Доза

Гет
NC-17
Завершён
7379
автор
Размер:
451 страница, 28 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
7379 Нравится 1039 Отзывы 3183 В сборник Скачать

Глава 5

Настройки текста
Она не пришла на завтрак. Драко силился понять, какого хрена он вообще это заметил, пока опустошал свою тарелку с вишней и слушал трескотню друзей. Нотт что-то пропел себе под нос, на что Малфой улыбнулся, мысленно все еще проклиная грязнокровку за плохой аппетит. Блейз сел рядом с ним и торжественно поднял вверх свой бокал с тыквенным соком. Заглянул в глаза Драко. – Ну. С возвращением! – Чего? Забини ухмыльнулся: – Это я не тебе. Твоей улыбке. Можно было начать разговор и выпытать у друга, что именно значит этот его родительский тост, но не хотелось. Просто было легко на душе, как не бывало давно. Единственное, что самую малость коробило, – отсутствие лохматой макушки за гриффиндорским столом между Уизли и Поттером. Хотя, нет. Не коробило. Бесило, раздражало, царапало гланды. В голове промелькнула пугающая мысль – а не могла ли грязнокровка растрепать своим дружкам об их вчерашнем приключении в туалете? Встретился взглядом с Поттером. Оскалился. Тот лишь равнодушно отвернулся. Не растрепала. Словно испытывая терпение Малфоя, рядом возник первокурсник в красно-золотом и, дрожа от страха, протянул ему свернутый в трубочку лист пергамента. – Что это? – буркнул Драко. Мальчишка вылупил на него свои огромные синие глаза и тихо пробормотал: – Гермиона Грейнджер просила передать тебе домашнее задание на сегодня. Малфой приподнял бровь. Гермиона Грейнджер. Просила. Передать. – Чего? Гриффиндорец даже подпрыгнул от неожиданности, когда Малфой вырвал из его рук листок и развернул его. Тонким почерком на нем было написано эссе для Снейпа, которое по размеру тянуло на целую книгу. Пробежался по строчкам глазами, чувствуя, как в груди закипает жар. Сучка струсила. Одним лишь взглядом приказал мальчонке бежать, а потом сжал кулаки от злости. Зашибись, Малфой. Встречай еще один идеально-дерьмовый день.

***

«Веточки волшебной рябины нужны, чтобы сделать зелье зеленым. После перемешивания оно приобретет оранжевый оттенок, и тогда можно добавить пару капель касторового масла… Или лирного корня?» – Черт. Гермиона выругалась вслух, открыла лежащий на коленках учебник по зельеварению и в очередной раз пробежалась глазами по строчкам. Стало смешно. Ей всегда хватало двух прочтений, чтобы запомнить текст такой длины, а здесь… «Касторовое масло поможет зелью посинеть, и после этого нужно снова тщательно перемешать его деревянным предметом». Снова в голове возникли образы, от которых девушка тщетно пыталась избавиться всю предыдущую ночь. Радовало то, что совместных занятий со слизеринцами не было, и за весь день Гермиона ни разу не пересеклась с Малфоем. Пересеклась бы – сгорела от стыда. «Касторовое масло даст зелью синий оттенок, а лирный корень – красный…» Красный. Боже. Гермиона чуть не застонала в голос от безысходности, когда снова представила разгоряченного Малфоя, вжимающего ее в стену. Захотелось завизжать на всю школу, выпуская наружу скопившуюся злость, но остановили сидящие на полу у ее ног друзья. Вечер в красно-золотой гостиной проходил, как и всегда, шумно. Первокурсники что-то громко обсуждали у камина, причем один из них то и дело вскакивал и размахивал руками, как крыльями. В дальнем углу за письменным столом уютно устроились Симус, Дин и Джинни. Последние двое целовались без какого-либо стеснения, отчего уши Гарри покраснели, а зрачки зеленовато-голубых глаз чуть расширились. Гермиона молча опустила ладонь на его макушку, и Поттер поднял на нее глаза, безмолвно благодаря за понимание. Они с Роном старательно чертили какие-то каракули в своих картах по астрономии, сидя прямо на ковре перед диваном. У Гарри весь нос был в чернилах, а язык Рона то и дело выползал наружу. Почему-то от этого зрелища у нее защипало в горле. Молоточкам по вискам стукнули глаза слизеринца – мутные, как вода в реке, его дыхание, горячей волной проглатывающее гордость. Капельки пота на белоснежной шее… Черт! Гермиона, нет, пожалуйста! Ты ненавидишь его! Ты не представляешь, как жить после того, что он вчера сделал. ТЫ НЕНАВИДИШЬ ЕГО! И снова – дикие, безутешные, глубокие, как океан, глаза, прерывистые движения и одно дыхание на двоих. ПРОЧЬ из моей головы, Малфой! Убирайся вон! – Малфой? Ты сказал Малфой? Рон возмутился достаточно громко, чтобы девушка вздрогнула, но не настолько эмоционально, чтобы услышали остальные. – Да, а что тебя удивляет? – спокойно ответил ему Гарри и провел очередную линию между двумя точками на карте. – Ну не знаю. Возможно то, что это всего лишь Малфой. Папин сыночек, хвастливый нарцисс, яд в чистом виде. Гермиона осторожно отложила книгу в сторону и повернулась к ребятам. – О чем это вы двое толкуете? Гарри снова задрал к ней голову: – О чем? То есть все то время, что ты кивала и соглашалась со мной, ты вообще не понимала, о чем речь? Девушка виновато поморщилась и посмотрела на ребят. Брюнет заглянул в ее глаза: – Гермиона, ты в порядке? – Да. Я в порядке. По взгляду Гарри было ясно, что он не верит ни единому ее слову. Но он все равно кивнул. – Хорошо. – Так что там с Малфоем? Рон закатил глаза. – Гарри решил, что Малфой – юный Пожиратель, которого Дамблдор пригрел на своей груди. – Да ты посмотри на него, Рон! В этом году он ведет себя странно! – В чем странность? Насмешки и ненависть ко всему живому все еще при нем! – Но теперь с ним еще и безграничная злость. Малфой всегда был исчадием ада, но теперь... Не могу это объяснить, но он не привычно зол, а стократно зол. И эти бешеные глаза, ты их видел? Гермиона задумалась. Видимо, дикое поведение слизеринца заметила не только она. – Я согласна с Гарри, – тихо выдохнула девушка и спустилась на пол, чтобы лишние уши не смогли услышать ни слова. Устроилась рядом с Роном и посмотрела на Гарри внимательным взглядом. – Согласна? – Да. Он ведет себя странно. Гермиона искренне надеялась, что друзья не спросят, в чем именно это проявляется, потому что… Потому что. – Да вы свихнулись оба! – вспыхнул Рональд. – Господи, Рон, разуй глаза! Тетка Малфоя – Беллатриса Лестрейндж, не стесняясь носит маску Пожирателя, а Люциуса Малфоя Гарри своими глазами видел на кладбище, когда Волан-де-Морт вернулся. Я не удивлюсь, если он уже и Драко своей Меткой наградил. Выдохнула это и посмотрела по сторонам. Произносить имя Малфоя было непривычно, аж зачесался язык. – Вот видишь? – посмотрел на Уизли Поттер. – Ладно, – обреченно проговорил тот. – Допустим, вы правы, но как это проверить? Вы хоть раз за шесть лет видели, чтобы Малфой надел рубашку с коротким рукавом? Или, быть может ты, Гермиона, хочешь любезно попросить его раздеться? Девушка вспыхнула, мгновенно сливаясь с обивкой дивана. Раздеть Малфоя? Мерлин, сохрани ее душу. Друзья задумались, прокручивая каждый свою теорию в голове. Часы показывали четверть одиннадцатого – пора было ложиться в постель. Живоглот, тоскливо мяукнув, запрыгнул на колени к Гермионе и улегся, словно король на императорскую перину. Джинни с Дином, уже без Симуса, хихикали и то и дело издавали чмокающие звуки, от чего Гермиону передернуло. – Гарри, а вы с Малфоем уже отработали взыскание у профессора Макгонагалл? – неожиданно спросила она. – Еще нет. А что? – Пока ничего, но, кажется, у меня появилась идея.

***

Малфой не слушал, о чем вещает старуха Макгонагалл на весь Большой зал. Все, чего он хотел – это уволочь Паркинсон в ближайший туалет и как следует наказать за то, что она расстегнула две верхних пуговицы на своей рубашке. Секса у Драко не было несколько дней (за исключением неплохой попытки с Грейнджер в туалете), и сейчас даже такое приевшееся декольте Пэнси казалось весьма соблазнительным. – Мы с преподавателями посовещались и пришли к выводу, что в школе давно не проводилось никаких межфакультетских соревнований, за исключением квиддича, разумеется. Одна из студенток сегодня предложила идею, которую я сочла вполне интересной… У Макгонагалл был противный голос. Малфой давно заметил, что он режет ухо, в отличие от холодного и спокойного по тональности голоса Снейпа. Зевнул, невольно бросая взгляд на сидящих за своим столом гриффиндорцев. Грязнокровка, видимо, перешла на какую-то магловскую диету, потому как решила пропустить уже четвертый прием пищи за два дня. Разумеется, ее полудурки таскали для нее бутерброды (это он тоже заметил чисто случайно, не иначе), но, вероятно, на сегодняшнем совместном уроке по Чарам Грейнджер планировала предстать в образе призрака. Она избегала его. Очень точно и предусмотрительно не появлялась в Большом зале и тщательно скрывалась во время перемен. Предыдущим вечером перед тренировкой Драко заметил ее каштановую гриву в фойе, но тут же потерял из виду и предположил, что девчонка просто позорно сбежала. – … Занятия Дуэльного клуба проводил для вас профессор Локонс, когда был учителем в нашей школе. Тогда вам не удалось достичь максимально высокого уровня в искусстве дуэли, поэтому, мы решили возобновить эти курсы, таким образом, создав общий интерес для всех факультетов… Довольное улюлюканье младшекурсников заставило Драко сморщиться и уткнуться носом в волосы Пэнси. Брюнетка довольно заурчала, мгновенно откликаясь на его ласку, и ток пробежал по телу. – … Профессор Снейп в этом году очень занят, поэтому проводить занятия будут ученики старших курсов, основываясь на полученных в процессе обучения знаний… У Паркинсон определенно были блядские пальцы, особенно, когда она в школьной столовой на глазах у толпы студентов запускала их к нему в ширинку. Закусил губу, чувствуя, как ломит яйца от возбуждения. – … Разумеется, мы не можем пустить все на самотек, и преподаватели будут присматривать за вами на каждом занятии… Драко вдохнул в себя запах едких, слишком сладких духов Пэнси, и голова поплыла отдельно от тела. Ему срочно нужно было взять себя в руки… Или просто завалить Паркинсон на стол и… – … и мистер Малфой. Услышав свою фамилию, Драко выпрямился и резко отпихнул Пэнси от себя на целый метр. – О чем речь? – спросил он у сидящего напротив Забини. – О тебе, – кивнул приятель и растянул губы в издевательской улыбке. – Да, мистер Малфой, Ваше недоумение вполне понятно. Но так как вы с Поттером еще не отработали свое наказание, то я уверена, что вы будете просто счастливы провести первое занятие среди студентов второго и третьего курсов. Сегодня после ужина. Драко так опешил от этого заявления, что даже слова не мог произнести. Судя по багрово-красным щекам Поттера, тот тоже был не в восторге. Сложил локти на стол и сделал глубокий вдох. Услышал от Забини родительское: – Ты как, Драко? И рыкнул прямо ему в лицо. – Охуенно.

***

Гермиона с гордостью встретила новый день. Еще бы – она смогла избегать Малфоя целые сутки, она вызубрила заклинания по чарам на пять параграфов вперед и даже заставила себя поболтать с Гарри о предстоящем матче по квиддичу. Девушка не пошла на завтрак, но Добби так любезно снабжал ее фруктами, что она даже подумала о том, не отказаться ли ей вообще от посещений Большого зала? Вернувшийся с завтрака Гарри сообщил, что их план работает и Макгонагалл назначила их с Малфоем ответственными за первое занятие Дуэльного клуба. Теперь оставалось только точно выполнить вторую часть плана и заставить слизеринца раскрыть свою маленькую тайну, в которой как Гарри, так и Гермиона были уверены на сто процентов. Утром Джинни с окрыленной улыбкой на устах рассказала ей о том, что они с Дином вместе идут в Хогсмид на выходных. Гермиона искренне порадовалась за подругу и подумала о том, как это, должно быть, приятно – влюбиться. Свидание, Хогсмид. Поцелуи и красивые слова на заколдованных бумажных самолетиках. Первые уроки прошли гладко и спокойно, она, как и всегда, заработала для Гриффиндора пару десятков баллов, которые с них благополучно снял Снейп на уроке по Защите от темных сил. Хотя это было справедливо, учитывая, что Невилл вырубил Дина на добрых пять минут, а Симус спалил свой рюкзак дотла. Зато придраться к ней, Гарри и Рону бывший зельевар так и не сумел. Они выполнили задания с блеском, прошли все дополнительные проверки и рассказали теорию без единой запинки. Когда Рональд предложил Гермионе понести ее сумку, та была смущена. По всему выходило, что у него с Лавандой отношения не складывались, и, скорее всего, все медленно шло к расставанию. По крайней мере, однокурсница даже не заметила того, что Гермиона и Рон порядком отстали ото всех, шли в хвосте и смеялись чуть громче обычного. Настроение быстро взлетело к потолку, и даже мысли о совместном занятии со Слизерином не могли расстроить Гермиону.

***

Чары. Чары! Драко буквально подпрыгивал на месте от нетерпения, ожидая появления гриффиндорцев. Он не видел грязнокровку почти два дня, и его просто разрывало от желания заглянуть в ее глаза и вычитать в них все то унижение, что она испытала от его выходки. Он был уверен, что она до сих пор купалась в жалости к себе и отвращении. Он специально сел на одну из передних парт, выбирая для себя обзор поживописнее, достал пергамент и чернильницу, натянул усмешку на лицо, даже парочку реплик заготовил. Оставалось только дождаться ее. И вот, наконец, в класс начали вваливаться красно-желтые, парами и пачками – угрюмые (после урока Снейпа) и какие-то особенно пожеванные. Поттер прошел первым и сел за вторую парту вместе с Финниганом, позади него расположились Томас и Долгопупс, а вот первую занял Уизел и… да. У нее не было бардака на голове. Это Малфой заметил с первой секунды – волосы Грейнджер лежали аккуратнее, чем обычно и были убраны с двух сторон заколками. Отглаженный воротничок рубашки сиял белизной, галстук затянут так, что нормальный человек давно бы уже задохнулся, но это ведь Грейнджер. Ей было вполне комфортно. Она была в форменной юбке, и впервые в жизни Малфой обратил внимание на то, что у грязнокровки есть ноги. Стройные ноги. Ровные стройные ноги в черных прозрачных колготках, обтекающих аккуратные коленки и уплывающих куда-то в туфли на низком каблуке. Это был стандартный образ – форма, в которой все девчонки ходили по школе: белая рубашка, галстук факультетских цветов, серый свитер и юбка с широкой складкой, едва достающая до колен. Это был тот самый образ, который Малфой видел каждый день на Паркинсон, Лавгуд, Патил… Но Грейнджер. Сукин ты сын, просто ослепни, но не произноси этого… Грейнджер (будь ты проклят, Малфой) украшала эту одежду. Он еще раз пробежался взглядом по этой чертовой юбке, скрипнул льдом своих глаз по тщательно запечатанной свитером груди, а потом поднял глаза на ее лицо и… И это было неожиданно. Определенно, Малфой ждал сопротивления, того, что Грейнджер будет прятать голову в песок, скрывать эмоции с такой тщательностью, что воспламенится кожа, но это… Это. Было. Неожиданно. Она смеялась. Правда. Она хохотала, как идиотка, сжимая пальцами локоть Уизли, запрокидывала голову назад, позволяя волосам скользнуть по спине. Румянец горел на щеках, превращая ее не просто в грязную… в мерзкую. И еще этот рот. Драко решил не думать о том, насколько скрипучий от грязи у нее рот. И этот индюк подхватывал ее смех своим, заглядывал в ее глаза и определенно флиртовал. Неумело, как птенец, только что вылупившийся из гнезда и щелкающий клювом. Он что-то рассказывал ей, что-то громкое и глупое (по едким смешкам слизеринцев – глупое, потому что сам Драко не понимал ни слова из того, что он там говорил). Он даже (ради Салазара, отвернись, Малфой) нес ее сумку в своей руке, словно она была не просто его гнездоголовой подружкой, а девчонкой. Девчонкой? Когда рука Забини опустилась на его плечо, Драко вздрогнул. Вздрогнул, но глаз не отвел. – Ты смотришь на Грейнджер? Нахмурился. Отвернисьотвернисьотвернись… Отвернулся. – Что? Лицо Блейза было очень близко и глаза его прямо-таки просверливали на коже рубцы: «Я вижу тебя насквозь». – Ты смотришь на нее, – теперь не вопрос – утверждение. Господи, Блейз, я смотрю на нее! Сделай что-нибудь! Пожалуйста, СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ! – Да. Надо бы уточнить кое-что насчет патрулирования. Сыграл на «превосходно». И ему бы пойти в актеры, только вот Забини не был его зрителем. Он был его другом, поэтому вместо аплодисментов Малфой услышал максимально тихое: – Она тоже смотрит, Драко. Когда ты не видишь… И что-то взорвалось внутри, разлетаясь на ошметки, и так не хотелось собирать все обратно. Серый взгляд стал пронзительным до чертиков. Явный, очевидный, читаемый. Короткий кивок. Спасибо, Блейз… И не обязательно произносить это вслух.

***

После ужина Большой зал превратился в самый настоящий Дуэльный клуб. Только Салазар знает, чего Драко стоило не стоять и не пялиться по сторонам в желании разглядеть поближе темные ткани-занавески, хрустальные песочные часы, широкий черный подиум, в котором можно было увидеть свое отражение. Это было красиво. Зеваки-младшекурсники обступили его и Поттера полукругом в ожидании указаний, а Малфой даже понятия не имел, что нужно было им говорить. Судя по прошлому году, у Поттера уже был опыт преподавания перед другими студентами (треклятый Отряд Дамблдора), поэтому он начал какую-то приветственную речь, а Драко просто стоял рядом и кивал, понимая, что ему целиком и полностью начхать на то, что там бормочет «мальчик-который-выжил». Неподалеку, зевая, стоял Уизли, а чуть дальше, у стены Крэбб, Гойл и Забини о чем-то тихо перешептывались, словно испытывая терпение Малфоя. Когда огромная массивная дверь с протяжным скрипом отворилась, в зале повисла тишина. Все взгляды устремились на застывшую в проходе грязнокровку, которая с каждой секундой становилась по цвету все багровее и багровее, пока окончательно не слилась со своим капюшоном. – Минус десять очков Гриффиндору! – воспользовавшись случаем, выкрикнул Малфой. – А теперь займи свое место, Грейнджер, не отнимай мое время! Поттер проклял его трижды – взглядом, но все-таки, а вот Грейнджер не смогла даже посмотреть на него, просто трусливо прокралась и встала рядом с Уизелом. Маленькая серая мышь. Драко сдержал рвущийся наружу плевок – запрыгнул на подиум, взглядом приглашая шрамоголового присоединяться и подождал, пока студенты не займут удобные для них места. – Сегодня мы разучим два самых распространенных заклинания – обезоруживающее и оглушающее, – голос Малфоя пролетел по залу и отскочил от стен, подобно резиновому мячу. – Мы с Поттером покажем на своем примере, как это делается, а потом разобьем вас на пары… Поттер все еще смотрел на него с недоверием, а вот Драко почти искренне ему улыбался. Макгонагалл появилась в зале так же громогласно, как Грейнджер, каблуки на ее обуви эхом отстукивали замысловатый ритм, пока она шла. Наконец, остановившись напротив подиума, она улыбнулась: – Уже начали? – Да, профессор. – Молодцы! – она определенно была довольна своей идеей, видимо, поэтому и сияла, как начищенная монета – как очень старая начищенная монета с морщинами. – Вам не привыкать работать в дуэте, помнится, профессор Локонс тоже поставил Вас в пару, не так ли, мистер Поттер? Гриффиндорец натянуто улыбнулся. – Все верно, профессор. Малфой тогда натравил на меня змею. Нам было по двенадцать. Драко хмыкнул, на что старуха предупреждающе скосилась. – На этот раз он будет действовать осмотрительнее, верно, мистер Малфой? – Разумеется, профессор. Сегодня я придумаю что-то более изощренное. Макгонагалл округлила на него свои глаза, а потом, видимо, сочтя его оскал за улыбку, радостно хлопнула в ладони: – Плюс пять очков Слизерину за тонкий юмор. Приступайте. Видимо, этот день был проклят изначально, потому что гребанная дверь гребанный третий раз отворилась, в зал вбежал взбудораженный Филч и со скоростью гиппогрифа подлетел к ошеломленной Макгонагалл. Что-то быстро прошептал ей на ухо. Старуха покосилась в сторону Поттера и чуть качнула своей головой. – Мистер Поттер, профессор Дамблдор требует вас к себе в кабинет. Вам придется уйти. Поттер сморщился, ловя глазами грязнокровку, на что та только коротко кивнула ему. Задолбали. – А как же занятие, профессор? – О, вас заменит мисс Грейнджер! Думаю, она не будет против. Ужас гриффиндорки можно было почувствовать кожей. Она округлила сначала глаза, потом рот, а потом сжала свою палочку и медленно, словно надеясь, что на ее голову успеет свалиться потолок, поднялась по ступенькам. – Профессор, я не думаю, что драться с девчонкой – это хорошая идея… Что ты там вякаешь?! Драться с девчонкой?! – Поверьте, мистер Малфой, эта, как вы выразились, девчонка – Ваш самый достойный соперник во всей школе. Больше аргументов не было. Грейнджер стояла в пяти метрах от него, смотрела прямо, но не в глаза (мать ее, что за наказание такое?) и усиленно тянула подбородок вверх. – Для начала, приветствуем соперника! – выдохнул Драко скорее для себя, чем для студентов. Сделал один шаг, потом второй и третий, пока грязнокровка сама не пошла к нему на встречу. Застыл в двадцати сантиметрах от нее. Поднес палочку к своему лицу – Грейнджер продублировала его движение. Мысленно послал ее к черту, дьяволу и к кентаврам на растерзание за то, что не смотрит в глаза. Обозвал трусихой. И Грейнджер словно услышала его мысли. Вопросительно изогнула брови. Подняла взгляд и переплелась карим с его серым... Как переплетают пальцы. И на миг у Драко закружилась голова. – Готов к поражению? – спросила она. – Я не проигрываю, Грейнджер, – усмехнулся он. – Куда мне со своим «Петрификусом» до твоего «Круциатуса»? – улыбка. Лживая и не настоящая, но все-таки. – Идиотка, я ни разу в жизни не использовал непростительных. – Сделаю вид, что поверила. Было круто. Было фантастически. Хотелось горло сорвать, чтобы доказать самому себе, что он просто кайфует от того, что выдалась такая уникальная возможность надрать грязнокровке задницу. Но было что-то еще, и это «что-то» так и норовило выплеснуться через глаза. Нет. Нет? Нет, Тень, нет. То есть, ты по ней не скучал? Нет. Малфой… – Расходимся! Он прошагал, возможно, слишком быстро, развернулся слишком резко, сделал слишком широкий выброс рукой и закричал: – Экспиллиармус! Грейнджер увернулась, сохранив свою палочку при себе, и успела пульнуть в него оглушающим. Это было слишком неожиданно, и Малфой не успел даже загрести воздуха в легкие, когда его отшвырнуло к дальней стене и в висках заколотилась боль. – Сука, – прорычал это непроизвольно, искренне надеясь, что старуха его не услышала. Забини проорал что-то вроде «закопай ее», благодаря чему у Малфоя словно крылья выросли. Он поднялся на ноги и швырнул в Грейнджер короткое: – Мобиликорпус! – потоком воздуха ее откинуло на несколько метров назад, она вскрикнула и приземлилась на спину. Быстро вскочила, глаза сверкнули злостью. – Остолбеней! Драко отразил ее удар. Девчонка не сдавалась: – Экспеллиармус! – и еще один щит. Гриффиндорка злилась, а студенты медленно превращались из учеников в зрителей. Они шумно выдыхали после каждого заклинания и издавали стоны: кто разочарованные, а кто восхищенные. – Слабовато для шестого курса, Грейнджер. Пожала плечами, делая очередной выпад: – Агуаменти! Судя по всему, она и сама не поняла, что сделала, потому что в ту секунду, когда поток воды гигантской волной обрушивался на Драко, на лице грязнокровки был написан неподдельный ужас.

***

Малфой не упал. Гермиона благодарила Мерлина, Годрика и Николаса Фламеля за то, что он устоял на ногах, потому что в другом случае ей бы пришлось бежать из зала, из замка, и, возможно, даже из страны – такими злыми были его глаза. А еще он смотрел на нее так, словно не было вокруг всех этих людей, всех этих не менее шокированных студентов, словно Макгонагалл не кричала на них обоих за то, что начали использовать не самые безопасные заклинания. Он смотрел на нее, и в этом взгляде Гермиона читала явную угрозу для собственной жизни. – Малфой, – пропищала она. – Заткнись, – выплюнул он. Взгляд против воли скользнул по его волосам, которые от воды казались чуть темнее, чем обычно, по губам, с застывшими на них капельками. Комок подступил к горлу. Господи, Гермиона, держи себя в руках… Пожалуйста. Маленькая глупая девчонка, держи себя в руках… Но он был таким красивым, что любые приказы, отданные самой себе, просто растворялись в воздухе, как пыль. Просто щелчком пальцев – раз, и все. Умолкали. И хотелось, до истерики хотелось смотреть на него. Вода стекала с его одежды, прочерчивала дорожки по белой коже, забиралась под воротник рубашки, а Гермиона смотрела. На длинные пальцы, на ровный подбородок и на ослабленный узел галстука – смотрела. Даже нет, не так. Не смотрела, а нагло пялилась, как и все остальные девчонки в этом зале. В какой-то момент Малфой шумно выдохнул и, отворачиваясь от нее, начал стягивать жилет через голову. Девушка не дышала. Внутри нее взрывались фейерверки, а она вообще не двигалась, будто заглянула в глаза василиску. И дело было вовсе не в плане, который почти сработал, и не в Рональде, что буквально залез на подиум от любопытства – просто эта форменная рубашка прилипла к его торсу, и захотелось прогрызть себе дорогу в ад за те пошлые мысли, что возникли в голове. Мокрый жилет отлетел в сторону, вслед за ним последовал и галстук. Профессор Макгонагалл нервно смотрела, как студент раздевается на глазах у всей школы, словно проверяя, как далеко он сможет зайти, но не говорила ни слова. Но это вовсе не было представлением, и кроме двух атрибутов одежды Малфой больше ничего не снял (Мерлин, Гермионе и этого было достаточно), но зато расстегнул пуговицу на манжете правой руки и закатал рукав до локтя. Она почти слышала, как шипит от нетерпения Рон, да и сама едва ли вдохнула хоть раз, пока блондин расстегивал второй манжет. И когда белоснежные пальцы уже коснулись мокрой ткани, почти оголяя ее (ну же, Малфой, давай!) он вдруг поднял голову и встретился с Гермионой взглядом. Она не успела спрятать глаза, он застал ее врасплох, поэтому каждая отдельная эмоция лежала на ладони – бери и пей, как апельсиновый сок. Он читал ее ужас, сомнение, любопытство, страх. Ее возбуждение и плещущий через край адреналин. Он читал ее всю. Медленно, смакуя, словно дольку за долькой экзотический фрукт. Читал с упоением, с какой-то противозаконной нежностью, со страстью на ресницах. И улыбался. Эта улыбка была ничем иным, как красным светом – он разгадал ее план. Усмехнулся, покачал головой, безмолвно, одними глазами шепнул ей: «Нет, Грейнджер, ты не сможешь меня надурить», – и застегнул манжет обратно. Ноги подкосились, и Гермиона просто сошла с подиума, практически падая в руки Рону. – Делимся на пары, – фраза вышла сухой и безжизненной, но студенты поняли ее и загалдели, распределяясь по всему залу…

***

Драко шел на патрулирование один. Пэнси должна была встретиться с Уизли на четвертом этаже, а у них с Грейнджер был пятый. Ладошки чесались от желания поиздеваться над ней. Определенно, это ее «агуаменти» на дуэли было ничем иным, как попыткой увидеть Метку, но эта попытка провалилась, и Малфой чертовски гордился собой. Естественно, каждый второй ученик в школе подозревал, что Драко – молодой Пожиратель, но никто не смог бы доказать это. Никто. Когда в дальнем конце коридора появился женский силуэт, Драко едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть от радости. Это было приятно – знать, что ближайшие два часа он сможет поливать гриффиндорку грязью, а она никуда от него не денется. Он уже придумал, как будет реагировать на ее вспыхивающие щеки, на яростный блеск в глазах, и на слишком писклявое «заткнись, Малфой», когда вдруг понял, что эта девчонка определенно выше Грейнджер и у нее не копна на голове, а прямые блестящие пряди. Она даже рта не успела раскрыть, когда Драко рявкнул ей в самое лицо: – Какого черта шляемся здесь, Патил? Минус десять очков Гриффиндору! – Постой! – тихо проговорила она и вытянула вперед руку. – Меня прислала Макгонагалл. Я буду патрулировать с тобой, пока не найдут новую старосту девочек. Драко поднял вверх одну бровь. – А Грейнджер что – бесы съели? – Она отказалась от поста. Кипятком прямо в мозг. – Как отказалась? – Обыкновенно. И пока ищут новую старосту, я буду… Дальше Малфой не слушал, потому что уже летел по коридору, шелестя мантией. Внутри все кипело. Кабинет трансфигурации находился на первом этаже, и пока он сбегал по ступенькам, его не отпускало чувство, что он лезет не в свое дело. Лезет, по уши утопая, как будто прогуливался мимо болота и решил добровольно в него шагнуть. Вот кретин. Постучал в дверь два раза и, не дожидаясь приглашения, вошел. Старуха сидела за своим столом и что-то писала на клочке пергамента. Увидев Драко, она подняла взгляд, и пламя свечи отразилось в стеклах ее очков. – Прошу прощения за вторжение, но это очень срочно, – пропел он и опустил ладони на стол перед преподавателем. – Мистер Малфой, почему вы не патрулируете школу? – Потому что я хочу знать, куда делась моя напарница. – Чем вас не устраивает мисс Патил? И действительно? Чем? Драко несколько раз моргнул, обдумывая свой ответ: – Устраивает, просто хотелось бы знать, куда делась Грейнджер. – Мисс Грейнджер отказалась от значка, – видимо, Макгонагалл сочла свой ответ исчерпывающим, потому что снова обмакнула перо в чернила и начала выводить каракули на листке. – Простите, а причину она не объяснила? – Малфой цедил слова сквозь зубы, потому что в груди у него саднило от злости. – Нет, мистер Малфой, мне, как и Вам, ничего не известно. Могу только сказать, что мне очень жаль. Мисс Грейнджер была старостой, о которой можно только мечтать. Ушла. Ничего не объяснила. Сдала значок… В голове не укладывалась. Какого хрена? Малфой посмотрел по сторонам, словно ища, за что зацепиться. Взгляд упал на металлический предмет на столе у старухи. – А это не ее значок, профессор? – Ох, да. Нужно прибрать его до того, как назначим новую старосту девочек. Сморщенная рука преподавательницы потянулась за предметом, но Драко перехватил его. – Могу я взять его на некоторое время? – Думаете, удастся уговорить ее вернуться? Уговорить? Пффф… не собирался он ее уговаривать. Он ее, блять, заставит. – Да, я мог бы попытаться. Очаровательная улыбка – ну же, старая кошка, давай, отдай его мне! – Хорошо, но постарайтесь не давить на нее. – Ни в коем случае, профессор!

***

– Пароооль. Драко хлопнул себя по лбу ладонью, потому что его терпение закончилось. Целиком. Не осталось и капли. – Повторяю вам, я не с этого факультета. Мне просто нужно поговорить с одним человеком. Откройте чертову дверь! Жирная Дама смотрела на него своим спокойным взглядом и молчала. – Ну что Вам – трудно? – Я не могу никого позвать, я просто открываю дверь тем, кто знает пароль. Тень, проконтролируй, пожалуйста, что после моей смерти в мире не останется ни одной картины с моим изображением, потому что быть картиной – это отвратительно. – Но это срочно! – Пароооль! Тетка сказала это не ему, а Долгопупсу, который только что появился у Драко за спиной. Тот задумчиво посмотрел в потолок – именно такое выражение лица у него было на уроках Снейпа, когда он усиленно пытался вспомнить заклинание или ингредиент. – Укус соплохвоста? – Верно, милый, проходи. Малфой немало прихерел от такой наглости, поэтому поймал гриффиндорца за рукав и развернул к себе лицом. – Позови Грейнджер. – Чего? И не подумаю, Малфой. Драко возвел глаза к небу – Господи, за что ты позволяешь таким идиотам ходить по земле? – Ты явился в гостиную после отбоя. Я могу содрать с вас как минимум пятьдесят баллов. – Ну ты ведь тоже ходишь после отбоя. – Кретин, я староста! Я патрулирую коридоры! Долгопупс перевел взгляд с него на Полную Даму в картине, а потом помотал головой. – Нет. – Ты сгниешь у Снейпа на взысканиях. Это подействовало. Упоминание нелюбимого учителя заставило Невилла поморщиться и вырвать рукав из пальцев Малфоя. – Ладно, я скажу ей. Облегченно выдохнув, Малфой отошел от двери и стал ждать. Разумеется, в его голову тут же закралась мысль, что он занимается не тем, чем должен, но он прогнал ее, напомнив себе, что Грейнджер дает ему Дозу, и без этого никуда. Хорошее было оправдание, надежное. Спустя пару минут картина снова отодвинулась и оттуда вынырнула грязнокровка. На ней были старые магловские джинсы и свитер, в котором она тонула, как в бездонной бочке. Кошмар, а не вкус. – Малфой, зачем ты запугал Невилла? Ты же знаешь, что Снейп для него – все равно, что Волан-де-Морт, даже хуже, и… И продолжение ее фразы утонуло где-то между ударом затылком о стену и сдавленным: «Пусти меня, идиот!». Пальцы Драко вцепились в мягкую ткань свитера, в руке сверкнул несчастный значок… – Что ты творишь?! – отпихивая его от себя, прорычала Грейнджер. Но силы были неравны. – Ты больше не снимешь его, тупая ты сука… Она билась, как настоящая гриффиндорка – выворачивалась и кусалась, пыталась вырваться, пнуть, толкнуть в грудь – но Малфой был слишком зол, чтобы позволить ей это. – Отвали, ясно?! Это не твое дело! – Нет, мое, и я тебе сломаю шею, если ты еще раз не явишься на патрулирование! – Малфой, пусти! Драко завыл от боли, когда понял, что грязнокровка прокусила ему ключицу сквозь ткань. Заглянул в глаза, подавился ее ненавистью и вцепился руками в тонкие плечи. Сильно, крепко, без возможности вырваться и освободиться. Прижал своим телом к стене, зная, что это капкан для этой вонючей мыши. Она сделала еще одну попытку, а потом обессиленно размякла в руках, только продолжила дышать так глубоко, что грудь под свитером ходила ходуном. – Малфой. – Если ты не заткнешься, я заткну тебя сам! – Каким это образом? Яростно хохотнул, посмотрел по сторонам, а потом сомкнул пальцы на хрупкой шее, заставляя поднять голову и посмотреть на себя. У нее был такой взгляд, что Драко не мог понять, чего он хочет больше – вырезать эти глаза и скормить садовым гномам или заклеймить. Чтобы никто и никогда… Никто, кроме него. Усилил хватку, чувствуя, как хрипло девчонка дышит. – Все еще сомневаешься? Ответом были слезы в ее глазах – не от обиды, а всего лишь от боли. Не те слезы, что он хотел. Скользнул взглядом по лицу, по розовым от стыда щекам, по мокрым дорожкам к подбородку. Потом посмотрел на ее губы. Какого черта у нее были такие губы? Красивые, персикового цвета, чуть искусанные, но прямые и какие-то правильные. Он бы хотел понять, каким местом думает Бог, когда производит на свет таких вот грязнокровок с такими вот губами. Где-то под потолком взвизгнул Пивз, разгоняясь до запредельной скорости, привлекая к себе внимание, но прежде, чем Малфой успел отвести глаза, Грейнджер сама поставила печать на собственном завещании. Не сделала ничего и сделала слишком много. Тихо всхлипнула, обжигая дыханием его пальцы, сглотнула, заставляя почувствовать колебания под горящей кожей, и, главное – закусила губу, вероятно, борясь со слезами и не представляя, как этот жест может подействовать на Малфоя. Драко грубо выдохнул, стиснул зубы и начал дубасить по стене ладонью – в сантиметре от ее лица. Один удар, второй, третий, пятый, восьмой, пока кожу не защипало от боли. Потом сжал руку в кулак и снова – саданул по стене так, что свело костяшки. Больно. Зажмурился, понимая, что стало хуже, что он уже наклонился и уже чувствует тепло ее губ на своих – в трех миллиметрах. Так неожиданно стало тихо, и сердце заткнулось, прекратило свой детский скулеж. Че еще за херня? Драко отчаянно старался не дышать, он даже застыл на время. Пока она не дернулась, вырываясь. – Малфой, пусти. И мигом – совершенно случайно, просто скользким, ничего не значащим движением царапнула губами по его щеке. Еще один удар по стене – на этот раз оглушительный. – Грейнджер, дура, я пытаюсь, правда, но что ты творишь?! – уже не в губы, а в волосы, и запах в себя, как наркотик. Один вдох. И второй. Насытиться бы им, да куда там. Будет все мало. Розы, чертовы розы, ненавистные, обожаемые, Господи, пожалуйста… Грейнджер тряслась, как идиотка в его руках. Не поднимала своих ладоней и не дышала, кажется. А Малфой дышал. Глубоко, рвано, жадно, сгибаясь, цепляя губами один волосок за другим. Вот оно – нужное. Сильное, крепкое, как никотин. Пахнущее смертью и нестерпимой грязью. Вздрогнул от собственной глупости, путаясь пальцами в завитках ее волос, цепляя кожу подушечками. Не мог оторваться. Ничего не мог. Словно кто-то взмахнул своей палочкой и превратил его в статую. – Грейнджер? И тихим всхлипом: – Что? – Валила бы ты отсюда. Давай, уходи, просто толкни и беги, пока я не свихнулся окончательно! Но она стояла. Словно терпение его испытывая. Какого черта она стояла? Понял, что едет крыша, когда отступил на шаг, все еще не разжимая пальцев, стискивающих тонкую шею. Хотелось смотреть в глаза. Сильно хотелось, потребностью, скрипом суставов… И снова – как будто услышала, приподнимая голову, моргая, как сумасшедшая. В глаза. Глубоко в глаза. Драко готов был упасть прямо на пол от этой ее глубины. У него даже голова закружилась, когда грязнокровка приоткрыла рот, выдыхая. Тихо, как мышка. Глупая, грязная мышка. Дернулся, прижал своим весом к стене – легко, так, чтобы смогла убежать, если захочет. Но она не хотела – по глазам видел, что не хотела. И тепло, исходящее от нее, было таким непривычным. Не жар и не холод – тепло. Так, что хотелось прижаться всем телом и греться… Кретин, идиот, выкарабкивайся из этого! Давай, вот сейчас, скажи что-то мерзкое, ты ведь умеешь! Облей ее грязью, чтоб не смогла отмыться! Не позволяй ей, слышишь, не позволяй! Малфой, ты что, блять, творишь? Тень все срывала глотку, а он все смотрел. Смотрел в глаза грязнокровки. В блядские, мерзкие, сучьи глаза грязнокровки. И умирал. Посмотри на себя. Посмотри, Малфой, посмотри на себя! Услышь меня, идиот, это Грейнджер, все та же Грейнджер! Малфой, пожалуйста, сделай хоть что-то, иначе будет чертовски поздно, МАЛФОЙ, ОЧНИСЬ! ОЧНИСЬ! И словно в отместку ебаной Тени – вытолкнул из себя все мысли, наклонился и легонько скользнул языком по верхней губе Грейнджер. ЧЕРТ! И пульсацией в висках – сука, ты что сделал? Возможно, он смог бы взять себя в руки, но эта дура выдохнула такой протяжный стон, что захотелось вколотить ее в стену. Оторвался, чувствуя, как плывет все тело, как ноет член в штанах, как просится наружу крик. И снова – только уже по нижней губе – прочертил влажную дорожку, поймал ее стон своим ртом и закрыл глаза. Просто дышать. Это нужно, необходимо, кислород наполнит легкие, и мысли вернутся. Просто дышать. Хриплый голос, до омерзения хриплый. – Какого черта ты сделала со мной? И прежде чем он сумел понять, ЧТО именно он спросил, девушка подняла руку и дотронулась подушечками пальцев до его лица. Сердце расщепило на мелкие кусочки, и все, чего Малфой хотел в этот момент, – почувствовать ее. Всю. Не просто привкус губ, а целиком. Вычертить языком свое имя внутри ее рта, высосать все соки, скользнуть пальцами по линии ее талии, спуститься ниже, пробраться в джинсы и ощутить, как горячо внутри нее от этой близости, как тесно… как эта теснота сжимает и обволакивает сначала его пальцы, а потом его член… – Черт, – прорычал на выдохе, скользнул носом по щеке, снова втягивая в себя этот крышесносный запах. Зарычал. Малфой… Малфой… Пожалуйста, Малфой… Я прошу тебя. Голос Тени в подсознании. Почему ты не зовешь меня по имени? Потому что Она не зовет. Как будто вдохнула воздуха. И он проглотил. Просто впустил поглубже в легкие – задрожал, как первогодка, пронзил грязнокровку ненавистным взглядом и отошел, оставляя ее подпирать спиною стену. Грейнджер слегка зашаталась, одергивая свою одежду. Ее попытки взять себя в руки могли бы показаться Драко смешными, если бы его самого не мутило от желания. – Малфой, ты… ты… что сделал? У нее было такое лицо, словно они вместе только что убили Министра Магии. Губы тряслись, все еще поблескивая от влаги, а волосы больше напоминали комок кошачьей шерсти. Драко прекрасно понимал необходимость ответить ей что-то коронное, и также он осознавал, что только что голыми руками выкопал себе могилу. Но глаза ее сияли от возбуждения, и это зрелище еще сильнее напомнило о том, что член у него стоит, как кол. Дыши, мальчик. Дыши. Ухмылка такая фирменная, как будто учил всю жизнь. Мистер Правдоподобность, сделайте так, чтобы Ваш голос не дрожал. – Сделал? Грейнджер, если бы я хотел сделать, ты бы была раздета. Но пачкаться не желаю. – Да правда? А что это было, по-твоему?! И правда, что это, блять, было? Моргнул и перевел взгляд с лица Грейнджер на ее свитер. Слева, чуть повыше линии груди красовался ало-золотой значок старосты. Девушка проследила за его взглядом. Потом снова посмотрела на него. – Ты конченый придурок, ясно тебе? Ткнул в значок указательным пальцем. – Снимешь его – убью. А потом он летел по коридору, считал ступеньки, повторял в уме все знакомые заклинания, говорил сам с собой, что-то насвистывал и напевал. Просто бежал. Просто хотел скрыться от этого выгрызающего желания. Просто хотел заткнуть бьющее по ребрам сердце. Просто умолял себя не возвращаться.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.