***
Рей прогнала ЛСЛ через дыхательные пути и попробовала устроиться в капсуле поудобнее. Вышло не очень удачно. Волнения берут своё. Уже столько времени прошло… с того раза. Но ничего. Она не будет отступать. Она не отступила бы раньше, и потому уж точно не отступит теперь. Она будет идти вперёд, пока не достигнет того, что ей нужно. Или того, что нужно командующему. Хотя появились в её жизни и некоторые другие люди, перед которыми не хотелось бы ударить в грязь лицом. Хочется победить. Девочка мысленно прогоняла в голове слова напутствия, данные ей Синдзи — тем, кто назвался её братом. Воля. Давний разговор о воле, состоявшийся ещё перед нападением Пятого Ангела. Пилот Евы-01 напомнил именно о нём. — Рей, — послышался вкрадчивый голос командующего, — ты меня слышишь? Он тоже смотрит. — Да, — через обычно спокойный голос пробивались нотки беспокойства. — Мы начинаем реактивацию Евы-00, — а вот голос Гендо напротив, звучал всё также подчёркнуто спокойно и ровно. — Первая стадия синхронизации.***
— Подсоединяем к основному источнику питания, — раздался в помещении голос Акаги. Украшенное синяками лицо Гендо было обращено к располагавшейся в испытательной камере Еве-00. Стоявший позади него Фуюцуки хранил привычно невозмутимый вид. Рицко же была несколько напряжена, хоть и старательно это скрывала. Она — учёная, она должна уметь держать себя в руках и полагаться на проверенные данные. А данные говорили о том, что Нулевой номер должен был быть успешно реактивирован. По крайней мере чуть более 50% вероятности склонялись к тому, что так всё и будет. Да и Первое Дитя, вроде бы, уверена в том, что у неё всё получится. Видимо, влияние Икари-младшего тоже сказывается, как и влияние командующего. Хотя Гендо для этого пришлось быть для Рей чуть ли ни единственным близким человеком с детства, а Третье Дитя как-то просто «просочился» в жизнь девочки всего-то месяц-два назад и уже стал для неё кем-то весомым. — Напряжение достигло необходимой величины, — отчиталась одна из операторов. — Вас поняла. Переходим ко второй стадии синхронизации. Только бы находившийся за стеклом исполин в оранжевой броне не разбушевался вновь, как в тот раз.***
Команды и отчёты с наблюдательного мостика проносились у Рей где-то мимо ушей. Она была погружена в себя. Она готовилась к тому, что ей предстояло сделать. Начиналась ионизация ЛСЛ. Синдзи… рядом. Она чувствует. И помнит, что он ей говорил на случай, если понадобится совет. Синдзи смотрит. Как и командующий Икари. Постепенный отход от былого образа существования — этого странного полусна. Переход к активному образу жизни и осознание надобности тренировок. Развитие коммуникационных навыков. И… недавнее нападение. Всё это Аянами уже пережила. Именно что пережила. Синеволосая девочка чувствует, что она уже немного не та, что прежде. Что она изменилась. И это ей чем-то нравится. Да, кажется, она начинает понимать суть: что такое жизнь. Так что же это такое? Уголки губ чуть поползли вверх. Она редко улыбалась. Но сейчас ей действительно было, что вспомнить. Стенки капсулы пошли цветной рябью. Она сделает не так, как в прошлый раз. Она сделает… иначе. Рей прикрыла глаза. Синдзи… рядом. Это не командующий. Но отношение у неё к нему своё. Что есть сестринско-братские узы? Она раньше не знала. Но теперь, похоже, начала уже понемногу понимать. Она помнила, как Ева-00 её отторгла тогда. Она была недостаточно сильна. Недостаточно осмотрительна. И… недостаточно заполнена изнутри. Сейчас ей есть за что цепляться. «Ева… — тихо позвала Рей машину, — отзовись». Это происходит до того, как разноцветная рябь вокруг уже должна смениться видом тестового ангара. За пару мгновений. Аянами знает, что она рискует. И знает, что 00 её ненавидит. Ненавидит так, как может ненавидеть только Она. Но, тем не менее, она к этому готова. Рей собрала связку наиболее подходящих по её мнению воспоминаний. И отправила их туда, откуда когда-то на неё излилось целое море беспощадной ярости. Прямиком в Еву. «Я помню, что было в прошлом, — без привычной тишины во внутреннем голосе подумала Рей, — и я не собираюсь этого повторять. Отзывайся». Чёрно-белый узор, предшествовавший окончанию успешной синхронизации, внезапно потух и сменился пугающей пустотой вокруг. Случилось. Это её услышало.***
— Синдзи? Мисато с беспокойством взглянула на пилота, но парень в форменной бежевой куртке лишь приподнял руку, прося её не говорить. Он всё также стоял у окна, и только глаз его был прикрыт. Он чувствовал это: пробуждение чего-то большого и немного злого. Причины злости? Кто знает. Но главное, что там была Рей. Он всё ещё мог сказать, что это так — он ощущал нечто вроде её сигнала. Связь между ними начала проглядывать не спеша и потихоньку. Но чем дальше шло дело, тем сильнее она крепчала. Пережитый вместе бой тоже внёс свой вклад.***
Снова это чувство. Как будто кто-то пытается вторгнуться в сознание. Рей тряхнула головой. Обычно отстранённая и холодная на сей раз она не собиралась просто безвольно ждать, когда зверь в Еве попытается перехватить контроль в свои руки. Никакого безумия. Голова начинает побаливать от чужого давления на психику. Её пытаются заразить. Ева враждебна. Пытается, во всяком случае, такой казаться. Ну, ещё бы — Аянами помнит, чьё именно лицо пред ней предстало тогда, во время прошлого запуска. Когда Она попыталась одной голой силой вскрыть ей сознание. Нет. Рей не сдастся! Ей отдали приказ. Она его выполнит. Если её просят — она делает. И если раньше она иногда принимала то, что некоторые обстоятельства от неё не зависят, то теперь всё несколько изменилось. Послушная синеволосая девочка научилась кое-чему новому. Теперь она из последних сил будет превозмогать всё, что ей мешает на пути к цели. И всё, что не может — тоже. Любыми доступными способами. «Послушай, — попыталась Рей взять ситуацию в свои руки, — хватит ненависти. Мы не должны ненавидеть друг друга». В ответ приходят лишь глухие отзвуки чужой боли и исходящей из неё ярости. «Скажи мне, почему ты ненавидишь?» — послала Аянами вопрос. Последовала новая вспышка гнева. И новая попытка овладеть психикой. «Твои проблемы достаточно просты и поверхностны, — без эмоций подумала Рей, выставляя барьер из воспоминаний и вынуждая Еву приостановиться, — ты могла бы найти путь к их решению, если бы захотела». Секундная тишина. Потом ярость начинает заполнять всё кругом с небывалой силой. Контроль начал стремительно уходить из-под рук. Нет! Аянами решительно сжала рычаги управления в своих руках. Нет, она не позволит случиться этому снова! Она уже не такая безвольная, как прежде! И она уже точно не просто одна из. Теперь она — другая. А ещё она — боец. Если она боец, то она должна сражаться. И потому будет сражаться. И пусть Ева, а вернее расположенная в ней душа, это знает. Ей будет полезно это знать. Меж тем всё висело буквально на волоске.***
— Последние цепи всё ещё не сомкнулись, процесс синхронизации не завершён, — обеспокоенно заметил один из операторов. — С Рей всё в порядке? — спросил Гендо. Акаги немного покоробил этот вопрос. С Рей всё в порядке? Как же это было… неприятно. Мерзко. Но начальница научного отдела умела держать лишние эмоции при себе, и потому сконцентрировалась на работе. — Эм, да, пока никаких причин для опасений нет, — отчиталась Рицко, покосившись на подозрительные показатели. — Рей, ты меня слышишь? — спросил через связь командующий. Снова он всё своё внимание уделяет ей… этой мелкой кукле. Блондинка посмотрела на мужчину в чёрном кителе. В зелёных глазах виднелось что-то наподобие затаенной злобы. Никому неразличимой и невидимой. Ладно, нужно было сконцентрироваться на работе. А ведь Аянами почему-то не отвечает. — Новые данные, — с некоторым удивлением сказала Акаги. — Пилот в состоянии близком ко сну.***
— Думаешь, справится? — слегка неуверенно спросил у Судзухары Кенске. — Да, конечно справится, чего такие дурацкие вопросы задаёшь?! — Тодзи был немного нервный. — Она чуть ли ни как Синдзи. В ней можно быть уверенным, я тебе отвечаю. Ребята поглядели в смотровое окно, с трепещущим ожиданием наблюдая за закованным в оранжевую броню Прототипом. И всё же, выгорит или нет? Есть повод для беспокойства или нет? Им вообще ничего неизвестно. И непонятно, нужно ли опасаться или можно расслабиться?***
Борьба разгоралась всё сильнее и сильнее. Секунды там тянулись вечность здесь — Аянами ясно это ощущала каким-то шестым чувством — будто бы знала. Хватит ко мне лезть! Вот и первая членораздельная реплика от Евы за долгое время. Первые слова от скрытой в ней души той, кто наиболее сильно ненавидела Аянами как таковую. Да, она имела на то свои причины. Она её прекрасно знала. Знала это бледное, невыразительное лицо. Эти ко всему холодные и вечно спокойные красные глаза. Эти небесно-синего цвета волосы до плеча и этот тихий и тонкий, нежный голосок, каким её наградили от «рождения». «Хватит пытаться меня ненавидеть» — подумала в ответ Рей, уже ощущая заметную усталость. Эта схватка всё более её истощала. Но, что самое страшное, отступать ей было больше некуда. Она уже позвала Её сюда — туда, где они почти на равных правах могли общаться друг с другом. И могли друг друга атаковать. Могли изъявлять свои чувства и эмоции. Мысли. И теперь у Первого Дитя было только две дороги: либо к победе, что и является её конечной целью, либо к поражению, следствием которого, в лучшем случае, станет просто ещё один Берсерк. В худшем же её сознание в этот раз уже не выдержит. И будет поглощено всеобъемлющей чёрной бездной затаившейся здесь души. Её боль. Её злость, ненависть и бред — всё это сейчас представляло угрозу. Она чувствовала, как всё это пытается проникнуть в её мозг, раскалёнными иглами пронизывает череп. Но Рей терпела. Она уже один раз сдалась. Больше не собирается. В ней есть сила. Такая, какая может помочь ей победить. И она её использует. Эта сила состоит из множества составляющих компонентов. Ты — самое мерзкое, что может только существовать на свете! «И ты, и я понимаем, что это… не так» — думать тяжело. Сознание так и норовит затуманиться. Но Рей раз за разом разжигает искры собственного разума. Она превозмогает свою и чужую боль. Всё, что на неё навалилось. Весь этот груз. Её не истощить, пока она не решит сдаться. Один из этих компонентов — воля. Кукла. Ты кукла. Недостойная жизни! «Не тебе решать, чего… достойна… я» — чуть ли ни по слогам подумала Рей. «Я сама решаю, чего я достойна. Так меня научили. И это не то, что мне просто дали. Это то, что было во мне и так. Просто мне нужно было это понять. Я в это верю». Ещё один — знание. Как же ты меня бесишь! «Мне были незнакомы подобные чувства и эмоции. Но теперь я понимаю их лучше» — в каждое своё слово Рей вкладывает по смыслу. «И любые чувства и эмоции имеют свои причины. Нужно до них дойти. Когда люди над ними задумываются, смысл самих чувств и эмоций отходит в сторону. И ты начинаешь оценивать себя более объективно». И… ещё одним компонентом была поддержка. Почему ты во всём так уверена? Что в тебе такого особенного, чего не было у меня?! И почему он теперь так любит тебя, позабыв обо мне?! «Во мне нет ничего особенного» — Рей прочно заблокировала волну злости чуть ли ни перед тем, как последний барьер её разума был готов сдаться. «Почему-то ты говоришь такие слова, как „Я“, „Ты“, но я понимаю, что их истинной сути ты не осознаешь. Ты говоришь обо мне и тебе в отдельных лицах. Но не разделяешь себя и меня. Первая». Что за глупости ты несёшь? Я — это ты. Ты — это я. Мы — одно целое. Поэтому я тебя ненавижу! Меня тобой заменили! «Не заменили… И это был лишь один Человек». Не смей говорить о нём! «Ты и сама знаешь, кто. И он вовсе не пытался заменить. Он просто пытался оставить. Просто хватит меня атаковать. И посмотри мне в душу. Не врывайся и не пытайся громить меня изнутри. Просто посмотри. И пойми одну важную вещь». Боль в висках была нестерпимая. Но удары больно бивших по сознанию кнутов ненависти и гнева ощущались уже как-то не так остро на фоне тех чувств, что сейчас поднимались у Рей изнутри. Это… она бережно хранила вплоть до сегодняшнего дня и конкретно данного момента. «Вот, взгляни на это — это я сделала для тебя. Именно для тебя, а не для себя. Потому что мы разные. Ты это понимаешь?». Да не нужны мне твои хвалёные воспоминания и чувства. Мне всё это чуждо. Ты просто замена. «Ты слишком неразборчива. Недостаточно объективна. И тебе не хватает воли. Чтобы перебороть свой страх — здесь, в Еве». Я ничего не боюсь! «Боишься. Я знаю». Ничего не боюсь! Ничего-ничего-ничего! Я уже пережила смерть! «Нет. Не пережила. Всё ещё не пережила. Просто взгляни. И успокойся». Удар за ударом Аянами продолжала терпеть яростные истязания и нападки. Ей было больно. Но она продолжала держаться. Где-то неопределённое количество времени назад ей ещё вроде бы показалось, что она вот-вот готова сдаться. Но она будто бы щёлкнула каким-то невидимым переключателем у себя в мозгу. Она отключила в себе пораженческие сигналы и позывы к отступлению. Отказалась от них. Она оставила свой страх за чертой. Либо она, либо Она. Одно из двух, и третьего не дано. «Ни шагу назад!» — так сказал однажды Синдзи. Потому что назад дороги нет. Кто, если не они? Почему? Почему ты не сдаёшься? Я ведь знаю, куда давить. «Ты не знаешь. Потому что всё ещё не посмотрела туда, куда я тебя просила. И потому что не знаешь одного человека, которого знаю я. И который назвался Аянами Рей братом». Атака резко застопорилась. Аянами получила время на передышку. Братом? Что значит «братом»? «Это значит быть близким. Быть близким и родным человеком для кого-то. Первый раз он сказал так, потому что на подобное указывали разного рода логические факты. А потом он сказал об этом уже с полной уверенностью. Потому что уже просто знал. Я ещё не до конца понимаю, как люди так „знают“. Но я уже ощущаю нечто подобное. И я называю его братом тоже. Потому что считаю, что это так. Это правильно». Невозможно. Подобного не может быть. У Аянами Рей не может быть «брата». «Но у Аянами Рей есть брат. И ты сама можешь посмотреть, чтобы в этом убедиться». Я вырву из тебя истину! Чужие психические путы яростно ворвались в тщательное оберегавшиеся и собиравшиеся для этого воедино образы с воспоминаниями. Но душа Евы-00 тут же остановилась. Будто бы была шокирована. Что… это? Череда картин из памяти Аянами стремительно проносилась мимо никому невидимых глаз. «Это — моя жизнь. И, если на то пошло, моя жизнь связана с твоей. Но она не твоя. Я говорю это не для того, чтобы причинить тебе боль. Но я хочу, чтобы ты это поняла. И осознала другую вещь: у тебя своя жизнь. И она всё ещё продолжается. Пойми это. Тогда, возможно, смерть действительно будет пережита». Красных глаз. Этот… человек… Это не Гендо. Но это… Это ведь его сын? Разве нет? Кто он? Ответь мне! «Ты его не знала. Теперь знаешь. И ещё можешь узнать. Это… приятно. Он мог бы тебе помочь». Не мог бы! Огонь ярости начал потихоньку разгораться вновь, но Рей поспешила его утихомирить. «Мог бы. Он другой. Это даже не командующий. Он, правда, не помогает просто так. У него всегда есть повод. Но для тебя повод мог бы быть. Для меня был». Я не понимаю. «Просто успокойся. Знаешь, планировалось просто провести реактивацию. И я могла бы просто увязать тебя. Закрыть. Я бы не дала тебя волю ни на что из того, что ты успела сейчас сделать. И так бы длилось долго. Но я захотела не этого. С некоторых пор, после того, как я узнала сына командующего, я задумалась о другом. Я захотела с тобой поговорить. И понять тебя. Я не хочу быть одна». Ты хочешь. Но я тебе не решение. «Я не говорю, что ты — решение моей проблемы. Просто я хотела сказать, что этого страха у меня больше нет. Из-за людей вокруг. И из-за Икари-куна. Из-за Синдзи. Но я задумалась. И поняла, что раз этого боялась я… То этого, возможно, боялась или боишься до сих пор и ты. И я не захотела, чтобы ты всё ещё боялась. Я не захотела, чтобы ты была одна. Я хочу быть с тобой». Душа замолчала. Установилась тишина.***
Первые два удара. Вторые два удара. Икари ждал. Вопрос: сколько ударов сердца понадобится Аянами на то, чтобы завязать свои разборки с Евой и приступить к развитию непосредственных отношений? Или чтобы просто от неё отказаться? Голос Георга в доли секунды прозвучал у подростка в голове. «Ответ: три. Три на увязку. И на четвёртый всё придёт к тому, к чему должно» — Синдзи всё ещё не открывал своего глаза. Ставки приняты.***
Если я тебя не ненавижу, то что мне делать тогда? И если мне не нужно ненавидеть, то что мне нужно? «Тебе нужно жить. Так, как можешь. И, если ты будешь согласна, я тебе помогу. Как помогли мне». Жизнь в Еве — не жизнь. Это существование. «Всякая жизнь — жизнь. И она важна. Главное, просто уметь жить. Если ты не умеешь этого, то и за пределами Евы ты не будешь жить. Отпусти свою боль. И тогда пропадёт ненависть». Я не могу! Я слишком сильно тебя ненавижу! Перед внутренним взором Аянами вдруг предстало собственное лицо, перекошенное болью. Но нет это была не она… На самом деле не она. «Не ненавидишь, — ясно и отчетливо сказала Рей, — ты просто пытаешься меня ненавидеть. Откажись от этого. И всё. Боли не будет. Я тебя научу, и покажу, как надо». Но меня бросили! Заменили! И перед этим убили! «Люди — сложные существа. Но с ними можно жить. Тебя один раз убили, но ты всё же выжила. Тебе помогли выжить. Но пусть даже так, ты просто должна научиться вычленять из всего то, что тебе нужно. Тебя никто не бросал. Тебя не пытались заменить, напротив: тебя пытались продолжить. Я должна была быть продолжением, а не заменой тебя, если тебе угодно. Но я другая. Ты же — ты сама — здесь. Прими уже себя. Потому что я себя уже почти приняла». Голос души Евы дрогнул. От…пустить? «Отпустить, — подтвердила Аянами. — Отпустить свою боль и ненависть. Откажись от них». Отказаться?.. В словах Евы звучал страх. Однако не тот злой и животный страх, а, скорее, детский. Рей перехватывала ведущие позиции. «Да. Просто доверься мне. Давай… Моя рука. Твоя рука. Вот моя. Вот твоя. Просто коснись своей рукой моей. И проследуй за мной. Я тебя поведу. Мы пойдём вместе. Пойдём, куда бы то ни было». Аянами сформировала образ себя самой в белом контактном комбинезоне, протягивающей руку в чёрную бездну перед собой. И попыталась вытянуть из этой безграничной пустоты другую руку — абсолютно голую и бледную, как её собственная кожа. Мелькнула секунда ожидания. Рука из пустоты потянулась к ней. И крепко ухватилась. …хорошо.***
Первые два удара. Вторые два удара. Синдзи почувствовал то, чего ждал всё это время. Синий глаз открылся. «Справилась».***
— Граница пройдена, — сказала, выдохнув, Акаги. — Ева-00 активирована. — Мы рисковали, Икари, — тихо сказал Козо, чтобы его слышал только Гендо. — Своим приказом «не вмешиваться» ты ставил под угрозу пилота. Гендо был по-прежнему беспристрастен. Да, он отдал такой приказ. Потому что был уверен. И он уже такое видел.***
Пустота вокруг исчезла прочь. Рей открыла глаза и взглянула на мир сквозь единственное око Евы-00. Безупречно белые стенки камеры перед ней были видны до мельчайших деталей. — Ева-00 активирована, — послышался голос Акаги по связи. — Так точно, — подтвердила Рей. «Мы вместе» — подумала Аянами, зная, что душа Евы её услышит. Пусть и не ответит. — Хорошо. Приступай к следующему тесту. Она справилась. И все это видели. Все это знают. Аянами неважно, что ещё несколько дней назад их всех пытались убить. Пусть пытались, пусть непонятно за что. Пусть теперь половина общества негодующе воет, наговаривая на НЕРВ, не зная, что и думать о пилотах. Ей это неважно. У неё есть своя служба. И свои близкие и родные люди. У неё есть командование. И у неё есть друзья. А ещё у неё есть свои заботы. Чуть погладив рычаги управления, Аянами отняла от одной из ручек руку и коснулась лежавших подле неё разбитых очков. «Командующий Икари. Брат. Я справилась» — мысленно обратилась она к наиболее дорогим для неё людям. Из носа, правда, потекло что-то тёплое. Рей быстро коснулась рукой лица и заметила растворявшуюся в янтарной жиже ЛСЛ кровь. Кровь. Она всегда была теплее чем ЛСЛ. Хотя запах у них одинаковый.***
Синдзи улыбнулся. «Да, сестрёнка, — подумал он, — ты справилась». И лишь в какой-то момент что-то заставило его резко напрячься. Какое-то нехорошее предчувствие. Стоявшая рядом и также улыбавшаяся Кацураги была через некоторое время потревожена телефонным звонком. Женщина ответила. — Кацураги слушает. Да. Ясно. Улыбка сошла на нет. Икари выжидающе глядел на начальницу тактического отдела. — У нас неопознанный летающий объект неподалеку от побережья, — сказала она. На лице заиграла улыбка уже несколько иного характера — мрачная. — Ну, готов к работе? Помолчав немного, Синдзи аналогичным образом улыбнулся в ответ. — Демон всегда готов к работе. — Демон? — Ну, а кто ещё попрётся валить существо неизвестного происхождения, именуемое «АНГЕЛ»? Либо демон, либо человек. — Давай уже, демонюга паршивый, пошли…***
Все тесты и испытания касательно Нулевой были незамедлительно свёрнуты и отложены до лучших времён. Евангелион-01 готовили к запуску. Пилот, облачившись в привычный сине-белый комбинезон, уже лез в капсулу. С мостика за ним наблюдали Тодзи с Кенске. — Задай твари жару, командир! — воодушевленно воскликнул Аида. — Остуди пыл, — хмыкнул Синдзи, глянув в сторону дверей ангара. Рей в ещё мокром от ЛСЛ костюме стояла в проходе, ожидая, когда брат залезет в капсулу. Пересекшись с ней взглядами, Икари-младший скрылся в люке металлической конструкции. Вход за ним задраился, подросток уселся в ложементе. «Вот и снова в бой» — подумал он. Начался уже привычный процесс подключения и синхронизации с Евой. «Привет, Первая» — мысленно поприветствовал свою машину Синдзи. Стенки капсулы вокруг сменились видом окружавшего Евангелион ангара. В ответ донеслось что-то вроде нетерпеливого клокотанья. Ожидание боя. Да… Это было оно самое. Парень даже слегка улыбнулся. Это было по нему. По ним обоим. Ангар был разобран. Робот медленно двинулся по рельсам к пусковой шахте. Заработал интерфейс связи. Перед Синдзи предстало лицо Мисато. — Ладно, — выдохнул пилот, ощущая, как внутри всё сжимается перед боем. — Информация по противнику? В кабине тут же высветился экран с изображением Шестого Ангела. — Имеет форму гигантского синего октаэдра. Подобно предыдущему парит в воздухе на расстоянии десятков метров над землёй. Неизвестен ни тип оружия, ни тактика. Его толком не прощупали. — Ясно. Какие-нибудь особые предписания по уничтожению имеются? — По обстоятельствам. Просто постарайтесь там не разрушить весь город до основания. На лице женщины заиграла лёгкая усмешка. — Вас понял, но ничего не обещаю. Погодите, а ставки сделали? В последнем вопросе послышалось наигранное беспокойство. — А, да, конечно — похоже, я как раз видела пару операторов, о чём-то переговаривавшихся… Если без шуток, ты готов? — Да. — Отлично. Пуск! Вставший в шахте Евангелион стремительно понёсся вверх. Перегрузка привычным образом вдавила Синдзи в кресло, но он от этого лишь едва заметно зарычал, раззадорившись. Только так и можно было ходить в бой. Не зная, что тебя ждёт наверху.***
Снова эта едва освещённая пустота кругом. Снова образ женщины в белом халате. Георгий выжидающе стоял напротив неё. — Я закурю? — поинтересовался у учёной наёмник. Юи молча кивнула. — Благодарю, — дух полудемона достал дешёвого вида сигарету и закурил. — Это ведь лишь иллюзия, разве нет? — спросила Икари. — Иллюзия, конечно, — сказал Георг. — Но почему бы иллюзии не быть достаточно правдоподобной? Это не такой уж и самообман. Вот, посмотрите на сигарету здесь, у меня в руке. Вы чувствуете запах её дыма. Я чувствую тоже. И могу спокойно сделать затяжку. — Вы, кажется, уже не тот «давно усопший наёмник в депрессии». — Что это заставило вас так думать? — Ваш внешний вид. Юи тонко улыбнулась. Наёмник немного странно посмотрел на неё, не вынимая сигареты из зубов. Она так… улыбалась. Просто. И по-доброму. Полудемон отогнал от себя лишние мысли. Закрытая тема. — Просто вышел из депрессии, — пожал, наконец, плечами Георгий. — Почему вы всё ещё не хотите ему рассказать? — И что с ним будет после этого? — улыбка как-то сама собой сползла с губ женщины. — Не начнутся бессмысленные беспокойства? Он не пойдёт и не наломает лишних дров? — Дров, может, и наломает, но почему сразу лишних? — Потому что. Потому что хоть он и стал под вашим руководством сильным и самодостаточным, но я всё равно боюсь, что найдутся люди способные навредить даже ему. И к тому же… — К тому же что? Зелёные глаза учёной с опаской взглянули на напрягшегося Георга.***
Мисато полностью сосредоточилась на операции. Пилоту в любой момент мог понадобится здравый тактический ход. Или предупреждение об опасности. Нужно было быть готовыми ко всему. А вот командующий сидел там — наверху — и настолько хладнокровно наблюдал за всем, что казалось, будто бы он уже заранее знает исход любого боя. Хотя недавнее нападение всё же выявило, что он человек — такой же, как и все. И в плен может попасть, и по лицу отхватить… — Высокоэнергетическая реакция внутри объекта! — заметил вдруг Аоба. Ангел на экране начал копить заряд для выстрела. — Что?! — Кацураги незамедлительно всполошилась. — Связь с пилотом! — крикнула Рицко, понимая, к чему всё ведёт.***
— …я не уверена, что вообще отсюда уже выйду. Не к тому изначально всё шло. Не уверена, что вы поймете, но… Женщина осеклась. Георг почувствовал угрозу. — Мелкий.***
Опасность, чувствую я. Услышав голос Георга и дёрнувшись одновременно с этим от предчувствия чего-то крайне неприятного, Синдзи понял, что в любом случае видит перед собой уже не стенки шахты, а улицы города. Тело, тем не менее, уже начало реагировать. Опасность «фонила» где-то прямо по курсу. — Уходи оттуда! — послышался истошный вопль Мисато по связи. Сигналы за доли секунды были пересланы в тело Евы. Кристаллический «пластырь» на правой руке Евангелиона неожиданно заискрился и гибко вытянулся, превратившись в хлыст. Образовавшееся щупальце вмиг перебило крепления, удерживавшие робота на месте. Всего доли секунды… Ноги Евы резко подогнулись в коленях, опрокидывая корпус назад. Произведённый Шестым Ангелом выстрел мгновенно пробил несколько специальных фортовых сооружений, пронесшись лишь в метре с лишним от брони увернувшейся машины. Повинуясь рефлексам и инстинктам, Синдзи попытался воздвигнуть перед собой щит из АТ. Поле пошло рябью от соприкосновения с лучом небывалой мощи. Тем не менее, на позыв откликнулось не только поле: отходившее от правой руки щупальце вновь обвилось вокруг неё, послушно сформировавшись в подобие щитка на броне. Смертоносный сиреневый свет начал опускаться к Евангелиону, проходя через выставленный барьер словно нож сквозь масло. Ева выставил перед собой руку с кристаллической заплаткой, как только АТ-поле сдалось под напором энергетической атаки. Теперь пилот ощутил, как Первую стремительно вминает в землю неведомая сила. Руку же больно обожгло, но это было терпимо — импровизированный «щиток» частично рассеивал луч в стороны, но всё равно нагревался. Мышцы напряглись так, будто он одной правой сейчас пытался сдержать давивший на него пресс. Нужно было выбираться. Превозмогая боль в руке и тяжесть, Икари начал вставать, старательно закрываясь рукой. — Говорит… пилот, — цедя сквозь зубы, проговорил он, — я ещё живой. По новой сформировав плотный барьер из АТ, Евангелион на секунду прикрылся им и тут же прыгнул за ближайшие постройки. Ангельский луч скользнул за ним следом, пробиваясь сквозь хилые дома и сооружения. Защита из них была из рук вон плохая — оружие Ангела за секунду сжигало постройки в пепел. Но больше Синдзи не было нужно — он прекрасно оперировал секундами, перемещаясь всё дальше и дальше. Руку всё ещё больно жгло, но Икари и уж тем более Ева, это игнорировали. Назад он отходить не собирался: луч мог достать его где угодно, и спиной к такому подарку точно оборачиваться не стоило. Стопориться, чтобы войти в лифт, тоже было равносильно смерти. Если только весь район вмиг не обрушится под землю, унося Еву за собой. В принципе, потихоньку отступить можно было бы. Но скакать и плясать под ангельским выстрелами, избегая адского загара, только ради такого? Да ещё и при призрачных шансах на успех? Лучше уж самоубийственная атака. Два раза это себя уже окупало. Да и Синдзи было всё же как-то привычнее… так. Если гулять, так гулять. Проворонивать, так проворонивать. Бороться, так бороться — на широкую ногу и с остринкой. Если что, он сможет выяснить какие-нибудь важные данные касательно характеристик нового врага. Евангелион начал стремительно идти на сближение с октаэдром. Стоило огромному фиолетовому исполину на миг выглянуть из-за мелких домишек, как Ангел попытался испепелить Первую непрерывающимся лучом, но машина каким-то образом в последний момент сместилась в сторону. А потом убивший уже двух Ангелов робот умудрился как-то подстроиться под траекторию затянувшегося выстрела и в несколько рывков приблизился к синей твари. За мгновенье до этого раскрылся один из наплечных пилонов бронированного великана, из которого Синдзи левой рукой выхватил квантовый нож. Глаза Евы при этом замерцали белым светом, а поле вокруг поплыло разноцветными пятнами. К жёлтым контурам разводов примешалось немного красного. Машина в пару секунд набрала высокую скорость, выставив вперёд покрытый кристаллической броней кулак. Последний рывок, и заряды АТ-поля, окрасившегося в алый цвет, сходятся на светящемся кулаке. Евангелион же увязает в выставленном Ангелом барьере. А мгновеньем позже Ева уже наносит удар заряженной рукой. Сиреневый луч замерцал и исчез, ангельский барьер же пошёл рябью.***
— Мощность АТ-поля Ангела — 1500 условных единиц, Первая не пробьётся! — крикнул Шигеру. Мисато наблюдала за ожесточенным поединком между Ангелом и Евой. — Активировать ближайшие боевые форты, задействовать артиллерию и ракетные установки! — крикнула Кацураги. — Что угодно, если будет хоть какой-нибудь эффект, давите! Женщина разве что не рычала, отдавая приказы. Рицко с беспокойством покосилась на подругу. Что это было? Солдатский гнев? Или что-то чисто женское? Блондинка не могла припомнить, когда видела нынешнего подполковника НЕРВ именно в таком состоянии. Что же за эмоции она сейчас испытывала?***
Евангелион едва смог распрямить руку, увязнув в скольких-то метрах от Ангела. Тот уже начал копить энергию для нового выстрела. В спину Ангелу ударил целый град снарядов и ракет, никак, однако, ему не повредивших — боеприпасы либо детонировали без какого бы то ни было эффекта, либо вовсе отклонялись в сторону и разрывались прямо на улицах города. Синдзи издал смешок. Раз так, значит, так… Ох, парень, чувствую я, лучше бы мы уходили… «Кто не безумствует, — подумал Синдзи, заставляя слой кристаллов на руке резко вытянуться обратно в щупальце, — тот не живёт». Кнут стал значительно тоньше и примыкал чуть ли не к кончикам пальцев Евы. Но зато через брешь в поле Ангела он достиг ненавистной пилоту синей брони. Умевшее быть одновременно гибким и необычайно жёстким щупальце оставило в воздухе замысловатый росчерк и впилось в зеркальное покрытие октаэдра.***
— Готовит новый залп! — крикнул Шигеру. Майя обернулась, с раскрытым ртом и испугом глядя на экран. — Синдзи, уходи! — только и крикнула Кацураги. Но было уже поздно. Евангелион утонул в пламени взрыва. С камер дальнего наблюдения было видно, как в районе боя распускается огненно-жёлтого цвета крест.***
Евангелион резко качнуло назад. Тем не менее, пробившееся сквозь барьер щупальце крепко впилось в броню октаэдра и удерживало робота подобно якорю. Синдзи показалось, словно его в тот момент в кипяток макнуло. И это было верно. В него выстрелили чуть ли ни в упор. Но он сам на то напоролся. Температура в капсуле повысилась до небывалых высот. ЛСЛ бурлила и кипела. Пилот начал вариться живьём. Суп. Из него делали чёртов суп. Броня на Еве плавилась, горячо обжигая кожу. Мышцы от боли сокращались. Потому щупальце то ли само, то ли из-за сигналов со стороны Икари начало как-то сильнее впиваться в Ангела. В какой-то момент тонкий, но до ужаса прочный и мощный отросток, доставшийся ещё от предыдущего противника, просто-напросто вырезал из корпуса Ангела целый кусок брони. Новый энергетический заряд луча отшвырнул Евангелион на полкилометра назад, прожаривая мясо до самых костей. На присоединённой к правой руке Евы ниточке «света», следом тащился вырванный из октаэдра кусок синего покрытия.***
— Взорвите крепления микрорайона, — неожиданно для всех молвил Гендо. Кацураги на секунду замешкалась, услышав приказ, но понимая, что пилота нужно вытащить любой ценой, повторила приказ, чтобы другие не медлили: — Слышали?! Взорвать, немедленно!***
Всё пространство вокруг, казалось, было заполнено огнём от взрыва треклятого луча. Евангелион волокло по плавившемуся бетону назад. Следом перед глазами встала яркая вспышка света. Синдзи ничего не видел. Только слышал. Боль окружала его кругом и всюду. Лишь в какой-то момент земля содрогнулась под ним. После этого пилот ощутил, как Еву стремительно уносит куда-то вниз. Пропало в никуда ощущение того, что его кто-то старательно долбит лучом. ЛСЛ всё ещё продолжала злобно бурлить вокруг него, но он уже не слышал. Полудемон провалился в беспамятство.***
В командном центре царила суета. — Практически все системы в Еве навернулись! — всё продолжал неистовствовать Аоба, щёлкая по клавишам компьютера. — Пилот жив, но пульс слабый — он на грани смерти! — Включить системы жизнеобеспечения в комбинезоне! — скомандовала Акаги. Направленный сигнал пробился к костюму только со второго раза. — Пульс есть, но всё ещё слабый! — Майя была на взводе. Мисато стояла и всё как-то не могла понять… что только что случилось? Глядя на изображение стремительно менявшего свою форму Ангела, женщина ощущала потихоньку пробуждавшуюся в глубине души ярость. Именно ярость. Жестокую. Беспощадную. Не знающую сна и покоя. Значит, так будем играть? Нет… Это даже не игра. Это самая настоящая война. Это всегда была война, но сейчас это ощущалось особенно отчетливо. — Состояние Евы и пилота? — коротко запросил командующий. — Расположена в одной из шахт — готовится к транспортировке в ангар, — отчиталась перед ним Акаги, незаметно сглотнув. Ей хотелось курить. — Готовимся к извлечению пилота. — Система ввода и вывода капсулы повреждена, практически вся броня уничтожена! Уже выслана техническая группа для вскрытия кабины!***
Еву старательно охлаждали всеми сподручными средствами. От расплавленных остатков брони активно валил дым. Группа спасателей в защитных костюмах сквозь потёмки шахты осторожно подобралась к едва ли успевшей остыть капсуле в оголившейся спине Евы. Пришлось применять взрывную технику для того, чтобы окончательно обеспечить к ней доступ. Не теряя ни секунды, работяги принялись вскрывать смягчившуюся под температурой кабину. Вся механика сгорела к чёрту — всё приходилось делать своими инструментами и руками. В стороны посыпались искры. — Капитан Кимура, ответьте, — тут же зазвучало в наушнике у одного из пиливших обшивку спасателей. — Капитан Кимура, ответьте! Сжав зубы, мужчина с защитном комбинезоне игнорировал вызов. Один из отошедших в сторону спасателей отошёл в сторону и с тяжёлым вздохом ответил: — Говорит младший лейтенант Исида, капитан Кимура немного занят, говорите, что нужно? — Доложите о положении дел. — Хреновое — вскрываем эту консервную банку и не знаем, чего ожидать внутри. Слышим только, как там что-то булькает. — Сколько времени займёт вскрытие? — Честно ответить? Молчание было сочтено за знак согласия. — Мы не знаем. — Работайте. — Есть. — Конец связи.***
— Выслать на место аппарат жизнеобеспечения, немедленно! — отдала Кацураги приказ, связавшись с мед. службой. — Евангелион вступил в контакт с инородной материей, — тихо протянула Майя. — Что?! Акаги с бешеными глазами подошла к помощнице и уставилась на экран её компьютера. И впрямь, образовавшийся в бою кнут медленно обвился вокруг руки вновь, формируя защитный слой. А следом к конечности подтянулся и вырванный в бою кусок вражеской брони. — Синдзи, что же ты ещё нам преподнёс?.. — прошептала себе под нос Мисато.***
— В сторону, мать твою! — крикнул лейтенант Кохэй, когда через пропиленную дыру из капсулы хлынула кипяченная ЛСЛ. — Внутрь, живо! — тут же не растерялся капитан группы, залезая внутрь. Из капсулы активно шли клубы пара. — Ух, чтоб тебя… — проговорил Кохэй, подсвечивая пространство фонарями в костюме. — Чёрт… Он точно жив? Вставший перед пилотом… или тем, что от него осталось, Кимура замешкался. Но тут же взял себя в руки. — Раз сказали, что жив, значит, жив — без разговоров! Хватай! — командир тут же подхватил бессознательное тело подростка, или того, что им когда-то было, под руку. И мысленно поморщился от приглушённого хлюпанья, раздавшегося в капсуле при касаниях Как будто кусок проварившегося в супе мяса взял. Кохэй молча подхватил пилота с другой стороны, и его потащили наружу. Там его уже избавили от комбинезона и уложили в передвижную камеру жизнеобеспечения.***
Кацураги через стекло смотрела на расположенный внизу чёрный медицинский бокс, утопленный в специально концентрированном растворе ЛСЛ. Синдзи лежал там. А она его даже увидеть не может. — Как же ты так… — тихо сказала Мисато. Расправился с двумя Ангелами и недавно собственноручно перебил целую группу вооруженных террористов, направленных на его устранение. А сейчас был на грани жизни и смерти. Со спины подошла Акаги. Кацураги тяжело вздохнула. — Отделала же его эта тварь, — заметила военная, уставившись взглядом в пол. — Я бы на твоём месте удивлялась или радовалась, что он ещё жив, — приподняла бровь Акаги. — При такой температуре и ожогах люди обычно умирают. — Хочешь что-то сказать? — Кацураги с прищуром взглянула на подругу. — Хочу, — ни один мускул не дрогнул на лице у учёной. — Синдзи слишком силён для своего возраста. — Закалка. Видела когда-нибудь спецназовцев? — Понимаю, но ведь не четырнадцатилетних? Он, конечно, развит не по годам, но всё же биология есть биология. Он слишком устойчиво переносит подобные стрессовые ситуации. И потом быстро оправляется, хоть и не всегда показывает это. Я подозреваю… что Ева как-то на это влияет. А может, это даже связано с тем, что он пилот. Он ведь и до прихода сюда, похоже, был не хуже. — Что значит «влияет»? — Значит… Договорить Акаги не успела. Приборы внезапно сигнализировали женщин о том, что жизненные показатели пилота подскочили вверх. — Быть того не может, — сказала Рицко, подходя к мониторам. На одном из экранов появилось изображение Синдзи в капсуле. Так значит, там всё-таки были камеры. Но Мисато поняла, похоже, почему ей не хотели этого показывать: лежавший внутри подросток был перебинтован с ног до головы. Взгляд военной скосился к кулаку перевязанной руки. Пилот сжимал пальцы. Парень зашевелился. — Связь с камерой есть? — тут же спросила Мисато. — Эм, — Рицко немного замешкалась, — да, есть! Но он без сознания должен быть. — Как видишь, ему опять всё равно, что он должен и не должен, — усмехнулась подполковник, подходя к встроенному в стену микрофону. — Синдзи. Ты меня слышишь? Подросток в камере затих. — Всё в порядке. Ты жив. Ангел… Он нанёс тебе серьёзные ранения. Но ты всё равно не беспокойся. Мы вытянем тебя. Нет, Синдзи, стой. Икари потянулся рукой к лицу и принялся стягивать с него повязку. Отняв от правого глаза специальный тампон, он раскрыл веки. Припухший белый глаз воззрился на камеру. Мисато тяжело вздохнула. Подросток с обварившимся лицом повертел головой, пытаясь оглянуться. Непонятно, получилось ли у него. — Нужно… взять анализы, — потирая переносицу, сказала Рицко. На сегодня всё складывалось не очень жизнеутверждающе.