Проклятое поле

Хаширама отправился искать Мадару, оставив Обито на свою жену со словами: «Ты в это время тут побудь, поужинай. Мито взвару наготовила – и на вас с Мадарой тоже! Потом домой снесёшь». Сидя со своим ужином напротив улыбающейся Мито, подпирающей рукой щёку, Обито почему-то ощущал неловкость. В голову лезли странные мысли и вопросы, например, не слишком ли противно он ест? - Как тебе каша моя? – спросила хозяйка через какое-то время. - Очень вкусно, - честно ответил он. Вдруг он понял, что покоя ему не дают события этого дня, и, чтобы как-то успокоиться, решил расспросить соседку. - Тёть Мит… а что на том Проклятом поле, что туда ходить нельзя? – он уставился в тарелку, стыдясь смотреть ей в глаза. - Да ничего… странное оно. Разве ты не знаешь? Вы, мальчишки, любите о таких вещах меж собой болтать, - она хитро прищурилась. - Там пшеница растёт сама по себе, и вороны не выклёвывают её. - А как оно стало так? Всегда такое было? Вы дольше меня живёте… Мито неожиданно рассмеялась. Обито кротко поднял на неё глаза: она улыбалась. - Когда мне было столько, сколько тебе, мне здесь ещё всё было незнакомым. Я не отсюда, а из другой деревни… - Выходит, жена Старосты тоже? – Обито вдруг припомнил, что Кушина приходилась Мито родственницей. - Правду говоришь, – Мито побарабанила пальцами по столу. – Когда я поселилась здесь, поле то уже было таким. Хаширама рассказывал мне о нём, но я не очень помню... Ты заходи как-нибудь, он расскажет получше меня! Ох, как залихватски он иной раз сказки свои говорит! Обито было расстроился и опустил взгляд, но потом вспомнил, что есть ещё кое-что. - А расскажите про утопленницу, которая на Озере живёт. - Ох, мальчишки-проказники! – соседка погрозила пальцем. – Всё-то надо знать! А какую это утопленницу имеешь в виду? Топился как-то там мужик... Обито подался вперёд и что есть сил сжал в руке ложку. Каши оставалось доесть всего ничего, но он больше не ощущал аппетита. - Ребята остальные говорят. Девушка, мол, утопленница, дух ейный там живёт, - нетерпеливо проговорил он. - Два года назад там утонула девушка... – вид у Мито стал задумчивым. Отведя взгляд в сторону, она добавила: – Тогда она была твоей ровесницей, кажется. И звали её Рин. У Обито перехватило дыхание. Точно! Рин! Это имя он пытался вспомнить тогда, при разговоре с Нохарой. Ему вспомнились каштановые волосы, переливающиеся на солнце, мягкая улыбка... она всегда здоровалась с Обито, и как он раньше этого не вспоминал? - Дело было на речке, – продолжала Мито. – Видимо, дно подвело... оно иногда меняется у реки даже в самых безопасных местах. Вот и попала в омут. Странно, если утопленницей её зовут. А может, это я чего не знаю. Она ведь сиротка была, как и ты, так ведь? Могла с тоски и руки на себя наложить, отчего нет. Обито смотрел на соседку не моргая. Та вдруг взяла его за руку и, глядя прямо в глаза, сказала: - Ты только так не делай. У тебя хоть дядя есть. Обито отшатнулся. Он торопливо соображал, как бы перевести тему, и придумал: - А чего его нет так долго? Он в это время с коровой обычно ходит, чего за ним ходить так долго. - Ты что, ему как поведали, что ты убежал, он корову пастуху отвёл, а сам пошёл тебя искать. Да и знаешь ты их... наверняка остановятся у калитки языками чесать, – Мито мечтательно посмотрела в сторону. Обито не знал, что и сказать. Неожиданно для себя он спросил: - А что такого дядька в молодости делал, о чём говорить не хочет? Мито посмотрела ему в глаза. - Знаю только, что любил он с Хаширамой в удали соревноваться. Ты кашу-то доешь. Одна ложка осталась. Сам же сказал, что вкусно. А я видела, что не врал. *** Обито думал об этом разговоре ночью, лёжа уже у себя. По какой-то причине сосед наговорил Мадаре что-то такое, из-за чего тот почти и не трогал Обито. Вроде бы с пчёлами помочь обещал... Хаширама и его жена всегда были очень добры. Все в деревне их знали и любили. Хаширама держал ульи, но, в отличие от соседа, охотно раздавал мёд желающим. Мито собирала травы и делала из них отвары и настойки, которые тоже много кто просил. Всегда, набрав в лесу ягод, Мито варила взвары и кисель не только на свою семью, но и для непутёвого соседа с племянником. Однажды Обито хотел увязаться с ней в лес, но тогда, против своего обыкновения, Мито была с ним строга. На его просьбы она ответила неожиданно жёстким отказом. - Нечего тебе ерундой маяться да по лесам шастать. У тебя дядька есть, ему помогай. Думаешь, легко ему дурня такого растить? Эти слова Обито не смог забыть. Слишком уж они были похожи на то, что обычно говорил ему сам Мадара и полностью отличались от обычных речей Мито. С тех самых пор, несмотря на доброту соседей, Обито относился к ним с лёгким недоверием. Вроде и приятные люди, а нет-нет, да кольнёт то воспоминание. Не спалось. Обито ощущал, что его то бросает в жар, то наоборот, начинает холодить сквозняк. К тому же, через какое-то время навязчиво захотелось справить нужду. Ночь не так давно опустилась на землю, а Мадара уже крепко спал, и Обито какое-то время раздумывал, стоит ли рисковать из-за возможности разбудить дядьку или всё-таки потерпеть до утра. К счастью, выйти удалось почти бесшумно. Воздух снаружи был чист и прохладен, Обито даже задумал ненадолго остановиться и просто подышать. Но его благостный настрой был прерван истошным собачьим лаем, донёсшимся откуда-то из-за угла. Не понимая, что происходит, Обито выбежал за дом, где чуть поодаль, стоя возле курятника, лаял Изуна. В кустах у изгороди мелькнул хвост - Обито мог поклясться, что лисий. Пусть из освещения на небе были лишь звёзды и луна, но цвет показался рыжим, а вкупе с белой кисточкой мог принадлежать только этому зверю. Позади послышалось ворчание Мадары. Обито обернулся к нему и с волнением в голосе поведал, что видел лису. - Дурак что ли? Какая лиса к Изуне сунется? Знаем мы эту лису... Тобирама шелудивый... – Мадара продолжал бурчать, пока Обито посещал нужник, и встретил его возле дома со словами: – Завтра корову я пастуху опять отведу и пойду к ульям с Хаширамой. Покажу ему, как я придумал больше мёда собирать... А ты от дома далеко не отходи. Понял? Обито ничего не оставалось, как кивнуть в ответ и отправиться спать. Раньше дядька не доверял пастуху, выводя корову сам или отправляя с ней на весь день Обито. А теперь... стыдоба-то какая. Утром, провозившись с цыплятами, Обито увидел, что даже воду Мадара натаскал самостоятельно. - Приберись дома. В подпол спустись и там наведи порядок. Работы много найдётся, не заскучаешь, – сказал он на прощание. Хаширама уже ждал его у калитки. Обито вспомнил, что хотел расспросить того о Проклятом поле, но было уже слишком поздно. Ну и хорошо, что нет нужды никуда ходить. Ребята теперь его только на смех подымать будут. Вот только долго Мадара будет за него воду таскать? Необходимо было придумать что-то, чтобы не показываться никому на глаза. Возможно, выходить только ранним утром или поздней ночью... Обито не хотел признаваться себе в этом, но когда за забором проходил случайный человек, он вдруг вспоминал о каких-нибудь делах внутри дома, позади него или за сараем и спешил скрыться от взглядов людских. К огороду решил даже не ходить: тот хорошо просматривался снаружи, к тому же, под утро прошёл дождь и хорошенько всё полил. Возле сарая Обито чуть не хватил удар: прямо на земле валялось новенькое корыто, развёрнутое нутром прямо к чистому небу. Мадара бы точно отругал его, если бы увидел, что племянник бросил и позабыл новую вещь. Вовремя заметил! Дождевая вода в корыте набралась по самый верх, и Обито хотел сперва просто вылить её на землю, но потом решил придумать, где бы она могла пригодиться. Вода подёргивалась рябью от лёгкого ветерка, который становился всё сильнее и холоднее. Солнце зашло за тучи, и Обито вдруг подумал, что скоро снова пойдёт дождь. К счастью, дел во дворе почти не осталось, и не нужно было ни о чём беспокоиться. Обито смотрел на водную поверхность и будто слышал плеск маленьких волн. Он вдруг отчётливо услышал, как кто-то женским голосом охнул, но это не напугало его так, как давеча стоны из колодца. Потом послышался как будто бы чей-то вздох. Какой-то девушки. Такой лёгкий и приятный. Обито так и сидел бы на корточках, молча пялясь на корыто, как друг услышал шебуршание со стороны курятника. Изуну Мадара забрал с собой, так что хозяйничать там было некому, и Обито стремглав понёсся туда. Ну конечно! Снова этот лисий хвост, удаляющийся в кусты! Только теперь Обито был куда ближе и упускать грабителя не намеревался. Лиса пробралась со стороны яблони, где не было изгороди. Мадара вообще не слишком уповал на всякие там заборы, считая, что от мелких воришек вроде хорьков они не помогут, и от любого зверя или даже человека лучше всего защитит верный пёс. Поэтому Обито легко проскользнул туда же, куда и лисица. Чертовка понеслась к пролеску, и было хорошо видно, что в зубах у неё что-то зажато. Видать, поживилась цыплёнком! Что-то в движениях лисы было странным. Бежала не слишком быстро, петляла кое-как. Но вроде не бешеная. Обито на ходу подобрал какой-то камень, и не успел он выбиться из сил, как выдался случай, чтобы его бросить: лиса прыгнула в овраг, да сделала это так неловко, что повредила лапу. Обито встал с занесённым над головой камнем, хищница же тем временем пыталась подняться и ковылять прочь. Но бросить камень он так и не бросил, поняв по круглым бокам лисы, что та скоро ощенится, и этим была вызвана её неловкость. На миг взгляды человека и зверя встретились, и Обито опустил своё оружие, окончательно осознав, что не сможет ничего сделать. Назад он шёл в смешанных чувствах. Не убудет с Мадары из-за одного цыплёнка! А этой лисе и так жить недолго осталось, если её любой человек вот так догнать может. В норе не лежит, а сама бегает за едой, будто своего лиса у неё нет, да ещё и днём... Обито расстроился, думая, что этой зверушке в жизни так же не везёт, как и ему. А в огороде уже хозяйничали вороны. С одной стороны, ничего выклевать они толком не успели, а с другой - это совсем подкосило и без того неважное настроение Обито. Вот бы у него было пугало с Проклятого поля! Тогда ни одна ворона к ним не сунулась бы... Почему-то вспомнились слова того пугала: "Если звать тебя навка будет, сразу иди ко мне". Весь оставшийся день Обито ощущал беспокойство, хотя даже пришедший вечером Мадара его не трогал и не сетовал из-за цыплёнка, и в целом всё будто бы было спокойно. Но когда на следующее утро Обито собрался идти по воду, оказалось, что Мадара уже сам схватился за вёдра. Корову Сакуру, свою любимицу, он снова повёл к деревенскому пастуху, а Обито наказал заниматься прополкой в огороде, пока не жарко. В жаркое время тот должен был кашеварить или отдыхать, если быстро освободится. Конечно, дядюшка и раньше любил вешать на племянника кучу поручений, но сейчас казалось, будто он выбирает их так, чтобы тот никак не мог выйти за калитку. Неужто боялся, что убежит? Глядя, как за забором ходят соседи, Обито думал, что так оно и к лучшему. Не чувствовал он себе место среди остальных. Тем более, после праздника солнцестояния всегда приезжала небольшая ярмарка из пары ближних деревень, и не хватало ещё Обито опозориться перед приезжими. Повозившись в огороде и собрав более-менее подросшую зелень к обеду, Обито занял себя игрой с оставшимися цыплятами, раздавая им имена своих знакомых. Большая часть была названа в честь сверстников-мальчишек, несмотря на то, что едва ли не все они были курицами, а не петухами. - Кто это у нас такой толстый? Асума, точно! Ну и где же твоя Куренай? Ты без неё нынче никуда... Генма, а ты что это тычешься в разные стороны, больной, что ли? Ну-ка, где мамка, Генма? Где мамка? Ну-ка... Его прервал не голос, не шум, а ощущение, что кто-то смотрит в спину. Но здесь, у курятника, никто не мог его видеть. Обито встал и огляделся: никого. Он простоял в ступоре с минуту, как до него дошло, что можно бы и продолжить свои забавы, и другой человек ему просто померещился. Но играть с цыплятами больше не хотелось и вообще стало казаться глупым. - Есть кто? - вдруг послышался знакомый голос со стороны калитки. Гостем оказался Староста Минато, но заходить, как выяснилось, он не собирался. - Вот, Кушина велела передать, - он протягивал что-то, завёрнутое в полотенце. - Пирог, сама пекла! Двух кур извела на него, да яиц... Говорит, мол, натерпелось дитё, отнеси ему. А я ей говорю, мол, какое это дитё! Это ж мужик с меня ростом почти! - Эм, спасибо... - только и мог пробормотать Обито, не понимая, в чём дело. - Я ей говорю, с чего взяла, что дома кто будет? А она мне - там он будет, и всё тут! И поди ж ты, права оказалась... - А чего сама не вышла? Я думал, вы заняты. - А, да... - Минато взъерошил свои непослушные волосы и прищурился. - Амбар с мужиками строим, да. Ты, кстати, как? Сильно занят? То ли Староста возвёл уже не один амбар в деревне, то ли всё с одним и тем же не сложилось, но строить он собирался ещё за день до Солнцестояния. - Ну, не то чтобы. Так, по хозяйству... дяде помогаю, - Обито на ум пришли цыплята и недавняя возня с ними. - Нам, знаешь, помощь не помешает. Инструмент подать, тут подержать, там помочь... Как назло, ни одного мальчишки свободного. Бывает же такое. - Дык это... я бы рад. Да только дядя... В Обито боролись противоречия: с одной стороны, хотелось пойти и развеяться, с другой же, он боялся, что кто-то может обсуждать его и расспрашивать о чём-нибудь. - Так я за тебя поручусь! Обито сам не понял, как, но Минато удалось уговорить Мадару отпустить племянника. По крайней мере, именно так они поняли бурчание "валите с глаз моих долой" и вскоре уже шли по опустевшей деревне: после праздников все были заняты накопившимися делами. - Нехорошо, конечно, что дядька тебя не выпускает. Ну подумаешь, в лесу заблудился и плутал весь день, это с каждым может случиться! А сегодня-завтра же ярмарку привезут, молодым людям вроде тебя грех пропустить! Обито не хотелось об этом говорить. Он попытался перевести тему: - Как ваша жена поживает? Передайте ей спасибо за пирог. - Ах да, конечно! Она у меня ногу подвернула вчера. Говорил ей не ходить в погреб, с таким-то пузом! Не послушалась, и вот пожалуйста. Что она там забыла? Всё свежее уже на огороде, пусть и понемногу, но поспевает! Обито вспомнилась вчерашняя лисица, повредившая лапу, и он про себя подивился совпадению. Как назло, мужики, помогавшие Минато, будто сговорившись, обсуждали прошедший праздник и грядущую ярмарку. И даже несмотря на то, что рассказы их по большей части сводились к собственным делам и семьям, Обито чувствовал нервозность. Сейчас он симпатизировал надменному Хиаши, которого, как и все в деревне, обычно недолюбливал. - Так и что, ты на ярмарку не собираешься? - Чоза оперся о жердь и с жадным вниманием уставился на Обито, уже не первый раз используя последнего как возможность отвлечься от работы. - Да дело молодое, не лезь ты, - махал руками Шикаку. - Что, спросить нельзя? - наигранно возмущался его напарник. - Работать надо, - осадил обоих Хиаши, в очередной раз спасая Обито от неудобных расспросов. Тот не мог взять в толк, что этот зажиточный человек здесь забыл. Хиаши был гробовщиком, его дочери плели венки на могилы, и в деревне к этому семейству относились с недоброжелательным уважением. Дело медленно но верно подходило к концу; они заканчивали возиться с крышей, когда Хиаши вдруг произнёс на фоне общего пыхтения: - Мой брат, Хизаши, приедет. Чоза и Шикаку переглянулись, явно не зная, что ответить. Никого из них особо не интересовали личные дела Хиаши. Но вдруг послышался голос Минато: - Во дела... Неплохо! Староста то и дело куда-то отходил. Сейчас он встал перед амбаром, уперев руки в бока, покачал головой и с придыханием произнёс: - Сто лет стоять будет. Не доски, а точно плиты каменные. Вот брат твой, Хиаши, порадуется-то. Покажем приезжим - обзавидуются! Кстати, Обито, твой дружок, поди, приедет. Ох, как крышу-то мы просмолим! - Что? - Обито не мог понять, ослышался он или правда его помянули. - С которым ты до прошлого лета каждую ярмарку пропадал, - пояснил стоявший рядом Шикаку. - Ты доску, доску держи! Сейчас бы по ногам себе как дал! Обито не мог вспомнить, о ком шла речь, проломав себе голову до раннего вечера, когда всё было готово. Прибежала жена Шикаку, размахивая полотенцем и крича, что вместо чужого амбара тот бы лучше работу по дому делал. Затем Чоза добежал до дома и вернулся с домашним салом для всех. Хиаши к тому времени просто ушёл. В конце концов Минато отвёл Обито к своему дому и только у крыльца опомнился, хлопнув себя по лбу: - Я ж Мадаре обещал тебя домой отвести! Ты уж добежишь сам? - Добегу... - Про пирог не забудь! Кушина старалась! Двух кур извела!.. И Обито медленно побрёл в сторону своего дома, всё замедляя и замедляя шаг, пока совсем не остановился.