Воля Малдары: Путь чернокнижника

Они скоро вернулись. Чернокнижница оставила ящера в зале отсыпаться, а сама, сбросив нере-шительность, рискнула подняться к комнате, где находился Лоренцо. Немного помедлив, она бесшумно отворила дверь. Глотая сжавший горло стон, девушка приблизилась к кровати муж-чины и оставила когти-ключи рядом с его подушкой. Не сумев заставить себя уйти, Ватага опу-стилась перед постелью Лоренцо на колени, сложила руки на краю кровати и удобно устроила на них голову. Но не рассчитала она полученного за день утомления и через несколько секунд крепко уснула. А вот Лоренцо из чуткой неспокойной полудрёмы вывел стук оброненного девушкой жезла. Он вздрогнул, развернулся и увидел юную чернокнижницу, виновато приткнувшуюся на краю ложа. Мигом вся обида пропала. Не было ни гнева, ни злобы. Оттого ли, что она возвратилась? Не удержавшись, он погладил тёмные волны, рассыпавшиеся по плечам эльфийки, и невольно улыбнулся: — Эх, глупышка. Он встал с другой стороны, подошёл к ней, взял на руки и уложил к себе в постель, накрыв одеялом. После он достал второе из шкафа, сам устроился на стуле у окна и тоже забылся сном. Теперь ему впервые за много лет стало как-то спокойно. * * * Снова золотое свечение вокруг неясного лика, снова яркие синие глаза, снова прикосновения тёплых и мягких рук… Но в то же время всё совершенно незнакомое. «Кто ты есть? Ты не мой отец! Кто послал тебя в мой сон?» Голос незнакомца был похож на отцовский, но в то же время и сильно отличался от него: «Не бойся, ты видишь меня только сейчас и больше не узришь. Просто смотри на меня. Ко-гда-нибудь нам предстоит встретиться, и ты меня узнаешь. Но я тебя не буду знать». Она смело смотрела в сверкающие синие озёра его глаз. И не могла оторвать взгляда. Неве-домый юноша приблизился к ней, благословляя, коснулся своими губами аметиста на её обруче и рассыпался световой пылью… На этом месте Ватага резко раскрыла глаза. И удивилась. Она не знала, как оказалась на кро-вати. Точно помнила, что устроилась на полу около неё. И где Лоренцо? Эльфийка приподня-лась на руках и, оглядевшись, нашла пропажу на стуле. Неодобрительно покачав головой, она вылезла из-под одеяла, взяла обронённый во сне жезл и с помощью магии перенесла по воздуху мужчину на его законное место сна. После чего бережно поцеловала его в висок и поспешила уйти, пока он не очнулся. Прикрыв дверь в спальню, Ватага слегка согнулась от ноющей боли в животе — она ведь так и не поужинала вечером; только маленький глоток вина сделала. «Надо срочно поесть!» — подумала она и поспешила спуститься. Сорос ещё бесстыдно дрых на диване, но по раннему часу простительно. Чернокнижница быстро забрала из-под его носа тарелки с нетронутым салатом и уже остывшим горячим в кухню, оставив на столе только бокал с недопитым вином. Она быстро расправилась с салатом, после чего ей стало гораздо легче. За мясо с грибами и рисом она решила пока не браться, оставить себе на обед. Но теперь необходи-мо что-то приготовить к завтраку. Что-нибудь печёное. Возвращаемся к вчерашней книге. Листаем… О, булочки с начинкой! Вот и тутовые ягоды пригодятся! И Ватага взялась за тесто. Оставив его рядом с тёплой печью, эльфийка достала принесённые Твигом ягоды шелковицы и, не удержавшись, съела несколько штук. Потом она взяла проти-вень, присыпала его мукой, и вскоре почти готовые булочки с тутовником отправились на огонь. — Сколько ждать? Нет, слишком долго, — пробормотала она, заглянув в книгу, и спустя пару минут упорного подчинения огня девушка вытащила румяные маленькие пирожки. — Так-то лучше. Она подняла противень на верх печи, чтобы запах быстрее распространился по дому, и только после этого выглянула из кухни. И поражённо застыла, увидев Лоренцо. — Ну, и? Проходи, не стой на пороге, — сказал мужчина, не обращая взгляда к девушке. Он проснулся почти сразу после того, как чернокнижница покинула комнату. Сначала уди-вился: как это он вернулся к себе в кровать? Потом удивился ещё больше, заметив оставленные у подушки виверновые когти: «Что это? Я же дал ей ключи, а она даже ничего не взяла. Странно…» Он переместился в библиотеку, нашёл книги, про которые говорила чернокнижница, и уже с ними оказался в зале. Он оставил их на столе, сел на диван, а сам краем глаза следил за эльфий-кой, готовящей что-то определённо очень вкусное. Снова где-то в глубине сердца проснулась уже забытая обида: ведь Ватага таки предала его доверие. Но… Но не взяла же! Просто верну-лась! Значит ли это, что он, Лоренцо, оказался важнее отеческой истории? Нельзя так думать, одёрнул себя Де-Вальди, это лишь значит, что она оказалась честнее человека, который мог бы оказаться на её месте. Ох уж эти эльфы, усмехнулся дознаватель. Обида снова пропала, но необ-ходимо было поговорить с йонн-галлкой. И вот она уже стоит на пороге кухни, ошарашенная его появлением. — Э-эп?! — Это Сорос поднял веки и непонимающе посмотрел сначала на Лоренцо, сидящего прямо перед его носом, потом на Ватагу, нервно стиснувшую жезл в руке. Синяк на щеке от удара мужчины всё-таки остался, хотя не был слишком заметен, а сама де-вушка неожиданно стала бледнее прежнего. Зная, что Де-Вальди настроился на серьёзный разго-вор, она с секунду помедлила и, на незаметно дрожащих под юбкой ногах подойдя к стулу, села прямо напротив человека. — Вот ответь, а могла бы просто остаться? Я тебе бы тогда лишь за выдержку отдал книги, но нет, — он вскочил, повышая голос, — обязательным было уйти, едва я начал тебе доверять! Та-кого свинства я уж точно от тебя не ожидал! — Он немного походил по комнате, демонстрируя раздражение, и резко остановился, повернувшись к эльфийке: — Что скажешь в оправдание? — Зачем оправдываться, если вина и так доказана? — поразительно ровно ответила Ватага. Внутри всё трепетало от страха перед ситуативным превосходством Лоренцо, и она едва застав-ляла себя удерживаться на месте. — Я не буду этого делать. Признаюсь, что струсила, потому что прямо я не решилась бы тебе отказать. Да и не могла подумать, что ты устроишь мне испы-тание на крепость. Я не сумела его пройти. Теперь только тебе решать, как казнить меня за соде-янное. Я смирюсь с каждым твоим словом, даже если одно из них подведёт меня под топор па-лача или жреческий кинжал. После этих слов Лоренцо стало совестно. Он окончательно убедился, что не имеет никакого права обвинять чернокнижницу. Вот она, настоящая выдержка! Спокойствие, полное смирение, хоть и навеянное испугом. Что-то ласковое затеплилось в груди. Он запустил пальцы в волосы, прикрывая своё смятение напускной задумчивостью, но надо было действовать увереннее. — Хоть правду сказала, оттого легче, — ответил он наконец. — Можешь не опасаться, только хочу успокоить тебя. Но ты прошла испытание. Он подошёл к ней, поднял со стула за плечи и поцеловал. Потом решительно отвернулся и отошёл: — Бери книги, они воистину по праву принадлежат тебе. Печать я сломал. Считай, что это мой тебе подарок. Ватага нерешительно дотронулась до своих уст, встала, положила жезл на стол, рядом с кни-гами, и, подойдя к Лоренцо сзади, обняла, коснувшись лбом тёмного затылка. Ладони её легли мужчине на сердце, а губы оставили в основании шеи влажный поцелуй. Обнажённый торс со-вершенно не озаботил её. — Эм, — Лоренцо вздрогнул от неожиданности и, часто задышав, смутился, — что ты дела-ешь? — Ничего я не делаю, — негромко ответила чернокнижница, лукаво прищурившись. Лоренцо прикрыл глаза от странного волнения. Он чувствовал её прохладные руки, нежные уста, глад-кую материю кофты, обтянувшей грудь… Приятно и тепло, вечно бы стоять так! Но всё-таки надо вернуться в реальность! — Завтракать будешь? — услышал он через минуту. — Нет, я не голоден, — ответил почти беззвучно. Он повернулся к девушке и, покраснев, по-смотрел ей в глаза. Ах, эти сверкающие, завораживающие тигровые очи, каких он ни у кого не встречал! Они заставляли его хотеть гораздо большего, но принадлежность кровно разным наро-дам расстраивала это желание — он помнил предупреждение Микаэлли. И потому решил наплевать на гордость. — Я… Я полюбил тебя, Ватага, — прошептал он, мягко проведя по щекам девушки одними пальцами, и ненавязчиво, теперь будто спрашивая разрешения, соединил их губы. И Ватага ему ответила. Так нежно, так осторожно и ласково, как только могла. От приятного чувства, словно она, в конце концов, получила что-то долгожданное, у неё снова задрожали ко-лени и неприятно сжалось в животе. Эльфийка крепче прижалась к его могучей природе, ища поддержки, ведь незнакомое ощущение вскружило девушке голову. Она не замечала, как слабе-ет, как разгорается от неведомого блаженства её невинное тело… И никаких мыслей. В свою очередь Лоренцо бережно подхватил чернокнижницу, чувствуя, что она вот-вот упадёт, и при-жал к себе. — А ты? — тихо спросил он, прервав поцелуй. — Я знаю, запрет Дракон вам, эльфам, дал на это чувство к человеку, но просто так, чтоб сердце успокоить мне, скажи: а можешь ли меня ты полюбить? — Я… — Ватага судорожно дышала, прикрыв глаза. Её сердце беспокойно колотилось о гру-дину, а тело пробивала странная дрожь. — Я… не знаю, как мне назвать это чувство. Ранее я не познавала его никогда… Поэтому не могу быть уверенной. Я хочу находиться рядом с тобой, хочу поддерживать, помогать, быть ближе, чем кто-либо другой! — Девушка прислонила голову к обнажённой груди Лоренцо и еле слышно закончила: — Если это люди любовью зовут, то да! — Да, — радостно улыбнулся Де-Вальди, зарываясь носом в её волосы, — всё именно так, не иначе! — Ҏазҏешаю, — вдруг сурово сказал Сорос и пригрозил: — Только вы у меня следите, чтоб шаҏики за ҏолики не заезжали! — Что? — не поняла Ватага, хотя общий смысл высказывания уловила. Голос верного зверя немного отрезвил её. — Ну, — неопределённо махнул лапой ящер, — не обҏащай внимания, из книги фҏаза. Твиг! — позвал он зелёную виверну. — Булочки на завтҏак будешь?! А то мне гоҏе заесть не с кем! — Нет, ешь сам! — последовал ответ с лестничной площадки. Оказалось, Твиг почти всё это время находился там же, следил за происходящим и счастливо пританцовывал от того, чему стал свидетелем. — Благодарю за такой бесценный дар, Сорос, — рассмеялся Де-Вальди и подвёл дрожащую Ватагу к дивану. Они сели, и он серьёзно спросил: — А что, как думаешь, скажут твои собратья на этот вздор: эльф с человеком? Или же мой статус в Империи может что-то сгладить? — Тут не в статусе дело, а в принципе, — озабоченно выдохнула Ватага, положив голову ему на плечо. — Им бы было гораздо проще принять весть о том, что я ношу ребёнка от лесного эль-фа, чем о любви к человеку. А я… я ведь самый молодой и самый слабый чернокнижник, да ещё и из клана, который не уважают. Им ничего не стоит пойти против меня, даже если все эльфы На Крови Поклявшиеся поднимутся на мою защиту. Сорос уже потихоньку уминал булочки с шелковицей. — Я не позволю им тебя обидеть, — убеждённо сказал Лоренцо, успокаивающе гладя волны её волос, — и убью любого, кто хоть что-то подумает об этом. Слушай, — закралась к нему шальная мысль, — а поживи со мной! Мне будет до безумия приятно, если ты останешься. Ватага подумала немного и через силу улыбнулась: — Пожить не против. Но пускай поместье сейчас в надёжных руках, мне было бы необходимо оказаться там прямо сейчас. — Она вздохнула и решилась: — Я с самого начала не сказала тебе всей правды о целях, которые я преследовала, приехав сюда. В подземельях Йонн-Галла не найти иной пищи, кроме мяса и грибов. Чтоб оставаться здоровыми, нам в первые годы жизни там пришлось семь островов нашего архипелага отдать под поля зерновых и сады плодовых культур. Тогда ещё страна не была разделена, всё было общим. Урожай с умом разделялся по нуждам каждого эльфа, а остатки складывались в запасники вождя. Когда же начали собираться кланы, их владыки тут же стали предъявлять права на тот или иной остров, и спустя сотни лет так называемое «личное владение клана» привело к почти полному отсутствию растительной пищи на столах йонн-галлцев. Общего для страны давно не осталось, те немногие, кто догадался обменивать мясо подземных тварей в других странах, приносят еду только своим кланам. Мой же живёт на подачках нынешнего вождя — Сайделя. За правителем закреплены в правах три острова, и он снабжает нас и ещё два меньших клана. Но этого не всегда достаточно. Вот я и пришла сюда, чтоб с твоей помощью собрать еду для моего клана хотя бы на ближайшее время, но с перспективой постоянной закупки. Лоренцо молчал, внимательно слушая. Потом подумал и спросил: — Сколько тебе нужно еды для клана сейчас набрать? — Всякого злака, что можно найти на рынке, фунта по два-три. Овощи и фрукты тоже нужны, но зерно важнее. — Хмх, — беззлобно усмехнулся мужчина, — не много ли за раз? И книги, и злаки по три фунта… — Я… я заплачу́, — обескураженно пролепетала девушка, не приняв шутки. — О Альдара, — выдохнул Де-Вальди с досады, — прости, я не это имел в виду. Всё вмиг до-станем. Твиг, ты слышал! — Понял, счас сделаю. — Зелёная виверна вылетела на улицу через балконную дверь. Ватага немного расслабилась, но ещё пару минут не спускала настороженного взгляда с Лоренцо. — Со мной не хотел бы в Йонн-Галл прибыть? — О чём же речь? — оживился Де-Вальди. — Мы можем прямо сейчас отправиться к твоим родным! Я могу перенести нас обоих прямиком в те места. Сорос сожрал половину булочек, но тут вдруг опомнился и, высунув язык, заглянул в гости-ную: — Вам тутовника не пҏинести? — Сорос, наглец ты такой! — воскликнула Ватага со смехом. — Ты сколько булочек умял?! — А что? — Ты на язык свой синий посмотри! Теперь из-за тебя белые ягоды придётся искать! — А синий язык тебе подходит! — расхохотался дознаватель. — Тащи, что осталось там из чёрных, мы с Лоренцо доедим! Ты не откажешься попробовать? — уточнила Ватага. — Да я как-то не любитель этих ягод, — пожал плечами мужчина. — Это, когда я был малень-ким, мама любила печь пироги с ними. Получалось объеденье! — Так я там и свои сделала, беги, пока этот зверь-обжора с ними не покончил! Я ж их на зав-трак готовила, а ты отказался! Съешь хоть один! — Эй, кто это тут зверь-обжора?! — оскорблённо рыкнул ящер, неся пиалу с ягодами. Ватага взяла её и легко подтолкнула Лоренцо, мол: поторопись попробовать и вернись тут же. Тот улыбнулся и пошёл в кухню. Через минуту оттуда донеслось одобрительное мычание, и мужчи-на высунулся со сверкающими глазами и набитым ртом. — Так вкусно! — воскликнул он с удивлением. — Даже с мамиными сравнить можно! — Бе-бе-бе, — с высунутым синим языком пробурчал Сорос, вроде: «Кто бы сомневался в мо-ей леди!» — и вернулся за диван. — А книги? — Глаза Ватаги недоверчиво потускнели, а рука с ягодой замерла у самых губ. — Ты всё-таки окончательно решил их отдать? — Бери, пока даю, — улыбнулся Лоренцо и, проглотив, сказал спокойно: — Я обязан их от-дать. Написал их ведь твой отец, я так понимаю? Или ошибаюсь? Ватага вскинула голову: — Как ты догадался, что Сальтар — имя моего отца?! — Ты же сама говорила, что он был тебе дорог, вот и понял. — Мягко глядя на неё, он вышел в зал и опустился перед девушкой на колени: — Я стыжусь перед ним, за всё то, что наговорил тебе вечером. Я не собираюсь нести тебе смерть. Кому угодно, только не тебе. — Он осторожно дотронулся до раненой щеки, мягко, чтоб не доставить боли, погладил большим пальцем скулу и пятнышко синяка. — Упорствовать не буду. Приму всё, что ты решишь. Я понимаю, что жизни человека не хватит, чтоб дождаться решения эльфа, но готов. — Ты пойдёшь на такой риск ради сомнительной перспективы. — Я не пойду против твоего собственного желания. Я знаю вас, я знаю, страсть — не есть лю-бовь. Не торопись с решением, дай страсти выгореть! Так нам обоим будет лучше. Ватага помолчала и вдруг заговорила: — «Эльфийские души о страсти не чают, но ласку и нежность они источают, тела, словно лен-ты, они заплетают под тихие песни волшебных сердец. Под сладостный стон и дыханья напевы сливаются души, не тронуто чрево, никто из богов тем не будет разгневан, ведь не́ данный не был поруган венец». Гжель из клана Кристальных Очей, один из немногих поэтов Йонн-Галла. Запомни эти строки, Лоренцо, можешь не пословно, — и она поцеловала ласкающую ладонь. — Они слишком красивы, чтоб запоминать с одного раза, а от того, как произносишь их ты, мой разум сам отказывает мне. Ватага содрогнулась от приятного чувства: не знала она в своей жизни комплиментов от мужчин, оттого не нашла, что ответить. Лоренцо сам спас положение. Лукаво поглядывая ис-подлобья, он зубами вытащил из её пальцев тутовую ягоду и показал жестом, мол, «наклонись». Девушка послушалась, и Лоренцо, вытянув шею, ткнул ягодой ей в губы. Ватага улыбнулась и откусила кусок протянутого угощения, не преминув ещё раз поцеловать дознавателя. — Время не дремлет, — сказал тот, с неохотой поднимаясь. — Пока Твига нет, дашь мне одеться? А то же неприлично в незнакомое место отправляться, в чём мать родила! Эльфийка рассмеялась и играючи хлопнула его по заду. С притворно-недовольным «эй!» Ло-ренцо умчался вверх по лестнице. Тут засуетился Сорос, всё это время умильно ухмыляюшийся: — Так, ягоды отставляем, — он выхватил пиалу из рук подруги, — беҏём жезл, — всучил ей колдовской артефакт, — книги, — следом — труды Сальтара, — пҏо себя — не знаю. Но лучше без меня. — Кому что передать? — …Я пока ещё подумаю. — Так, всё, я готов, — возвестил Де-Вальди, перепрыгивая через четыре ступеньки уже в сво-ей лепреконьей униформе. — Твига не появлялось? — Лечу, лечу, мчусь, хах моғу! — донёсся с улицы голос виверны, и Твиг, нагруженный восе-мью связанными между собой по два полотняными мешками, чуть не задев Сороса, врезался в диван. — Отлично. — нисколько не заботясь о состоянии питомца, Лоренцо взял мешки и перекинул их через плечо и подал руку Ватаге: — Теперь самое главное, глубоко вдохни и не выдыхай. Это же твоё первое перемещение будет, а я уж привык. — Так, удачи, теҏпения, и пҏивет от меня всем в поместье, ясно?! — напоследок надумал Со-рос, после чего девушка очень красноречиво на него глянула. — Понял, понял, что ясно. И отошёл. * * * В поместье третий день — тишина и спокойствие. Разве что быки-оборотни пару раз заигры-вали с самочками, но попытки полузверей резко пресекли. Из столицы гонец вождя принёс письмо. На следующий день правитель Сайдель обещал прислать небольшой обоз с поверхност-ными корнеплодами, и это весьма обнадёжило Дирана. На самом верхнем этаже находился мальчик двадцати пяти лет от роду по имени Менрит. Ему нравилось из круглого окошка чердака оглядывать окрестную пещерную пустошь, освещённую только голубыми и сиреневыми кристаллами, и сияющий вдалеке город, Сирис Назар. Но сей-час его внимание привлекло нечто другое — две фигуры, движущиеся по направлению к поме-стью. В одной из них он узнал Ватагу. — Госпожа вернулась, — прошептал он и, резко отскочив от окна, помчался вниз по лестнице, восклицая на весь дом: — Трубите в рог — госпожа вернулась! Госпожа вернулась! Челядь заволновалась. Диран, находящийся в это время в библиотеке, аккуратно сложил свит-ки, находившиеся в его руках, и поспешил выйти. Снаружи затрубил сигнальный рог, и этот звук услышали путники. — Нас заметили! — с облегчением выдохнула Ватага и сказала: — Лоренцо, не мог бы ты книги донести? Я не хочу ни в чём оправдываться перед сородичами. А уже в доме опять возь-му. — Хех, нагрузила ты меня! Ладно. А много ли тут народу? — спросил Де-Вальди, забирая книги свободной рукой. — А то, я понимаю, тут не разгуляться, как у меня дома — я немного опасаюсь такого обилия тёмных эльфов. — Старые менельсирские предрассудки, не имеющие настоящей почвы! — категорично за-явила Ватага и успокоила его: — Вообще, их должно быть тринадцать, но они не приставучие. Если только, может, ребёнок один, мальчик Менрит. Он всегда здесь жизнь скрашивает нам, и только не говори, что ты детей боишься. Я тебя всем представлю как своего работодателя — кстати, мы забыли, что ты им и являешься. Может заявиться тётушка — тут то же самое. Уверяю, тебя примут, как самого дорогого гостя. Ты мне веришь? Однако Лоренцо волновался больше, чем Ватага после первого поцелуя: — Надеюсь, ты права. Но если они узнают правду, боюсь, умру. — Поверь, если прознают, умрёшь не ты, а я. От стыда. Ворота перед ними отворились. Сигнальный рог прозвучал снова, но уже тише, чтобы не оглушить йонн-галлцев. Все тринадцать эльфов смиренно ждали свою госпожу. Диран сделал шаг вперёд по направлению к прибывшим и первым преклонил перед колено перед Ватагой: — Госпожа. Его примеру последовали остальные. Ватага, как положено, помолчала несколько секунд и сказала: — Встаньте. Тёмные эльфы подчинились. — Пройдём же внутрь, не дело дальше говорить на дворе, — указала чернокнижница и, по-смотрев на Лоренцо, сделала приглашающий жест в сторону дома.