Демон и Ангелы - Книга Первая (Новая Версия)

- Подъём, морпехи, противник на подходе! — резко ворвался в казарму штаб-сержант. — А? Что… — сонно протянул кто-то — Твою мать, — выругался кто-то, в спешке натягивая ботинки. Всё вокруг тут же заполнилось предбоевым шумом и гамом. Где-то уже что-то взорвалось. Послышались короткие очереди стрельбы. — Пошевеливайтесь, вашу мать, бегом-бегом! — Дьявол, Моррис, шевели костлявой жопой! — Без тебя разберусь, Харрисон! — крикнула на сослуживца Моррис. — Лучше тащи грёбанный пулемёт! — На позицию, бегом-бегом! — подгонял всех сержант на оборонительный рубеж. — Чёрт!!! — проорал один из морпехов, когда запущенная врагом мина разорвалась в опасной близости от него, вздымая к верху песок. — Хрен вам, песчаники сраные! — По окопам, живо! — командир кинулся в прорытую на днях «нору» с карабином М4 наготове. Ругань бойцов перемешивалась со стрекотанием автоматов и взрывами мин. Яркие вспышки световых ракет и выстрелов устремлялись к предрассветному небу пустыни. Моррис кинулась к своей позиции. — Давайте, горшкоголовые, покажите, на что способны! — Ура! — хором воскликнули морские пехотинцы, приготовившись к бою. «Сейчас начнётся Ад» — только и мелькнуло в голове у Моррис, за миг до того, как первая очередь из вражеского АК взрыла песок перед ней. Боевая выкладка минимальная, то есть почти никакая. На позиции подразделение из человек десяти. — Хэсфорд, заводи пулемёт! Огонь, морпехи! — Получи, говнюк! — крикнул один из бойцов, выстреливая из М32 по врагу. Следом последовало ещё два спешных выстрела — револьверный гранатомёт работал так быстро, как мог. Моррис через коллиматорный прицел всматривалась в сторону горизонта, стремясь вычленить силуэты противников, и открыла огонь. Вскоре, уже вся позиция была заполнена стрекотом штурмовых винтовок и уханьем стреляющих гранат. Вдалеке меж тем заработал вражеский пулемёт, а огонь со стороны наступавшего врага становился всё плотнее и плотнее. Едва успевший впопыхах нацепить каску Хаэсфорд злобно рычал, отпуская очередь за очередью в сторону подступавших боевиков. В воздухе повис затяжной запах пороха, а в ушах, казалось, стоял звон. Пули всё более настойчиво взрывали землю перед бойцами и свистели у них над головой. — …! — только и успел ругнуться один из рядовых, когда очередная дура снесла не пристегнутую каску с его головы. Морпех осел наземь, прижав точку к песку. А следом за этим к нему присоединился его товарищ, с простреленной головой. Кровь брызнула в стороны прежде, чем военный понял, что случилось. Захваченные на днях минометы стреляли по тем, для кого и создавались в качестве оружия, разнося базу на куски. — Патроны! Нужны патроны, чёрт! — пулемётчик едва не схлопотал пулю, отстреливаясь от волны боевиков. Таков был Ад Среднего Востока, в какой попали миротворческие силы сохранивших относительную боеспособность государств после Второго Удара. Политики по инерции принимали решения, соответствовавшие стилю мышления «старого» мира, посылая миротворцев наводить порядок в зонах своих интересов и контроля. Так, по крайней мере, было первую половину послеударной Смуты. Вроде иногда даже и хотели как лучше. Да вот только получалось как всегда. Магазин в карабине Моррис был опустошён. «Дьявол» — мелькнуло у неё в голове, едва она успела укрыться в окопе. Боевики. Повсюду были боевики. Они подступали всё ближе и ближе. Где авиация? Где поддержка с воздуха, вертолёты? Артиллерия, техника? Где всё это, чёрт подери?! Куда всё пропало?! Почему они сидят здесь, посреди чёртовой пустыни, пытаясь с одними автоматами в руках отбить массированную атаку сумасшедших воителей, пока их гасят из всего, чего только можно?! В них стреляют из предназначавшихся на их вооружение миномётов, убивают их же собственным оружием, а о них в штабе никто даже не вспоминает! Почему она здесь должна смотреть на то, как гибнут её друзья один за другим, из-за каких-то недочётов командования? Что там творится в головах у этих задниц в погонах? — Не отступать, морпехи, удерживать позицию! — орал штаб-сержант Сайкс, сжав зубы от всей этой непрекращающейся стрельбы и канонады вокруг. Перемешивались звуки работающих миномётов и пушек со стороны своих и со стороны врага. Патронов становилось всё меньше и меньше. — Удерживать сраную позицию, не сдаваться! — кричал этот бывалый кадровик, служивший в морской пехоте уже порядка десяти лет, если не больше. Моррис знала, что когда-то он дослуживался и до большего звания. Но потом снова не то был разжалован, не то сам попросился обратно в штаб-сержанты. Прирождённый военный — кадровик встретивший их всех ещё где-то в учебке. Сейчас отчаянно пытался хоть как-то помочь продержаться вверенному ему подразделению не меньше положенного срока времени. Пытался. Пока очередная очередь не выкосила его из своего же окопа. Он был чуть ли не по соседству с Моррис. Она была прямо рядом с ним, когда человек, который казалось никогда их не покинет и всегда будет рядом, замертво упал на песок около её норы. Она судорожно попыталась нащупать запасной магазин в накинутой наспех разгрузке или хотя бы в кармане штанов, если уж на то пошло — была у неё такая привычка. Рука беспрестанно блуждала по многочисленными кармашкам в поисках боеприпасов. Всё ближе слышались восторженные крики подступавших боевиков. Всё отчаяннее становилась ругань оставшихся в живых бойцов. «Нет уж! — подумала Моррис, найдя всё же магазин. — Я сама на это подписалась! И сама решу, как мне уходить!». Морской пехотинец продолжила попытки отстреливаться с позиции. Только вот стоило ей чуть высунуться, как кто-то очередью из Калашникова загнал её обратно. А мгновеньем позже перед ней как из ниоткуда вырос очередной дух…

***

Моррис как будто резко очнулась ото сна и огляделась. Геофронт. Она была в Геофронте. На стуле — на полигоне, где обучались пилоты. Не там. Женщина резко перевела свой взгляд налево. И обнаружила молчаливо сидевшего рядом с ней Икари. Который Синдзи, а не командующий, конечно. Тот с ничего не выражающим лицом смотрел куда-то вдаль. А на столе рядом виднелось две чашки с каким-то горячим чёрным напитком. Чашки. Не бумажные стаканчики, как это обычно бывало. Пилот с невозмутимым видом взял ближайший к нему чай и немного отпил, неотрывно глядя куда-то вперёд. Моррис попробовала проследить за его взглядом. Но не увидела ничего такого, что заслуживало бы внимания – лес, да вырытые под нужды тренировок площадки. Что-то знакомое ей мелькнуло в этом пустом нечитаемом взгляде синих глаз. Где-то она уже видела людей с подобным выражением лица. Моррис даже могла сказать точно, где именно. И кого именно. Но предпочла промолчать. Как внешне, так и мысленно. — Можете пить чай спокойно — он не отравленный, — как бы невзначай заметил Синдзи, не глядя в сторону морпеха. — Серьёзно? — скептически приподняла бровь Моррис. — А я думала, что ты просто отрабатываешь новые способы убийств. — Просто чай, сержант Моррис, — достаточно лаконично ответил Икари-младший попытавшейся развить шутку женщине. Спокойный и непоколебимый, он даже чай умудрялся пить как истинный самурай. Да, как истинный самурай, если бы не ряд радикальных отличий от древнего воинского сословия. Чрезмерный прагматизм и расплывчатые, как казалось Моррис, понятия о чести — в том числе. — Хорошо, — инструктор по огневой подготовке, таки, приняла взяла стоявшую рядом кружку и попробовала предложенный напиток. «Горячий» — тут же подумала женщина. И вправду горячий. Но… неожиданно, вкусный. В память, вдруг, очень ярко врезалось одно-единственное воспоминание. — Хороший чай, — сказала, наконец, Моррис, после некоторых раздумий. — Знаешь, моему дяде, наверное, очень бы понравилось. — Дяде? — подросток впервые за весь разговор обернулся в её сторону. — Угу. Он любит чай. Любил, по крайней мере. Думаю, он бы одобрил. Тяжело было прочитать задумчивость во взгляде пилота. Но она там была. — Ясно, — после секундных размышлений, ответил он и снова начал смотреть вдаль. — Спасибо. Наверное, с ним интересно было бы пообщаться. — Да, наверное, — поступила аналогичным образом Моррис. — Наверное. «Напоминаешь ты чем-то мне его, парень, напоминаешь» — подумала про себя женщина.

***

Раздавшаяся откуда-то сзади очередь неожиданно скосила боевика перед Моррис. Кто-то изобразил звук кавалерийской трубы. В сторону противника полетела граната из ручного гранатомёта. — Зелёные береты на заказ, — бодро сказал кто-то, быстро подбегая к морскому пехотинцу. Целая группа новых бойцов тут же заняла все, казалось уже потерянные окопы на подступах к базе. — Кавалерию? Ручную артиллерию? — ехидно осведомился один из спецназовцев, выстреливая из старого М79 по боевикам. Бой закипел с новой силой. — …Моррис! Моррис, ты слышишь меня?! — старательно окликал кто-то девушку, сквозь шум стрельбы и взрывов. Военная затравленно оглядывалась, словно боясь что-то пропустить. — Чёрт подери, морпех, ты меня слышишь?! Вот теперь она отчётливо могла разглядеть лицо говорившего — он запрыгнул к ней прямо в окоп, прижимая пониже к земле. Он тогда заглянул ей прямо в глаза, окрикивая Моррис по имени. Знакомое обветренное лицо, усеянное множеством разной глубины и размеров шрамами. Полный комплект военного снаряжения для выживания в пустыне. Штурмовая винтовка со слоем копоти и грязи на ней, но всё такая же надёжная и смертоносная. — Давай, боец, дыши, ты живая и не раненная, нужно продолжать бой, — протараторил монотонным голосом он. – Вот, запасной магазин, давай отбивать эту позицию! Кто-то с восторгом воскликнул, глядя на то, как очередная граната разрывает наступательные порядки пустынных боевиков. Свежо заговорили новые винтовки. Моррис уже на автомате стреляла в сторону врага и даже не думала, попадает она или нет — просто целилась в сторону противника и всё. Почти ни о чём не думала. Всё, чего она хотела, это чтобы Ад наконец-то прекратился. И он прекратился, спустя некоторое время. База была отбита. Боевики отступали. А Моррис ещё с несколько минут была готова просто стоять и с каменным лицом смотреть в сторону уходившего врага. Она всё ещё была готова по инерции засаживать в карабин магазин за магазином и стрелять. Стрелять не чтобы убивать или пытаться выжить, а просто чтобы стрелять — по наработанной привычке. — Лиз… Лиззи, ты слышишь меня? — снова позвал её знакомый голос мужчины рядом. Девушка могла лишь слабо кивнуть. — Всё закончилось. Всё нормально. Ты жива, — тяжёлая мозолистая ладонь легла на плечо военной. — Я здесь. Склонив голову, Моррис тихо сказала. — Дядя. «Дядя Эндрю» — дополнила она про себя, собираясь с мыслями, после всего случившегося. — Давай. Ты дочь моего брата, так что не думай, будто бы я тебе разрешу просто так здесь загнуться. Ну, обернись — посмотри на меня. Обернувшись, Моррис посмотрела на родственника, служившего в войсках специального назначения, и не верила своим глазам. Не верила тому, что он здесь и тому, что он спас её. Дядя Эндрю — почти двухметровая скала доброты и спокойствия, перемежевавшихся в нём с дикой яростью в бою и безжалостным отношением к врагу. — У тебя кровь на лице. Шрам останется. — Знаю, — Моррис покривила душой, утирая кровь с лица. Она в пылу сражения, на самом деле, не заметила, как получила ранение. — Я морпех. Шрамы меня красят. — Отличный настрой. Достойный твоего отца. — Достойный моей семьи, при всём моем уважении, капитан, сэр, — посмотрела в глаза дяде Моррис. Тот рассмеялся громким низким голосом. — Вот это моя племянница! — воскликнул он. — Да… Много хороших ребят потеряли. — Мои друзья, — сказала Моррис. — Наши братья. Мы все здесь семья, Лиз. И потому держитесь вместе. Дерите задницы этим песочножопым мудакам смело и знайте: раз вы остались, то вы должны. Вы сильные. Запомни. — Запомню, дядя Эндрю. — Капитан Барнс… — обратился вдруг к дяде Моррис один из его сослуживцев. — Боюсь, у нас остались ещё дела. — Да, засиделись мы тут, — заметил гранатомётчик, то и дело поглядывая в сторону врага, сухо сплюнув на песок. — Пошли уже, время не ждёт. — Что ж, значит выдвигаемся, отряд. Удачи, морпехи, — Эндрю в последний раз посмотрел на дочь своего брата. Зелёные береты покинули окопы.

***

«Да, — подумала Моррис, допивая кружку, — чай, наверное, ему бы всё же понравился». Перерыв был окончен. Пора было снова приниматься за работу. Икари и тот уже покинул своё место. «Стоп. А что мне с кружкой-то делать?» — запоздало поняла морпех, понимая, что посуду-то нужно куда-то пристроить, до поры до времени.