Did you miss me?

Resuscitate in my sleep Awake to see you're never here, And the losing yields another year, Facing hopes and fears. And I wish I could believe there was more, Hope's suffocating You've kissed my life. Muse. Recess

Рождественскую ночь Шерлок провел на крыше Бартса. Сидя на парапете и меланхолично глядя вниз. В темноте создавалось ощущение, что земли там вообще нет, просто пропасть без дна. Но детектив не искал в ней решения проблемы. Чертов близнец-Мориарти неправ, он не сдался и не сломался. Даже сейчас, когда осознание собственных ошибок тяжелым камнем легло на давно сгоревшее сердце, суицид представлялся Холмсу чем-то грязным, недостойным того, кем он всегда себя считал. — Финал не будет таким, Джим, — пообещал он воспоминанию, незримо присутствующему рядом с ним на крыше. — Ты не выбрал бы уход из жизни. Я тоже не выберу. Потому что я — это ты. Мутный декабрьский рассвет погнал его прочь. Шерлок поднялся на ноги и тут же рухнул: промерзшее до костей тело не желало слушаться. Стиснув зубы, детектив принялся сгибать и разгибать ноги и руки, ощущая пронизывающую боль, вызванную восстанавливающимся кровообращением. Не хватало еще замерзнуть тут. До окончания праздников никто даже не найдет. Телефон разрядился, да хоть бы и нет… От мысли о звонке тому же Джону становилось тошно. Нет уж, надо справиться самому. — Глупец, — вполголоса обругал он себя. — Самый настоящий глупец. Встать удалось не сразу. Пошатываясь, Холмс двинулся к лестнице. Тело наконец-то осознало, что ему холодно, и отзывалось на каждое движение крупной дрожью. Зубы стучали, в голове мутилось. Тем не менее, детектив ухитрился сползти вниз, даже выбрался на дорогу и поймал такси. До Бейкер-стрит он доехал в полузабытьи. К счастью, Джон с Мэри уже ушли домой, а миссис Хадсон, вероятно, смотрела третий сон, так что его состояния никто не заметил. Последнее, на что хватило Шерлока, это вколоть себе в бедро антибиотик, прямо сквозь брюки. После чего он, не раздеваясь, рухнул на постель и отключился. Там он провел Рождественскую неделю, и даже Новый год. Смутно осознавая частые визиты Джона, безропотно глотая таблетки, которые тот ему давал. И снова впадая в тяжелое забытье, которое в его нынешнем эмоциональном и физическом состоянии было почти благом. Ему ничего не снилось. К счастью. * * * — Просто сильное переохлаждение, — Ватсон поморщился. — Гулял всю ночь, должно быть. И телефон отключил. Мы все пытались ему дозвониться. — Странный поступок, — с сомнением проговорил Мориарти. — Понятный, — вздохнул доктор. — Рождество для Шерлока особый день. А нынешнее — первое без Джима… Прошлое они провели вместе. И выглядели счастливыми, насколько для них обоих это было возможно. Джеймс закусил губу. — Могу я его увидеть? — внезапно спросил он. — Конечно, если он в сознании, то и на порог меня не пустит. Но ты ведь говоришь, что Холмс все время спит… Джон вдруг улыбнулся. — Поехали. Если что, я приму удар на себя. Детектив лежал на постели без движения. Только хриплое дыхание и пятна лихорадочного румянца на обтянутых кожей скулах отличали его от трупа. Мориарти замер на пороге, в темных глазах читалось настоящее страдание. — Шерлок, — вполголоса позвал он. Больной не услышал. Джеймс подошел ближе, поколебался несколько мгновений и положил руку на лоб Холмса, вздрогнув от обжигающего жара его кожи. Детектив тоже вздрогнул от прикосновения, которое показалась ему ледяным. И, к ужасу Джона, медленно открыл мутные от болезни глаза. На его губах вдруг заиграла слабая улыбка. — Джим? — Ш-ш-ш, — Мориарти погладил его по спутанным кудрям. — Спи. — Джим, — повторил Шерлок, с трудом поднимая непослушную руку и сжимая запястье близнеца. После чего прижал его ладонь к щеке и снова закрыл глаза. Тяжелое прерывистое дыхание стало ровнее. — Он принял тебя за брата, — едва слышно прошептал Ватсон, в шоке глядя на повлажневшие глаза Мориарти. — Знаю, — одними губами ответил от. — Пусть. Если ему так легче. «Но легче ли тебе самому?  — Джон в смущении отвел взгляд, не в силах выдерживать щемящей нежности, с которой Джеймс смотрел на спящего детектива. — Ты же любишь его! Это, черт возьми, видно даже слепому». Несколько минут спустя пальцы Холмса бессильно разжались, выпуская чужую руку. Близнец едва слышно вздохнул, наклонился и коснулся губами влажного от пота лба. — Не говори ему, что я тут был, — тихо попросил он, поправляя сбившееся одеяло Шерлока. — Не скажу, — кивнул доктор. Ему было неловко, что он невольно сделался свидетелем чужого чувства, к тому же, такого мучительно-безнадежного. Что должен ощущать человек, нечаянно получивший проявление любви, предназначенное другому? Что Джон сам пережил бы в подобной ситуации? Даже представить страшно! А Джеймс уже взял себя в руки. Кинув еще один печальный взгляд на спящего, он решительно повернулся и направился к двери. К удивлению Ватсона, после этого Холмс быстро пошел на поправку. О визите Мориарти он не вспомнил, но когда в следующий раз открыл глаза, они снова были ясными, а лихорадка наконец отступила. Он снова стал самим собой: капризничал, заявляя, что не нуждается в лекарствах, порывался встать с постели, чтобы заняться каким-то незаконченным химическим опытом. Доктор, привыкший безоговорочно верить в медицину, поймал себя на крамольной мысли, что готов признать: его друга вылечило нечто большее, чем наука. В своем бреду детектив на несколько мгновений поверил, что к нему вернулся человек, которого он потерял навсегда. И это стало более надежным лекарством, чем все, что Ватсон мог ему прописать, как врач. * * * — Вижу, тебе уже лучше? — улыбаясь, спросил Лестрейд. — Вижу, ты не просто так пришел, — в тон ему отозвался Шерлок. — Есть какое-то дело? Грег закатил глаза. — Вылечись сначала, неугомонный! — Я здоров, — Холмс скривился. — Даже если Джон считает иначе. Так что рассказывай. — Вообще-то, я просто за советом, — инспектор старался не встречаться глазами с Ватсоном, который не скрывал своего недовольства его визитом. Еще бы, он и так ежедневно выдерживает битвы с другом, стараясь заставить того соблюдать постельный режим, а если дело и впрямь окажется интересным, никакая сила не удержит Шерлока в кровати. — Рассказывай, — нетерпеливо повторил Холмс. — Может, ты лучше Джеймсу позвонишь? — предпринял последнюю попытку Джон. Хотя и осознавал всю ее безнадежность. Шерлок бросил на бывшего соседа яростный взгляд. — Я позвонил, — Лестрейд вздохнул. — Но он уехал в Дублин. Какие-то неотложные дела… Сказал, что минимум месяц не появится. — Хоть бы и вообще не возвращался, — фыркнул Шерлок. — Итак? — В сиротском приюте Святого Ботолфа умер двенадцатилетний мальчик, — Грегори вздохнул. — Его звали Норман Уивер. Вскрытие показало, что ребенок был отравлен цианидом. — И что? — Холмс поморщился. — Ты же сам понимаешь, такой яд нельзя достать где попало. Особенно, в детском приюте. Проверь, у кого была возможность и… — В том-то и дело, — Лестрейд закатил глаза. — Мы чуть не под микроскопом изучили каждого воспитателя, каждого учителя… Вообще всех взрослых обитателей этого заведения. Это было несложно: на праздники большинство из них разъехались по домам, и когда произошло убийство, в приюте не оставалось и трети обычного штата. В одном ты прав: цианид ведь не купишь в аптеке или хозяйственном магазине. Будь это крысиный яд, или инсектицид, еще была бы вероятность. Но такое… — Открою тебе небольшую тайну, — ухмыльнулся Шерлок. — Цианид содержится в большинстве растений, которые мы употребляем в пищу. В кукурузе, например. Естественный защитный механизм: чтобы травоядные животные не покушались. Люди научились этот механизм обманывать: при тепловой обработке яд разрушается. Да и вряд ли мальчик съел бы что бы то ни было в таком количестве, чтобы это привело к летальному исходу. — Доза была довольно велика, — серьезно сообщил инспектор. — Хватило бы, чтобы убить десятерых. Холмс пожал плечами. — Ладно, поехали. Посмотрю сам. — Шерлок, ты еще не вполне здоров, — безнадежным голосом проговорил Джон, глядя, как друг, накинув на пижаму халат, направляется в сторону ванной комнаты. — Я как врач… Хлопнула дверь. Грегори виновато посмотрел на Ватсона. — Извини. Но без него и вправду не разобраться. Парнишку кто-то убил, а у меня ни единой версии. До Олдгейта они добрались за полчаса. Директор приюта Святого Ботолфа Уэсли Маклафлин, встретивший их на пороге, выглядел больным. — Простите, инспектор, но вам сюда нельзя, — слабым голосом проговорил он. — У нас эпидемия. Кишечная инфекция, должно быть. Здание старое, сколько раз мы просили попечительский совет поменять трубы… — Какие симптомы? — бесстрастно поинтесовался Шерлок, почему-то внимательно рассматривая плечи директора. Маклафлин поморщился. — Боли в животе, рвота, диарея… Кровь в испаражнениях. У тех, кто заболел раньше, сильное нарушение координации. От слабости и обезвоживания, наверное… Мы объявили карантин, но в городскую эпидемиологическую службу пока не сообщили. Надеялись справиться своими силами. Проговорив это, мужчина вздохнул. — Я понимаю, что это неправильно. Но если приют закроют, хотя бы и на время, эти бедные дети подвергнутся еще большему стрессу. Снова переезжать, привыкать к новому месту и новым людям. Им и так от жизни досталось… Но Холмс его уже не слушал. Он протянул руку, и снял с пиджака собеседника несколько волосков. Достал из кармана лупу, тщательно изучил волосяные луковицы и помрачнел. — Давно вы сами почувствовали первые симптомы недомогания? — серьезно спросил детектив. — Дня три назад, — Маклафлин смутился. — Я уже выздоравливаю. Сегодня у меня почти не болит живот и… — Зато выпадают волосы, — перебил его Шерлок. — Так? — Ну, я просто не заметил. Должно быть, с расчески упали. — Да? — Холмс внезапно сделал шаг к директору и сильно дернул за прядь над ухом. Изрядный кусок шевелюры Маклафлина остался у него в руке. А тот даже не поморщился, словно вообще не почувствовал боли. Только смотрел в недоумении. Детектив продемонстрировал «трофей» инспектору и нехорошо прищурился. — Говоришь, достать крысиный яд легче? — сухо поинтересовался он. — Думаю, ты прав. — Хотите сказать, кто-то нас отравил? — Маклафлин смотрел на Шерлока расширившимися от испуга глазами. — Как того несчастного ребенка? — Нет, иначе. Симптомы, которые вы описали, плюс внутренние кровотечения и выпадение волос, вызывает таллий, — бесстрастно проинформировал Холмс. — Он входит в состав крысиного яда. А инспектор как раз рассуждал об отраве, которую можно купить в сельскохозяйственных магазинах. — Но кто же… — Пока не знаю, — Шерлок снова прищурился. — Но разберусь. Вначале я хотел бы провести исследование, чтобы понять, какое из соединений таллия использовал отравитель. У вас есть химический класс? Мне нужен микроскоп и некоторый набор реактивов. — Конечно, — Маклафлин сделал приглашающий жест. — Я попрошу мистера Бисли, нашего учителя химии, чтобы он показал вам все. Но, позвольте спросить, что такого вы разглядели в моих волосах? Холмс снова достал лупу. — Смотрите. На каждом волоске черное веретенообразное утолщение в прикорневой части. Это так называемый симптом Види, один из признаков ранней диагностики отравления таллием. — Но ведь… это не смертельно? — губы мужчины затряслись. — В такой стадии еще нет, — успокоил его детектив. — Хотя проблемы с желудком у вас, скорее всего, останутся теперь до конца ваших дней. Таллий возможно полностью вывести из организма, но ущерб уже нанесен. Кстати, судя по скорости возникновения симптомов, я могу предположить, что доза отравы была довольно велика. — Летальная доза таллия для человека, кажется, около двух сотых унции? — нахмурился Джон. — Чуть больше, но вообще-то от веса пострадавшего зависит, — спокойно ответил Холмс. — И чем быстрее я определю точный состав яда, тем больше шансов, что последствия для всех сведутся к минимуму. — А нам что делать? — хмуро спросил Лестрейд. — Разыщите сестру-хозяйку и поинтресуйтесь, водятся ли в этом богоугодном месте грызуны. И нет ли у нее запаса отравы, чтобы с ними бороться. Потому что… Он вдруг осекся на середине фразы и застыл посреди приютского двора. Расширившимися глазами глядя на довольно невзрачный кустик, по зиме почти утративший листья. Лицо детектива стало бледнее мела. — Шерлок, — Джон подбежал к другу и пощупал его лоб. — Тебе плохо? Говорил же, рано было вставать… — Я в порядке, — Холмс раздраженно тряхнул головой, сбрасывая руку доктора. — Скажите, мистер Маклафлин, что случилось с этим кустом? Давно он такой… хм… лысый? — А что не так? — удивленно поинтересовался Лестрейд. — В это время года… — Это лавр, — перебил его Шерлок. — Вечнозеленое растение, если ты не в курсе. — Да, — директор болезненно скривился. — Он всегда был такой красивый под Рождество. В этом году дети пошалили. Оборвали листья, маленькие вандалы. Так и не удалось выяснить, кто это сделал. — Тут массовое отравление, — напомнил инспектор. — А ты кустиком заинтересовался. — Грег, ты, вроде, задавался вопросом, откуда взялся цианид? — сухо спросил детектив. — Так вот, из лавровых листьев, его вполне возможно синтезировать. Листьев, конечно, нужно очень много, но, как мы видим, их оборвали почти все. — Не знал, что этот куст опасен, — Маклафлин нервно стиснул руки. — Значит, придется от него избавиться. — Не беспокойтесь, — чисто автоматически отозвался Шерлок. Было очевидно, что мысли его заняты чем-то другим. Он озабоченно хмурился и кусал губу. — Но ведь тут дети, и я не могу позволить, чтобы рядом с ними росло ядовитое растение, — упрямо возразил директор. — Лавр безвреден, — поморщился детектив. — Я только утром объяснял инспектору, что в микродозах цианид содержится в огромном количестве растений, и большинство из них мы употребляем в пищу. Я могу выделить синильную кислоту из обычного картофеля, и что же, вы прекратите давать его детям? Так и с лавром: недостаточно знать, что из него можно синтезировать смертельный яд, нужно еще и понимать, как это сделать. Непростая задача, между прочим. Только очень хорошему химику по плечу. — В том и дело, — хмуро проговорил Лестрейд. — Ты, может, смог бы. Но не все же гении. При этих словах Холмс помрачнел еще больше. — Я все сильнее хочу познакомиться с мистером Бисли, — глухо проговорил он. * * * С учителем химии Шерлок собирался поговорить наедине, о чем недвусмысленно заявил недовольным друзьям. И отправил инспектора искать сестру-хозяйку, а Джона в лазарет, посмотреть на больных «кишечной инфекцией». Выражение лица детектива было настолько хмурым, что спорить с ним ни один из них не решился. Мистер Бисли был сухоньким пожилым ученым. Он встретил Холмса, глядя на него поверх круглых очков, съехавших на кончик носа, и тихим голосом произнес: — Директор просил помочь вам. Всем, чем возможно. — Тогда сперва ответьте на вопрос: вы знаете, как синтезировать цианид из листьев лавра? Бисли рассмеялся сухим, надтреснутым смехом. — Бросьте, молодой человек! Это растение совершено безобидно, содержание яда в его листьях настолько мало… — Знаете или нет? — сухо перебил его Холмс. — Теоретически. — И рассказывали об этом ученикам? — взгляд детектива прожигал мужчину насквозь. — Конечно, нет! — тот искренне возмутился. — К чему мне учить детей подобным глупостям! Хотя, постойте… Припоминаю, что один из мальчиков пару месяцев назад хвалился, что может это сделать. Но я только посмеялся. Подумайте сами, откуда ребенок, которому едва исполнилось девять… Лицо детектива снова побелело так, что почти сравнялось цветом с рубашкой. Давно ты с растениями экспериментируешь? — С прошлой весны. Пока не очень успешно. Мысль, которая не давала Шерлоку покоя с того мгновения, когда он увидел пострадавший куст, наконец обрела конкретные очертания. Выделить яд из листьев лавра способен лишь очень хороший химик. Но откуда он в сиротском приюте? Если только это не один из сирот, тот самый, что собственноручно отравил родителей. Я не хотел, чтобы они умерли! Дозы были очень точно рассчитаны! — Джек Бриджес, — мертвым голосом проговорил он. — Да, — Бисли удивился. — Очень способный ребенок. Но откуда вы… Да потому что этот мальчик — моя ошибка. Я пожалел его. Выходит, смерть Нормана Уивера на моей совести. И болезнь тех, кого сейчас осматривает Джон, тоже. — Хотите, чтобы я его позвал? — учитель с удивлением смотрел на нервно кусающего губы Холмса. — Нет, — со злостью отрезал тот. — Я не хочу его видеть. — Шерлок, — Джон ворвался в класс почти бегом. — Один из пострадавших умер. Детектив поднял на друга посветлевшие от злости глаза. — Еще одна смерть. Ну уж нет, пора это прекратить. Я положу конец твоим экспериментам на людях, гениальный выродок. * * * — Это Роб Хенсли, один из наших воспитателей, — сообщил Маклафлин, скорбно застывший над кроватью, где лежало тело. — Надо запросить у родственников разрешение на вскрытие, — деловым тоном отозвался Холмс. — Причем, срочно. Директор кивнул. — Вы можете приступать. Роб вырос в этом приюте, мы его единственные родственники. Вскрытие показало то, что и должно было показать. Кровоизлияние в миокарде и мозге, разрушение печени и почек, воспаление слизистой кишечника. — Классическая картина, — Шерлок поморщился. — Нам нужно… — Подождать данные токсикологии, — хмуро вмешался Андерсон, который по просьбе Лестрейда приехал помочь со вскрытием. — Без них нельзя сделать однозначного заключения о том, отравление ли это, и какой яд был использован. — Некогда, — скривился Холмс. — Здесь еще несколько человек с теми же симптомами, и они умрут, пока мы будем делать все по правилам. Я и так знаю, чем отравлен Хенсли. И даже знаю — кем. С этими словами он стянул с рук латексные перчатки, точным движением отправил их в мусорное ведро и пошел искать Лестрейда. Инспектор нашелся в хозяйственном блоке. — Я знаю, где отравитель взял крысиный яд, — довольно улыбаясь, сообщил тот. — На шкафчике, где он хранится, замок сломан и… Детектив отвел взгляд. — Я знаю больше, — тихо проговорил он. — Имя убийцы. — Да ты что! — удивился инспектор. — Откуда?! — Мы с ним уже встречались, — Шерлок болезненно поморщился. — Только ты не знал, что он убийца. А я знал, но… поверил, что это была случайность, и он больше никогда… Проговорив это, он в сердцах стукнул кулаком по стене. — Я глупец! — Ничего не понимаю, — честно сознался Лестрейд. — Помнишь семью Бриджесов? Мы расследовали это дело почти полтора года назад. Отравленные сурьмой родители и их сын, который каким-то образом не пострадал, хотя все ели одно и то же. Грегори в шоке вытаращил на него глаза. — Не хочешь же ты сказать… — Хочу, — детектив снова закусил губу. — Джек Бриджес здесь, в этом сиротском приюте. Гениальный химик, которому вполне по силам синтезировать цианид из лавровых листьев. Думаю, если ты пораспрашиваешь здешних детей, то выяснится, что умерший Норман Уивер с Джеком не ладил. — Но он же ребёнок! — инспектор покачал головой. — Я не верю! — Он отравитель, — холодно проговорил Шерлок. — Я уже тогда это знал. Но пощадил его из-за возраста. Дети не понимают окончательности смерти, потому что еще не сталкивались с ней. Я решил, что парень сам себя уже наказал, и жизнь в приюте станет для него хорошим уроком. Меня даже его рассуждения не насторожили, хотя должны были бы! — Что за рассуждения? Детектив болезненно поморщился. — Что он не хотел смерти родителей, просто проверял, как именно сурьма действует на человеческий организм, а мама с папой были единственными, кто всегда рядом и за кем можно постоянно наблюдать. Понимаешь? Он убил их не со зла, не из ненависти, не потому, что психопат. Просто исследовательское любопытство. — Ты говоришь ужасные вещи, — на лице инспектора был написан шок. — Этот ребенок… — Чудовище, — бесстрастно закончил его фразу Шерлок. — Знаю, что ты хочешь сказать. Ты думаешь, что я скрыл его преступление потому, что сам люблю рискованные эксперименты и мне понятен исследовательский зуд юного Джека. В этом есть доля истины. В его возрасте я тоже изучал отравляющие вещества. Но мои родители и даже брат, с которым я никогда особо не ладил, все еще живы. Так что от Бриджеса я все-таки изрядно отличаюсь. — Но почему тогда… — Он гений, — Холмс вздохнул. — Его заперли бы в клинике и разрушили бы его мозг с помощью психотропных препаратов. — А у тебя слабость к гениям с преступными наклонностями, — фыркнул Лестрейд. — Ты понимаешь, что прикрыв его тогда, фактически стал соучастником нынешних отравлений? — Отлично понимаю, — детектив закусил губу. — Но насчет наклонностей ты неправ. Джек Бриджес не преступник, у него просто сбиты этические настройки. Нет осознания, что в рамках эксперимента допустимо далеко не все. Что ставить опыты на людях нельзя и… — И ты, видя это, позволил ему остаться на свободе, — инспектор покачал головой. — Мне давно кажется, что у тебя с этическими настройками тоже что-то очень сильно не в порядке. — Может, ты и прав, — Шерлок скорчил гримасу. — Но сейчас не время для дискуссии о моих недостатках. Люди умирают, и самый быстрый способ узнать, как их спасти — заставить мальчика признаться, что за вещество он использовал. * * * — Помнишь меня, Джек? — детектив без улыбки рассматривал юного отравителя. Мальчик подрос, но остался тем же хрупким ангелоподобным созданием, с шапкой льняных кудрей и голубыми глазами в пол-лица. — Вы Шерлок, — ребенок робко улыбнулся. — Привезли мне реактивы и подсказали насчет карбоната кальция. — А еще не выдал тебя, — жестко отозвался детектив. — Ты дал слово, что перестанешь использовать людей, как подопытных мышей. И снова принялся за старое! Чем тебе помешал Норман Уивер? А Роб Хенсли? — Норман был безмозглой гориллой, — Джек скривил губы в брезгливой гримасе. — Постоянно доставал тех, кто мельче и слабее его. Так что я многим здешним детям еще и услугу оказал. А мистер Хенсли… Я не собирался ничего делать ему лично. Откуда мне было знать, кто будет пить этот пунш? — Ты добавил таллий в алкоголь, — Шерлок задумчиво кивнул. — Мне следовало догадаться, ведь отравлены только взрослые. Значит, это было что-то такое, чего не давали детям. На праздновании Нового года, верно? Доза была достаточно велика, раз мы видим такие выраженные симптомы. Так что точно не на Рождество, иначе все уже были бы мертвы. Таллий ты получил из отравы для грызунов. Но не в чистом виде… Какое из соединений? — Сульфат, — Джек гордо вскинул голову. — Он растворяется в воде. Я использовал серную кислоту, чтобы выделить… — Умно, — Холмс прервал его раздраженным жестом. — Значит, нам нужна берлинская лазурь. Лучший антидот для лечения такого отравления. — И где ее взять? — Лестрейд нахмурился. — Вряд ли она продается в аптеках, в баночках с ярлычком «Притивоядие от таллия». — В готовом виде ее и вправду непросто найти, особенно учитывая степень срочности. Но, думаю, мы с мистером Бриджесом сумеем синтезировать берлинскую лазурь сами, — детектив адресовал мальчику издевательскую улыбку. Тот растерянно захлопал глазами. — Я никогда раньше… — Справился с ядом, получится и противоядие, — ухмыльнулся Шерлок. — Нужен двухвалентный гексоцианоферрат калия и… — А нормальным языком? — фыркнул инспектор, немало раздраженный тем, что в лице мальчишки при звуках этой абракадабры появилось восторженное понимание. Холмс фыркнул. — Название «желтая кровяная соль» тебе больше скажет? — Я не знаю, как его получить, — вздохнул Джек. — Зато я знаю, — заявил Шерлок. — А ты займешься солью трехвалентного железа. Соединение этих двух веществ и даст нам берлинскую лазурь. — Здесь нет нужного оборудования, — мальчик покачал головой. — Так, старье. Только для детских опытов и годится. — Поэтому мы поедем ко мне домой, — увидев, что инспектор собирается возразить, Холмс протестующе поднял руку. — Грег, я за него отвечаю. Будет только справедливо, если Джек поможет исправить то, что натворил. И в четыре руки получится быстрее. * * * — Не думай, что помощь, которую он тебе оказал, как-то повлияет на его дальнейшую участь, — проговорил Лестрейд вечером того же дня, глядя на задумчивого детектива. Все пострадавшие уже были переведены в больницу, и, согласно отчетам врачей, их жизнь была вне опасности. Антидот они получили вовремя. — Я и не думаю, — бесстрастно отозвался Холмс. — На счету этого мальчика четыре человеческих жизни, и он должен заплатить. Хотя и жаль. Химик он и вправду великолепный. Не просто использует заученные формулы, а именно видит суть взаимодействия веществ. Он мог бы продвинуть науку далеко вперед. — И в процессе этого продвижения убить еще кого-нибудь, — фыркнул Джон. — Я знаю, что ты считаешь, будто «обычные» люди стоят дешевле, чем гении, но… — Ошибаешься, — абсолютно без эмоций отозвался детектив. — Я никогда так не считал.