Did you miss me?

Haven't had a dream in a long time, See, the life I've had Can make a good man bad So for once in my life Let me get what I want, Lord knows it would be the first time, Lord knows it would be the first time Muse. Please, Please, Please, Let Me Get What I Want

Самоубийцу звали Кэвин О’Нил. Рассказы соседей сводились к следующему: одноглазый мужчина жил в этом доме около двух лет. Вёл себя тихо, гости к нему не приходили. Общительным не был: никогда не приглашал других жильцов на кружку пива, и от них подобных приглашений не принимал. Должно быть, из-за того несчастного случая, в котором потерял глаз. С таким изуродованным лицом немудрено стать нелюдимым. Потому про него никто толком ничего не знал, даже место работы. Впрочем, коммивояжер, наверное. Кто другой будет так часто ездить в командировки? Холмс поморщился и еще раз окинул взглядом далеко не скромную квартиру. Коммивояжер, как же! Ну нет, этот О’Нил определенно хорошо зарабатывал, и вряд ли честным трудом. — Шерлок, что ты хочешь тут найти? — поинтересовался Лестрейд. — Это очевидное самоубийство, другого мнения быть не может. — Не думаю, хотя сделано чисто, — поморщился детектив. — Не то, что в случае с Шортом. Я вышел на этого человека, и его убрали. Вот только… — Что? — Неважно, — в голосе Холмса зазвучала досада. — Должно быть, я ошибся в расчетах. — А ты уверен, что именно об этом человеке писал Шорт? — с сомнением проговорил инспектор. — Полностью уверен. — По фотографиям в базе преступников ты никого не нашел, — Грег скорчил гримасу. — И мы сняли отпечатки пальцев у покойного. Совпадений нет. — Правда? — детектив иронически приподнял брови. — А что тогда значила татуировка на тыльной стороне его правой ладони? — А что там было? — Солнце, — детектив фыркнул. — Шестнадцать лучей, два обломанных. Что, никто не знает значения такого рисунка? Все дружно отвели взгляд, кроме Мориарти. Тот задумался, вспоминая. — Был у нас в полку один парень, который по молодости попал в плохую компанию, а потом одумался и ушел в армию, чтобы избавиться от преследования бывших дружков. Он рассказывал про систему татуировок внутри разных преступных групп. Символы, у каждой банды свой. Может, это что-то такого же рода? — Точно, — Шерлок зло улыбнулся. — Количество лучей по количеству «подвигов», а сломанные — дважды попадал под арест. Холмс с упор посмотрел на инспектора. — Нет в базе отпечатков, говоришь? С двумя-то судимостями? Вот тебе лучшее доказательство, что именно этого человека я и искал. Мориарти всегда «подчищал» прошлое своих людей. Не всех, конечно, а лишь тех, кто не должен был по глупому попасться. Вроде того же Морана. Один отпечаток пальца, даже частичный, на случайно оторвавшейся на месте преступления пуговице или выпавшей из кармана обертке от жвачки, и мы выходим на обладателя, а через него — и на босса. Нет, Джим таких оплошностей не допускал. Досье людей, которые могли вывести на него, из полицейских архивов просто исчезали. — Прости, Шерлок, но мне не жаль, что он умер, — сухо произнес Лестрейд, задетый превосходством, звучавшем в тоне детектива. Тот лишь пожал плечами. — Разумеется. То, как легко Джим проникал в ваши базы, архивы и хранилища, лишний раз подчеркивало вашу собственную недалекость и неспособность противостоять его интеллекту. А теперь можно расслабиться и считать себя умными и непобедимыми. Возмущенный возглас Грега почти заглушил тихий, грустный вздох, который вырвался у Джеймса после этих слов. Почти. Холмс все равно услышал. — Ну, давай! — он резко развернулся к близнецу. — Скажи еще раз, что не гордишься его делами и осуждаешь их. Мориарти отвел взгляд. — Порой я сомневаюсь, что вы и вправду братья, — презрительно бросил детектив. — Шерлок, прекрати! — возмутился Джон. — Нет, отчего же, — очень спокойно отозвался Джеймс. — Холмс просто срывает на нас злость. Что-то в его расследовании пошло не так, как он рассчитывал. Как тут остаться спокойным? — Заткнись! — рявкнул Шерлок. — Заткнуться? — ухмылка Мориарти была достойна его близнеца. — Тогда прекрати вести себя как обиженный ребенок. Недоволен собой, и поэтому нападаешь на своих друзей, издеваясь над их умственными способностями. Но я не глупее тебя. Хочешь, восстановлю цепь твоих рассуждений? Ты считал, что О’Нил — тот самый человек, который затеял игру с документами Фергюсона. Но если это так, то почему его убрали? Исчезновение его досье из архивов Ярда говорит о том, что рядовой пешкой в организации моего брата этот одноглазый не был. Но что, если твоя дичь крупнее, и над О’Нилом стоит кто-то еще? Или нет? У Джима точно был не один помощник, я его все-таки неплохо знал. Слишком осторожный, чтобы сосредоточить чересчур много власти и информации в одних и тех же руках. Выходит, после его смерти у них там началась настоящая война за абсолютную власть, и потому помощники моего брата убивают друг друга? — Они даже не знали друг о друге, — фыркнул Шерлок. Мориарти снова ухмыльнулся. — Очень похоже на Джима, перестраховка во всем. Только ведь, когда его не стало, это могло измениться. О, или у тебя есть еще более смелое предположение? Не зря же ты вспомнил про Морана. Джон поведал мне, кем он был. Может, ты думаешь, что один из этих помощников, а то и несколько, замыслили захват власти еще раньше? И что они каким-то образом причастны к смерти Джима. Руки детектива сжались в кулаки. — Попадание в точку, верно Холмс? — Джеймс посмотрел на него с сочувствием, которое еще больше усилило ярость Шерлока. — Ты ринулся на защиту памяти моего брата, решив что кто-то стремится прибрать к рукам все, что он создал. Но сейчас для тебя это уже больше, чем месть за попытку с ним сравниться. Это стремление уничтожить того, кто повинен в смерти Джима. Детектив внезапно взял себя в руки и посмотрел на Мориарти с холодным отвращением. — Виновны они, или нет, я доберусь до каждого. Я поклялся Джиму, что никогда не трону его лично, но эта клятва не распространялась на его людей или его дела. Теперь мои руки ничем не связаны: разрушив эту империю до основания, я ничем больше не наврежу человеку, который ее создал. А потом его глаза слегка расширились. — А может, помощники Джима тут и ни при чем? Может, этот подражатель — кто-то другой? Кто считает себя достаточно умным, чтобы занять его место? Джеймс закатил глаза. Шерлок ответил яростным взглядом. — Кто бы это ни был, — холодно проговорил он. — Пока я жив, у него ничего не выйдет. Я поймаю его и отправлю за решетку до конца его дней. — Не могу не порадоваться, что ты все-таки вспомнил о назначении закона, — сухо отозвался Грег. — И о том, что место преступников в тюрьме. А то мне показалось, что ты начал об этом забывать. И здесь мы, кстати, чтобы разобраться, что случилось с Кэвином О’Нилом. Ты заявил, что не веришь в самоубийство. Доказательства предъявить можешь? — Никаких, — поморщился детектив. — Чистая работа. — Тогда почему… — Потому что смерть этого человека, последовавшая сразу за находкой письма Шорта, где тот описывает его внешность, не может быть ничем иным, — внезапно вмешался Мориарти. Шерлок никак не отреагировал на неожиданную поддержку. Он внимательно осматривал комнату, надеясь увидеть какую-нибудь улику, случайно упущенную преступником. — Книг он явно не читал, — голос Холмса звучал задумчиво. — Почему же их тогда тут так много? — недоуменно спросил Джон. — Украшение интерьера, — фыркнул детектив. — Ни одну из них он даже в руки… Хотя нет, вот эту брал. И часто. Лестрейд скривился, заметив, что Джеймс смотрел на ту же книгу, к которой Шерлок протянул руку. Еще до того, как тот это сделал. — Корешок слегка засален, — тихо пояснил близнец. — Совсем немного, но остальные выглядят вообще свежеотпечатанными. Холмс снял том с полки, взвесил на ладони — и тот послушно раскрылся примерно на середине. — Он что-то тут хранил, — бесстрастно отозвался детектив. — Но перепрятал, или это забрал убийца. — Почему не предположить, что он просто читал эту книгу? — пожал плечами инспектор. — Потому что остальные страницы склеены, — Шерлок продемонстрировал это, поддев ногтем одну из них. — Как бывает только в очень новых книгах. Нет, этот том открывался только в одном месте. И вот еще что: на полке книги стоят плотно. Так что содержимое тайника было сильно сжато страницами. И тут остался след. Поманив Грега к себе, Холмс достал из кармана лупу и показал слабую, едва заметную вмятину с обеих сторон разворота. — И что это могло быть? — нахмурился тот. — Фотография? — Судя по размеру, сложенный в четыре раза лист бумаги, — отозвался детектив. — Что-то из того конверта? — заинтересованно спросил Джон. — Нет, — Шерлок поморщился. — Те бумаги по отдельности не представляют интереса ни для кого, кроме автора исследований. Это могло быть письмо, записка, план… При этих словах, глаза Холмса расширились. — План… — проговорил он. — Какой? — недоуменно спросил Ватсон. — Операции, — тихо подсказал Мориарти, во все глаза глядя на впавшего в транс Шерлока. — Он ведь считает, что О’Нил не сам придумал эту схему, и я склонен с ним согласиться. — Он хранил его в книге и сверялся, когда была необходимость. — задумчиво проговорил детектив, который, кажется, даже не услышал слов Джеймса. — И если это так, то вот вам и решающее доказательство. О’Нил именно тот, кто провел всю эту операцию с Фергюсоном и его бумагами. Но почему тогда его убрали? — Если бы мы нашли такой план, то он, может и стал бы доказательством, но его там нет, — хмуро проговорил Грег. — Так что все это остается не больше, чем твоей теорией. — Я докажу тебе эту теорию, — Холмс развернулся на каблуках и направился к выходу. — Заеду вечером, узнать что нового по похищению Фергюсона. — А вы двое не думаете, что профессора теперь убьют? — спросил Лестрейд. — Если ты прав насчет О’Нила и если его помощники не были посвящены в план, то постараются избавиться от похищенного. Мало того, что его ищут по всей стране, так они еще и не представляют теперь, зачем он нужен. — Слишком много «если», — бесстрастно отозвался Джеймс. Шерлок замер в дверях, а потом повернулся и смерил Мориарти взглядом, полным отвращения. — Не думаю, — произнес он, отвечая Грегу. — Ведь план из книги кто-то забрал. Возможно, речь все-таки идет о борьбе за власть, и операцию продолжает кто-то другой. — «Возможно» ничуть не определеннее, чем «если», — все тем же ровным тоном заявил Джеймс. — Я склонен считать, что второй игрок вышел на сцену не сейчас, — холодно проговорил детектив. — Почерк в последних двух делах и в первых трех разительно отличается. Убийства Барнета, Чендлера и Шорта выполнены довольно грязно. Без тщательной проработки деталей, которая исключает случайные ошибки и улики. Похитители Фергюсона и убийцы О’Нила не оставили нам ничего, что могло бы на них вывести. Тут чувствуется рука более опытного организатора, который учел все мелочи, прежде, чем приводить план в исполнение. Это гораздо ближе к стилю работы самого Джима. И это говорит нам, что в игру вступил кто-то очень неглупый и, к тому же, отлично изучивший его методы. С этими словами он бросил пронзительный взгляд на абсолютно спокойного Мориарти. Тот пожал плечами. — Интересная теория. Докажи ее, Холмс. — Докажу, — выплюнул Шерлок и вышел. — Он хотел сказать, что подозревает тебя? — смущенно поинтересовался Ватсон. — Или все же говорил о ком-то из помощников твоего брата? — То и другое, — Джеймс горько усмехнулся. — Не удивлюсь, если он попробует на меня что-то повесить. Я всегда был для Холмса костью в горле. — Но ведь… — Не волнуйся, Джон, — в голосе близнеца звучала нескрываемая горечь. — Твой друг умен и не склонен ставить чувства выше рассудка. Он скоро поймет, что я никак не мог узнать раньше него самого, где искать О’Нила. У него есть ноутбук Джима, а я всегда был очень далек от дел моего брата. * * * — То есть, в квартире этого одноглазого гангстера конверта не было? — раздраженно поинтересовался Майкрофт. — Вряд ли он затеял все это по собственной инициативе, — поморщился Шерлок. — Я думаю, что был заказчик, и, вероятно, документы Фергюсона уже у него. — Как сюда вписывается похищение профессора? — старший брат устало потер глаза. — Говорю же, его мозг подвергся… гм... воздействию. И для тех, кто хочет использовать исследования в своих интересах, Фергюсон совершенно бесполезен. — Похитители могли этого не знать, — задумчиво проговорил младший. — Но у меня есть и другая версия. — Позволь полюбопытствовать, какая? — У Джима было несколько помощников, и друг друга они не знали. Возможно, в планы, связанные с этими документами, был посвящен не только О’Нил. Кто-то другой, поняв что происходит, сделал те же выводы, что и я: один из бывших подручных Мориарти выступает от имени умершего босса, взявшись за заказ, который тот не успел выполнить. Но кто из них? Я в расследовании тоже столкнулся с аналогичной проблемой: как понять, на кого охотишься, если кандидатов несколько, и все, что о них известно — они существуют. Ни имен, ни описаний, ни контактов… Осторожность Джима защищает их и от меня, и друг от друга. — То есть, Фергюсона похитил не О’Нил, ты это хочешь сказать? — Майкрофт нахмурился. — Логичное предположение. — Единственно возможное, учитывая разный стиль работы, — Шерлок скривился. — Кто-то, кто тоже был в курсе плана, решил вмешаться, чтобы заставить конкурента выдать себя. И, скорее всего, ему это удалось. Потому О’Нил и мертв. — Теперь главный вопрос: успел ли одноглазый передать документы Фергюсона клиенту, или они попали в руки второго, — озабочено проговорил политик. Младший брат закатил глаза. — А судьба самого профессора тебя, как видно, совершенно не волнует? — Он не представляет угрозы для безопасности государства, — сухо отозвался старший. — В отличие от того конверта. Что такое жизнь или смерть одного человека в сравнении с угрозой превращения всей нации в послушных марионеток? Так что да, я не считаю поиск Фергюсона приоритетной задачей. — Что до меня, то я охочусь не за документами, а за людьми, — глаза Шерлока блеснули яростью. — И не успокоюсь, пока не выловлю каждого из них. — В отличие от тебя, братец, я руководствуясь не эмоциями, а целесообразностью, — Майкрофт скорчил гримасу. — Но в данном случае, наши интересы совпадают. Организация, которую создал твой возлюбленный, без его ума и дальновидности может стать серьезной угрозой. Ее надо уничтожить. Хотя, признаю, мне нравилась идея преступности, жестко подконтрольной великому уму. — Который ты, в свою очередь, рассчитывал взять под контроль, используя меня, — болезненно поморщился Шерлок. — Я мог убить его раньше, чем начался ваш роман, — совершенно спокойно отозвался Майкрофт. — Но не захотел. По-настоящему умных людей и без того мало. — К чему ты мне это говоришь? — мертвым голосом осведомился младший брат. — Хочу, чтоб ты знал. Я к его гибели непричастен. — Это очевидно, — безнадежно вздохнул детектив. — Но может, ты хотя бы намекнешь мне, где искать? — Намекнул бы, если бы сам знал, — политик скривился. Ему было не так уж легко признавать, что он о чем-то не осведомлен. — Это спецслужбы, Шерлок. Причем, не наши. И, конечно, никто не признается, но все подозревают всех. Я обсуждал с иностранными коллегами этот вопрос, все разводят руками и говорят: «Мы думали, это вас надо поздравить, а разве нет?» Прости, но ты никогда не найдешь его убийц. — Найду, — уверенно отозвался младший брат. — Сколько бы лет не понадобилось. * * * Сообщение от Лестрейда застало Шерлока по пути домой. «Срочно приезжай в Бартс. Там Эсмонд Фергюсон.» Ворвавшись в фойе госпиталя, детектив поинтересовался у дежурившего внизу Грегсона. — Инспектор в морге? — Почему в морге? — растерялся сержант. — Он с профессором Фергюсоном в палате, вам нужно подняться… Но Холмс уже не слушал, почти бегом помчавшись к стойке регистрации пациентов. Выяснилось, что пожилой мужчина в домашнем халате был два дня назад высажен на пороге больницы из машины с тонированными стеклами и с заляпанным грязью номером. Он был явно в шоке, и не мог даже назвать своего имени, при этом физически — в полном порядке. Потому его определили в психиатрическое отделение, где неизвестный и находился до сегодняшнего утра. Пока вдруг не вспомнил, кто он такой. — Я мало чем могу помочь вам, инспектор, — смущенно проговорил он, обращаясь к Грегу, как раз в тот момент, когда Шерлок вошел в палату. — Здравствуйте, мистер Холмс. Рад познакомиться с вами лично! Читал на вашем сайте статью, посвященную психологии преступников. Очень впечатляющая работа! Детектив никак не отреагировал на комплимент. Вместо этого спросил: — Я так понимаю, вы ничего не знаете о своих похитителях? — Точно, — профессор развел руками. — Они… — Завязали вам глаза, — перебил его Шерлок. — И вы все эти дни провели в повязке. На вашем лице до сих пор виден слабый след: туго натянутая ткань пережала сосуды, оставив небольшую гематому. — Именно! — Фергюсон обрадовался непонятно чему. — Мне не причиняли вреда, кормили, следили за моим здоровьем. Минимум дважды меня осматривал врач: измерял давление, пульс, температуру. Но я никого не видел и при мне не было сказано ни слова. — Ни описания, ни голосов или акцента… — Лестрейд поморщился. — Он даже не знает, где его держали. Везли долго, но нет уверенности, что они не кружили по городу. На самом деле, это может быть и в другой части Англии, и за квартал отсюда. Машину никто не смог описать, видели только, что черная. Словом, совсем не за что зацепиться. — Чистая работа, как я и говорил, — глаза Холмса сверкнули азартом. — И моя версия подтверждается. Человеку, который похитил профессора, требовалось только спровоцировать О’Нила на ошибку, заставить выдать себя. Сам Фергюсон ему был не нужен. Проговорив это, он снова повернулся к ученому. — Мне непонятно только, при чем здесь амнезия? Вам давали какие-то препараты? — Вероятно, они добавили что-то в еду перед тем, как увезти из того места, — старик вздохнул. — Я после обеда заснул, проснулся от холода и понял, что повязки на лице нет, я стою на ступеньках этого здания и понятия не имею ни кто я, ни что тут делаю. Детектив только головой покачал. — Исследовать кровь на наличие лекарств уже поздно. А сразу никто не додумался. Кто-то очень точно все рассчитал. Лестрейд фыркнул, и обратился к профессору. — Но вы помните, как вас похищали? Хоть что-нибудь? Сколько их было, что они делали? Фергюсон нахмурился. — Вспоминаю какими-то обрывками. Я читал перед сном в своем кабинете. Ко мне подошли сзади и сразу завязали глаза. А потом просто вытащили из дома и впихнули в машину. Двое вели меня, еще минимум один что-то искал в доме, я слышал шум переворачиваемой мебели и выдвигаемых ящиков. Но похитители не обменялись ни словом, и мне ни на один вопрос не ответили. — Он не искал, — поморщился Шерлок. — Он создавал видимость борьбы. Чтобы никому даже в голову не пришло, что Эсмонд Фергюсон покинул дом сам. По замыслу преступников все должно было красноречиво указывать на похищение. Иначе и смысла не было это делать. Говорю же: безупречная работа. Один из помощников Джима многому у него научился. — Ты, как будто, восхищен? — инспектор скривился. Холмс равнодушно пожал плечами. — Умный замысел, к тому же отлично исполненный, всегда вызывает уважение. Думаю, здесь мне нечего больше делать. Совершенно очевидно, что профессору не желали причинить вред. Похищение лишь средство, а цель — устранение О’Нила — уже достигнута. Потому его просто отпустили, позаботившись о том, чтобы он оказался в таком месте, где за его здоровьем проследят, как и о том, чтобы он не мог сразу рассказать о своих приключениях. Детектив прошел полпути к двери, когда у Грега в кармане зазвонил телефон. Выслушав короткое сообщение, он поднялся. — Картрайт нашел машину, сбившую Найджела Питтса, тюремного охранника. Шерлок, поехали. Подробности расскажу по пути. — А мне что делать? — жалобно спросил Фергюсон. — Ваши злоключения закончены, — безмятежно отозвался Холмс. — Выполняйте распоряжения врачей и отправляйтесь домой, когда они сочтут возможным вас отпустить. А если вспомните еще что-то, звоните в Скотланд Ярд. — И все? — И все, — детектив подтолкнул к дверям Грега, который собирался еще что-то сказать. — Нас ждут более срочные дела. — Свидетелей смерти Питтса не было, — констатировал он, когда они с инспектором уселись в машину. — Точно, — Лестрейд хмыкнул. — Но твой мальчишка и вправду молодец. Я рад, что ты вынудил меня взять его в отдел. Он проверил все улицы, откуда мог выехать роковой автомобиль, задавивший охранника. Сейчас почти везде установлены камеры наружного наблюдения. Круглосуточная аптека, небольшой магазинчик, банкомат… На записях в интересующее нас время засветился только один небольшой автофургон. Номер виден частично, но зато на кузове был логотип «ВЭД-консалтинг», известной компании по перевозке грузов. Позвонив туда, Картрайт выяснил, что грузовик несколько дней назад угнали. Они сразу заявили об этом, но кто мог связать этот факт с убийством? Пока инспектор объяснял, они заехали на парковку крупного торгового центра. Молодой полицейский ждал их возле грузовика. — Он тут уже несколько дней, — бодро отрапортовал Картрайт. — Поставили в самом дальнем углу, машин тут ежедневно сотни, никто внимания не обратил. На переднем бампере следы крови. — Отпечатки в салоне сняли? — поинтересовался Шерлок. — Полно, — фыркнул Андерсон, который как раз выбрался из кабины. — Принадлежат нескольким разным людям. — Разберись с ними побыстрее, — попросил Лестрейд. — Хотя не думаю, что это что-то даст. В «ВЭД-консалтинг» работает несколько десятков водителей, вполне возможно, что за рулем этой машины побывала половина из них. А убийца, скорее всего, был в перчатках. — Или нет, — Холмс недобро усмехнулся. — Убийство Питтса заказал тот, кто стоит за похищением конверта. Помнишь, что я тебе говорил про почерк? Следы на бампере подтверждают мои слова: если бы смерть охранника была на совести того, другого, то грузовик был бы абсолютно чистым, и спрятали бы его получше. Но О’Нил дотошностью в проработке деталей не отличался. Так что все возможно. Андерсону понадобилось несколько часов, чтобы подтвердить правоту Шерлока. Большая часть отпечатков действительно принадлежала водителям «ВЭД-консалтинг». Но на ручке двери нашелся один «лишний». Частичный и смазанный. И все же достаточно четкий, чтобы опознать в нем большой палец правой руки Кэвина О’Нила. * * * Расследование забуксовало, новых деталей не появлялось. Холмс изучил содержимое ноутбука Джима вдоль и поперек, но лишь убедился, что криминальный гений не был бы самим собой, если бы оставил сопернику хоть один шанс узнать о своих делах что-то конкретное. Даже после смерти. Рождественские праздники, как обычно, застали Шерлока врасплох. Суета миссис Хадсон раздражала даже сильнее, чем в прошлые годы. Добросердечная старушка искренне считала, что атмосфера праздника поможет жильцу преодолеть уныние, и старалась как никогда. По наивности не замечая, что ее усилия причиняют детективу куда больше боли, чем нож, проворачиваемый в ране. Утро Сочельника стало для Холмса последней каплей. В очередной раз выслушав монолог домовладелицы о том, как важно быть веселым в такой праздник, Шерлок молча оделся и ушел из дома. С твердым намерением провести ближайшую ночь где угодно, лишь бы не на Бейкер-стрит. И уже на улице понял, что есть лишь одно место, где вездесущее Рождество его не достанет. Трава на могиле пожухла, прибитая легким морозцем. Красная роза на желто-сером фоне казалась инородным пятном. Лужицей крови, которой давно не осталось в жилах того, кто лежит здесь под слоем промерзшей земли. — Здравствуй, Джим, — хрипло проговорил детектив. Память услужливо нарисовала под зажмуренными веками кривую ухмылку и пронизанный тоской взгляд темных глаз. Это день, который меньше всего хочется вспоминать. Причем, нам обоим. — Ты больше и не вспомнишь, — одними губами проговорил Шерлок. — Вся наша общая память осталась мне одному. Это не лечится. Иначе я вернулся бы из Канады исцеленным. Давай, списывай все на отраву! Мы ведь даже не знаем точно, как она действует! Продолжай притворяться! Однажды ты сам поймешь, как жалко это выглядит! Только вот понимание пришло слишком поздно. Спрятав замерзшие руки в карманы, детектив расфокусированным взглядом смотрел на серый могильный камень, безнадежно думая, что оказался самым настоящим дураком. Принципы, гордость, игры в преступления… Каким мелким и несерьезным все это кажется по сравнению со смертью. Как много хочется ему сказать, но слова по прежнему не находятся. Да и некому слушать. Горло сдавил спазм. Судорожно выдохнув, Холмс ослабил шарф и потянулся рукой к шее. Окоченевшие пальцы обожгли холодом кожу и нащупали тонкую золотую цепочку. В ушах зазвучал доверительный шепот. Эта пуля вышибла бы мне мозги, если бы ты не остановил меня тогда на крыше. Смерть, которую ты от меня отвел. — Прости, — беззвучно пробормотал Шерлок. — Я не сумел. — Не самое подходящее место, чтобы встречать Рождество, — раздался вдруг голос за спиной. Детектив вздрогнул. Он только сейчас понял, насколько изменилось произношение Джеймса за несколько месяцев жизни в Лондоне. Акцент перестал быть жестким, режущим слух. Напротив, в его речи появились такие знакомые музыкальные интонации. Поморщившись, Шерлок проигнорировал слова близнеца. Тот был последним человеком на Земле, которого хотелось сегодня видеть. — И почему я не удивлен, застав тебя здесь? — вопрос был явно риторический. — Решил, подобно верному псу, сдохнуть на его могиле? Ты жалок! Холмс медленно развернулся к Мориарти, чувствуя, как внутри поднимается совершенно неконтролируемая ярость. — Неужели? — он презрительно усмехнулся. — Я жалок? Странно слышать это от человека, живущего в чужом доме и одевающегося в чужую одежду. Может, еще стоит упомянуть про чужой бизнес, на который ты заришься? Или чужого мужчину? У тебя нет вообще ничего своего. — Думаешь, Джим оценил бы, что его муж превратился в жалкую развалину? — если насмешка и задела Джеймса, то он этого никак не продемонстрировал. — Он не терпел слабости — ни в ком. Ты слаб, Шерлок. Как я и говорил. Холмс брезгливо поморщился. — По крайней мере, я сам платил за то, что на мне надето. И любовь твоего брата я заслужил, будучи самим собой, а не притворяясь кем-то другим. Ты мне омерзителен, Мориарти. И чем больше я тебя узнаю, тем большую гадливость ты во мне вызываешь. Если у тебя есть на этот счет какие-то сомнения, то ты просто глупец. В темных глазах мелькнула боль. Джеймс отвел взгляд. — Последнее мимо, — хрипло проговорил он. — А вот ты действительно глупец, Холмс, если думаешь, что Джим хотел бы видеть тебя таким. Отчаявшимся, раздавленным. Забывшим, что такое настоящая жизнь. Встреть он тебя сейчас, в лучшем случае приказал бы пристрелить из жалости. И больше никогда не вспомнил бы о тебе. — Ты ничего о нем не знаешь, — холодно парировал детектив. — Даже того, как твое собственное предательство глубоко его ранило. Настолько, что он больше никому до конца не мог верить. Вот только я не похож на тебя, я ни разу его не предавал. И не сделаю этого впредь. — Очень похвально, — Мориарти глумливо усмехнулся. — Верный пес, как я и говорил. — Все лучше, чем трусливый шакал, — Шерлок скривился от омерзения. — Ты падальщик, прибежавший на запах смерти, чтобы урвать себе кусок посочнее. Меня мутит каждый раз, когда я тебя вижу. Проговорив это, детектив повернулся к собеседнику спиной. Снова дотронулся до цепочки на шее, а потом, едва касаясь, провел пальцами по надписи на могильном камне. — С годовщиной, любовь моя. И ушел, больше не обращая внимания на совершенно раздавленного его последними словами Мориарти. Джеймс, казалось, держался на ногах из последних сил. Потому что, едва Холмс скрылся из виду, его колени подломились, и он просто сел на промерзшую землю, судорожно вцепившись побелевшими пальцами в пожухшую траву на могиле. — И как мне с этим быть? — с глухой безнадежностью выдохнул он. — Что еще я могу сделать?