мы по разные стороны стен. видно, что-то пошло не так. добровольно сдаюсь в твой плен, самый лучший на свете враг. добровольно иду под нож, изнутри достаю слова. если очень кого-то ждешь, отключается голова. рассыпается мой доспех, разлетается в пух и прах. ты мне точно дороже всех, самый нежный на свете страх. хочешь? на... вот, держи стихи... больше нечего мне отдать, только честно, без шелухи, дай мне плечи твои обнять. дай мне пару минут тепла, разуверь меня в злой судьбе. ты же видишь, что я пришла. сама пришла... проиграть к тебе.
***
Из дома Сергея я вышла совершенно разбитая. Мои эмоции были противоречивы. Я взглянула на Николая под другим углом, закрыв глаза на все его паршивые выходки. Он испортился, защищая себя, защищая мать, отца, брата, защищая всю свою семью. Он был другим. Был другим раньше.***
Мы с Лерой играли в саду, конечно садом его было сложно назвать, скорее всего, задний дворик с кучей кустарников и заброшенных вещей, которым уже давно пора отправиться на помойку. Раньше, когда мама была жива, сад был невероятно красивым, везде были цветы, у нас даже был собственный огород, в то время был дефицит, и даже самую простую еду было сложно достать. Все детство мы мечтали сходить в зоопарк, но, к сожалению денег, у нас не было, поэтому мы придумали игру. Каждая из нас придумывала животных, которые будут в нашем зоопарке и мы кормили их и играли. В тот день папа сидел на уже гниющей веранде и читал газету, когда услышал, что мы спорим. — Волки это плохие животные! Они всех обижают! — Утверждала Валерия, но я настаивала совершенно на другом. — Волки прекрасные животные, они защищают свою стаю! — Нет, они убивают зайцев! В нашем зоопарке только хорошие животные! И в тот момент отец сказал: «Волки, загнанные в угол, дерутся отчаянно, унося с собой жизни опрометчивых охотников». Я долго не могла понять значение этих слов, и вот сейчас спустя столько лет я поняла. Я все поняла. Его загнали в угол, он отбивался, не смог противоречить обстоятельствам и испортился. Стал таким, каким я его знаю. Злым, беспощадным садистом, который уносит с собой тела людей и девочек. Его сломали, но не до конца, он нашел в себе силы бороться и борется до сих пор. Волковы поднялись с колен и диктуют правила. Я все поняла.***
Телефон не успокаивался ни на минуту. Я взяла трубку. — Где ты? — Николай говорил довольно спокойно. — Пыталась узнать тебя по — лучше, что — то случилось? — Внезапно у меня закружилась голова, мне пришлось облокотиться на мотоцикл. — Нам нужно встретиться, приезжай в ресторан. В ресторане я увидела Николая с его мамой, они сидели в центре и очень оживленно беседовали. — Вы хотели со мной поговорить? — Я присела рядом. — Проблемы у нас, война началась. — Начала Надежда Алексеевна, я в недоумении перевела взгляд на Николая, но он лишь внимательно слушал свою мать. — Отрожки войну нас устроить решили, упустила я их. Николай, иди погуляй. — Ну, мам… — Что мам? Что мам? Иди говорю. — Волков старший послушался. На самом деле меня это удивляло, вроде авторитет, жестокий, а маму слушает. — Понимаешь, из дома нос высунуть нельзя, за сыновей я волнуюсь, Коля выдумает опять чего, а сердечко — то у меня уже не молодое. Следи за ним, да мне докладывай. — Надежда Алексеевна, Вы наверно не так поняли. С Николаем меня ничего не связывает, и я не буду « следить » за ним, мне этого не нужно. — Я все вижу, дорогая, все. И как ты на него смотришь, тоже вижу, все видят: ребята, даже жена его уже догадывается. Ох, натерпелись мы с ней. Но ты здесь по другому вопросу. Скоро жертвы будут и нам нужна твоя помощь, будь на готове. Из ресторана я вышла в смятении, с каждой минутой я понимала, что вновь вляпалась по самую шею.***
За окном уже давно была ночь, я стояла возле окна и курила. Не помню, какая была по счету эта сигарета, не помню, как стемнело. Я думала, пережевывала в голове каждую крупицу этого дня. Воспоминания о Валерии, звонок Алины, новую информацию о Николае и так круг за кругом. Почему я не могу уйти снова? Почему я остаюсь здесь?***
Утром мне позвонил Сова, попросил приехать в интернат. В обед я была уже на месте, девочки трудились на коровниках, а ребята посвистывали, глядя им в спину. Как же это мерзко. Днем они учатся, а ночью работают, вроде и не такие страшные слова, но что может скрываться за этими буквами? Толпы пьяных и совершенно обезумевших мужчин, которые портят жизнь невинным девочкам, но сами не понимают этого, ведь эта работа у них такая. Все чаще я начинаю задумываться, а думает ли Николай о том, что его дети тоже могут попасть в руки таких уродов? Нет, он этого не допустит, защитит, по головам пойдет, но защитит. А защитит ли он меня? От прошлого, от жизни, от которой я убежала, а главное защитит ли он меня от самого себя?***
Сегодня нам нужно было разобраться с отрожками, поэтому мы ждали приказа от Николая. Геныч « подбадривал » девчонок шлепая их, некоторые игриво визжали, а некоторые в смятении пытались по быстрее скрыться в корпусе. — Ну что, как тебе новая жизнь? — Красавчик как всегда, пытался завести разговор. Конечно, я закрывала глаза на все что происходит и общалась с ними, ребята стали мне друзьями, но иногда в их глазах читалась лишь одна мысль « трахнуть бы тебя », этот взгляд приходилось игнорировать. — Не сильно отличается от прошлой. — Я попыталась мило улыбнуться. — Так вот где эта тварь! — В мою сторону неслась женщина лет тридцати пяти с белыми запутавшимися волосами, ее глаза были безумны, кажется, она хотела меня убить. Тушь растеклась по щекам, а от помады остался лишь размазанный оттенок. — Значит, ты спишь с моим мужем! Шлюха! Да я тебя прикончу! — Зина, Зина! — Ребята пытались удержать ее, а мою сторону летели не произвольные маты. Жена Николая значит, мои губы расплылись в улыбке. — Ребят, не держите ее, мне кажется, она хочет поговорить! — Любовь странная штука, даже не любовь, а привычка, что она делает с людьми. Ревность вынуждает нас идти на необдуманные поступки и от этого становится страшно. Зина налетела на меня, вцепилась в мои волосы. Минуту я слушала ее крики полу согнувшись. Пусть думает, что она сильная, что справится со мной. Шлепок. Она лежит на земле. На ее губах заметна алая кровь, которая скоро превратится в кровавый сгусток. — Я тварь? — Мне пришлось схватить ее за волосы, чтобы увидеть ее лицо. — Я сплю с твоим мужем? А ты знаешь, что творится в этом интернате? Что твой любимый муженёк ищет любую дырку? — Я оттолкнула ее. — Думаешь, он тебя любит? Когда он спал с тобой последний раз, а? Когда ты была ему нужна до трепета в сердце? Не помнишь? Ну и правильно, ведь это было так давно. — Она вновь попыталась налететь на меня и замахнуться. Я схватила ее за шею и прижала к стене. — Кому ты нужна, Зина? — Я сдавливала руку все сильнее и сильнее. — Смирись с потерей и попытайся начать новую жизнь. — Что здесь происходит? — Николай, подоспел все — таки. Зина скатилась по стене, кашляя и задыхаясь. Не услышав объяснений, он ударил меня. Мой разум помутился, скрывать не буду, мое тело с грохотом упало на асфальт. Я привыкла. Я ко всему этому привыкла. — Не сметь приближаться к ней! — Кричал Волков. Ребята встали как вкопанные, а я пыталась прийти в себя. Голова кружилась, со лба текла кровь.