Воля Малдары: Путь чернокнижника

В этот раз Ватага решила рискнуть и настолько сильно исказила воздух вокруг себя и Сороса, что они оказались совершенно невидимы; только сумрачная тень бежала по полю, но, благо, Ал-летаи вовремя прикрыли облака. Ветер внутри созданной магической капсулы трепал волосы эльфийки, ослепляя, но ящер спокойно бежал по дороге. Перед воротами было довольно пу-стынно, разве что уже знакомые гвардейцы стояли по краям арки, так что йонн-галлцы без при-ключений миновали охранников и, едва Ватага убрала воздушную иллюзию, спокойно въехали. Дом Лоренцо, по-видимому, пустовал, это они поняли, приблизившись к нему. — Сорос, а ты не можешь найти его по запаху? — осторожно поинтересовалась чернокниж-ница. — И это всё, что нужно? — заулыбался ящер. — Да легко. Отсюда чую. Вон там, видишь до-мик с вывеской тавеҏны? Ватага пошевелила губами и негромко заметила: — Лишь бы пожрать хорошо, не растрачиваясь. Поехали. Сорос в двадцать секунд прошагал путь до таверны. Ватага соскользнула с седла, привычно держа в правой руке жезл, а в левой сжимая суму с трофеем. Неизвестный камень покоился у сердца. В последний раз проверив, на месте ли кольцо, она вошла. — О, кто пришёл! — услышала она радостный восклик. Лоренцо стоял у барной стойки, ме-ланхолично потягивая вино. При виде девушки он зажёгся, сразу ожил в ожидании хороших но-востей: — Подойдёшь ближе или ко мне пойдём? — Лучше допивайте, что заказали, и возвратимся к вам. — Ухмыляясь, она поднесла суму к голове и показательно потрясла ею. — Опа, с этого и надо было начинать! Лоренцо оставил на столешнице несколько монет и следом за Ватагой вышел из таверны, не заметив Сороса, который тут же поспешил воспользоваться этим и начал красться рядом. — Скажу сразу, знавал я винцо вкуснее этого, — возмутился мужчина. — Дед мой отменное вино курил, даже к имперскому двору поставлял! А всё, что ни подают в таверне, несравнимая бурда! Ах, Ватага, — вдруг обнаружил потерю, — а где твой приятель? — Вам показать или сами поймёте? — с каменным лицом поинтересовалась чернокнижница. Дознаватель замер: — Он прямо за мной? — Ага, — закивала девушка, обернувшись. Лоренцо сглотнул и в ту же секунду вскрикнул, потому как Сорос схватил его за плечи. — Тҏасьте, — делано-мрачно буркнул Сорос и уже со злорадством подметил: — Будете знать, как меня не замечать! — Да понял уже, понял! На деле же настроение ящера заметно поднялось после выполнения задания, и теперь он даже пританцовывал по пути к дому Лоренцо, чем заставил свою хозяйку и подругу усмехнуться. Втроём они буквально за минуту дошли до жилья, и Лоренцо впустил их. В зале Ватага села на ставшее привычным место на диване, вытащила кинжал из сумки и, постелив её на столе, по-ложила сверху кристаллический нож. Рядом с ним легло вытащенное из-за ушка латунное коль-цо. — Вот, что заказывали, Лоренцо. Вроде всё то: и Семараэль, и Кольцо Сокрытого. Однако по-разительно, что удалось не пролить ни капли крови. А, и вот ещё, — рядом с трофеями легло письмо, переданное Генри и незаметно вытянутое из-под седла Сороса, — от того доблестного воителя, Генри. — Как мило, — улыбнулся дознаватель. — Тогда я всё забираю, — он взял всё, что принесла Ватага, и поспешил на второй этаж, — и скоро вернусь! Пользуясь недолгим отсутствием мужчины, Ватага быстро вытащила из-за пазухи неизвест-ный камень и, положив жезл на диван рядом с собой, взяла кристалл в обе ладони и принялась пристально изучать его. — Эт-то ещё что за кҏасотень? — заглянул Сорос ей через плечо. — Сама не знаю, — пожала плечами чернокнижница. — Интеҏесная штуковина. Слушай, мне кажется, или там внутҏи лист? — Зрение ящера острее эльфийского. — Да это же ҏедкостное сокҏовище, Ватага! Ты его в той пещеҏе нашла? — А где ещё? По дороге в столицу? Мне интересно, может ли Лоренцо знать что-нибудь о нём? Его слова были бы ценнее золота. * * * Лоренцо несказанно обрадовался, вообще увидев Ватагу так скоро, чего от себя не ожидал. Но когда узнал, что девушка принесла ещё и всё, что он просил, так вообще готов был с воплями на край света бежать. Только сдержать себя всё-таки сумел. Он бережно отнёс артефакты в особую охранительную комнату, которую можно было открыть только с помощью когтей с крыльев ви-верны, а письмо Генри вскрыл по дороге обратно: «Да уж, Де-Вальди, ты в своём репертуаре! Но в этот раз гораздо лучше! Такого компаньона я от тебя не ожидал! Мало того, что про зверя не упомянул, так ещё и такая обходительная для йонн-галлца попалась! Ты меня едва в гроб не вогнал! Она ведь… Нет, у меня язык не повер-нётся, чтобы назвать её конфеткой! Яблочко! Чёрное в полоску фейское яблочко, сладкое, но не приторное. Поищи таких плодов среди тех, которых ты ко мне раньше приставлял, так об-считаешься! Одна твоя Мерисс, суккубья рожа, чего стоила! Короче, мы всё выполнили, а она даже завалила этот схрон. Но… Я видел, там были очень большие големы из неизвестного мне металла. Так что будьте начеку и держите, простите за каламбур, ухо востро. А вообще пригляделся бы ты к ней. А то всё холостягой ходишь! Сколько тебе лет? Сорок! Пора бы за ум взяться!» — Сам бы взялся, — фыркнул Лоренцо и, оставив листок на небольшой тумбе, спустился в зал: — Так, я вернулся. Ух ты ж! — Это он заметил камень в руках чернокнижницы и сразу же поспешил сесть на диван рядом с нею: — А это ещё что за вещичка? — Вообще-то я думала, что можете подсказать вы. — Девушка на мгновение подняла взгляд к лицу мужчины, прислонившегося к её плечу. — Этот кристалл заговорил со мной в сокровищ-нице, откуда мы забрали те артефакты. Возможно, ощутил во мне энергию земной стихии. Сна-чала просил взять его, а потом, когда мы сбежали, предупредил, что нас будут преследовать. Позднее я хотела разговорить его, но он промолчал. Я, конечно, могу заставить его произносить слова вслух, но он, видимо, имеет такой же собственный разум, как мы с вами или Сорос, и по-тому не всегда захочет отвечать. Что вы думаете, господин Де-Вальди? — Ой, почему всё ещё так официально? — приулыбнулся мужчина. — Просто Лоренцо. Мы ж подружились, разве нет? — Даже относительно моих долгих по человеческим меркам лет вы старше и гораздо опытнее, — негромко ответила Ватага. Их глаза встретились. Лоренцо не мог двинуться от созерцания переливчатых тигровых очей. Ему была видна каж-дая загнутая, как мечи в Энжекуме, тёмная ресничка среди сестёр, обрамивших бледно-лиловые веки, каждая золотисто-зелёная полосочка окаймлённой тёмным радужки, исходящая от чёрной, как дыры в далёком космосе, бусинки зрачка… Эльфийка не моргала и даже не перемещала взгляда. Она просто, замерев, смотрела ему в оба глаза. И вдруг что-то в груди дознавателя ёк-нуло, перевернулось и… От удара в голову мужчину отвлёк слабый писк, и откуда-то сверху прямо ему на колени с едва слышным стоном свалился Твиг. Вивернёныш выглядел уставшим: крылья и хвост его поникли, лапы не держали, сколько он ни пытался подняться, чешуя потуск-нела. Зелёная веточка теряла свои листочки. — Малыш, — Лоренцо подложил ладонь под маленькую головку. — Совсем плохо стало. Это он с самого утра такой, — пожаловался мужчина. — Совершенно не знаю, чем его лечить. И тут вдруг камень в руках Ватаги засветился, приковывая к себе внимание, замерцал, словно пытаясь что-то сообщить. Неожиданно он вырвался из пальцев девушки и, подлетев к мучаю-щемуся зверёнышу, застыл над ним. К Лоренцо закралось странное подозрение: — Я, кажется, знаю, что это за кристалл. Видится мне, что подобные ему использовались дру-идами на заре Менельсира для увеличения силы многим созданиям богини Зандары. Марас, мой учитель, немного говорил о них. Это огромные алмазы, зачарованные магией Земли. — Он по-качал головой: — Огромное счастье, что ты его обнаружила!.. И тут вдруг кристалл окунулся в грудь вивернёнышу. Вдруг тело зверька начало источать слепящий зеленоватый свет и неожиданно взлетело под потолок. Твиг принялся быстро вырас-тать, черты его тела огрубевали, удлинились крылья и хвост, наросли мускулы на лапах, расши-рилась грудь… — Твиг, — в благоговении прошептал Лоренцо, следя за преображением своего питомца. Свет потух, и зверь снова рухнул к хозяину. Это уже была довольно большая, в две трети роста Ло-ренцо, зелёная виверна, с уходящими назад длинными ушами, заострённой щербатой мордой, широкими крыльями и жилистым телом. — Оп-па-па, — протянул Сорос и заулыбался по-своему. — Вот это звеҏь! Кҏасавец какой! Аж завидно стало! — Да фщё, фроте, хорощо. Расфе что щпина щуть ноет по хребту, а тах… Лоренцо и без того был поражён, но когда услышал слова, вылетевшие из пасти виверны, по-нял, что его вечной скуке точно конец. Зверь резво спрыгнул на пол и уютно устроился под бо-ком у Сороса, который, впрочем, против не был совершенно. А вот Ватага, услышав голос выросшего Твига, восторженно ахнула и крепко, не по-девичьи хлопнула поражённого мужчину где-то между плечом и позвоночником. — Поздравляю, господин Де-Вальди, вы выиграли божественную лотерею, и теперь вам све-тит такая же довольно-таки весёлая жизнь, как у меня! — торжествующе засмеялась девушка. — Ну дитя Зандары, ну чудо из чудес! — Полегче, Ватага. Это совсем не весело! — осуждающе, но без злобы воскликнул Лоренцо. — Как на меня люди смотреть будут с такой виверной позади?! — Поглядите на это с иной стороны, — лукаво сощурилась в его сторону йонн-галлка. — Обучить такого — и лучшим помощником по дому станет. И тут что-то в мыслях у него щёлкнуло, и он посмотрел на веселящуюся Ватагу. Разум его помутнел и, едва ли понимая, что делает, мужчина вдруг притянул эльфийку к себе и соединил их губы в благодарном поцелуе. У Сороса отвисла челюсть. — Никакого помощника не нужно, чтоб сделать меня довольным, — усмехнулся дознаватель, отстранившись от чернокнижницы, и, не глянув на неё, встал да скрылся в кухне: — Я сварю кофе, если не против? Не голодная? — А… А-ы… А я… не пью кофе. — Тогда чай сделаю. Будешь с молоком ли без? — Я… Б-без, но с са-ахаром… Ватага впала в ступор от наглости Лоренцо и неожиданности. Надо сказать, она никогда в жизни не представляла своего первого поцелуя, а уж такого ждать — верх фантазии был необ-ходим! И теперь она находилась в ещё большем замешательстве, чем в то же самое время Сорос. Она развернулась к зверям с ошалелым взглядом: — А… Это… я… Он… Э… — И при этом, сначала ещё более-менее осмысленные, движения её рук быстро превращались в беспорядочную жестикуляцию, которая закончилась присвистом и одновременно отдалением рук от виска, обозначавшим вместе «тихо шифером шурша, крыша едет не спеша; хотя, нет, уже спеша». После этого Сорос не выдержал и загоготал. — Ой, я не могу! — Ящер ухахатывался так, что чуть не покатился по полу. — Ты, это, ты сядь, так лучше слышно будет! Будешь свадебный маҏш своими коленками игҏать! И правда. Колени Ватаги выстукивали такую барабанную дробь, что впору было чернокниж-ницу в таком состоянии отправлять в военный оркестр. Девушка медленно прислонилась к спинке дивана и несколько раз глубоко вздохнула, прикрыв глаза, пытаясь прийти в себя. Хотя вскоре её губы расширились до улыбки, и она стыдливо прикрыла половину лица ладонью. За-мешательство прошло, явилось окончательное осознание произошедшего: — Черти Шеола, за что жизнь так помучила? Что ж, ты нашёл универсальный способ шокиро-вать меня за секунду. Но спасибо, такой встряски в жизни не было! — Что, поцелуй не понравился? — прищурился Де-Вальди, поставив на стол поднос с напол-ненными ароматной красноватой жидкостью чашками, узорчатой сахарницей и тарелкой с ма-ленькими булочками, подобными тем, которыми день назад отзавтракала тёмная эльфийка. — Я ж, вроде, старался. — Стаҏался-стаҏался, да, кажется, пеҏестаҏался, — в последний раз хохотнул Сорос. Виверна, привалившаяся к его боку, уже давно задремала. Ватага взяла ещё дрожащей рукой одну из бу-лочек и медленно откусила немного, чтобы окончательно успокоиться: — Нет, не подумай неправильно, это… было приятно. Но… настолько неожиданно, что… да-же страшно. Я… испугалась. — Уж прости, я человек прямолинейный, — пожал Лоренцо плечами, взявшись за свою чаш-ку. * * * После того, как Де-Вальди отправился наверх, принять ванну перед сном, Сорос уставился с улыбкой на уснувшего под боком Твига: — Ну звеҏь! Для меня он выглядит, как слетевшая с паҏапета гоҏгулья. — Горгулья-не горгулья, но если бы не этот наглый камень, у меня бы не украл первый поце-луй наглый парень, — притворно-мрачно ответила чернокнижница, сделав глоток чая, и косну-лась губ подушечками пальцев. — Нет, я не скрою, мужчина он видный, но… — Она вздохнула: — Но чёрт раздери, я уже старше него почти в девять раз! Как странно… Как странно. Прямоли-нейный, но такой изворотливый!.. — У-у-у, только не вздумай влюбляться, йонн-галлка, — ухмыльнулся ящер, заметив странную улыбку Ватаги. Чернокнижница смутилась и, чтобы скрыть её, отпила ещё чаю. По окончании трапезы девушка поднялась с дивана, чтобы унести посуду… — Ой, как же хорошо! Ватага, не хочешь тоже искупаться? …Но, услышав голос мужчины, обернулась. Лоренцо, совершенно не стесняясь, спустился в гостиную, одетый единственно в полотенце, обёрнутое вокруг бёдер. По мускулистому торсу его ещё стекали капли воды, немного задерживаясь на тёмных волосках, прикрывающих грудь. Глаза эльфийки потемнели, на бледных скулах слегка проступил румянец. — О, да, — протянула она, скользя восхищённым взглядом по полуобнаженному мужскому естеству, — видимо, человеческих мужчин приличию не учат. — Она усмехнулась и подняла глаза к лицу Лоренцо: — Хорошее тело. Мне нравится. Незаметно торопясь, она скрылась в кухне, где осторожно оставила тарелку с чашками, тро-нула ладонями горящие щёки. — Ну ты мужик, — сказал Сорос. — Она в жизни не кҏаснела, даже когда двоҏецким своим любовалась, а ты в одну секунду так смутил её своей пҏиҏодой! — Дворецким? — поднял бровь мужчина. Где-то под сердцем неприятно потянуло. — Ну да. Да ты не думай, он пҏосто сам по себе паҏнем кҏасивым считается, к тому же у Вата-ги пҏинципы, ей всего-то тҏиста шестьдесят тҏи, так что между ними я не замечал ничего воз-можного. — Несовершеннолетняя? — еле слышно удивился Лоренцо. — А то! Так что, — ящер шутливо пригрозил Лоренцо пальцем, — даже не посмей к ней под-ходить с целями ниже пояса. Лично я могу позволить тебе только поцелуи… Ну, может, и не-много ласк. Однако не более! Я понятно объясняю? — Куда уж понятнее, — закатил глаза дознаватель. — Знаешь, я по-разному жил, бывало даже, засыпал среди женщин, стало быть, я привык и не стесняюсь демонстрировать своё тело. «Потому что есть, что показывать!» — про себя заметила Ватага, слыша каждое слово, доно-сящееся из гостиной. — Блефуешь! Тебе ли не знать, что этим эльфа не подкупишь. Невинность, видишь ли, ценнее. — А я и не говорил, что у меня с теми женщинами что-то вообще происходило. Всего лишь ночевал с соратницами, посему не ставь прелюбодеяние мне в вину, сам таких не уважаю. У ме-ня тоже принципы имеются, любви и брака, эльфийское воспитание сказывается. — Тебя воспитывали эльфы? — Сорос в очередной раз не удержался от усмешки. — Я рос в Менельсире, на мудростях жрецов Зандары, потому распутство, присущее часто людям, противно моей природе. Не хочешь, не верь. Ватага, — негромко крикнул Лоренцо, лишь бы ящер отстал, — прости, что стеснил! — Надо же, — эльфийка тихонько рассмеялась в кулачок (впрочем, далеко не маленький), — у него ещё хватает наглости извиняться! Ну люди, ну люди, вот недаром я вас боюсь наравне с па-уками! Не дожидаясь ответа, Лоренцо пожал плечами и отправился наверх, готовиться ко сну. «А она мило смущается, — вдруг пришло ему в голову, когда он одевался уже у себя в спаль-не. — Но ящер противный!» Ватага, быстро помыв посуду с помощью магии, вернулась в гостиную и с порога наброси-лась на верного ящера: — Сорос, только попробуй ещё хоть раз упомянуть Дирана не к месту! — Что, всё-таки пҏиятно нҏавиться мужчине? — осклабился тот. — Особенно, когда он тебе не намекает на это, а прямо говорит. — Ой-ой-ой, Ватага, не наҏывайся на связь, я тебя умоляю, — приложил лапу к сердцу Сорос. — Ты же не хочешь ҏастеҏять свой с тҏудом добытый статус? — А тебе кто-нибудь говорил, что я нуждаюсь в любовной связи, пусть и с таким привлека-тельным мужчиной? — Ты смотҏи у меня, он уже пҏизнался, что имел успех у женщин. Ватага устало вздохнула, делая знак, что слышала. — Надеюсь, у него есть, на что ванную изнутри закрыть. Пойду искупаюсь. — Будь настоҏоже, — напоследок бросил Сорос. * * * Ватага аккуратно сложила юбку, кофточку и топ на настенной полке и теперь, уже полностью раздетая, стояла в нерешительности перед ванной, которая, надо сказать, не очень соответство-вала её представлениям. — Вот сразу видно, что холост, — сварливо пробормотала она, торопливо приводя всю комна-ту в наиболее божеский вид, как уже понятно, с помощью магии. — Ну, господин Де-Вальди, я к вам в жены не записывалась, но порядок в доме и в голове, надеюсь, наведу. Через десяток секунд не очень ухоженная купальная комната превратилась во вполне себе презентабельное произведение йонн-галлского искусства наведения чистоты, правда, в гораздо более светлых тонах. Быстро набрав теплой воды, чернокнижница опустилась в ванную и рас-слабленно раскинула руки, в одной из которых неизменно был сжат жезл. Через пару минут раздался стук в дверь. — Ватага, извини, ты здесь? А то мне одежду сложить надо! Клянусь, глядеть не буду, только положу и сразу выйду! Чернокнижница, не поднимая век, усмехнулась и махнула жезлом, после чего шпингалет щелкнул, позволяя мужчине войти: — Милости прошу, только в обморок не падай, я тут тебе порядок навела! По собственному представлению об идеальной ванной комнате без излишеств. — Ох, — окинул дознаватель удивлённым взглядом чистые стены и прибранные полки, — да не стоило, как бы. Тряхнув головой, он убрал одежду в стоящую в углу корзину для белья и, сдерживая обеща-ние, отвернулся к двери, но… прежде, чем оставить комнату, умудрился с сожалением пробор-мотать: — Эх, ну хоть одним глазком-то надо было!.. Эльфийка, услышав его, выдохнула с улыбкой и, разложив волосы по бортику ванной, смило-стивилась: — Хоть глазком. Только не особо вглядывайся. Тётка мне говорила, что стыдятся своего тела только те, кому есть, что скрывать. У меня из подобного лишь то, что ниже плеч и выше пояса, и то — из-за размера большего, чем у любой другой жительницы Йонн-Галла. — Да ладно уж, — нервно махнул рукой Лоренцо, выходя, — п-пошутил я. П-пойду, п-посплю лучше. «Ой, надо было согласиться! — подумал он, ложась на кровать в собственной комнате. — Ну, ничего не поделаешь, я и так уже достаточно её смутил, довольно!» Девушка положила голову на бортик. В тёплой воде было настолько уютно, что глаза чернок-нижницы начали слипаться. Но она одернула себя и через некоторе время решила, что пора. Смахнув с себя капли, она взяла одежду и, совершенно обнаженная, вышла из ванной комнаты. Прохлада дома нежно коснулась чистого девичьего тела и осторожно сопроводила его владели-цу до отведённой ей спальни. Положив одеяния на стул, она залезла под тонкое одеяло, удобно устроилась на спине и последовала примеру Де-Вальди, крепко уснув. * * * Ночь. Подросшая виверна, оторвавшись от ящера-покровителя, в сомнамбулическом состоя-нии забралась вверх по лестнице и, инстинктивно следуя к ближайшему источнику тепла, яви-лась в комнату, где спала чернокнижница. Не отдавая ни в чём себе отчёта, зверь залез под тон-кое одеяло и, приблизившись к приятному жару, затих.