Привстав, я достаю ещё одну сигарету и забираюсь на подоконник с ногами. Щёлкнув зажигалкой, я закуриваю и прислоняю голову к стене. Прикрыв глаза, я затягиваюсь. Через несколько секунд, проговаривая губами слова песни, я выпускаю дым.
Я улыбаюсь, вспоминая, как видела тот разбитый стакан ещё целым. Пара выкриков, сначала мужских, потом женских, затем тихое ругательство, и стакан запущен в пол. Остатки виски растекались по полу, образуя собой лужу невнятной формы. А потом пришла я.
Улыбнувшись ещё шире, я, качнув головой, вынимаю изо рта сигарету левой рукой и вытягиваю её, чтобы стряхнуть пепел на улицу. Случайно выглянув в раскрытое настежь окно, я замечаю, что уже почти рассвело. Серое небо низко висит над городом, еле освещая его своим вялым светом. Порыв ветра мокрым плевком закидывает в комнату свежий с моросью дождя воздух.
Правой рукой проведя по волосам и откинув их назад, я снова прислоняю голову к стене. Прикрыв глаза и не двигаясь, я сижу несколько минут. Пока, наконец-то, не добиваюсь своего: отделяюсь от тела, перестаю что-либо чувствовать, музыка приглушается, и я снова в холоде.
Привычную дугообразную дорогу преодолеваю бегом. Дверь в дом как всегда открыта, и я без смущения распахиваю её и вхожу. Остановившись у входа, я сразу же прислушиваюсь. Через секунду я добегаю до лестницы и, перепрыгивая через ступеньку, несусь на второй этаж. Теперь направо, ещё направо. Чёрт, дверь закрыта. Но я уверена, звуки оттуда. Стукнув рукой по ноге и сделав нервный шаг назад, я беру себя в руки и через секунду тихо толкаю дверь. Он, ссутулившись и зажав в губах сигарету, сидит на полу с гитарой. Дверь отворилась тихо, он ничего не заметил. Я прохожу внутрь и сажусь рядом с ним на пол, заброшенный окурками.
Музыка заползает в мой мозг и разжижает его; я не хочу возвращаться в реальность, я хочу вечно быть здесь, пересматривать по сотне раз столь реалистичные картинки прошлого; я не хочу уходить из этого дома, с каждым разом я всё больше хочу остаться, но это невозможно. Если я не уйду, реальность сама выдернет меня. Если мне удастся удержаться здесь, моё тело умрёт от истощения, а душа навечно застрянет в прошлом. И я не знаю, что будет с ней дальше. Я не хочу оставаться здесь бестелесной, той, которая ничего не может делать, кроме своего молчаливого присутствия.
Но пока я здесь, и это мой дом.
Открыв глаза, я выкидываю маленький окурок и достаю новую сигарету. Закурив, я перекидываю ноги на улицу. Я часто сижу так, наблюдая за небом и сбрасывая вниз на головы проходящих людей пепел и окурки. Сейчас почти рассвело, и далеко внизу, как в другом мире, уже появляются люди. Если смотреть сверху, они все одинаковые. Да и при ближнем рассмотрении после знакомства и привязанности, они такие же серые и ничем не отличающиеся друг от друга. За день их много проходит, но сегодня суббота, их уже замено меньше, чем обычно, всего пара людей пройдёт, и опять полчаса никого нет.
Зачем родителям было покупать эту дорогущую квартиру на этой улице? Чтобы потом пригласить «друзей», знакомых, родственников и указать пальцем на каждую вещь, которая стоит более тысячи долларов? Я никогда не понимала их, вернее, раньше просто не задумывалась об этом. Наверное, во всех семьях так: у богатых родителей нет времени, чтобы уделить своим отпрыскам и их проблемам время.
David Garrett – Smells Like Teen Spirit (Nirvana cover)
Обычно именно родителям люди доверяют больше всего, ибо другие просто не могут их понять. Все руководствуются правилом «быстрее отделайся, пока на тебя не привесили какую-нибудь просьбу». Одинокому человеку, а вернее скажу, свободному (потому что «одинокий» звучит ущербнее, чем «свободный», опять же, в понятии людей, хотя на деле же эти слова равнозначны), легче выжить здесь. Так ты не будешь постоянно оглядываться на других, задумываясь об их мнении. Всё, что нужно людям, - это покритиковать тебя, даже если ты не даёшь им повода. И если ты уйдёшь, они не заметят.
Я последний раз поднимаю глаза к небу. Оно серое, начинается дождь, пара капель попадает мне на лицо и в глаза. Проведя по лицу руками, я оборачиваюсь назад, на колонки, на коробки от дисков, что совершенно изменили мою жизнь, перевернули всё с ног на голову. Я улыбаюсь, затягиваясь перед тем, как выкинуть сигарету, и разворачиваюсь к городу.
Никто ничего не заметит.
Оттолкнувшись руками от подоконника, я прыгаю. Ветер ещё несколько секунд ошалело рвёт назад волосы.
Меня звали Андреа Картер, и я знаю, кто убийца.
