Меня звали Андреа Картер

      Какой-то сраный луч солнца вылезает из-за массивов соседних зданий и самоуверенно тычет своим тёплым светом мне в глаз. Протянув ругательство, я спрыгиваю с кровати и подхожу к окну. Солнце тут же прячется за тяжёлыми тучами. Этот день будет прекрасным. Я не люблю солнце, не люблю синее небо, оно всегда одинаково. А сколько цветов, оттенков и полутонов может быть в сером? Каждый раз пасмурное небо неповторимо, каждый дождь прекрасен в своём постоянстве, каждая капля дождя уникальна.       Втянув в себя холодный воздух, струёй затекающий в комнату из полуоткрытого окна, я разворачиваюсь к нему спиной и запрыгиваю на подоконник. На глаза попадаются валяющиеся на полу электронные часы, перевёрнутые экраном вверх.       04:36       05.04.14.       Этот день будет прекрасным.       Родители не оставили надежду вытянуть из меня хоть что-то, после лысого коротышки было ещё несколько психологов. Они точно так же сидели в кресле, так же потирали переносицу перед тем, как уйти, а у кого не было очков, тёрли лицо руками. Мне даже удалось довести одного из них, хотя я не сказала ни слова. Уже через пятнадцать минут он повысил голос и ещё спустя минуту ударил рукой по журнальному столику и вскочил. Ещё больше его взбесило то, что я никак не среагировала, у меня не появилось слёз паники и страха в глазах, из меня не потекли признания или раскаяния. Единственное, что я сделала – подняла на него пустой взгляд. Процедив: «Всё», он, как и все до него, быстро ушёл.       На следующее утро я сразу почувствовала перемены. Когда я зашла на кухню, на высоком столе стояла только одна тарелка с вафлями, а мать стояла, опёршись на кухонную тумбу, напряжённо постукивая пальцами по чашке, которую она держала в руке. Я остановилась и тихо замерла, наблюдая за ней.       - Ма-ам, - наконец произнесла я, - это песня… - Я насмешливо закивала, указывая на её дрыгающийся палец.       Мать, дёрнувшись, очнулась.       - Какая ещё песня? – Я ясно услышала раздражение в её голосе. Мамочка, если тебе не нравится говорить со своей дочерью, если ты стыдишься её, я не буду настаивать, я с удовольствием удалюсь к себе и забью на всех вас.       - Ты отбиваешь ритм песни, - я продолжала улыбаться и кивать головой. Мама резко выпрямилась и сжала чашку. Работа директором фирмы жёстко воспитала её, и теперь она возится со своими подчинёнными, пытаясь привить им хоть какое-то чувство ответственности, даже дома она редко полностью расслабляется и отдыхает; я не помню её искренней улыбки.       - Ты просто обалдела от музыки, которая орёт на весь дом, - мать ещё секунду сжимала в руке кружку, потом, не разворачиваясь, поставила её на столешницу, - нам надо поговорить, - она перекрестила руки на груди, приняв воинственный вид.       - О чём же? – Я присела на высокий стул и отломила кусок вафли.       - Об Эйприл.       - Эйприл? Что эта мелкая пуговица опять натворила?       - Вернее, что натворила ты, - мать сделала шаг в мою сторону. Я вопросительно подняла брови.       - Да неужели ты не понимаешь, что с детьми шутить нельзя?! – Она быстро подошла к столу и стукнула по нему рукой, - а если это была не шутка, то тебя нужно изолировать, - мать наклонилась ко мне, сверля взглядом своих карих глаз. У всех обладателей таких глаз тёплый взгляд, обволакивающий темнотой и спокойствием, но не у неё. Взгляд матери равнодушный и холодный, лишённый всякого понимания и эмоций, пустой взгляд, каким окидывают вещи на вешалках в магазине.       - Ты можешь конкретнее выразить претензию?       - Ночью ты пришла в её спальню с ножом и пыталась убить.       Я перестала жевать, по моим губам поползла улыбка. Меня забавляло то, что сейчас произносит мать, то, с каким видом она это делает.       - Серьёзно? – Я закинула в рот ещё кусок вафли, - тогда почему она до сих пор жива? Я всегда довожу дела до конца.       - Твой отец вовремя прошёл по коридору, зажёг свет, Эйприл проснулась…       - Ясно, - я спрыгнула со стула, - её историям про единорогов ты тоже веришь? – Перекрестив руки на груди, я встала в ту же позу, что и мать.       - Сразу понятно, где заканчивается сказка, а где начинается реальность. Если бы ты не давала поводо…       - Конечно, я убийца, обижаю маленькую и прекрасную сестрёнку. И ты будешь делать всё возможное, чтобы защитить её от своей плохой дочери, которая позо…       Я обернулась на возню в прихожей.       - Эйприл сегодня же уезжает в Лос-Анжелес к бабушке.       - О, уже и манатки собрали? – Я вышла в коридор и увидела большой чемодан, который отец разворачивал, чтобы поставить перед дверью. Из-за угла вышла Эйприл и, завидев меня, наискосок перебежала холл к отцу.       - Отлично, может, и сами отсюда съедете? А чего жить с умалишённой дочерью? Небось, ещё и порежет всех к чертям. Доставайте чемоданы и валите, - хлопнув в ладоши, я медленно подошла к Эйприл и наклонилась, чтобы наши лица были на одном уровне. Боковым зрением я заметила, как дёрнулся отец.       - О, не беспокойся, папочка, я не трону её при свидетелях, - повернув к нему голову, с наигранной улыбкой прошипела я. – А ты, - я снова повернулась к сестре, - просто недостойна того, чтобы я марала о тебя руки.       Развернувшись, я не спеша направилась в свою комнату и, когда уже дошла до двери, крикнула: «Миленькая Эйприл, не обгори на солнышке».