Желание выжить

Somebody mixed my medicine I don't know what I'm on Somebody mixed my medicine But baby, it's all gone Somebody mixed my medicine Somebody's in my head again*

*** Почувствовав легкое головокружение, Линда едва не упала, однако Том быстро ее подхватил. Оба столкнулись лбами, и девушка, от неловкости покрасневшая, посмотрела в глаза своему без пяти минут знакомому. Еще утром они были совершенно чужими друг для друга, однако после этой злополучной репетиции что-то изменилось. Вновь Линда почувствовала ту самую энергетику, которая так прошибла ее пару часов назад. - Перестань это делать. - Делать что? – Том недоуменно посмотрел на нее. - Вот опять. Голова Линды по-прежнему кружилась, но, казалось ей, вовсе не из-за того, что болела нога. - Не понимаю, о чем ты. - Ты на каждом первом встречном тестируешь свое британское обаяние, или я - твой подопытный кролик? Линда поздно поняла, какую глупость сморозила. Обычно она не позволяла себе таких казусов, но в этот раз контролировать себя ей почему-то было сложно. Том промолчал и, почувствовав неловкость, смущенно поджал губы. - Прости, забей. Это не то, что я хотела сказать. Ушибленная мышца по-прежнему ныла - беспокоить ногу ей не хотелось. Стоять на одной ноге было трудно, и Линда вновь едва не потеряла равновесие. - Я проведу тебя до комнаты, - Том в очередной раз поймал ее. - В таком случае, угощу тебя чаем. Или что вы там, британцы, пьете. - Я, в общем, не против приобщиться и к вашим традициям, - подмигнул Том девушке, проведя ее под руку в холл отеля. Услужливый метрдотель открыл перед ними двери. - Что ж, раз так, ты сам напросился. Пиво у вас тут конечно дрянь, но я поищу в мини-баре что-нибудь пристойное, - хмыкнула девушка, забирая ключи на ресепшене. *** По сути, Том был первым «чужаком», попавшим в ее временные апартаменты. До него сюда только лишь однажды заглядывал Кайл, а в целом, все время своего нахождения в Лондоне Линда вела отшельнический образ жизни. Номер был одноместным, светлым, с большим стеклянным окном во всю стену – вполне в духе «большого яблока» и современного в целом района, где находился отель. Вид из окна тоже был приличным, но казался девушке скучноватым и монохромным; нескончаемая полоса серых небоскребов, широкая черная лента Темзы, белым бельмом выделялось лондонское "всевидящее око" - колесо обозрения казалось слишком громоздким и несоразмерным, казавшимся маленьким на фоне других зданий по ту сторону реки. - Обустроила себе гнездышко? – кивнул Том на рождественский уголок в красно-белых, традиционных цветах. Линда, не став отвечать на риторический вопрос, плюхнулась на диван, едва ли до него добравшись. Дело близилось к декабрю - привыкшая к тому, чтобы отмечать рождество согласно обычаям, без которых не мыслил свой быт каждый ее соотечественник с самого детства, она слегка приукрасила номер; небольшая пушистая елка с белыми игрушками и красной гирляндой стояла в углу комнаты, чуть выделяясь из минималистического решения интерьера. Любившая, чтобы мягкий желтоватый свет от елочной гирлянды светил сутками напролет (так было уютнее), Линда потянулась к пульту и включила огоньки, которые тут же замигали маленькими оранжевыми всполохами. Рядом с елкой, на полочке, были расставлены свечи, на стене чуть выше нашла себе место рождественская композиция из омелы в форме венка. Там же нашлось место и для стопки нот – пюпитр был слишком громоздким, чтобы везти его на самолете в другую страну, и Линде пришлось выкручиваться из ситуации тем, что находилось в ее распоряжении. Полка, конечно, была высоковата, да и ноты с нее частенько падали, но другого выбора у нее не имелось, увы. Поскольку утром она уже разыгрывалась и, торопясь в студию, забыла убрать ноты, на полочке до сих пор стояли раскрытые «24 каприса» Паганини – настольная книга любого профессионального скрипача. Том из любопытства взял ноты в руки, полистав страницы. - Как вы это читаете, уму не приложить. Для меня – все равно, что китайские иероглифы, - пробормотал он удивленно. - Все очень просто. Скрипичный ключ – точка отсчета. Начинаешь от «G» - третья линейка, ну и дальше по порядку. Это как алфавит, - девушка привстала с дивана, наблюдая за тем, как Хиддлстон заинтересованно смотрит в ноты. - Нет, прости, ничего в этом не понимаю. Забыв тут же про ногу, Линда встала и подошла к Тому, заглянув в ноты через его плечо. Раз он не знает нотной грамоты, подумалось ей, будет несколько сложнее с ним заниматься, и хоть немного разбираться в этом ему не помешает. Без всякого заднего умысла она ткнула в скрипичный ключ пальцем, и затем довела его по линейке нотного стана до вышеупомянутой ноты. Пятый каприс, попавшийся им на глаза, был для этого удобен – пассажи были гаммообразны, и как раз подходили для того, чтобы в двух словах объяснить принцип чтения нот. - Вот, смотри, здесь, эта точка – «G». А следом, между линейками – «A», и дальше по алфавиту, - Линда провела пальцем вверх, указывая направление нот. - То есть подожди, у вас все начинается с точки «G»? – улыбнулся и, хмыкнув, вскинул брови он. Линда, не сразу оценив игру слов, сперва зависла. Взглянув на Тома, она приметила его растянутые в улыбке губы, и прикинула – хитер и самоуверен. Но и она сама тоже не промах. - Если тебе так проще, - ничуть не смутившись, ответила Линда, забрав ноты из рук Тома и закрыв их, - игра на скрипке вообще во многом похожа на секс. Нужно быть внимательным и осторожным, чтобы получить чистый звук. Вернувшись к полке, она положила ноты на место, в стопку. С удивлением для себя Линда отметила – она даже не смутилась и не покраснела. Впрочем, смущаться было нечего, так как обе темы, которые сами собой случайно возникли в их разговоре, были вполне естественны. Ну, насколько вообще может считаться естественным разговор о сексе с симпатичным британцем противоположного пола. Едва знакомым, к тому же. - В мини-баре, кажется, был Hennesy. Я пойду возьму, - про данное обещание Линда вспомнила не столько потому, что действительно ей захотелось чего-нибудь выпить, а скорее из желания сменить тему и выкрутиться из ситуации, ставшей вдруг неловкой. Однако, вместо того, чтобы осуществить намеренное, Линда вдруг оказалась вовлечена в крепкие мужские объятия. Ощущая, как земля уходит у нее из-под ног, она поняла, что полностью потеряла над собой контроль – Том приник к ее губам с поцелуем. Чувствуя, что мыслей в голове не оставалось никаких – совершенно, напрочь они исчезли из ее головы – Линда, не желавшая поначалу отвечать на поцелуй, приоткрыла неожиданно для себя рот. В этот же момент ее тело перестало ей подчиняться, реагируя на ту самую энергетику, которую оно узнало куда раньше, и к которой она, Линда, неосознанно тянулась с той самой первой минуты, едва ли почувствовав её на себе. Где-то внутри, далеко-далеко, на задворках сознания, она чувствовала, как пульсировала ее собственная энергия, откликнувшись на зов сердца и раскрываясь, словно лепестки лотоса, до того лишь мирно покоившегося в поросших тиной водах. Ей показалось, что она, эта энергия, спала все это время, лишь иногда просыпаясь во времена безумного драйва, который частенько посещал ее на концертах. И это было то самое чувство, ради которого она была готова отдать все, что угодно, потому что без сцены и этого самого ощущения жить не могла. Только теперь она узнала - это чувство, на самом деле, можно пробудить и вне концертных помостков. Про боль в ноге было позабыто. Было ли это плюсом, девушка так и не решила, так как едва ли она ощутила язык Тома и принялась предпринимать попытки, чтобы взять ситуацию в свои руки, как Хиддлстон сам от нее отстранился. - Похоже, для дружеского рождественского поцелуя под омелой мы слегка перегнули палку, - приподнял брови он, хмыкнув. Линда взглянула в его голубые глаза, в которых лучились блики от лампочек на ёлке, отчего его взгляд показался ей куда выразительнее и хитрее, чем обычно. - Ты. Ты перегнул палку. А я все-таки схожу за пивом, - нашлась что ответить она, чтобы разбавить неловкость. Которую, как казалось ей, в этой компании ощущала лишь она одна – Том по-прежнему улыбался и выглядел, как ни в чем ни бывало. Но уверенные в себе мужчины ей, впрочем, всегда нравились.