди проклятого места и разговаривает с огородным пугалом, а окружают их псы с горящими глазами. И коли он не спит, то что если это чудище вызнать у него что-то пытается? - Не помнишь, что ли? – вывел его из ступора голос, в котором прозвучало какое-то разочарование пополам с насмешкой, что заставило Обито обиженно ответить: - Помню! Нохара. - Ну ты даёшь! – воскликнул череп. – Хотя что с тебя взять, человек. На лесном языке нохарами себя навки зовут. Мало того, что провела она тебя, да ещё и насмехалась, наглая! - Она меня от псов твоих спасла! - Ты на псов моих не ругайся. Хорошие они. Ребятню вроде вас вчерашних уже давно гоняют, когда лезут, куда не следует. Утащила бы тебя навка, и что тогда? Обито пристыженно повесил голову. - Имя ей ты зря сказал. Теперь звать она тебя будет. Ну хоть ног-то у неё не было? - Не понял, – переспросил Обито. – Как это? - Ноги ты видел её? Обито припомнил, что ноги Нохары всё время были скрыты под платьем и как будто опущены в воду, но видеть он их не видел. Он покачал головой. - Это хорошо: значит, прийти она к тебе не сможет. Только звать будет. Ты, если такое случится, сразу ко мне иди. - А ты сам-то кто такой? – с отчаянием в голосе спросил Обито. - Говорю же: хозяин я здесь. А ты вместо того, чтобы расспрашивать меня, в деревню бы шёл. Тебя обыскались там. Солнце уже к закату катится. Обито пробил холодный пот: в деревню он идти не хотел после того, как сам же и убежал. Он замотал головой. - Ходу мне туда нет… - А ты языком поменьше мели и иди туда. Дядьке своему в ноги поклонись и попроси прощения, он и раздобрится. Обито смотрел на землю, разглядывая редкие и хилые травинки, и в голове его пытались улечься противоречивые мысли и чувства. Это ведь так просто. Пойти и попросить прощения. Всё будет хорошо. И впрямь, что это он удумал. Не по лесу же скитаться в одиночку. Пугало больше не заговаривало. - Эй, – позвал Обито. – Эй! Но оно оставалось безмолвным. Исчезли и собаки. «Кажется, пора возвращаться», – подумал Обито и побрёл уже знакомой дорогой к дому. Хаширама встретил его у входа в деревню, когда солнце было уже близко к земле. Рядом с ним была его жена, Мито. - Вернулся? Вот и славно! А Мадара-то переживал!..