***
Около десяти Лун назад
Шея Касси была теплой и гладкой. От нее едва уловимо пахло сеном и еще чем-то горьковато-травянистым. Рей крепко обхватила ее руками и прижалась щекой к расчесанной коричневой длинной гриве, чувствуя, как при каждом шаге бугрятся лошадиные мышцы. Сердце девочки гулко билось в груди, а в душе царило ни с чем не сравнимое волнение, охватившее ее в страхе перед неизвестным. Ноги Рей касались серых в яблоках боков. Пустые стремена, до которых девочка не доставала, болтались, тихо позвякивая при каждом движении Касси. Лошадь ступала сравнительно мягко, бодро стуча копытами по плотно утоптанной дороге. Отец крепко держал поводья мозолистой рукой, и Рей могла видеть только его широкую спину и затылок с каштановыми спутанными волосами. Какофония звуков царила вокруг, куда-то бежали люди, то и дело налетая друг на друга и на дилижансы. На руках у пышной селянки во весь голос вопил бутуз, плача и размахивая кулачками. Худая торговка с сухим, костлявым лицом и противным высоким голосом зазывала покупателей, указывая на громоздящиеся на куске ткани вычурные украшения. Завороженная, Рей повернула голову, глядя, как мерцает темно-синий, почти черный камень на одном из колец. Кудахтали и вальяжно прохаживались у стен домов куры, растопыривая рыже-коричневые перья, изредка молниеносными движениями наклоняя головы вперед и что-то выклевывая из земли. Чья-то светлая лошадь — такая же желтая и запыленная на вид, как и дорога, по которой Рей ехала — пользуясь тем, что хозяин переключился на разговор с торговцем, меланхолично жевала пучок сухой травы, давно уже выжженный нещадно палящим солнцем. Одна из куриц, с негодующим кудахтаньем улепетывая от прохожего, бросилась под копыта Касси. Отец с громким окриком едва успел остановить лошадь. Та испуганно заржала, повертев головой, фыркнула и встала на дыбы, отчего Рей с вскриком едва не вылетела из седла. — Ну-ну, тише, Касси, — успокаивающе произнес отец глубоким низким голосом и ладонью нежно погладил морду любимицы. — А ты не бойся! Не сбросит, это я тебе точно говорю! Он подмигнул дочери и усмехнулся, снова беря кожаные ленты поводьев в руки. Рей выдохнула и выпрямилась в седле настолько, насколько позволял слегка отошедший в глубину души страх. Она крепко ухватилась за луку, ощущая, как леденеют кончики пальцев. Мимо прокатилась старенькая карета, обдав Рей клубами пыли. Свободной рукой кучер поправил коричневую шляпу с широким полями, зевнул и несильно хлестнул кнутом взмыленную пару лошадей. Чумазый мальчишка в обносках, который пристроился на задке* кареты, щербато улыбнулся до ушей и задорно помахал Рей рукой. Страх упасть с Касси полностью отступил, и теперь девочка с искренним детским любопытством глазела по сторонам, пытаясь запомнить каждую деталь увиденного. Еще бы — ведь сегодня она снова посетит трактир вместе с папой! А это значит, что ей предстоит услышать целое море дивных историй и полуправдивых небылиц, увидеть самых что ни на есть необычных существ и представителей самых разных рас со всех семи материков! «Да, — подумала Рей блаженно, на миг прикрыв глаза и предавшись мечтаниям, — этот день точно будет очень-очень необычным!»***
Отец, поддерживая Рей за талию, помог ей слезть с лошади. Приветливый конюх в потрепанной соломенной шляпе кивком поприветствовал новоприбывших и за поводья отвел Касси в конюшню к другим лошадям. Уверенно став на выжженную солнцем землю, девочка вдохнула полной грудью. Рядом с трактиром даже пахло особо. Дождем, нагретой древесиной и почему-то маминой выпечкой. Целые заросли полыни покачивались от легкого ветерка, похожие на бело-зеленый мираж. Над бревенчатой крышей таверны лениво плыли облака. Стоило девочке только подойти к массивным дверям, как она расслышала тонкую, проникновенную песнь скрипки. Отец сильно толкнул створки, и они со скрипом распахнулись. Таверна встретила их непередаваемо громким гулом голосов и яркими огоньками свечей на грубых деревянных столах. Рей остановилась на пороге, ощущая, как нечто завораживающе-восторженное проникает в глубину души, вызывая трепет. Запах дрожжей и сосновой стружки витал в воздухе, смешиваясь с ароматом восхитительно приготовленной куропатки и пыли, налипшей на одежду путешественников. — Ну что, рада? — добродушно улыбнувшись, спросил отец, легонько подталкивая девочку в спину, чтобы она не загораживала дорогу другим гостям. Рей счастливо закивала, ее длинные иссиня-черные волосы, заботливо собранные старшей сестрой в аккуратный пучок, от этого простого жеста растрепались и замысловатыми вихрами спали на плечи. Отец рассеянно погладил дочь по голове, нагретой солнцем за время езды, обреченно посмотрел на новую «прическу» Рей и со вздохом направился к столу трактирщика. Рей с интересом осматривалась вокруг, внимательно разглядывая даже самый заурядный предмет. Вон громоздкие винные бочки под деревянной лестницей, вон на потолочной балке алый гобелен Маресского графства, на котором золотой вязью вышита рысь. Вон за одним из самых шумных столиков уставший мужчина с запутанными седыми патлами, добродушно улыбаясь, кормит ягодами маленького лемура с большими и круглыми синими глазами и воинственно задранным пушистым серо-черным хвостиком. А там, у стены, рядом с лестницей в тени стоит эльф с короткими светлыми волосами. Огоньки свеч бликами играют на белокурых прядях, превращая их в золотые. Наряд у эльфа невероятно дорогой, пронзительно-белый, расшитый серебряными нитями так, что невозможно взглянуть без рези в глазах. На поясе в вычурных ножнах покоится короткий клинок с изящной резной рукоятью. Тонкие губы эльфа плотно сжаты, брови сомкнуты у переносицы, а во взгляде читается непонятная Рей брезгливость, смешанная со скукой. Казалось, эльф сам не понимал, что привело его в подобное место и почему он до сих пор остается здесь, рядом с подозрительными личностями в темных плащах, пьянчугами и странными существами с других материков. — Говорю же, это точно был василиск! — распинался маленький бородатый дедуля перед парой молодых улыбчивых дворфов, похожих друг на друга как две капли воды. В подтверждение своих слов он выхватил из большущей сумки голубое перо длинной с руку Рей. От ошеломления девочка приоткрыла рот. Один из дворфов подавился смешком. В самом дальнем углу, куда почти не доставал свет, восседал… настоящий тха’арши! Рей сначала глазам своим не поверила, но, вовремя спохватившись, отвернулась от незнакомца и поспешила за чуть ли не единственный во всем трактире свободный столик. Уже оттуда, сделав вид, что наблюдает за весело болтающим отцом, который облокотился на стойку трактирщика, девочка принялась внимательно разглядывать тха’арши из-под полуопущенных ресниц и упавших на лоб темных прядей. К ее щекам понемногу приливал румянец волнения. Его бледное лицо с тонкой, почти прозрачной кожей казалось серым в неверном отблеске танцующего на медных подсвечниках пламени. Тха’арши с загадочной полуулыбкой сидел, чуть склонив голову и положив подбородок на сцепленные в замок длинные пальцы. Из-под черного капюшона, закрывавшего голову, выбивались белые жесткие пряди. Взгляд молочно-розовых, но удивительно ярких глаз рассеянно скользил по посетителям. Руки обтягивало множество браслетов с незнакомыми девочке знаками. На лавке рядом с тха'арши, уткнувшись носом в бок хозяина и свернувшись калачиком, дремал маленький лохматый песик. Рей завороженно выдохнула, широко распахнув глаза от изумления и восхищения: встреча в трактире с настоящим тха'арши, мирно наслаждающимся яствами вместе с любимцем, равносильна обнаружению посреди города спящего дракона! Оставалось только гадать, почему другие посетители таверны беспечно беседуют и смеются, а не глазеют на необычного незнакомца. Тем не менее, сесть рядом с тха’арши никто не рискнул. Рей помнила, как отец рассказывал, что ни в коем случае нельзя долго смотреть на тха’арши и привлекать к себе их внимание. Ведь все же они — дети Смерти и темные заклинатели крови… От тха’арши можно ожидать чего угодно. Но как бы было интересно поговорить с ним! Рей так много у тха’арши хотелось узнать!.. Внезапно взгляд тха’арши остановился на лице девочки, и она взволнованно поспешила опустить глаза, чувствуя, как к горлу подкатил ком. И тут же едва-едва смогла подавить испуганный вскрик. Под столом кто-то сидел. Этот «кто-то» широко распахнул небесно-голубые глаза и, едва различимый в темноте, прижал палец к губам. Рей вздрогнула и рывком поджала под себя ноги, больно ударившись ступней о стену. Ей показалось, что волосы на голове встали дыбом. Она не в состоянии была отвести взгляд от силуэта под столом. Постепенно глаза привыкали к полумраку, и она смогла разглядеть очертания человеческой фигуры. — Пожалуйста, не выдавай меня! — горячо зашептал некто под столом, скорчив умоляющую гримасу. — Т-ты что тут делаешь? — заикаясь, испуганно пролепетала девочка. Но незнакомец лишь снова прижал палец к губам и двусмысленно махнул рукой. Рей восприняла этот жест по-своему. Облегченно выдохнув, она осмотрелась и, удостоверившись, что никто из посетителей не смотрит на нее, нырнула под стол. Бах! Рей отпрянула, шумно дыша и держась обеими ладонями за лоб, на котором вспухла шишка. В голове у нее словно зазвучал набат, на глаза навернулись слезы. Девочка зажмурилась и синхронно с кем-то простонала: — Больно!.. Когда глаза наконец перестали слезиться, Рей увидела перед собой мальчика примерно ее возраста. Он смотрел на нее полными боли и обиды ярко-голубыми глазами, а из-под его огненно-рыжих непослушных волос умильно торчали длинные эльфийские уши с острыми кончиками. — Ты чего творишь? — простонал он и зажмурился, отползая. Рей не удержала равновесия и тоже распласталась на полу. В иссиня-черных прядях мгновенно запуталась сухая солома. — А ты сам чего тут сидишь? — хрипло спросила она. Мальчик-эльф шумно задышал и, смешно нахмурившись, отвел глаза. На его простой серый балахон, подхваченный коричневым кожаным поясом, тоже налипли опилки. — Смотрю, — недовольно буркнул он и, выпрямившись, насколько позволяла столешница, едва заметным кивком указал туда, куда мгновенье до этого стрельнула глазами Рей. — Это ведь… настоящий тха’арши, да? Заклинатель крови? В голосе его прорезалось восхищение. Эльф наконец убрал руку от покрасневшего лба. В глазах вспыхнули искры живого любопытства. — Ты чего? Нельзя долго смотреть на тха’арши! — судорожно зашептала Рей скорее просто для проформы и, забыв о боли, придвинулась к мальчику ближе, непроизвольно глядя на невиданное доселе создание. Эльф под боком, оказавшийся неожиданно теплым и худым, фыркнул и наморщил нос. — Можно! — некоторое время подумав, глубокомысленно изрек он. Рей невольно прыснула. — Тебя как зовут? — спросила она, с интересом покосившись на нового знакомого. — Л… Ланс, — просто ответил эльф чуть смущенно, с трудом переводя взгляд с тха’арши на девочку. — Я Рей, — она улыбнулась. Внезапно что-то мокрое и мягкое ткнулось девочке в бок. Рей вздрогнула от неожиданности и отпрянула, едва не упав на Ланса. Из тьмы на нее уставились круглые темные глаза. — Собачка! — на коленях Ланс пролез мимо Рей и погладил удивленную серо-черную морду. Пес удовлетворенно помахал хвостом, ощутимо хлестнув девочку по рукам. Из горла у него вырвалось глубокомысленное урчание, которое можно было расценить одновременно как угрозу и как благодарность. Ланс на всякий случай одернул ладонь. — Это же песик тха’арши, — тихо протянула Рей, взглянув на пустое место рядом с мужчиной, где ранее лежала собака. Ладонь девочки утонула в неожиданно пушистой и мягкой шерсти. Чем дольше Рей вглядывалась в песика, тем больше понимала, что это, скорее всего, щенок, а не взрослая собака. Уж больно наивно и удивленно глядели круглые темные глазенки. — Песик, песик, хочешь вкуснятину? — воодушевленно позвал Ланс, вытянув из небольшой сумки на поясе травяную лепешку. Щенок втянул носом воздух, фыркнул и совсем по-человечески скептически уставился на угощение. — Собаки же не едят траву, — чуть удивленно промолвила Рей. Ланс растерялся. — А что же они тогда едят? — он смущенно потупил взор, баюкая в руках лепешку. — Ну… Куропатку. Косточки, — сбивчиво пояснила Рей. — А-а, — Ланс улыбнулся и поднял горящие глаза на новую знакомую. — Я не знал. Просто там, где я жил, собаки не водятся. Зато водятся дикие лошади и саллики — это такие животные с длинными обвислыми ушами, похожие на зайцев и… немного на бобров. Или сурков. Они едят траву. И травяные лепешки тоже едят. Рей с интересом прислушалась к его словам. О таких животных, как саллики, она слышала впервые. Пользуясь тем, что девочка отвлеклась, щенок оббежал ее и с неприкрытым злорадством принялся пожевывать подол длинного серого платья. Рей вскрикнула и попыталась вырвать серую ткань из цепких зубов, но песик не отпускал, принявшись тянуть платье на себя с утробным рычанием. Девочка снова дернула на себя, но уже чуть сильнее. Послышался громкий треск. Щенок, из пасти которого свисал кусок того, что некогда было частью платья, ехидно помахивая хвостом, спрятался за спину Ланса. Рей от возмущения приоткрыла рот и внезапно заметила одну странность, из-за которой мгновенно перехотелось сердиться. — Ой! У него правый клык длиннее! — воскликнула она удивленно и указала на щенка. Если присмотреться, то действительно можно было увидеть, что один из зубов песика выдается вперед и даже слегка нависает над нижней челюстью. Ланс подхватил щенка под передние лапы и развернул к себе. — И правда, — чуть удивленно протянул эльф. Внезапно тха’арши, про которого оба успели уже забыть, резко поднял голову и огляделся. Со стороны это выглядело невероятно жутко, будто человекоподобная фарфоровая кукла, застывшая изваянием, вдруг ожила. Не найдя нигде щенка, тха’арши привстал и едва слышно свистнул с помощью двух пальцев. Песик повернулся в его сторону и навострил уши. Он негодующе фыркнул, вырвался из хватки Ланса и быстро потрусил из-под стола. В голову Рей закралась мысль, что если бы щенок был человеком, то сейчас шел бы понурившись. Сердце девочки екнуло. Ей показалось, что песик обиделся и даже расстроился. Но все это не применимо к собакам, а щенок не оборотень, это точно… — Ну и ладно! — выпалила она на одном дыхании, глядя на удаляющийся закрученный бубликом хвост. — Это совсем не недостаток! Ты и так очень-очень замечательный! Щенок остановился и повернул голову. Мгновение он странно глядел на девочку, а затем снова фыркнул и побежал к хозяину. Кусок платья в его зубах развевался, похожий на пожеванный, но не утративший своей значимости победный флаг. — Как думаешь, если я подойду к тха’арши, ничего страшного не будет? — взволнованно протараторил Ланс, не замечая, с каким выражением лица новая знакомая смотрит на испорченную одежду. Рей отвлеклась, непроизвольно поежилась и перевела взгляд со щенка на эльфа. — Не знаю, — честно призналась она, издалека глядя в молочно-розовые глаза. — Но мне бы очень хотелось подойти. — Тогда пошли, — уверенно сказал Ланс. — Я думаю, что он хороший. Нельзя же все время бояться! Конечно, он прав, подумала девочка, ощутив к новому знакомому прилив симпатии. Эльф первым вылез из-под стола. За ним поспешила Рей. Откуда ни возьмись, рядом появилась улыбчивая молодая девушка, которая по виду была едва старше Рей. Каштановые волосы, подстриженные идеально ровно, обрамляли ее чуть смуглое лицо, глубокие синие глаза задорно блестели. — О, ты ведь дочка Таррифа-Мастерового? — весело спросила она, поведя головой в сторону отца Рей. Та робко кивнула, покосившись на тха’арши, рядом с которым как раз оказался Ланс. — Что ж, тогда для тебя — особое угощение, — широко улыбнулась девушка, не замечая замешательства Рей, и начала озираться по сторонам в надежде отыскать для юной гостьи свободный столик. Ее улыбка угасла, когда стало понятно, что в трактире негде протолкнуться, не говоря уже о том, чтобы найти свободную лавку. Даже место, где Рей с Лансом прятались, оказалось уже занято шумной компанией рыжебородых гномов. — Может, в комнате трактирщика поешь? — поджав губы, виновато поинтересовалась новая знакомая Рей. При этих словах у девочки болезненно сжалось сердце. Стоило только представить, как она будет обедать в полном одиночестве, слыша лишь слабые отзвуки музыки из-за закрытой двери, как становилось дурно. — Нет, я сяду там, — тихо, но уверенно произнесла Рей, указывая тонкой ручкой на самый забитый стол, за которыми с громким хохотом и заглушающими музыку разговорами восседали минимум восемь человек. Она едва не ляпнула: «Я саду рядом с тха’арши», но слова некстати застряли в горле, а язык словно прилип к нёбу. Боясь, что ее все же отправят в комнату трактирщика, Рей шустро проскользнула мимо двух женщин в длинных юбках, о чем-то с улыбками переговаривающихся, натолкнулась на темноволосого эльфа, громко провозглашающего тост под аккомпанемент искреннего смеха товарищей, и рассыпалась в извинениях. Бросившись к столу, девочка едва не сбила с ног утонченного музыканта в разноцветном берете с помпоном, который вдохновенно выводил на флейте затейливую мелодию, чьи нежные звуки завораживающе переплетались с плачем скрипки в дальнем углу таверны. Высокий эльф, стоявший у стены подле лестницы, проводил девочку внимательным холодным взглядом. Не успев вовремя остановиться, Рей скользнула по деревянным доскам и со всего маху врезалась в обтянутую грубой тканью широкую спину каревала, который как раз в этот момент от души отхлебнул из деревянного бокала. Эль причудливыми прозрачно-янтарными пятнами выплеснулся на дубовый стол. Грузный торговец в расшитом простыми узорами темно-коричневом балахоне расхохотался, от полноты чувств ударяя по столу унизанной перстнями ладонью. Каревал обернулся и хмуро посмотрел маленькими темными глазками на смутившуюся Рей, которая уже успела пожалеть, что вообще направилась именно к этому столику. Ведь всем известно, что каревалы, потомки некогда истребленных горных великанов, отличались особой вспыльчивостью. — Боги Шеймея и Антарагны, это же дочь самого Таррифа-Мастерового! — удивленно вскинула бровь загорелая женщина с черной повязкой на правом глазу, сидящая в дальнем конце лавки возле другого каревала, не такого высокого и широкоплечего, как тот, в которого врезалась Рей. Женщина машинально погладила большим пальцем блестящий бок лакированной курительной трубки и, недовольно поморщившись, затянулась. Густой сизый дым, пахнущий травой къярн, взвился под потолок таверны и заклубился у грубо обтесанных бревен причудливыми кольцами. — Да, это Рей! — со смешком подтвердил ее слова мужчина, в котором девочка узнала сына трактирщика. — Иди к нам! — приветственно позвал он и пододвинулся, крепким бедром едва не сшибая с лавки пьяненького гвардейца с тонкими усиками. — П-поосторожней там, уважаемый, — пробубнил тот, пытаясь выровняться и сфокусировать мутный взгляд на нарушителе его личной идиллии. Голос гвардейца прозвучал приглушенно и нечетко, поэтому «поосторожней» прозвучало как «потсрожней», вызвав очередной взрыв смеха за столиком. Рей опустилась на лавку с легкой радостной улыбкой, чувствуя облегчение, и принялась разглядывать сидящих. Они все выглядели до крайности веселыми и беззаботными, и у Рей промелькнула мысль, что она тоже хотела бы быть такой, когда вырастет. — За Рей, великую мастерицу отца Таррифа, — глубокомысленно изрек зажатый между двумя каревалами тощий паренек с коричневой полоской на носу и, кое-как вытянув руку, потянулся к пустому бокалу. Железные рожки неизвестного предмета на его голове трепетали, прозрачные стекла, видимо, предназначенные для глаз, были небрежно заляпаны ромом. — Именно так, Маклер, — озабоченно промолвил торговец и укоризненно покачал головой. — Только, думаю, тебе не стоит больше пить. — Да пускай, — легкомысленно махнула рукой женщина, мимолетно улыбнувшись Рей. — Он, когда напьется, всякую ахинею молоть начинает, смешно безумно. Я думаю, что он даже экзамен в своей Академии Магов сдал только благодаря этому… Но ее последние слова потонули во всеобщем гуле. Посреди трактира образовалось пустое пространство, на которое вышла уже знакомая Рей девушка в длинной красной юбке и просторной белой рубахе. Невидимый скрипач заиграл быструю веселую мелодию, и девушка закружилась в задорном танце. — Красавица… — выдохнул гвардеец, вмиг приосаниваясь. На его лице заиграл легкий румянец, ничего общего со спиртным не имеющий. — В ней видна кровь дикого племени гор Леарата, — с гордостью в голосе заявил доселе молчавший скуластый мужчина с грубыми чертами лица, квадратным подбородком и прямым носом. — Именно такие девушки в день своих шестнадцатых Лун Жизни отправляются вниз по реке Атлеа, следуя за лунной тропой, дабы оседлать горных грифонов… Младший каревал, как его назвала про себя Рей, скептично фыркнул, пролив на грудь эль. — Чего смешного? — обиженно протянул гвардеец, оскорбленный в лучших своих побуждениях. — И правда, красавица! — Боги Шеймея и Антарагны, — хмыкнула женщина, поправив треуголку на темных сальных волосах. — Никто и не сомневался, что все ваши разговоры опять начнут крутиться вокруг женщин. Тамри, лучше снова расскажи мне историю о Коралловой бухте. Вон Рей ее еще не слышала. Девочка насторожилась и прислушалась, враз сбрасывая успевшую охватить ее пелену сонливости. Тамри, сын трактирщика, приоткрыл рот, готовясь говорить. — Я из-за тебя уже могу ее слово-в-слово пересказать, Милли! — недовольно заявил торговец, перебивая. — Если байки травить, то только про лесное племя. Вон эльф стоит, весь такой гордый и высокомерный. Вот у него и требуй историю! Он говорил явно без всякого намека и не думал, что собеседница действительно привлечет внимание эльфа. — Эй, красавчик! — громко позвала Милли. Торговец поперхнулся и с недоверием уставился на нее. Эльф перевел на Милли взгляд, в котором читалась неприкрытая скука. — Ты же с Западного материка? Я слыхала, что у вас там происходит много интересного. Расскажи, а? В льдисто-голубых глазах эльфа читался такой холод, что Рей невольно поежилась и опустила взгляд. — Слова материальны, и я не собираюсь тратить их, дабы развлечь кучку пьянчуг, — резанул по ушам мелодичный голос эльфа. — Лишь скажу, что в родных мне краях ничто не имеет цены. Одним движением руки живущие там могут обратить пыль в золото, а золото — в прах. На мгновение за столом повисла тишина. — Ну и голос, — мечтательно протянула Милли громким шепотом, снова затягиваясь. — За это я готова простить ему даже «кучку пьянчуг»! — А можно и пыль в золото обращать, и прах? — живо заинтересовался торговец, придвигаясь поближе. — Итак, о Коралловой бухте, — снова начал Тамри, пытаясь привлечь к себе всеобщее внимание, но был снова бесцеремонно перебит. — Что там о Коралловой бухте! — легкомысленно махнул рукой Маклер, локтями пытаясь распихать мощных каревалов, зажавших его с обеих сторон. Судя по их лицам, его жалкие потуги они даже не заметили. — У нас на крыше Академии гнездо было. А там — яйца. Думали, что г-грифы. А вылупился жеребенок. С крыльями. — Тьфу! — воскликнула Милли, от полноты чувств с размаху громыхнув бокалом о стол и расплескав ром. — Пить меньше надо, Маклер! Чтобы жеребята с крыльями перед глазами не прыгали. — Но я правда видел! — запротестовал Маклер, и его неожиданно поддержал скуластый мужчина. — Думаю, это был пегас, — задумчиво протянул он, делая глоток из своего деревянного стакана. — Странно только, они обычно гнездятся в горах. Этот, наверное, просто отбился от стаи. Между Милли и мужчиной враз завязался спор. Он был для Рей малоинтересен, поэтому она прислушалась к Тамри, который все же начал вещать про Коралловую бухту. — Говорят, что у абсолютно всех растений там синие листья, — изрек он, обращаясь к гвардейцу. — В центре бухты подводная пещера, а там — скелет последнего дракона. Прямо в озере, представляешь?! Кости настолько древние, что уже обросли мхом и кораллами, поэтому бухта так и называется — Коралловая. Глаза Рей заблестели. Она с интересом прислушалась, но рассказ Тамри с каждым словом становился все более бессвязным, пока глаза сына трактирщика не закрылись, а голова безвольно не завалилась на руку, которой он ранее подпирал подбородок. Разговоры за столом понемногу начинали стихать, разморенные горячительными напитками и царящей атмосферой уюта гости проваливались в сладкую полудрему. Лишь смуглая Милли рассеянно рассматривала что-то, видимое лишь ей, и раз за разом вдыхала дым из резной трубки. Внезапно кто-то аккуратно тронул Рей за плечо. Она обернулась и встретилась взглядом с горящими глазами Ланса, который улыбался от уха до уха, сияя, как начищенный пятак. — Смотри, что мне тха’арши подарил! — с воодушевлением и невероятной радостью протянул Ланс и гордо продемонстрировал худое запястье с красовавшимся на нем широким кожаным браслетом с серебряными застежками. Девочка невольно обернулась, но ни тха’арши, ни его необычного щенка с длинным клыком уже не было за столиком. Наверное, они вышли, смешавшись с плотной толпой. Лишь одиноким огоньком горела свеча в простом подсвечнике, выхватывая из полумрака пожеванный кусок простой серой ткани на лавке.***
Крылья должны быть похожи на плотные мешки, заштопанные с одной стороны. Тогда воздух будет надувать их и позволит планировать даже под весом тяжести. Они не должны быть такими грубыми, такими тяжелыми, как мешки для картофеля или рабочая рубаха. Соответственно, и ткань из-под всего вышеупомянутого для крыльев брать никак нельзя. Да и сама их форма должна быть чуть иной. Не просто овальные куски, широкие с одной стороны, а нечто вроде крыла летучей мыши, с небольшими углублениями и изгибами... Вот оно! Наконец-то ошибка была осознана. Но что тогда использовать как альтернативу? Нет, что использовать, Рей как раз-таки знала. Но идея была столь безумной и невероятной, что она никак не могла решиться, раз за разом выходя в коридор и, не доходя до лестницы, поворачивая обратно. Перед глазами так и стояло видение крепкой, но воздушной ярко-оранжевой, словно заходящее солнце, материи. Наверное, в сотый раз Рей распахнула дверь мастерской и быстрым шагом направилась к лестнице, ощущая, как к лицу приливает кровь. Ладонь скользнула по гладким перилам лестницы, и девушка замешкалась, не решаясь сделать шаг на ступени. В ее голове спорили, переговаривались, соблазнительно шептали тысячи голосов. «Пегасы обычно гнездятся в горах». «Говорят, что у абсолютно всех растений там синие листья. А кости скелета дракона настолько древние, что уже обросли мхом и кораллами, поэтому бухта так и называется — Коралловая». «В родных мне краях ничто не имеет цены. Одним движением руки живущие там могут обратить пыль в золото, а золото — в прах». «Как бы мне хотелось снова увидеть того тха’арши! Его браслет просто-таки величайший дар!» «В день девятнадцатой Луны Жизни я отправляюсь!» Рей нахмурилась, до боли в глазах вглядываясь в тьму, окутавшую комнаты дома. Где-то там стоит сундук с такой нужной, но такой недосягаемой вещью... Внутри девушки боролись две сущности, бились, пульсировали в мозгу. На лестнице словно барьер, через который она не может пройти. Родители явно не оценят и не поймут ее поступка. Скорее, даже осудят. Но в глубине души Рей для себя уже давно все решила.***
Эту ткань нож резал мягко, с едва различимым треском и шорохом. Железные спицы, которые Рей тонкими длинными пальцами закрепляла в специальных отверстиях, тихо лязгали. Амулеты Легкости с изящно вычерченными на кругляшках рунами блестели в свете магического огня в банке, стоявшей рядом на столе. Пламя, горячее и обдающее жаром даже сквозь толстое стекло, бросало синие отблески на лицо Рей, делая его еще серьезнее и бледнее, а черты – острее. Все внутри ликовало и заходилось в счастливом танце, но девушка не позволяла эмоциям взять верх и заставляла себя думать отстраненно и рационально. Лишь счастливая улыбка, широкая и искренняя, озарила лицо Рей, когда она для проверки свернула и развернула новые крылья клаторна. Щелчок, с которым они плавно отошли от доски и раскрылись, прозвучал синхронно с биением взволнованного сердца. А в углу мастерской сиротливой грудой возвышалось то, что некогда было церемониальным ярко-оранжевым свадебным платьем.