Did you miss me?

Chase your dreams away Glass needles in the hay The sun forgives the clouds You are my holy shroud I just don’t care if it’s real That won’t change how it feels I just don’t care if it’s real That won’t change how it feels No it doesn’t change And you can’t resist Making me feel Eternally missed Muse. Eternally missed

Невысокий, заросший травой холмик выглядел так, словно прошло не два месяца, а, как минимум, пара лет. Простая гранитная плита, лаконичная надпись: «Джеймс Мориарти, 1976 — 2014». Все, что осталось от человека, несколько лет державшего в страхе Европу. Шерлок сам не знал, зачем приходит на кладбище так часто. Он мог бы даже удивиться сам себе, если бы все еще способен был испытывать хоть какие-то эмоции. Джима здесь не было. Его вообще нигде больше нет. Лучше любых доказательств об этом говорит отсутствие преступлений, отличающихся фирменным гениальным почерком. В криминальном мире ощущается разброд, всегда сопровождающий падение абсолютной власти. Король умер — да здравствует кто угодно! Детектив никогда не произносил на этой могиле речей: какой смысл взывать к тому, кто тебя все равно не услышит. Просто приходил и молча стоял рядом, невидящими глазами глядя на весело зеленеющую по случаю наступающего лета траву. Жизнь, выросшая из смерти — естественный ход вещей. Надо же, пошлость какая. Поморщившись, Холмс наклонился и поднял с могилы увядшую розу, заменив ее свежей. Каждый раз он приносил с собой ровно один цветок. Почему-то это казалось ему важным. — Не знал, что он любил розы, — раздался за спиной резкий голос с ярко выраженным ирландским акцентом. Я тоже не знал… Никогда не спрашивал. Детектив даже не повернулся. Зачем? Что ему за дело до брата-близнеца, с презрением отвергшего самый дорогой подарок, который один человек мог сделать другому. Он единственный раз в жизни убил своими руками. И сделал это, чтобы защитить того, кого любил больше всех. Разрушил часть себя, преступил черту ради брата. А тот его за это так и не простил. Джеймс Мориарти, прихрамывая, подошел и встал рядом. — Расскажите мне о нем, Холмс. — Зачем? — Затем, что я не знал его, — резко отозвался близнец. — Я помню ребенка и хочу понять, каким он стал мужчиной. Шерлок прикрыл глаза, вызывая в памяти образ. Насмешки, эпатажные выходки, загадки… — Умным, — глухо произнес он. — Гениальным стратегом. — Я спросил, — холодно поправил детектива Мориарти, — каким он был как человек. — Непредсказуемым, — голос Холмса дрогнул. — Язвительным, а иногда откровенно злым. У Джима было собственное представление о морали и справедливости, но он ни разу на моей памяти не нарушил данного слова. Его порой сложно было понять, но он понимал меня куда лучше, чем я сам. И с ним никогда не было скучно. — Вам не хватает его? — задумчиво спросил Мориарти. — К чему этот разговор? — бесцветным голосом отозвался детектив. — И что вы вообще тут делаете? Джеймс фыркнул. — Почитал, что про вас пишут, и захотелось познакомиться поближе. Понять, как получилось, что такой убежденный борец с преступностью связался с моим далеко не безупречным братом. — Он всегда давал мне то, что мне было необходимо, — без всяких эмоций констатировал Шерлок. — Но вы хотели бы, чтобы Джим жил в мире с законом? — усмехнулся Мориарти. Холмс повернулся к нему, и посмотрел таким ледяным взглядом, что мог бы заморозить на месте. — То есть, чтобы он был кем-то вроде вас? — голос детектива тоже обжигал холодом. — Скука! — Неужели? — Знаете что, дорогой деверь, — Шерлок сам не заметил, как скопировал интонации Джима, когда тот говорил с Майкрофтом, — а не пойти ли вам куда подальше. Я не имею желания знакомиться с вами и вести задушевные разговоры о брате, которого вы выжили из дома. Я вообще не хочу вас видеть — никогда. Избавьте меня от своего общества, будьте так любезны. — Вы защищаете его с такой яростью, что я почти слышу в ней чувство вины, — заметил Джеймс. — А так ли у вас с Джимом все было гладко, как принято считать? — А вот это, — холодно произнес детектив, — вообще не ваше дело. — Последнее, что мой брат сказал мне перед отъездом в Лондон: «Ты скучен, Джейми. Ты на стороне ангелов». Удар попал в цель. Холмс покачнулся, чувствуя, как перед глазами все потемнело. — Так вот, значит, почему он всегда ждал от меня предательства, — сказал он скорее сам себе, чем близнецу. — Потому что однажды уже его пережил. Благодарю вас, Мориарти. Теперь я многое понимаю. С этими словами Шерлок развернулся и поспешно ушел, не желая даже смотреть на человека, который вызывал у него желание задушить собственными руками. Джеймс задумчиво проводил удаляющуюся спину детектива глазами, а потом положил левую ладонь на нагретый солнцем могильный камень и с грустной усмешкой проговорил. — Такое было невозможно предсказать. Верно, братец? * * * — Здравствуйте, капитан Ватсон. Джон, забежавший во время обеденного перерыва перекусить в небольшое кафе рядом с больницей, удивленно поднял глаза. — Вы? — сухо проговорил он. — Чем обязан? — Я присяду, не возражаете? Доктор пожал плечами. — Это общественное место. Джеймс Мориарти отодвинул стул и устроился напротив бывшего военврача, у которого разом пропал аппетит. — Что вам надо? — Ватсон даже не пытался быть вежливым. — Я встретил вашего друга на кладбище час назад, — задумчиво проговорил близнец. — И что? — фыркнул Джон. — Шерлок имеет право прийти на могилу мужа. — Я не оспариваю его прав, — поморщился Мориарти. — Но Холмс показался мне каким-то неестественно бесстрастным. Даже вон в той кружке и то больше чувств, чем в нем. С ним все в порядке? — Вам-то что до этого? — возмутился Джон. — И как вы вообще меня нашли? — Почитал ваш блог, — хмыкнул Джеймс. — Вы иногда пишете про работу, хотя гораздо больше про Шерлока. — Я все еще не понимаю, с какой целью… — Судя по этим записям, — прервал его близнец Джима, — и по тому, что я нашел о вашем друге в газетных подшивках, он далеко не ординарный человек. Мой брат тоже ординарным не был. Просто стало интересно, какими качествами должен обладать мужчина, которого полюбил Джим? — Ваше любопытство понятно, — поморщился доктор. — Но я точно не тот, кто будет его удовлетворять. — И Холмс не будет. А кто тогда? — он приподнял бровь. — Меня это не касается, — отрезал Ватсон. — Я решил перебраться в Лондон, — вдруг заявил Мориарти. — И попытаться понять, какой была жизнь моего брата в последние годы. — Вот об этом я совсем ничего не знаю, — скривился Джон. — Он и Шерлоку-то про себя мало что рассказывал. Вы же, наверное, догадываетесь, что его занятия были… не совсем обычными. Джеймс внезапно погрустнел и уставился на свои руки. — Вряд ли вы понимаете, какая сильная связь существует между близнецами. Она сохраняется, даже когда оба изо всех сил стремятся ее разорвать. Я почувствовал его смерть. Мне сообщили гораздо позже, но я точно знал, с первой минуты — мой брат мертв. Как будто исчезло что-то, что всегда было со мной. — Не понимаю, зачем вы мне это говорите, — доктор почувствовал себя немного неловко. — Потому что вы бывший военный, как и я. И в курсе, что такие, как мы, не верят в мистику. Но это другое. Твой близнец — он как часть тела, и я до сих пор чувствую фантомную боль. Знаете, как описывают свои ощущения те, кто лишился руки, или ноги… Конечно знаете, вы же хирург. Я должен залечить эту рану, понять Джима хотя бы после смерти, узнать его. Но как мне это сделать, если ваш друг со мной даже говорить отказывается? — Я его за это не осуждаю, — тихо проговорил Джон. — Вы ведь сами заметили неестественную бесстрастность Шерлока. Это я тоже могу объяснить как хирург: иногда болевой шок на время лишает способности чувствовать что-либо вообще. С ним сейчас лучше не говорить о Джиме, и уж тем более, этого не следует делать вам. Вы хоть осознаете, что он видит, когда на вас смотрит? — Его. — Его, — кивнул Ватсон. — Скорее всего, к вам лично неприязнь Шерлока не имеет никакого отношения. Просто вы живы, а ваш брат нет. Мы дружим уже почти шесть лет, из них четыре снимали вместе квартиру. Но я больше не вижу в нем человека, которого так хорошо знаю. По-прежнему великий детектив, раскрывающий суть любого преступления быстрее, чем парни из Скотланд Ярда успевают моргнуть. Но теперь он никогда не улыбается, в его глазах нет прежнего азарта, он ни с кем не общается, разве что по делу. Мыслящая машина, и только. — Болевой шок пройдет, — не очень уверенно проговорил Мориарти. — Я надеюсь, — вздохнул Джон. — Как и на то, что это случится раньше, чем Шерлок окончательно забудет что такое — быть человеком. Но касательно него никто ничего не может сказать наверняка, он ведь не такой, как все. Разве что Майкрофт, его старший брат. Но тот только грустно улыбается и советует мне его не трогать. Джим знал его лучше других, с легкостью находил и задевал в нем какие-то, невидимые остальным струны. Иногда мне кажется, что он забрал все, что было Шерлоком, с собой, и с нами осталась только мыслящая оболочка. Я не понимаю, зачем я вам все это говорю, — внезапно спохватился доктор. — Потому что он ваш друг, и вы за него переживете, — спокойно отозвался Джеймс. Ответить Ватсон не успел. В кафе быстрым шагом ворвался Лестрейд. — В больнице мне сказали, что ты здесь, — выпалил он, и только тут заметил кто сидит с доктором за столиком. Глаза инспектора округлились. — Ого! Это и есть близнец, да? — Грег, это Джеймс Мориарти, — представил Ватсон. — Мистер Мориарти, знакомьтесь — Грегори Лестрейд, он… — Полицейский, — прервал его брат Джима. — Судя по отсутствию формы, не рядовой констебль и даже не сержант. Инспектор? Нет, слишком уверенно держится, я бы сказал, детектив-инспектор, к тому же возглавляет отдел. Я прав? Грег нервно хмыкнул. — Такое я только в исполнении Шерлока видел. Мориарти улыбнулся одними губами. — Кстати, насчет Шерлока, — проговорил Лестрейд. — Я потому и пришел к тебе, Джон. Опять не могу его найти, и телефон он выключил. — Боюсь, это я виноват, — покаялся Джеймс. — Встретил его на кладбище и немного расстроил. — Если так, то некоторое время мы его теперь не увидим, — покачал головой инспектор. — А кого убили-то? — невинно поинтересовался Мориарти. — Откуда вы?.. — Во-первых, поспешность, с которой вы сюда явились, говорит о серьезном происшествии. А во-вторых, из кармана вашего пиджака торчит свернутый протокол с места преступления, и на нем наклеен ярлычок красного цвета. — Ну, конечно, — Грегори закатил глаза. — Еще один умник на мою голову. А потом повернулся к Ватсону. — Попытайся найти его. У нас убийство в очень людном месте и никаких следов. Автобусная остановка, час пик. И человек падает как подкошенный. Никто ничего не видел. Автобус как раз подъехал, все ринулись к нему. — Личность установили? — деловито спросил Мориарти. — В том-то и дело, — нахмурился Лестрейд. — Тодор Дончев, болгарский писатель-диссидент. Много лет прожил в Лондоне. Его семья уже заявила протест, подозревают политическое убийство. Со всеми вытекающими. Мориарти поморщился. — Послушайте, инспектор. Не стоит дергать Холмса ради такой ерунды. Осмотрите тело внимательно. Где-то должен быть след укола. Совсем крохотный. Скорее всего, в таком месте, где он не сразу бросится в глаза. Я бы предположил, что убийца, дабы не вызвать подозрений, использовал зонтик с заточённым острием, на которое нанес быстродействующий яд. У вас в Лондоне погода меняется каждые полчаса, потому человек с зонтиком даже в солнечный день никого не удивит. Мало ли, может он просто предусмотрительный. — А мотив? — нахмурился Грег. — Вы сами его назвали, — фыркнул Джеймс. — Этот парень диссидент, наверняка на родине его считают предателем. Потому и устранили. Убийца, разумеется, профессионал, другим такую работу не поручают. Так что искать его бесполезно, он уже летит в Болгарию на дипломатическом транспорте. Найдите след укола, следы яда и предложите родственником разбираться с болгарским посольством. Точка. С этими словами Мориарти поднялся. — Надеюсь, с вашим другом все будет хорошо, капитан Ватсон, — он протянул Джону правую руку, которую тот нехотя пожал, и вышел на улицу. Лестрейд только головой покачал, глядя ему вслед. — И правда, зачем нам дергать Шерлока… Я только одно могу сказать: не того Мориарти он выбрал. Вот парочка-то была бы, а? Доктор, тоже немало впечатленный четкостью и скоростью, с какой Джеймс объяснил им загадочное убийство, подумал, что впору согласиться. * * * Холмс все утро безучастно сидел в кресле, погружённый в какие-то свои мысли, и совершенно не реагировал на болтовню лучшего друга. Джон, как обычно, пересказал все домашние новости: о легкой простуде Мэри: «угораздило же ее слечь в такую теплую погоду», о щенке бульдога, которого Ватсоны купили в начале недели и теперь бегают по дому с тряпками, убирая его мелкие грешки. О делах в больнице и сумасшедшей старой леди, которая любит на досуге почитать медицинский справочник и тут же находит у себя симптомы абсолютно всех болезней. А потом является и требует ее от них лечить. — Вчера она пришла и заявила, что ее совсем замучила аденома простаты, представляешь? — доктор засмеялся, но друг даже не улыбнулся. — И когда я стал ей говорить, что ничего подобного у нее точно быть не может, смертельно обиделась. Обещала пожаловаться главврачу, что я отказываю ей в медицинской помощи. Шерлок, ты вообще меня слушаешь? — Слушаю, — спокойно отозвался детектив. Джон вздохнул. Уже третий месяц он проводил в бывшей квартире практически каждую свободную минуту, стараясь хоть как-то вернуть соседа к жизни, но все усилия разбивались о его ледяное безразличие. Собственная болтовня казалась Ватсону ужасно глупой, ни одна, даже самая веселая шутка не вызывала у детектива и тени улыбки. Он вообще ни на что не реагировал. — Между прочим, несколько дней назад ко мне в кафе подошел Мориарти, — мстительно заявил доктор, уставший от непрошибаемого равнодушия Холмса. Пусть лучше разозлится, все какая-то реакция. — Вот как? — сухо осведомился Шерлок. Ну ладно, хоть отвечает. — Сказал, что намерен некоторое время провести в Лондоне. — Знаю, — детектив слегка поморщился. — Вайолет заходила. Просила, чтобы я разрешил этому… брату пожить в одной из квартир Джима. — В одной из? — удивился Джон. — Оказалось, что у него их только в городе было не то пять, не то шесть, — равнодушно сообщил Шерлок. — И большой дом в пригороде. Это те, что куплены на его имя. Наверняка есть и еще, про которые лишь он и знал. Джим всегда был осторожен и запасных нор у него могло быть сколько угодно. — И ты разрешил? — осторожно спросил доктор. — Да мне то что, — передернул плечами Холмс. — Я же сразу сказал, что ничто из этого меня не интересует. — А меня Мориарти про тебя расспрашивал, — поспешно вставил Джон, видя, что друг снова вот-вот уйдет в себя. — Зачем? — холодно поинтересовался детектив. — Сказал, что хочет понять, что за человека любил его брат, — Ватсон поморщился, увидев гримасу боли, мелькнувшую на лице детектива. — В этот раз он не показался мне таким уж плохим. Потерять близнеца нелегко, Шерлок, у них ведь особая связь. По-моему, он переживает. — Поздновато начал, — процедил Холмс. — Он умен, между прочим, — доктор слабо улыбнулся. — Считал Грега мгновенно, тот аж рот открыл. — Это совсем нетрудно. Обладая такими же способностями, как у брата — а судя по тому, что я про него узнал, все так и есть — он мог бы и не опускаться до дешевой показухи. — Кто бы говорил, — фыркнул Джон. Про то, что Мориарти еще с убийством сразу разобрался, он счел за благо промолчать. Вот уж чего другу точно знать не надо. — А у тебя сейчас есть какое-нибудь дело? — безнадежно проговорил Ватсон, понимая, что разговор снова сошел на нет. — Так, по мелочи. Ничего интересного больше не происходит, — бесстрастно отозвался детектив. Доктору очень не понравилось это «больше». Подтекст был понятен: с тех пор, как не стало криминального консультанта, не случается и преступлений, которые были бы интересны его главному сопернику. — Ну, тут ты не совсем прав, — в дверях появился взъерошенный Лестрейд. Шерлок поднял на него взгляд. — Кто убит? — равнодушно спросил он. — Сейчас и ты мне скажешь, что в моем кармане протокол с красной наклейкой? — фыркнул инспектор. Глаза детектива опасно сузились. Красноречивое «и ты» от него не ускользнуло, но уточнять он не стал. Лишь холодно процедил: — Именно. Итак? — На одной из свалок за городом найден труп ребенка примерно четырех лет. Завернутый в тонкое одеяло и упакованный в коробку от стиральной машины. Какой-то бродяга нашел: хотел картон на растопку пустить, а там такой сюрприз. И никаких улик. — Причина смерти? — В том-то и дело, — Лестрейд развел руками. — На теле нет повреждений, кроме нескольких синяков на лице, но их максимум можно рассматривать как легкие телесные, от этого не умирают. Возьмешься? Холмс равнодушно передернул плечами. — Почему бы нет? * * * Тело и в самом деле абсолютно чистым. Мальчик лежал на столе в морге, его руки были аккуратно сложены на животе. Если бы не неестественная, восковая бледность его кожи, можно было бы подумать, что он спит. — Вот так его и нашли, — вздохнул инспектор. Шерлок бесстрастно рассматривал в лупу спокойное, умиротворенное лицо мертвого ребенка. — Все синяки нанесены в одно и то же время, — без эмоций сообщил он. — Судя по их виду, за пару дней до смерти. Ты прав, они не могли быть причиной. — Что еще ты видишь? — тихо спросил Грег. — Его вымыли и подстригли ногти на руках и ногах, — проговорил детектив, изучая одну из маленьких ступней в лупу. Мальчик упитанный, так что голодом его не морили. В розыске, как я понимаю, не числится? — Я сразу проверил, — Лестрейд покачал головой. — Видно же, что не беспризорник. Ухоженный ребенок. Но о нем никто не заявлял. — То есть, о личности ничего неизвестно? — детектив слегка поморщился. — Одежда была? — Нет, только одеяло. — Покажите мне его. Осмотр занял несколько минут. Шерлок внимательно изучил голубую ткань со смешными белыми слониками, понюхал — и пожал плечами. — Оно маловато для четырехлетнего. Такие одеяла обычно покупают грудным младенцам. Не новое, неоднократно стиралось. Судя по запаху, специальным детским средством. Последний раз буквально накануне. Один уголок обрезан, совсем недавно, нитки не успели распушиться. На месте среза видны следы туши — было подписано. Скорее всего, имя мальчика, и убийца удалил его, чтобы затруднить опознание. — И что? — Лестрейд смотрел на детектива в недоумении. — Ты знаешь многих родителей, которые подписывают вещи своих детей? — равнодушно поинтересовался Холмс. — Разве что в детском саду или у частной няни, которая присматривает за несколькими малышами одновременно. — Или у них был не один отпрыск, — возразил Грег. — Ребятишки шалят, меняются вещами… — Тоже возможно, — согласился Шерлок. — Но почему родители, у которых умер сын, отвезли тело на свалку, вместо того, чтобы похоронить его как положено? — У тебя есть версии? — задал вопрос инспектор. — Несколько, — детектив слегка поморщился. — Например, продолжать получать пособие на ребенка. Мне сложно представить, что кто-то пойдет на такой шаг ради двадцати фунтов в неделю, но все люди разные. Раз мальчик до четырех лет спал под одеялом грудничка, могу предположить, что его семья не слишком богата. — У нас в стране существуют специальные службы, отвечающие за благополучие детей, — Лестрейд покачал головой. — Только безумец решится на такой обман. Есть обязательные медицинские осмотры, прививки, нормы записи в учебные заведения… — И такой обман вскроется довольно быстро, — спокойно сказал Холмс. — Знаю. Но мало ли в Лондоне нелегалов? Их и самих-то проблематично сосчитать, не то, что их детей. — Тоже верно, — Грег вздохнул. — Еще версии? — Мы пока не знаем причины смерти, — констатировал Шерлок. — По синякам на лице понятно, что мальчика били. Посмотрим на результаты вскрытия. Если он умер не сам, то попытка избавиться от тела станет понятна. — Только к установлению его личности, равно как и личности его родителей, нас это не приблизит, — огорченно произнес инспектор. — Согласен, — бесстрастно заявил Холмс. — Но других предложений у меня нет. * * * — Наши эксперты говорят, смерть естественная, — сообщил инспектор вечером того же дня. — Слабость сосудов, гиповолемический шок. Кстати, по мнению врача, синяки на лице могут быть вовсе не следствием побоев. Мальчик с таким заболеванием наверняка был подвержен головокружениям и обморокам, мог сам упасть и удариться. — Или родители пытались привести его в себя, — согласился детектив. — При хрупких сосудах гематомы появятся даже от легкого похлопывания по щекам. А если падал… Сотрясения мозга не было? — Вскрытие в девяноста процентах случаев его не показывает, разве что он потерял сознание и ударился головой часа за три до смерти, — вздохнул инспектор. — Пережатия шейных позвонков, которые иногда возникают при таких падениях, тоже не обнаружили. — И не могли, — кивнул Шерлок. — Их видно только по микроследам, и то не всегда. Что-то еще? — Лекарств в крови не было. Зато типичная картина кислородного голодания сосудов головного мозга. Дефицит циркуляции крови и тромбоз. Словом, никакого криминала. — Естественная смерть, — задумчиво проговорил Холмс. — Странно… учитывая, где и как его нашли. Я могу сам посмотреть кровь? — Смотри на здоровье, — Грег поморщился. — Дохлое дело… Через некоторое время Холмсу пришлось признать правоту друга. Химический анализ не выявил веществ, которые могли привести ребенка к смерти. Если его и лечили чем-то, то дозировка препарата была достаточно мала и в крови не осталось никаких следов. Приходилось признать: состава преступления нет и в помине. Дело «мальчика со свалки» отправили в архив, признав безнадежным. * * * Лестрейд снова появился на Бейкер-стрит неделю спустя. — У нас труп, Шерлок, — устало проговорил он. — Бетти Тейт, найдена в подворотне с перерезанным горлом. Ей было всего семнадцать. Детектив поднял на друга равнодушный взгляд. — И? — Я подумал, ты захочешь подключиться, — инспектор слегка смутился. — А там есть что-то, с чем не разберетесь вы сами? — бесстрастно поинтересовался Холмс. — Она ограблена? Изнасилована? Бойфренд у нее был? — Все куда хуже, — хмуро проговорил Грег. — У нее в сумочке нашлась справка из роддома. Бетти родила сына десять дней назад. Квартирная хозяйка говорит, отец ребенка бросил ее, как только узнал о беременности. И родителей у девушки не было, она сирота. Вечером вышла погулять с мальчиком, он плохо засыпал, колики мучили. Через два часа мать мертва, а сын пропал. Шерлок поднялся. — Ладно, поехали. Бетти была кукольной блондинкой и выглядела даже моложе своих семнадцати лет. Ни дать, ни взять — девочка-школьница. Детектив бросил беглый взгляд на обнаженное тело на прозекторском столе, а потом повернулся к эксперту. — Вскрытия, как я вижу, пока не делали, — сухо проговорил он. — Результаты осмотра уже есть? Патологоанатом кивнул и протянул ему бумаги. Холмс пробежал записи глазами и задумчиво проговорил. — Недавние роды, это мы и так знаем. Никаких следов насилия, никаких повреждений, только разрез на горле. Потом повернулся к Лестрейду. — Что с ее вещами? Кроме младенца у нее что-нибудь украли? — Мобильный телефон на месте, довольно дорогой — айфон 5s. Кошелек тоже не тронули, в нем было одиннадцать фунтов с мелочью. Простенькие часики, дешевые сережки… Судя по всему, ничего из этого убийцу не интересовало. Только ребенок. Шерлок приподнял бровь. — Последняя модель айфона, вышла лишь в сентябре прошлого года. Наша жертва была настолько состоятельной, чтобы такое себе позволить? Грегори поморщился. — Судя по гравировке на крышке, это подарок бывшего парня. — Прощальный, исходя из сроков, — задумчиво проговорил детектив. — Пытался откупиться от беременной подружки, прежде чем бросить. Значит, можно предположить, что у бойфренда деньги водились. Квартирная хозяйка не сказала, кто он? — Только то, что его звали Джейсон и он был много старше своей пассии, — ответил инспектор. — Мы сразу на него подумали. Может осознал, что стал отцом, и решил предъявить права на ребенка? Бетти отказалась иметь с ним дело, вот и… — Нет, — Холмс скорчил гримасу. — Она хранила подарок, значит все еще любила его. Надеялась на примирение. — А если шантаж? Пыталась получить с него денег на содержание сына? А вдруг он женат или… — Да, такое можно было бы предположить, вот только… — Шерлок пожал плечами. — Мальчик-то пропал. Раз отец не хотел его признавать, к чему было забирать? — Замести следы? — Лестрейд нахмурился. — Будь рядом с телом матери орущий младенец, ее нашли бы гораздо раньше. Потому и унес, а потом подкинул куда-нибудь. — Приюты проверили? Церкви? — Картрайт как раз занимается. Детектив кивнул, подошел к телу на столе и на этот раз принялся осматривать его внимательно. Достал лупу, бесстрастно изучил разрез на горле. — Ее рост примерно пять футов и два дюйма, — проговорил он задумчиво. — Либо бойфренд — коротышка, либо убил не он. — Почему? — Характер раны, — спокойно пояснил Холмс. — Джон, подойди сюда. Ватсон, недавно появившийся в морге и все это время простоявший в стороне, не принимая никакого участия в осмотре тела, удивленно посмотрел на друга, но подошел. — Убийца стоял сзади, — проговорил детектив, взяв доктора за плечи и разворачивается спиной к себе. А потом приложил ребро ладони к его горлу. — Я выше Джона, потому, реши я сейчас его убить, разрез был бы направлен сверху вниз. А у жертвы — наоборот. Значит? С этими словами Шерлок присел, чтобы оказаться ниже Ватсона. — Держать нож под наклоном вверх мог только кто-то невысокий. Исходя из роста Бетти, рост ее убийцы не больше пяти футов. — Женщина? — поинтересовался доктор. — Подросток? — Думаю, первое, — ответил детектив. — Чистая психология. Подросток, решившийся на убийство, не устоял бы перед дорогим смартфоном. А вот младенец ему вовсе ни к чему. В этот момент на телефон инспектора пришло СМС. — Картрайт, — сообщил он, пробежав текст глазами. — Этим утром никаких новорожденных никуда на подбрасывали. — Могли отвезти в другой город, — Холмс поморщился. — Но я склонен думать, что именно ребенок был главным мотивом убийства. А потому, в приютах искать его бесполезно. — Бесплодная женщина? — тихо спросил Джон. — Мать, потерявшая ребенка? Шерлок не ответил, на лице его появилось задумчивое выражение. — Я поеду к себе, — не выходя из транса, проговорил он. — Поразмышляю над этой загадкой. Будет что-то новое — сообщите. — У тебя появились какие-то соображения? — заинтересованно спросил Лестрейд. — Пока не знаю. * * * Детектив объявился в Скотланд Ярде ранним вечером. Кинул вопросительный взгляд на Грегори, который лишь огорченно покачал головой, и повернулся к Картрайту. — Поищи для меня кое-что, — попросил он. На лице его было все то же задумчивое выражение. — Может, это никак не связано с нашим случаем, но весь день не дает мне покоя. — Что именно? — тихо поинтересовался инспектор. Он по опыту знал, что озарения Холмса могут круто изменить весь ход расследования. — Было одно дело в 2010 году, — проговорил Шерлок. — Я в нем не участвовал, но детали помню. Служба защиты прав детей обвиняла юную мать-одиночку в том, что она избавилась от новорожденного сына. Ни разу после выписки из роддома не показала его врачам, не делала профилактических прививок. Вообще не выносила из дома. А когда к ней пришли разбираться, то никакого младенца не нашли. Помнишь? — Смутно, — сознался Лестрейд. — Там была какая-то темная история. Вроде эта горе-мамаша оправдывалась, что ребенка у нее отняли, угрожая ножом. Никто не поверил, конечно, но доказать обратного так и не смогли. Девица была не особенно примерной, раньше попадалась за употребление наркотиков. Словом, из тех, которые сначала не предохраняются, а потом мы находим младенцев в мусорных контейнерах. И хорошо, если живыми. — Но того так и не нашли, — констатировал детектив. — И я помню кое-то еще. Суд ее оправдал, потому что у нее в самом деле был шрам на горле. Эксперты признали, что нанести себе такую рану сама она не смогла бы. — На горле… — глаза инспектора широко раскрылись. — А ведь ты прав! Картрайт, сделай запрос по этому делу! — Нашел, — сообщил молодой полицейский несколько минут спустя. — Софи Нэш, сентябрь 2010 года. Ребенок родился в июне. По словам матери, был похищен через несколько дней после того, как она с сыном вернулась домой из госпиталя. Она не заявила в полицию, потому что похитительница пригрозила в этом случае убить мальчика. Описать ту женщину Софи не смогла, говорит, что не помнила себя от ужаса, потому и не рассмотрела. — Разумеется, ей не поверили, — поморщился Шерлок. — Адрес в деле есть? Надо пообщаться с этой Нэш, вдруг с тех пор ее память улучшилась. — Думаешь, это она убийца? — задумчиво проговорил Лестрейд. — Потеряла собственного ребенка и решила украсть чужого тем же способом? Холмс несколько минут рассматривал фото молодой белокурой женщины с худым лицом и запавшими глазами, потом покачал головой. — Нет, — произнес он. — Скорее, еще одна жертва. У меня есть совсем уж безумная версия, но прежде чем ее озвучить, я хочу поговорить с этой девушкой. По прежнему адресу Софи Нэш больше не проживала, но детективу удалось разговорить одну из соседок. По ее словам, после суда мать, потерявшая ребенка, резко изменилась. Никаких парней, гулянок, наркотиков. Устроилась на работу официанткой в кафе, а примерно год назад вышла замуж за Чеда Фелпса и переехала. Нового адреса не оставила, но можно спросить на работе, это вон там, через два квартала отсюда. Кофейня «Три столика» была крохотной и по-домашнему уютной. Шерлок заказал кофе и, сделав знак Лестрейду, чтобы не вмешивался, несколько минут наблюдал за блондинкой-официанткой. И с каждой минутой все больше хмурился. Инспектор не очень понимал настроения друга и только мысленно отметил, что новоиспеченная миссис Фелпс совсем не похожа на собственную фотографию в деле. Ее лицо слегка округлилось, исчез изможденный вид и круги под глазами. — Ваш заказ, мистер, — проговорила она, аккуратно ставя чашку перед детективом. И улыбнулась Грегу. — А вы не желаете чего-нибудь? — Благодарю, я… — Присядьте, Софи, — мягко попросил ее Шерлок. — Давайте поговорим. Улыбка сбежала с ее лица. — Простите, но я на работе. И нам запрещено разговаривать с клиентами. — Речь о вашем сыне, миссис Фелпс. Лицо молодой женщины словно утратило все краски. Она молитвенно стиснула руки и уставилась на обоих мужчин огромными глазами. — Дэнни… Он нашелся? — Нет, но… — начал было Лестрейд, но Холмс его перебил. — Да. Я полагаю, нашелся. — Где он?! — Софи упала на стул и вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в руки детектива. — Мой мальчик! Я хочу его увидеть! — Мне жаль, — тихо отозвался Шерлок. Официантка все поняла без слов. Закрыв лицо руками, она безутешно зарыдала. — Что ты несешь? — зашипел на Холмса инспектор. — Мальчик со свалки, — тихо проговорил тот. — Разве ты не видишь сходства? * * * Чед Фелпс нежно обнимал жену за плечи, но она, казалось, даже не замечала этого, застыв на стуле для посетителей в Скотланд Ярде и прижимая к груди голубое детское одеяло с трогательными слониками. — Я сама купила его, — безжизненно повторяла она. — Для Дэнни… — Анализ ДНК подтверждает: неопознанный мальчик сын Софи, — тихо проговорил Картрайт, положив перед инспектором распечатку. Тот лишь кивнул. Шерлок, как всегда, оказался прав. — Эта стерва все-таки убила его! — с тихой безнадежностью проговорила безутешная мать. — Я выполнила все, что она требовала. Не выдала ее, чуть сама не пошла в тюрьму. Только чтоб спасти Дэнни жизнь. А она все равно… — У него были слабые сосуды, — попытался утешить ее Грег. — Вашего сына не убили, он… — А я теперь в этом не уверен, — перебил инспектора Холмс. — Пока мы разыскивали Софи, Картрайт нашел еще один похожий случай. В 2006-м году 16-летняя мать заявила, что ее новорожденного сына украли из коляски во дворе. Она отлучилась на минутку за пустышкой, которую забыла в квартире. Вернулась, а младенца и след простыл. Свидетелей похищения не было. Девушка была жертвой изнасилования и оставила ребенка только потому, что религиозные родители запретили брать грех на душу и делать аборт. В похищение тогда никто не поверил, все решили, что бедняжка не желала всю жизнь видеть рядом с собой живое напоминание о насильнике и просто подкинула сына в один из приютов. — И что? — Юные матери-одиночки, — детектив начал загибать пальцы. — Обязательно блондинки хрупкого телосложения. Все пропавшие младенцы — мальчики. Периодичность раз в четыре года. И еще знаешь что? Судя по бумагам, все эти дети появились на свет в одном и том же роддоме. — Потому что эта сука там работает, — неожиданно вмешалась в разговор Софи. Ресницы ее слиплись от слез, но глаза были совершенно сухими и сверкали яростью. — Теперь я все вам расскажу. Терять мне больше нечего. Директор больницы устало посмотрел на предъявленное ему служебное удостоверение Лестрейда, вздохнул и поправил очки. — Я читал про убийство, — проговорил он. — Бедная девочка! Да, она была нашей пациенткой и выписалась буквально несколько дней назад. Жуткий случай. Но я ничего не могу о ней рассказать, вам лучше поговорить с врачами и акушерами. — Нас не жертва интересует, — сухо перебил его Холмс. — А одна из ваших сотрудниц. Худая женщина немного за тридцать, блондинка, со шрамом от ожога на щеке. — Вы говорите о Нэнси Блэр? — директор приподнял брови. — Зачем полиции могла понадобиться эта несчастная женщина? — Она сейчас на работе? — спросил инспектор, игнорируя вопрос. — Где ее найти? — Видите ли… — мужчина снял очки и начал задумчиво их протирать. — Нэнси не вполне обычная сотрудница. Она трудится здесь уже почти шестнадцать лет, но если честно, большую часть этого времени мы держим ее из жалости. Тоже бывшая пациентка, родила мальчика, а потом пришла ко мне с ребенком на руках и сказала, что ей некуда идти и нечем заплатить за медицинскую помощь. И страховки нет. Родители выгнали ее из дома, когда забеременела. Нэнси тогда было не больше шестнадцати. Я посочувствовал, сам ведь отец… Определил ее помощницей в архив, а сынишку ее, Томми, мы поместили в детскую палату, мать бегала к нему каждую свободную минуту. Первые два месяца она даже от зарплаты отказывалась, отдавала долги за лечение. Потом сняла себе жилье, но сына продолжала брать с собой в госпиталь. Впрочем, это ей не мешало быть отличной работницей. Претензий к ней не было, старательная, аккуратная… Собиралась даже скопить денег и пойти учиться на медсестру. Ад начался, когда Томми заболел. Несчастная мать сделала для него все, но ребенок все равно умер. С тех пор Нэнси просто не в себе. — В чем это выражается? — поинтересовался Шерлок. — Она потеряла смысл жизни, и я бы сказал, даже слегка повредилась умом. Работа ее больше не интересует, но уволить у меня рука не поднимается. Так и держу ее в архиве, она приходит на пару часов в день, иногда на целые недели пропадает. Зарплата у нее символическая, конечно, но ей, кажется, уже ничего не надо. И постоянно рассказывает всем про Томми. Что у него вчера прорезался первый зубик, что он впервые сказал «Мама», что упал и набил себе шишку… А иной раз заявляет, что Томми заболел, и ей надо за ним ухаживать. И после этого дней десять не появляется. — Вряд ли вы, как работодатель, от такого поведения в восторге, — холодно заявил Шерлок. — Почему не показали ее психиатру? Мужчина вздохнул. — Мы пытались, но она воспротивилась, и все махнули на это рукой. Нэнси, может, и не в себе, но она ведь безобидная. Помогает всем, кто попросит, когда приходит на работу. Ни от чего не отказывается: помыть полы в палатах, принести роженицам еду… Ее все жалеют. — А где она живет? — Снимает квартирку где-то, — директор поморщился. — В отделе кадров должен быть адрес. * * * — «Безобидная» сумасшедшая, которую терпят на работе из жалости, уже не в первый раз ворует детей, а теперь еще и матери горло перерезала, — с ноткой сарказма в голосе проговорил Шерлок, когда они с Лестрейдом сели в полицейскую машину и поехали по адресу, указанному в учетной карточке Нэнси Блэр. — И никто даже не задумался, почему ее воображаемый Томми каждый раз снова становится младенцем. Первое слово, первый зуб… А потом вдруг заболевает, и все начинается сначала. Ручаюсь, это происходит раз в четыре года. — Думаешь, она как-то убивает мальчиков, когда они достигают возраста ее умершего сына? — хмуро спросил Лестрейд. — Ну, что ты! — детектив поморщился. — Наоборот, она их лечит. Вероятно, у Томми была какая-то болезнь, от которой ему назначали сильные препараты. Смертельно опасные для здоровых детей. — Но в крови Дэнни Нэша не было никаких лекарств. — Я пока не могу этого объяснить, — сознался Холмс. — Но других версий, в которые укладывались бы все известные факты, у меня нет. И знаешь еще что? — Что? — Грег напрягся. Мрачное выражение на лице Шерлока не предвещало ничего хорошего. — Должен быть четвертый мальчик, — вздохнул детектив. — Томми Блэр умер двенадцать лет назад. А первое похищение, про которое мы знаем, случилось восемь лет назад. Напрашивается вывод, что был еще один четырехлетний цикл. — Твою мать! — только и смог выговорить инспектор, осознавая, что друг прав. По указанному адресу Нэнси Блэр не жила уже больше двенадцати лет. — Я так и думал, — хмуро прокомментировал неудачу Холмс. — Она должна была все время менять квартиры, иначе соседи заметили бы, что ее «сын» раз за разом снова превращается в грудного младенца. — И где ее теперь искать? — расстроенно спросил Лестрейд. — Оставить засаду в госпитале, конечно, — Шерлок пожал плечами. — Рано или поздно она там появится. — Кстати, а зачем, по-твоему, она так держится за эту работу? Чтобы в нужный момент найти подходящего ребенка? — Не только, — пояснил детектив. — Думаю, есть вторая причина. Ты же понимаешь, что нельзя так просто украсть младенца и не попасться. Работая в архиве родильного дома, милейшая Нэнси в любой момент может сделать себе фальшивую справку, доказывающую, что этот мальчик ее собственный. Конечно, она нигде этого ребенка не регистрирует, чтобы социальные службы потом не заинтересовались, куда он делся. Но, на случай вопросов, бумага у нее наготове. — Не слишком ли она расчетлива для сумасшедшей? — инспектор в сомнении покачал головой. — Не путай манию со слабоумием, — парировал Холмс. — Безумцы бывают умнее и хитрее так называемых «здоровых» людей. Потому что все их помыслы направлены на реализацию своей идефикс. — А если, пока мы ждем Нэнси в госпитале, она причинит вред и этому ребенку? — обеспокоено проговорил Грег. — Не волнуйся, до четырех лет он в полной безопасности. * * * — Мы взяли ее, — сообщил Лестрейд, появившись в квартире на Бейкер-стрит три дня спустя. Глаза его горели азартом. — Кого? — равнодушно спросил Шерлок. — Нэнси Блэр, — инспектор посмотрел на друга в изумлении. — Ты что, забыл? Холмс пожал плечами. — Решенная загадка уже неинтересна. — Мальчика тоже нашли, — продолжил Грег. — Она оставляла его с няней на те несколько часов, что уходила в госпиталь. Одна из ее соседок подрабатывает тем, что присматривает за несколькими малышами, пока их матери работают. — Подписанное одеяло, — бесстрастно констатировал Холмс. — Я же говорил. — В доме нашлась история болезни Томми, — Лестрейда начало не на шутку обижать полное отсутствие интереса у детектива. — У него была ранняя гипертония. Знаешь, чем его лечили? Нифедилином. И у Нэнси был большой запас этого лекарства. Уже просроченного, но, кажется, на такие мелочи она просто не обращала внимания. — Об этом препарате много писали в конце 90-х, называли настоящей панацеей от повышенного давления, — задумчиво проговорил Холмс. — А лет десять назад запретили из-за обнаруженных побочных эффектов. — Откуда ты-то знаешь? — оторопел инспектор. — Один из моих клиентов хотел подать иск на производителя, компанию Norton Healthcare, — спокойно пояснил Шерлок. — Нифедилин понижает давление, но гробит сосуды, почти мгновенно делая их слабыми и хрупкими. Если давать здоровому ребенку по одной таблетке раз в день, то смерть наступит через пять-шесть дней максимум. И при этом в крови не будет никаких следов, препарат моментально распадается на фармгруппу. — Что мы и наблюдали у Дэнни Нэша. — Точно, — детектив откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Что-то еще? — Да, — Грег вздохнул. — Насчет четвертого мальчика ты тоже был прав. — Предсказуемо. — Мы не выяснили точно, кто он, и от Нэнси толку не добьешься. Заявляет только: «это был мой Томми!» Но Картрайт покопался в архиве роддома. Весной 2002 года была одна молодая мать, школьница еще. Родители настаивали, чтобы она отказалась от мальчика, и та собиралась поступить именно так. А в последний момент все же забрала его. Но этот ребенок после как будто исчез. Его мать до сих пор не замужем, и детей у нее нет. — Логично предположить, что Нэнси рассказала ей о своем горе и уговорила отдать ребенка. Девушке он был не нужен, она согласилась. Дома сказала всем, что подписала отказ, а в госпитале думали, что мать забрала сына. В то время, как он стал «Томми номер два». — Мы тоже так подумали, — Лестрейд поморщился. — А доказать все равно уже не получится. Эта ненормальная угробила троих детей и одну женщину, и ее даже посадить не выйдет! Ей дорога — в психушку. — Этот мир вообще несправедлив, — бесстрастно откликнулся Шерлок.