***
Люси собирала вещи в дорогу, когда в ее дверь раздался легкий стук. — Войдите. Седрик со смущенным видом подошел к своей покровительнице и протянул ей пачку исписанных листов. — Это тебе, за то, что ты для меня сделала. Я безмерно тебе благодарен, – и он обнял ее. Девушка, смущенная, стояла, не зная, как реагировать. А потом погладила его по голове, и поцеловала в макушку: — Мы обязательно еще встретимся. Как писатель с писателем.Часть 8
29 сентября 2014 г. в 16:02
Снова утро начинается с похмельного синдрома, опять головная боль. «Милая, да ты превращаешься в алкоголика, этого еще не хватало», – посмотрев на себя в зеркало, проворчала девушка. Вдруг ее пронзил едкий укол совести, будто где-то под сердцем прошла насквозь игла... И наверное, даже с кислотой.
– Ну ты и дрянь, ну ты и сволочь, где ты уже успела набраться таких «великолепных» качеств? Да за это тебе приз надо вручать «лучшая стерва гильдии»! – где-то рядом с правым ухом грустно прошелестел голосок.
– Да не, это все справедливости ради, верно, Люси? Надо было его еще похлеще замучить, за то, что не явился в нужный момент. Чтоб неповадно было. Давай еще раз его вызовем и... И... Так, где моя энциклопедия пыток? – бессовестно злобствовал голосок с левой стороны.
– Наверняка у него были на это причины, снова послышался голос справа. - И вообще, Люси, ты же приличная девушка, нельзя вести себя, как последняя... Кхм... ну ты поняла меня.
«По–моему, я тихо схожу с ума. У меня начинаются галлюцинации. С чем я вас и поздравляю, дамочка».
— Ну-ну, знаем мы его причины. Наверняка с какой-нибудь крашеной куклой стремился ночку веселую провести, вот и отключил все свои сенсоры, оставив только животный инстинкт продолжения рода.
— Так, заткнулись обе! – ну вот, она теперь она сама с собой разговаривает. Не хватало еще, чтобы приехали братики медпомощи свихнувшимся магам и нежно закутали ее в смирительную рубашку, как особо буйную. – Я не хочу и не буду об этом думать, не сейчас, по крайней мере. Мы, вообще, часто стали с ним ссориться: после каждой встречи хочется напиться.
Ну, все, туши свет, бросай гранату. Псих-одиночка и алкоголик по совместительству, принимай меня родная гильдия!
После ее окрика, голоса предпочли скрыться в неизвестности. Отвертевшись от всех своих «ангелов и бесов», девушка вышла к заказчику. Задание было простое: на сутки занять малыша, пока родители отлучаются на важную конференцию.
Дойдя до нужного адреса, Люси обомлела: ее не предупреждали, что семья окажется одной из самых богатых в городе. Взгляду открывался роскошный особняк, справа виднелся сад с прекрасными деревьями, слева уютная беседка, кованые ворота украшала причудливая резьба.
Блондинка коснулась кнопки вызова, и, откуда ни возьмись, появилась служанка. Заученным тоном она объявила:
— Добрый день, вы находитесь рядом с резиденцией семьи Голдендаст, какова цель вашего прибытия?
— Я... Кхм, я из гильдии Фейри Тейл, — волшебница показала знак. — Я пришла выполнить поручение.
Тут же взгляд служанки сменился с официального на сочувствующий. Люси мгновенно пришло в голову, что есть еще некоторые детали, которые в листовке предпочли не упоминать. Ее проводили в огромный кабинет, и представили хозяину дома. Девушке сразу вспомнилось место, где она воспитывалась. «Бывший дом, — поправила она себя. — Отец уже давно разорился и закроем эту тему».
Вопреки ожиданиям увидеть некоего, похожего на ее отца, перед ней предстал мужчина средних лет, приятной наружности, с добрыми глазами и безупречными манерами.
— Прошу вас, присаживайтесь. Я безумно благодарен вам за то, что вы откликнулись на нашу просьбу. Позвольте, я введу вас в курс дела.
Не успел он закончить фразу, как в кабинет, размазывая по лицу слезы, ворвался ребенок лет семи. За ним следовала нянечка, у которой на пальце болталась мышеловка. Девушку передернуло от этой картины, и она поспешила на выручку гувернантке. В это время сын хозяина дома поднял жуткий вой:
- Ты не можешь со мной так поступить, я твой единственный наследник. Ты обязан быть со мной.
Усталость и грусть промелькнула в глазах у отца:
— Ты должен все прекрасно понимать, это делается для твоего же блага.
— Да ты достал уже со своими отговорками! – дверь захлопнулась.
Люси ошеломленно смотрела на происходящее и понимала, что задание окажется не таким простым, как она предполагала.
- Примите мои глубочайшие извинения, но я ничего не могу с ним поделать. Такой уж у него характер. Ну что же, детали, видимо, объяснять не надо, вы все увидели своими глазами. Я могу на вас рассчитывать?
Больше всего девушке хотелось умчаться скорее из этого города и в одиночестве закрыться в своей квартире. Но отказывать этому милому, несчастному отцу она не смогла.
— Могу я задать один вопрос? Вы его никогда не наказывали?
— К сожалению, нет, это основа завещания моего отца. Он очень любил своего внука. Все состояние будет находиться в наших руках, пока ребенок не испытывает морального и физического давления со стороны родителей. В противном случае, мы окажемся на улице, а все накопления перейдут в какой-нибудь фонд. Жена еще как-то могла с ним ладить, но она умерла год назад, и я был вынужден жениться во второй раз. Сами понимаете, моему сыну тяжело это признавать. Я прошу вас, ни в коем случае не применяйте силу.
«Что же, мне нужно просидеть с ним всего сутки. А потом помахать всем ручкой и умчаться в Магнолию».
— Я принимаю ваш заказ.
Следующие шесть часов для Люси оказались сплошным кошмаром. Сначала, при попытке завести знакомство с мальчиком, он укусил ее за руку. Потом, на нее с потолка свалилось ведро со слизняками. А когда она пила чай в гостиной со служанками, мальчишка нацепил ей на волосы что-то липкое, впоследствии, оказавшееся конфетой. Она приложила все усилия, чтобы не наподдать малолетнему разбойнику. Надо было срочно решать вопрос со слипшимися волосами:
— Гигантского краба откройтесь врата! Рак!
— Креви-креви...
— Осталось целых восемнадцать часов, а я уже полностью истощена и подавлена, - жаловалась Раку заклинательница Духов. – Да, сделай же уже что-нибудь с этим ужасом на моей голове!
— Слушаюсь, креви.
Просто поговорить с Седриком (как выяснила Люси у прислуги, так звали наследника) не получалось ни при каких обстоятельствах. При этом, в его глазах не было насмешки, как бывает у детей при сотворении шалости. Взгляд парнишки был наполнен ненавистью и грустью одновременно. Люси это заметила и намеревалась, во что бы то ни стало, выяснить причину поведения ребенка.
Несмотря на то, что здание было огромно, определить расположение малыша не составляло труда: там, где находился Седрик, слышались возгласы потерпевших, от его проказ, слуг, звон разбитого стекла, или грохот падающей мебели.
А потом все стало тихо, и найти мальчика оказалось задачей повышенной сложности. Больше всего Люси раздражала паника служанок. Они бегали по покоям и кудахтали, как стая куриц:
— А вдруг он ранен?
— Может, он потерял сознание?
— Хозяин нас четвертует!
«Нет, я так больше не выдержу! Дайте мне полчаса покоя!», и приметив скрытый от глаз чулан под лестницей, девушка проскользнула в дверку.
За кучей ненужного хлама она увидела небольшой огонек, и решила выяснить, что это такое. Каково же было ее удивление, когда она увидела Седрика, который, согнувшись чуть ли не пополам, писал огрызком карандаша что-то на клочке бумажки. Мальчик был так сосредоточен, что не замечал ничего вокруг. «Наверно и я такая же, когда занята своим романом», — усмехнулась про себя волшебница и, стараясь не шуметь, подошла к ребенку. Но мальчик все-таки ее заметил, взгляд его выражал полное презрение и ужасную злобу. Подскочив, он ударился головой об перекладину, а листочек упал из его рук.
— Ну что же, теперь мы можем наконец-то познакомиться. Я Люси, – произнесла она с благожелательной улыбкой и подняла его творение. Седрик все так же озлоблено косился на нее, но презрения уже не было.
— Что тебе надо? Отдай, то что у тебя в руках!
— Подожди, ведь я могу сейчас выйти, и объявить твоим гувернанткам, где ты прячешься, или... Мы можем спокойно поговорить.
Краем глаза она видела, что было написано на клочке, и невольно восхитилась: у мальчика был явный талант. Это была сказка о единороге, написанная прекрасным слогом и без единой помарки.
— Это великолепное произведение, - сказала девушка, и у Седрика на лице отразилось недоверие. – Но почему ты пишешь здесь? Это не совсем подходящие условия для сотворения шедевра.
На лице его временной няньки был отражен такой искренний восторг, что глаза мальчика наполнились слезами, а речь полилась с такой быстротой, что можно было понять только общий смысл:
— Я и писал, всегда в своей комнате, моя мама никогда мне не запрещала, а потом ее не стало, и пришла эта кикимора. Она увидела, чем я занимаюсь и подняла меня на смех, сказала, что бред, который я пишу, можно только в туалете читать. И пригрозила мне прекратить свое занятие. Отец никогда не интересовался моими увлечениями. Он любит меня, но слишком занят своими делами. А она... Она рассказала всем моим друзьям, чем я занимаюсь, и теперь со мной никто не общается. Как только я приходил к ним играть, они потешались надо мной. Жаловаться я никогда не умел, поэтому мне пришлось просто сидеть взаперти. У меня отобрали все предметы для работы, выдают их только, когда надо заниматься обучением с преподавателями. Она и служанок всех припугнула, чтобы они не пытались мне помогать. Я пытался рассказать все отцу, но он говорит, что я просто не могу принять эту мымру как свою новую маму, поэтому, так и отношусь к ней. Он пытается строить из себя психолога, но у него это плохо получается, так что я решил больше не поднимать эту тему.
Когда мальчик замолчал, на лице его отразилось облегчение. Видимо, ему было слишком тяжело нести это бремя. И сейчас он с надеждой смотрел на Люси.
— Я обещаю, что помогу тебе. Мы найдем решение этой проблемы. Как зовут твою мачеху?
— Сильвия Фростсоул.
Почему-то это имя показалось девушке знакомым, но сейчас ее задачей было успокоить паникующий персонал, показав всем, что наследник жив и здоров.
Поздно вечером, когда огни во всем доме погасли, Люси лежала на кровати и никак не могла уснуть. За эти дни произошло столько всего, что можно написать еще один роман и сдать его в печать.
— Стоп! Я все поняла! – подскочила, как на пружинах, волшебница, и схватилась за ключи. - Придворной дамы откройтесь врата! Дева!
— Я к вашим услугам, принцесса!
— Вот, — хозяйка написала пару строк на бумаге, сложила и отдала в руки Деве. – Тут указан адрес, найди этого человека и отдай ему письмо. Ответ должен прийти незамедлительно. Только сильно не пугай его.
— Хорошо, принцесса, — и девы след простыл.
А Люси закусила палец, и стала ходить по комнате взад-вперед.
— Нет, ошибки быть не может, мне только нужны доказательства. Мы откроем глаза несчастному родителю!
Не прошло и получаса, как вернулась Дева с выполненным поручением:
— Когда мне ждать наказания, принцесса?
— Обойдешься, возвращайся.
С нетерпением девушка раскрыла послание, и пробежавшись глазами по строчкам, издала радостный клич:
— Седрик!
Она помчалась в покои наследника, совершенно наплевав на правила приличия, но ей это было неважно, сейчас надо обрадовать паренька.
— М-м-м? – сонно пробурчал мальчик, — Пожар?
— Вот, читай! Завтра приедет твой отец, и мы, наконец, покончим с твоим ужасным положением!
— Люси... — глаза ребенка наполнились слезами, и он впервые за последнее время искренне улыбнулся. — Я верю тебе.
Наутро, девушка и ее маленький подопечный стояли у ворот, дожидаясь приезда хозяина дома. Блондинка нервно теребила волосы, придумывая фразы, которыми стоило начать разговор, и вот, раздался звук открываемых ворот. Повинуясь интуиции, она не стала ходить вокруг да около и сразу начала разговор:
— Господин Голдендаст, я нижайше прошу выслушать меня. Потому что если вы не решите ситуацию, создавшуюся в вашем доме, я за себя не ручаюсь, — Голдендаст смотрел на нее во все глаза, пытаясь понять происходящее. — Ваша новоиспеченная жена терроризирует вашего сына. Из-за этого мальчик так ужасно себя ведет. Вы просто не пытались его понять. Дайте мне договорить! Сильвия Фростсоул, неудавшаяся писательница, срывает собак на вашего ребенка, из-под пера которого выходят величайшие произведения. Я сама писатель, и помню женщину, которая приходила в редакцию издаваться, но ей отказали, мотивировав тем, что такой бред не будет приносить прибыли. Вот мои доказательства, – она протянула письмо. – Видимо, заметив явный дар писательства вашего ребенка, она решила лишить мир еще одной звездочки.
- Ах ты, маленькая дрянь, - прошипела Фростсоул. – Тебя взяли на прислуживание, а ты умудрилась порыться в чужом доме, и теперь выставляешь себя как благодетельницу. Я тебе этого так просто не оставлю.
Хозяин дома одним движением дал понять, что даме следует успокоиться. Несмотря на свой добродушный вид, он имел огромную власть на своей территории, и никто не смел ему перечить.
— Сильвия, я прошу тебя сегодня же покинуть этот дом. Дважды я повторять не буду.
Он подошел к сыну, встал перед ним на колени, и, обняв его, прошептал:
— Прости своего старика, Седрик, я был так невнимателен к тебе. Ты обязательно покажешь мне свои творения, думаю, маме бы понравилось.