Что-то вроде предательства

- Как в невесомости... То есть всё, что я умел и знал, оставалось при мне, и я быстро нашел людей, готовых платить за это, но мне было как-то гнило. И тогда я решил разыскать тех твоих людей, на этот раз сам. Долли резко выпрямилась, но я лишь устало махнул на неё рукой. - Да ладно тебе. Я просто тогда взял в голову, что должен найти их и рассказать о тебе. Что ты не пропала, не погибла, что ты в безопасности. Ты же говорила, что они твои друзья. Мне нужна была понятная цель. - И ты их нашёл? – она жадно подалась навстречу, чуть не перегнувшись через стол. - Нет. Но я нашел других людей. Больше, чем можно было подумать. Удивительным образом иногда проясняется взгляд, если смотреть не изнутри системы… Долли сникла, отвела взгляд. Мы помолчали. Интересно, объявись сейчас «её люди», пересилила бы преданность им её привязанность к этой планете и дураку Клайву, привычку к спокойной жизни и безопасности? - Ты до сих пор их любишь? - Ага. Очень. Они подобрали её, выучили говорить, год держали у себя. Если уж на то пошло, я сделал для неё больше. Она, кажется, почувствовала мою обиду, потому что быстро произнесла: - Я ведь даже не знаю, живы ли они. А я, стало быть, жив, вот он я. Правильно, кретин, еще сцену ревности ей устрой. Я поспешил продолжить. - Понимаешь, до тебя я, в общем, верил, что пробуждение в киборге сознания так или иначе заканчивается большой кровью. Именно такие случаи обычно на виду, именно с ним и имело дело наше ведомство. Ты не была опасна, ты просто была неправильна... И не убивала, когда был выбор. Что бы ты ни говорила тогда, на лестнице, ударить со спины - особой силы не надо. Хрясь по башке, и готово, обошлась бы без электроники. А ты просто попыталась сбежать. Вот тогда-то я и споткнулся. - Споткнулся? - Об то, что ты пойдёшь в мясорубку не за то, что ты что-то сделала, просто за то, что ты есть. И что я в этом участвую и ничего не могу изменить. Я даже думал, что смогу это проглотить и работать дальше, но – - Не вышло, - это мы в унисон. Долли повертела в пальцах чайную ложку, беззвучно положила её на блюдце и подняла на меня потяжелевший, сосредоточенный взгляд. - А знаешь, почему я не напала? - Почему? - я снова услышал свой голос словно со стороны и издалека. Голос старого идиота, некстати дрогнувший голос. - Ты сказал, я считалась принадлежащей им, но это не так. Я не была их собственностью, просто жила с ними - такой, какой меня нашли, с несколькими мертвецами в строке "хозяин". Никто даже не заговаривал о том, чтобы переустановить мне систему и прописать там себя. Меня вообще не планировали использовать. Но разве такое докажешь? Если бы я тебя убила и ушла, это вменили бы им, не мне. А ты знал, что я могу действовать сама, и ты мне почти поверил... вот только мертвым ты бы это никак не подтвердил. Я совсем не хотела, чтобы дело передали кому-то другому, - и вдруг, словно перебивая сама себя: - А ты почему не стрелял? - Не знаю, - честно ответил я, - Не стрелял, и всё. И правда, почему? Не хотелось её калечить? Хотя казалось бы - какая разница, ей всё равно была одна дорога, в утилизатор. Что целой, что не очень. Не знаю. Помню только, что к бластеру даже не потянулся. - Я очень удивилась. Тогда. Что ты не стал стрелять. - Да, я тоже успел удивиться, что ты не атаковала. Что даже не попыталась. Она улыбнулась как-то беспомощно, почти виновато. Ну что, бинго, оба решили обойтись без крови. Глядя на притихшую, обескураженную Долли, я снова ощутил досаду. Я готов был сгрести её за шкирку и трясти, чтобы она наконец... Чтобы она что? Ответа я не нашёл, и сам вернул разговор в прежнее русло: - В общем, я начал искать, и нашел больше, чем мог ожидать. Я находил людей, столкнувшихся с тем же самым, и людей, которые на поверку оказывались вовсе не людьми, и людей, у которых не было моих возможностей и которым не удалось никого спасти, хотя они тоже пытались… Мне надо было понять, во что я влетел и на чьей я теперь стороне. Так что я продолжал искать, думать, собирать информацию. Вот так впервые произнеся это вслух, я действительно осознал, что так оно и есть. Дело не в ней, дело во мне – и в том, частью чего я для начала решил не быть. -…и в конце концов я вышел на самого пана Збигнева! – я сделал театральную паузу, намереваясь насладиться эффектом, но Долли смотрела всё так же - непонимающе и внимательно. Сюрприз не удался. - Ну Ковальский же! Вождь! Он же легенда. Долли покачала головой. Да, когда я двадцать лет назад привёз её сюда, Ковальский ещё не был легендой. Но чтоб до этих мест не докатилось вообще никакое эхо! Я не знал, с чего начать. - Збигнев Ковальский. Начинал лаборантом в DEX-компани как раз в твоих краях, на Шебе. Тебя там, правда, уже не было, когда он заступил, так что вы бы вряд ли встретились на проверке. Его с самого начала интересовали проблемы синтеза – того, что газетчики зовут идиотским словом «срыв», короче, твой случай. Во времена его студенчества возможность синтеза была популярным предметом дискуссий. Потом уже, работая на компанию, он узнал более, чем достаточно. Заодно и о том, что для них синтез был не впечатляющим научным прорывом, а проблемой и предметом выбраковки. И тогда он, пользуясь доступом к базе данных в DEX-компани, к результатам тестирований, начал искать таких, как ты. Сначала вроде бы для научной работы, а потом… Троих он выкупил сам, официально, потом, уже заведуя одной из лабораторий, несколько раз подтасовывал документы на списание и акты об утилизации. Тогда же он начал выкладывать в Инфранет тексты под ником «Вождь». Всякую неаппетитную правду о родной компании и о природе пресловутого «срыва». Призывал законодательно изменить статус киборгов, а тех, у кого обнаружился спонтанный синтез, вовсе приравнять к людям. Пытался привлечь к этому делу правозащитников, «зеленых», кого только не… Разумеется, долго так продолжаться не могло, «Вождя» выследили, арестовали, почти всех его киборгов переловили и уничтожили. Точно спаслись двое, и кто-то из них слил в Сеть информацию об аресте. Было много шума, у канала Вождя уже тогда была куча поклонников. Нашлись и те, кто не поверил, сочтя историю с арестом дешевым трюком, способом поднять популярность канала… Но Вождь замолчал, выжившие киборги залегли на дно, компания выступила с опровержениями, разговоры побурлили и стихли. Долли слушала заворожено, будто я ей сказку рассказывал. Так и застыла, уперев подбородок в сцепленные руки. Я внезапно сообразил, что по человеческим меркам она почти девчонка, несмотря на седину и прочее. Моложе, чем был я сам, когда всё началось. - Три года с ним плотно работали. Он и прежде не поражал адекватностью, а после всего, что с ним сделали, совсем повредился умом. Настолько, что его уже и под суд отдавать не имело смысла, признали невменяемым и отослали в хорошо охраняемое заведение, где, казалось бы, история должна была закончиться. Но его похитили прямо во время транспортировки. Нагло, при свете дня. Похоже, те самые беглые киборги нашли каких-то отчаянных его сторонников, в итоге машину атаковали прямо над городом, взяли в клещи, заставили сесть на крышу, перебили персонал и охрану, вступили в бой с полицией. У них было серьезное оружие, лучемёт, турель, гранатомёты. Не знаю, кто их экипировал, но ребята явно времени зря не теряли. В общем, им удалось отбить Ковальского и исчезнуть с планеты. Их, конечно, искали, но им явно было, куда отступить. Ещё с год о нём было ни слуху, ни духу. А потом его канал ожил. И как ожил! Короче, теперь пан Збигнев совсем не тот, что раньше. Его, конечно, лечили, и на воле он немного пришел в ум, однако не весь и не вполне. И теперь он настроен не слишком мирно. Он по-прежнему собирает вокруг себя таких, как ты, разыскивая их повсюду, только теперь он предпочитает их людям и зовёт своим племенем. А сам он, натурально, их вождь. Он имплантировал себе всякую дрянь, столько, что уже непонятно, считать ли его самого человеком иначе, как по рождению. Людей в его окружении мало, и это по большей части фанатики, отморозки и революционеры. Он постоянно перемещается, его выходы в канал зафиксированы из самых разных мест, но это всегда фронтир, периферия, тёмные зоны. Никто ещё не видел его корабля, рассказывают разное, что это огромная летучая база, где он уже собрал небольшую армию. Сейчас его интересует возможность вызывать синтез намеренно, и, если у него получится, это может означать конец DEX-компани и всей индустрии... Вот такой вот пан Збигнев. История настолько дикая, что некоторые отказываются верить в его существование, считая одной большой мистификацией, сговором хакеров. Чушь. Збигнев Ковальский реален, и я сумел на него выйти. - А… какой он? - Мощный мужик. Конченый психопат. Может, и гений. Если он реализует хотя бы десятую часть того, что задумал, мир разнообразно и жёстко изменится. И я надеюсь, искренне надеюсь, что дальше десятой части дело не пойдет. Я попросил принести нам ещё чаю, и Долли, не поморщившись, отхлебнула из чашки почти кипяток. Даже если бы я сплясал голым на этом столе, вряд ли удалось бы перебить эффект рассказа. - Я написал ему, назвав себя. Рассказал, кто я и почему в бегах. Скармливал кое-какую важную для него информацию. Наконец, он мне ответил. Сам задавал вопросы. Много вопросов. Некоторые крайне странные. Я отвечал. Потом он предложил сеанс видеосвязи – хотел посмотреть мне в глаза, как он сказал. Не знаю уж, что он там увидел, но еще через месяц я бы удостоен аудиенции. Разумеется, на тот самый корабль я не был допущен, ко мне пристыковалась небольшая посудина, и… и мы, наконец, поговорили лицом к лицу. И тогда я сказал ему всё. - Всё? - Угу. Зачем, собственно, я искал его. До какой черты нам по пути. Почему не дальше. С какого момента я перестану быть союзником и стану проблемой, и почему. Я предложил ему использовать меня – мои знания, мои навыки, мои связи. Потому что первые процентов десять его плана нам по пути, а дальше… глядишь, и не придется столкнуться, или ишак сдохнет, или имам. - И он тебе поверил? - Учитывая, что он каким-то образом вживил себе вполне рабочий детектор и что рядом всегда были его киборги, ему не было нужды мне верить. Он меня выслушал. Я молчал. Мне отчаянно хотелось видеть её волнение, и чтобы она задавала вопросы, но... она то ли не решалась, то ли опять залегла в какие-то свои бессмысленные глубины, то ли ей и впрямь было все равно. Снова подступило разочарование, как тдвадцать лет назад – хотя уж тогда-то чего было ждать? Что она, прощаясь, кинется мне на грудь со слезами благодарности? Впрочем, а чего я мог ждать теперь? Взгляд Долли был образцово непроницаем.