~Энма~
Небо на горизонте понемногу начало заливаться свежим утренним румянцем. Но сейчас это без толку. Прошлой ночью я не мог уснуть. Простыня подо мной смята настолько насколько это возможно. Ворочаясь, я, наверное, побывал во всех мыслимых и немыслимых позах. Но постоянные изменения положения тела никак не могли приструнить мысли, крутившиеся в голове, словно плёнка, прокручивая события прошедшего дня. Та девушка, Сара… «Она сестра Савады Тсунаёши? ЕГО сестра?.. » Откровенно говоря, никак этого не ожидал. Они совершенно не похожи. Он, Тсуна, во многом вылитый я: неуклюжий, стеснительный, немного пугливый (учитывая его реакцию на сестру). А вот она… Сара. У неё громкий голос, резкие манеры, немного грубоватая речь. Её и вправду трудно принять за младшую сестру. Но, в то же самое время, она… Добрая, в чём-то забавная, немного бесшабашная, но заботливая: спросила, как же так меня опять избили и предложила «отомстить». Это показывает её смелость, хотя против великого числа может и не очень. «Врагов проще бить по одному!» — как выразилась она за ужином. Она похожа на брата: тоже коричневые волосы, примерно тот же рост. Тоже худощавая, узкоплечая. Но этот «боевой» характер всё же делает её совершенно другой. Она весь вечер шутила и делала всякие штуки-выкаблуки (например, того же несуразного снеговичка с творога или как ловко она перецепила цукатную розочку домашнего торта с ложки Тсуны на свою). Часто смеялась, сверкая небольшой щербинкой между передними зубами. Ёрзала на стуле, будто ей что-то мешало, почёсывала голову, попутно жалуясь, что волосы опять высохнут не как надо, зевала, когда Тсуна-кун рассказывал о школе. А когда пришло время меня провожать, я заметил, насколько энергичная и её походка — Сара ни на секунду не прекращала размахивать руками. Я бы назвал её Живчиком. Это прозвище ей идёт. Знаю я таких людей: они могут быть действительно непредсказуемы, но от них всегда будто исходят лучи, пробуждающие даже мёртвых. К тому же, это нарицание не так оскорбительно как «тсундера». Но… кое-что не давало мне заснуть. Несмотря на все её недостатки и хорошие стороны, Сара… «Сестра Савады Тсунаёши!» Мне самому неловко признаться но… меня это волнует. «Почему?» Да всё потому же. «Так почему?» Нет. Не спрашивайте. Лучше я вконец вывихну шею, всё ещё пытаясь найти удобное положение, чем… «Чем снова и снова буду слышать ту детскую рифмовку, навсегда поставленную в памяти на повтор» Ладони к ушам, дабы не слышать эфемерные звуковые и словесные завитки голоса Сары. Одеяло под шею, чтобы ослабить ощущение, будто я в постели — камешек на дне холодного ключевого родника. Подушка на глаза в помощь. Если только она сможет скрыть… — Мами… Наконец-то сон начал затуманивать мне глаза и разум. Стоящий перед глазами улыбающийся образ растворился во тьме.~Сара~
Прозвенел будильник. Открываю глаза. Вижу потолок и вентилятор на нём. Да. Как знаете, а я предпочитаю, чтобы светильники были на стенах или горизонтальных поверхностях. Терпеть не могу бьющий в глаза яркий свет. Вздыхая, переворачиваюсь и нечаянно сваливаюсь на пол. Ауч. Но что поделаешь, бывает. Надеваю форму раза со второго, так как на первый она почему-то оказалась задом наперёд. Несмотря на риск быть «камикороснутой», я ношу не ту одежду, что все остальные в школе. В один из своих нечастых визитов, отец привёз мне в подарок итальянскую школьную форму (если честно, до сих пор не могу понять, где он её достал). Синее платье с короткими рукавами, подпоясанное такого же цвета поясом. Монотонную синь оживляет широкий белый воротник, под которым красуется красная лента. Этот наряд показался мне гораздо симпатичней, чем наша школьная форма вот и… — Я пошла! Выхожу из дома. Не тороплюсь. Брат угнался минут пять передо мной. Наивный! Боится опоздать. А мне вот как-то всё равно. Можно не торопиться. Мой-то будильник показывает правильное время. На улице тихо. Причём настолько, что дремота не желает отступать, снова и снова заставляя меня зевать. Ветер уснул, притих и только изредка колышется среди зелёной листвы деревьев. Он шумит и щекочет её, а она дрожит и вьётся под его дразнящей щекоткой. Но это только на мгновение, крохотное мгновение — дальше всё вновь засыпает. Сейчас как раз то самое время, когда из каждого дома, где есть школьники, эти самые юноши и девушки выходят и разбредаются по городу, каждый по направлению к своему учебному заведению. Вряд ли кто-либо может выйти из дому между семью и восьмью утра и не встретить хотя бы одного ученика. Так же, не медля, и мне на глаза попадается группа девушек из Средней школы Юран. Как я это определила? Ну, в каждой школе есть свой уникальный дресс-код, то бишь форма. Ученики данного учебного заведения придерживаются традиций, и девушки носят белую кофту с синей матроской, подвязанной красной лентой, синюю юбку, длиной за колено, и белые (по крайней мере, их я чаще вижу, чем тёмные) гольфы. Интересно, что в этом заведении процент девочек среди учащихся больший, чем мальчиков, а сама школа занимает второе место за престижностью после Мидори (там, где учится Хару). Мамочка, кстати, тоже училась в Юран. «А бабка моя была там учительницей…» Хм… Но, как бы там ни было, вот так и можно «по одёжке» сказать кто есть кто. Каждый молодой человек принадлежит к определенному учебному заведению, и его форма, в какой-то мере, может сказать о его приблизительной успеваемости (обычная школа или частная) и финансовом и социальном положении родителей (конечно, Хару в Мидори, её папка-то препод в университете). Хех, и понятное дело, что на меня косятся чуть ли не каждый божий день. Как-никак, по моей одежде невозможно сказать, к какой школе я принадлежу. Вон, даже сейчас, только я попала в поле зрения этих подруг из Юран, как они кинули в меня странные взгляды и, даже не стесняясь, тихонько о чём-то переговариваются. Могу поспорить, это что вроде «что за зверь такой дивный?». А уж зверь так точно зверь: сегодня мои волосы, как обычно, запутались и, чтобы освободить расчёску с их плена, пришлось так дёрнуть, что, в результате, она таки отделилась от лохматой копны. Правда, вместе с о-отакеным клоком. Ещё, учитывая обычные ежеутренние разборки с Ламбо, одежда у меня тоже, словно её псы сжевали, эх… «Вот и пялятся на меня все кому не лень» Эти девушки идут, бесконечно хихикая, — боже, никогда не понимала и не понимаю этой глупой привычки, — и обсуждают что-то своё. Не надо даже вслушиваться, чтобы понять что именно: новинки музыки, песни, танцы, обязательно сёдзе-манга или аниме, отомэ-игры, косметика, шмотки всякие… «Проще говоря — ерунда всякая» — А! Сара-чан! — летит мне в спину звонкий девичий голосок. «Ну вот на тебе» — Доброе утро, — нагнала меня Сасагава, улыбаясь и заправляя короткую рыжую прядь волос за ухо. Как и всегда, её догоняет невидимый, но такой ощутимый флер духов, прикидывающий какими-то сладко пахнущими цветами. — Угу, здоров, — она явно всё ещё не привыкла к такому приветствию и на секунду выпучила глаза, но, оклемавшись, снова затараторила: — Опять одна? А где Тсуна-кун? — Я всегда хожу одна. И можно без «-чан», сколько раз говорила? — Сасагава поникла, и я, наконец, подняла на неё взгляд: — А ты почему не в форме? В школу не идёшь? — А, надо кое-что прикупить для комитета, — шуршит пакетами. — Сэнсэй знает. Кстати, помнишь, что я тебе предлагала? Почему бы не… — Я помню, — отрезаю, опуская взгляд в тротуар. — Извини. Но никакие комитеты меня не интересуют. Сасагава снова умолкает, и я слышу лишь лёгкий шелест её бежевого платьица и цокот изящной обуви на танкетке. — Ну, как хочешь, — молвит она. — Но я думаю, тебе было бы не лишним помогать и участвовать больше в жизни школы. — Без разницы. Киоко пару раз моргает и отворачивает от меня взгляд, переводя его на пару тканевых цветков-ромашек, украшающих босоножки. — Ты так говоришь, но… — Ладно, всё. Спасибо, я поняла. Между нами вновь повисает молчание. — А знаешь, — её голос снова делается воодушевлённей, — мы тут собираем подписи на прошение к администрации провести фестиваль культуры с конкурсом талантов где-то в середине июня. Сегодня, на какой-то из перемен, мы с девочками придём и в ваш класс и… — Думаю, вы соберёте нужное количество и без моей. — Э? Но… — Один человек никогда ничего не решает, и вам хватит голосов и без моего. Сасагава вновь молкнет, но через секунду вздёргивает голову, видимо, чтобы сказать что-то ещё, но… — Я уверена, вы соберёте достаточно подписей. Кстати, а вот и твой поворот, — показываю пальцем на перекрёсток, ведущий на Торговую Аллею. — В общем, удачи. Она остановилась на месте, а я пошла дальше. — Эмм… — слышу робкий голос за своей спиной. — Ну ладно. В любом случае спасибо… Сара. Я, удаляясь всё дальше по улице и не оборачиваясь, помахиваю ей рукой. Возобновившийся цокот танкетки говорит о том, что она тоже пошла своей дорогой. «Нет, но разве это не правда?» На противоположной стороне улицы вновь нарисовалась очередная визгливо-хихикающая стайка школьниц. «Разве один-единственный человек способен на что-то повлиять?»~Энма~
Сегодня я один. Адель вместе с Каору, согласившимся помочь ей отнести в школу кое-что, ушли раньше всех. Остальные, естественно, расслабившись, разбрелись кто куда: Шиттопи-чан, как обычно, выбрала путь по воздуху, Койо просто не захотел идти со мной, объяснив тем, что ему со мной «занудно». У Рауджи сегодня по расписанию нет первого урока, а Джули… не знаю. Не торопясь иду, глядя под ноги. — Доброе утро, Энма-кун! Меня нагоняет Тсуна-кун, и мы сравниваемся. — Доброе. Мы молча идём некоторое время. Похоже, Тсуна-кун тоже не знает о чём бы начать разговор. — Спасибо за вчерашнее, — делаю это я. — За то, что зашили брюки. — Насчёт этого не беспокойся! Моей матери всё равно нравится таким заниматься! Гм, не знаю, что на это ответить. Возникла какая-то неловкая тишина. Видимо, сама эта фраза как-то странно прозвучала. И, похоже, Тсуна-кун это понял. Но молчание длится недолго: — Ах да, Энма-кун! Можно взглянуть на твою руку? «Что за такая странная просьба?» — Что-то беспокоит меня со вчерашнего дня. И будет жутковато, если это случится снова! Хмм… Неужели?.. Вчера, когда наши ладони коснулись, то странное чувство, подобное языкам теплого пламени, заставило меня дрогнуть. По телу пошла какая-то дрожь. Я сразу забыл о жуткой боли, терзающей каждый миллиметр искалеченной плоти, и всеми фибрами души захотел сбежать. А глядя на Тсуну-куна тогда, вообще хотел больше с ним не пересекаться. Я понял, что произошло. Это было неизбежно. И теперь Тсуна-кун рядом со мной. Почему? Почему он вот так улыбается мне? Зачем потащил меня вчера к себе домой? И для чего он снова хочет лишний раз прикоснуться ко мне? — Я не возражаю. Вот, — всё же соглашаюсь, протягивая руку. Он касается её. Ничего. Прошло секунд пять. Ничего. — Так значит, мне всё же просто показалось! Я молчу, в глубине души вздыхая с облегчением. Всё-таки хорошо, что на этот раз я запечатал… — Джудайме!!! Доброе утро! Смотрю, бежит громила, — по крайней мере, мне в этот момент почему-то так кажется, — со стрижеными в рваное каре серыми волосами и с каким-то дико-восторжённым выражением лица. Он весь аж светится, энергично махая рукой Тсуне. — А. Гокудера-кун, доброе утро! — Хм? Это же тот новенький! — его ярко-зелёный, точно крыжовник, взгляд как-то остро метнулся в меня. Не знаю, как Тсуна-кун остаётся таким спокойным – внутри меня что-то щёлкает, и я по инерции «сейчас что-то будет!» бросаюсь бежать. Видимо, вызвав недоумение у оставшихся позади. — Ах! Энма-кун! Здесь нечего бояться! — летит мне вслед. Я бегу уже минуты три и тут до меня доходит. Стоп. Бояться? Неужели я на самом деле такой трус?! Хотя какая разница, если мои ноги по-прежнему в режиме авто-бега. Но внезапно кто-то резко хватает меня за капюшон.~Сара~
Не знаю почему, но сегодня мне самой захотелось пойти в школу. Странно. Такое редко бывает. Мама, конечно, переживает, что с моими гипотетически не слишком высокими оценками за экзамены в конце следующего года я вряд ли попаду в престижную старшую школу. Подумаешь, проблема. Да и мамочка явно сгущает краски: моего уровня хватит на что-либо адекватное. Не всем ведь по жизни становиться большими шишками. «Как Некоторым» Хмм… Но всё-таки интересно: если к брату в класс перевели Энму и какую-то Ши… Ши… Блин. Такое имя, что и не произнесёшь! Братан говорил, что эта, цитирую: «Странная до чёртиков» девица умудрилась заинтересовать Гокудеру. Ну надо же. Кто-то отвлёк его от Джудайме в коем-то веке. Может, если повезёт, то «динамитный парень» сможет даже заиметь новую подругу. «Подругу?» Хм. А прибыл ли кто в мой клас? Верно. Может ли быть, что именно это меня и интересует, подталкивая мою обычно ленивую тушу по направлению к «храму науки ака скуки»? «Козато Энма». «Энма… Забавное! Чем-то на женское похоже!» Женское? Вот это сказанула! Хотя, действительно, я впервые услышала такое имя. Эх. А я-то думала, что это у меня имя редкое. По крайней мере, не японское. Ох уж этот папочка! Захотел же дать именно такое! Сара. И всё из-за того, что в Италии довольно популярное. Как по мне так оно звучит как-то жёстко. Хотя брат говорит, что вполне подходит. Хм. А вот Энма… Должно быть оно и показалось мне женским как раз из-за того, что помягче моего будет. Хотя о чём это я?! Моё имя это моё имя! Оно мне родное. Я к нему привыкла. Каким бы оно ни было — всё равно его люблю. И менять никогда не буду. Вот. А ещё, хмм, он, Энма, должна честно признаться, жуть как похож на моего брата! Ей Богу! Даже больше чем я! Такой себе — ни рыба, ни мясо! Но, почему-то, когда находишься рядом с ним, атмосфера становится какой-то… спокойной. У меня нечто подобное бывало в детстве, когда я прижимала к себе своего котёнка. Даже если я была расстроена, стоило только взять в руки маленький пушистый комочек, как сразу становилось легче. Но затем этот котёнок сбежал от меня. И я… не стала заводить нового. А ещё он был рыженький! «Стоп. Рыженький?..» Вдруг ход моих мыслей обрывает какой-то топот за спиной. О! Лёгок на помине! Это Энма. Несущийся совершенно без тормозов. Куда это он так гонится, на такой скорости? Кто бы мог подумать, что кому-то так важна школа, что бежишь к ней на всех парах, оставляя за собой куреву? Ближе, ближе… Стоп. А как он затормозит на такой скорости? Разве мы сможем так поздороваться? Нет! После вчерашнего, ему всё же стоит помнить о манерах! И только он пробегает около меня — резко хватаю его за шиворот.~Энма~
Почувствовав резкий захват, сразу слышу громогласное: — Эгегей! Притормози-ка коней! Странное дело. Вроде бы прошло не так много времени, а я успел запомнить наизусть, кому принадлежит этот голос. Такой сильный, вихрем врывающийся в сознание. Голос человека, привыкшего всегда и при всех обстоятельствах держать свою марку. ХРЯСЬ! Что это за звук? Хотя зачем спрашивать? Я хорошо знаю ответ. Как-никак часто его слышу. Это Сара, грубо схватив меня за капюшон толстовки, нечаянно порвала его. Правда, слегка. — Ой! Извини-извини! — она мигом отпускает эту часть одежды. — Это случайно получилось! — Ничего, — вздыхаю я. — Это же не брюки! — пытаюсь выдать улыбку. В конце концов, Сара застала меня врасплох. — Гм-гм! Ты прав! — она улыбается мне в ответ. — Великое дело штаны! Нет штанов — нет человека! А есть штаны — есть человек, ещё и улыбается! На этот раз я улыбаюсь шире. Эта её фраза показалась мне по-настоящему забавной. — Куда это ты так торопишься? — она становится рядом со мной и хлопает по плечу. — Не любишь опаздывать? — Что-то вроде того… — поправляю сползший ремешок рюкзака. — Или опять нарвался на какого-нибудь подонка? — Нет. Кстати, я видел Тсуну-куна… — Ааа! Значит и Гокудеру тоже, верно? — …Кого? — К брату подбежал тип с воплями: «Джудайме!!! Доброе утро!», — её лицо и голос настолько близко передали мимику и тон того парня, что я невольно дрогнул. — Так ведь было? — З-значит, ты его знаешь? — Ха! Ещё бы! Всё-таки он у брата п… Она умолкает. Тополи и вязы отбрасывают на её лицо кружевную тень. На побледневшей коже нервно затрепыхались солнечные зайчики. Сара тихонько хмыкает, поджав губы, из-за чего этот звук прозвучал скорее как слабый стон. Видимо, не может договорить того, что хотела. Это заметно. «Не волнуйся, я знаю, что ты хотела сказать. Даже если… это и напрягает меня» Её выражение остаётся напряжённым ещё несколько секунд, прежде чем она быстро приходит в себя. Встряхнув головой, она поднимает лицо. Зайчики на нём юркают в глаза мерцающими светлячками. Спокойная пелена тени ложится на лицо. Улыбка запрыгивает на губы. Светлячки мягкими огоньками танцуют на фоне радужки. Вот только голос. Голос выдаёт её: — …п-подхалим! Да! — немного взвизгнув, восклицает она, видимо, придумав, что сказать. Светлячки нервозно прыгают в глазах. — Он ещё та муха-цеце!!! Она жмурится и тихо смеётся, ероша волосы на затылке, но её смех не громче таинственного шёпота. «Сара…» — Что ж, если ты так говоришь, значит, так оно и есть. Смех прекращается, и она поднимает на меня взгляд. — В-верно! — вздыхает с явным облегчением. Светлячки в глазах унимаются. — …Что-то долго мы стоим на месте! Так ведь и опоздать можно! Мы продолжили путь. Погода этим утром просто чудесна: тёплое майское солнце согревает воздух так, что кажется, будто бы ты находишься в раю на земле. Лёгкий ветерок ласкает лицо. Зелёные краски отовсюду радуют глаз. От вида насыщено-голубого неба просто перехватывает дыхание. Ни единого облака. Чисто-чисто. Небо!.. Никогда раньше и подумать не мог, что оно может быть настолько восхитительным! Так высоко, так далеко… Кажется, что даже верхушки самых высоких деревьев не могут коснуться его. Все чувства как будто бы затеяли игру, заставляя поверить, будто с той выси раздаётся звон. Небо, словно большой миской, накрывает нас. И почему-то кажется, что мы под той миской одни, как мыши под ситом, и деваться некуда. Небо. Раньше я всегда вникал взглядом в землю и ходил с опущенной головой. Словно боялся поднять взгляд. Словно думал, что если хотя бы раз взгляну на небо, то меня настигнет что-то страшное. Что-то, чего я даже представить не могу. Но сейчас, каким-то чудесным образом, я могу вглядываться в эту лазурную высь без тени страха в душе. Невольно мой взгляд перевёлся на Сару. Её походка твёрдая и уверенная, взгляд устремлен прямо перед собой. Кажется, что своими шагами она ловко рассекает воздух, не позволяя ничему стать у неё на пути. «Может ли быть, что её уверенность придаёт сил и мне?» Но, при этом, она идёт рядом со мной, не опережая ни на шаг. Расстояние между нами было не столь велико. Хотя тротуар достаточно широкий. Опять смотрю на её глаза – они неподвижны, будто задумались о чём-то.~Сара~
На улице тепло. Я смотрела на градусник, прежде чем выходить из дому. Приятная весенняя температура. Но… Мне почему-то жарко. Странно. Ведь с самого утра самочувствие было нормальным. Хорошо хоть свежий ветерок дует на щёки. Только не помогает. Всё равно жарко. Энма. Ну и чудак он: идти смотря вверх. Так же и упасть не трудно! Но… Его взгляд такой безмятежный. Вчера за ужином брат рассказывал, как Энма пришёл к ним в класс. Нервный, испуганный, заикался и не мог даже толком произнести своё имя. Не удивительно, почему местное хулиганьё удостоило его своим «интересом»! Они как хищники: за милю чувствуют того, кто их боится. И только учуяв новую жертву, бросаются на неё желая оторвать кусок, а то и вовсе загрызть до смерти. Так они демонстрируют свою силу. Таков мир. Я знаю это. Потому и не позволяю себе демонстрировать ни каплю слабости. Если это случится, то я могу и не узнать, какая судьба ожидает меня через десять, двадцать лет. К тому же, тот факт, что я знаю, кто мой брат заставляет меня сидеть на ещё более острых ножах. Никогда нельзя быть уверенной в завтрашнем дне. Поэтому, держать оборону – это самое лучшее решение. Но сейчас, когда я смотрю на Энму, на его улыбку, кажется, что хоть вокруг и много людей, мы — совершенно одни. Что здесь только он, я и небо над головой. Ум? Он смотрит на меня. Я резко отворачиваюсь. Почему-то сложно смотреть ему в глаза сейчас. И что это мы так близко идём: наши плечи на расстоянии ладони друг от друга. Хм… Тротуар-то ведь не узкий! Ого, наши шаги идентичны. Мы идём нога в ногу! Так забавно. Две одинаковых цепочки шагов на одной дорожке. И от этого почему-то ещё жарче. Нет. Всё-таки придётся на перемене пойти в медпункт и смерить температуру! Может быть, и вправду заболела. Вдруг из-за угла выходит парень. Увидав нас, он машет рукой. Кто это? Что за иллюстрация типичного Казановы: прилизанные волосы, козлиная бородка, протёртые до блеска очки, какая-то, как здрасьте, шляпа, ярко-жёлтая вымятая рубашка с распахнутым воротником. Ась? На нём та же форма что и на Энме. — Приветик, Энма, — буквально пропел он, сияя лыбой во все тридцать два зуба. — В школу, да? — А, Джули, — отвечает тот. — Ты куда? — Школа вообще-то в другой стороне, — на всякий случай привожу справку я. Этот парень как-то странно ухмыляется одним кончиком рта, сконцентрировав на мне взгляд этих неприятных крысиных глазок. Жиденькие рыжеватые брови насупились, одна приподнялась. Затем его взор метнулся на Энму, а потом снова на меня. Бородач хмыкнул, видимо сдерживая смешок. — О, — протянул он, глядя на Энму. — Теперь понятненько, откуда у тебя завелись розовые платочки. Что, дружок, взрослеем? — хихикает. Тот лишь пожимает плечами. Видать, не понял сути сказанного. Зато я поняла. — Знаешь что, приятель?! — чувствую, как мои щёки налились краской. — Почему бы тебе просто не идти куда шёл?! Этот чувак удивлённо вытянул лицо, а Энма молча сфокусировал на мне взгляд. — У, вау! — просвистел бородач. — Какой бойкий чувачок! Энма, тебе не помешало бы немного подучиться у неё как быть мальчиком, — смешок. Чего?! Это что за заявочки?! Ну всё. — Так! Ты не расслышал?! — бросаюсь в атаку я, забегая за спину наглеца и толкая его дальше по улице. — Иди куда шёл! Слышь?! Пшёл! Тот лишь поднял руки и, снова рассмеявшись, пожелал Энме «удачи» и исчез за поворотом. Мы пошли дальше. Пройдя несколько метров, Энма говорит: — Сара, знаешь… По-моему это было некрасиво. — Некрасиво? — парирую я. — Да он тебя чуть ли не впрямую назвал девочкой! — Знаю, — вздыхает он. — Но это же Джули. Он тоже с моей школы. Да и давно привык к такому роду насмешек. — Ну. Как знаешь. Однако всё равно, не стоит давать всяким непонятным типам дразнить тебя открыто. Надо хоть как-то уметь отбиваться от них. Хотя бы словесно. А то они потом ещё и берут за привычку снимать с людей штаны средь бела дня. Да. Возможно, я и загнула, но это правда. И Энма, судя по его пунцовому лицу, хотя бы в мыслях согласился со мной. Надеюсь.~Энма~
Минут через десять мы подошли к школе. Да, похоже, что мы действительно пришли заранее. До начала урока остаётся ещё несколько минут. Сара убежала, сказав, что ей надо заглянуть в медпункт. Хм, не приболела ли случаем? Ведь, действительно, когда мы шли, щёки у неё пылали. Вдруг слышу шум. Стоит большая толпа и смотрит в направлении здания старшеклассников. Отовсюду разносится возбужденный шум. Что за такой источник интереса? Что ж. Всё ясно. Тут рядом со мной возник, вынырнув из толпы, Тсуна-кун. — КОРЭКИЙО?! — неправильно прочитал он слова с огромного плаката, висящего на стене здания. — «ШУКУСЭЙ», — поправляю его. — Энма-кун… — похоже, я привёл Тсуну врасплох. — Это Ликвидационный Комитет Адельхейд. — Адель… хейд? — еле произнёс Тсуна-кун. И я его понимаю – сам долгое время не мог выговорить это немецкое, «языколомающее», как выражался Койо, имя. Потому и называем её в основном Адель. — Как и я, она новый ученик. Третий класс средней школы, — я ещё хотел объяснить за Комитет, но Тсуна внезапно перебивает меня своим криком. На крыше возвышается высокая фигура Адель, чёрная на фоне насыщенного синего неба, и ещё виден силуэт какого-то парня, за плечами которого, точно крылья демона, гордо развевается наброшенный пиджак. Они находятся там, наедине друг с другом, на самой вершине здания, и вряд ли кто-либо из присутствующих здесь, внизу, могут уловить в полной мере весь тот невидимый электрический разряд, скрепляющий мысли и сердца двоих наверху. Ничего удивительного: раз на всю стену здания развешен плакат «ШУКУСЭЙ», который Адель готовила ещё до прибытия в этот город, здесь был объявлен coup d’état, как она сама выражалась. Поэтому я могу с уверенностью сказать, что она сейчас, стоя лицом к лицу со своим противником, прожигает его взглядом валькирии. — Адельхейд… — Хибари-сан!!! — Адельхейд побьёт того парня, — с уверенностью в голосе говорю я. — Э?! Тогда, значит, сильнейший председатель Дисциплинарного Комитета, Хибари Кёя, будет побежден?! — Тсуна хватается обеими руками за голову. — Это плохо! Мы должны что-то сделать! Пойдём, Энма-кун! — дёргает меня за руку. — Что?.. — Сюда! Ты ведь знаешь её, верно?! — находясь на полпути к зданию, кричит он. Мы поднялись на крышу. Там Адель, стоящая лицом к лицу со своим супротивником: среднего роста юношей с чёрными волосами и плотоядным взглядом серых глаз. Помимо них ещё три человека в стороне. Каору, — естественно, из-за хмурого выражения лица принятый Тсуной за хулигана, — вместе с высоким чернявым парнем крепкой статуры и ещё одним, тем самым сероволосым с глазами цвета крыжовника, что спугнул меня этим утром. Видимо, те двое друзья Тсуны. Не успеваем мы даже отдышаться, как за нашими спинами опять слышится топот. Сюда подбегают Койо, которого всегда интересуют такие вещи как сражения и Рауджи, явно взволнованный происходящим, и что это затеяла Адельхейд. Вперёд них вырывается ещё один спортивного телосложения смуглый парень, чьи пепельные пряди коротко подстрижены. В его чёрных глазах горит огонь и, кажется, он возмущён действиями противника Адель. Вот это да: даже Шиттопи-чан не осталась равнодушна. Вон она летит сюда, кружась в воздухе пируэтами. Тсуна-кун определённо поражён этим собранием, но всё внимание присутствующих минует его пополотневшее лицо и цепляется за двух дуэлянтов, как раз сделавших выпад друг к другу. Противник Адель заранее предупреждающе поднял тонфу, но и ей не понадобилось лишний раз напрягаться, дабы на бегу выхватить боевые вееры-харисены. Бой начинается и… …только возникшая ситуация мгновенно достигает апогея. Поразительно. Никогда не видел такого, чтобы кто-либо мог сражаться на равных с Адельхейд. Она всегда была известна как мастер харисенов. Для её натренированных крепких рук, закалённых не одними тренировками, но и каждодневной бытовой рутиной, взмах этими приспособлениями из благородного чёрного металла всё равно что взмах бабочки. Но вернее будет сказать: эти двое сражаются не просто на равных. Идеальная эмпатия. Непрекращающиеся ни на миг лязганья боевых вееров Адель и начищенных до идеального блеска тонф этого черноволосого парня со взглядом хищника сливаются в едином боевом кличе. И вверх и вниз. И вверх и вправо. И вниз и влево. И вверх, и вниз, и наискось. Не похоже, что этот парень воспринимает Адель всерьёз. Преспокойно принимая беспрерывную очередь ударов, отдающих в ушах звоном, почти криком харисенов, не привыкших так долго добираться до своей добычи, он, с самым скептическим видом, едко замечает, что ему одному разрешено приносить в школу оружие. И вверх. Обычно бледное лицо Адель покрыто испариной. Жилка на виске вздулась и не прекращает пульсировать. И вниз. Тонфа и харисены не прекращают сумасшедший танец под раскатистые лязги металла. И вверх. И вниз. И наискось. Спокойный майский воздух рассекает, вспыхивая, серебристый крест — прочерченная траектория удара. И вперёд. С громким лязгом, один тонфа таки прорывается сквозь блок харисенов. Адель успевает увернуться, сделав кувырок назад, но… Сердито шикнув, в мир изверглась мёрзлая искра тёмного пламени. Спустя пару секунд она растворяется в рое тёмно-фиолетовых светляков. «Но успела попасть предупреждающим выстрелом по нашим головам» Хорошо, что Тсуна-кун и все остальные присутствующие здесь, видимо, не заметили этого. «Хорошо…» Приземлившаяся на одно колено Адель, всё ещё держа в крепкой хватке харисены, тяжело дышит, не сбрасывая с лица маски испарины. Удар тонфы пришёлся ей по лбу и на белоснежной коже, словно маленькая змейка, пробегает струйка крови. Но Адельхейд не была бы Адельхейд, если бы обратила внимание на такую царапину. Усмехнувшись, она раззадоривает совершенно не сбившегося с дыхания главу Дисциплинарного Комитета, вновь занёсшего для удара хищно сверкнувшую тонфу. Собравши в одно дыхание все силы, она вскидывается на ноги, расправляя харисены, точно металлические крылья, и летит прямо на противника, словно зеркало отражающего её рывок. Воздух пронзает холод, но мне становится душно. Вот-вот должно состояться последнее столкновение между сражающимися, но… решающему удару не судилось сбыться. Вдруг Тсуна-кун с громким визгом взлетает и влетает как раз между ними. Вся ярость последнего удара приходится прямо по его щекам. И когда зажим из тонф и харисенов выпускает его с глухим падением о землю, каждый из дуэлянтов демонстрирует свою реакцию. Глава Дисциплинарного Комитета совершенно с равнодушным выражением, но с явным раздражением в голосе «любопытствует» зачем тот вмешался, а Адель с искренне шокированным лицом выражает предположение о желании Тсунаёши «самоубиться». Тот только растирает распухшие избитые щёки обеими руками и вдруг, обернувшись через плечо, вопит куда-то в сторону за своей спиной, и в ответ ему… — Это долг босса: останавливать бессмысленные склоки! А? Что это за малыш с жёлтой пустышкой? Ему на вид где-то, может, годиков пять. Но как четка и слажена его речь. Да и одет он так не по-детски. Кто он? Откуда взялся? — Что ты такое говоришь?! Это школьная драка! Какое это имеет отношение к тому, что я босс?! Этот малютка как на духу выдал всё о нас. Просто невероятно. Откуда ему обо всём этом известно? Кто он? — Они принадлежат к Семье Шимон. Они Семья, приглашённая на Церемонию Наследования Вонголы. Кровь выстывает до состояния льда почти за секунду. Лихорадочно пробегаюсь глазами по остальным. Нет. Они совершенно хладнокровно отнеслись к тому, что… Нас раскрыли. «Но чему тут удивляться в принципе? И так всё было бы известно рано или поздно» Теперь ты знаешь, Тсуна-кун. Трудно поверить, правда? Я понимаю, почему ты так бледен и смотришь на нас, будто на призраков. «Не удивительно» — Так… Тогда Энма-кун тоже?! — Ты никогда не спрашивал, — отвечаю после краткой паузы. «Ведь так оно и есть. Верно?» Зачем становиться или даже обращать внимание на мрачную стезю, когда вокруг цвета гораздо ярче, сочнее и радуют глаз, не обременяя сердце тернистыми зарослями?~Сара~
Дождавшись конца первого урока, я всё же решаю сдержать данное себе слово и направляюсь в медпункт. Подойдя к двери, резко торможу. Набрав в грудь воздуха и встряхнув головой, захожу в небольшую светлую комнатку, как и подобающе этому месту пропахшую спиртами и ещё какими-то кисловатыми специфическими запахами. Это наш медпункт. Конечно, никому не охота бывать здесь слишком часто, но здесь так уютно, что неволей расслабляешься, когда садишься на кушетку с идеально выглаженной простынёй, у стены с календарём «Поможем бездомным котятам!» и рассматриваешь цветочки на подоконниках. — Га? Ой! Это же Сара-чан! — из-за белой ширмы раздался бодрый женский голос. Это Кирие-сан. Наша школьная медсестра. Ещё совсем молодая девушка. Студентка мединститута. Практикуется в нашей школе совсем недавно, но уже успела перезнакомиться чуть ли не со всеми. Вообще сама история её попадания в эту школу весьма интересна… Но я скажу лишь вкратце то, чего, на мой взгляд, вполне хватит: не зря фамилия Кирие-сан — Хибари. Да-да. Она его двоюродная сестра по отцовской линии. Хотя знаете, по правде говоря, их не очень-то и примешь за родственников. Ведь Кирие-сан полная противоположность нашего главы ДК. Он — немногословный, мрачный брюнет, готовый прибить любого «нарушителя». Одиночка, ненавидит любые компании. А вот его кузина… Кирие-сан невысокая блондинка с пепельным оттенком волос и светлыми глазами (кстати, той же экзотической формы, что и у кузена), но это не самое главное. Она готова утешить и помочь любому, кто попросит о помощи. Правда, она подобно кузену имеет свои тараканы в голове… — Хочешь конфетку? — Правда, сегодня чудная погода? — Видела новую серию «Звёздных тайн»? Или, например, как дня четыре назад. Кирие-сан забыла с утра передать кузену коробочку с бэнто. После традиционного растерянного «га-ой!» она распахнула ставни, предварительно запутавшись в занавесках. — Вот я растяпа! — справившись с «преградой», она, завидев нашего ГДК, принялась перекрикивать весь гул со школьного двора: — Кё-чан! Извини, я совсем замаялась сегодня! Кё-чан, я сделала тебе охаги и… Кё-чан! Не слышит что ли? Конечно, не исключалась вполне вероятная возможность, что «Кё-чан» и не хотел её слышать. Но вы не подумайте, что мисс «крик-на-всю-школу» так просто опустила руки. Даже наоборот: свистнув так, что мне уши заложило, она подняла их и размахнулась той коробочкой, завёрнутой в голубой платок с канарейками. — Эй, Кусакабе-кун! Кусакабе-кун, лови! Коробулька с хорошим размахом взлетела в воздух и спикировала бедному заместителю ГДК прямо в нос. Но Кирие-сан и тогда не растерялась: — Ой, извини, Тетсуя-кун! Поднимешься сюда — я посмотрю! Ещё раз извини! Да. Если Хибари-брат у нас в каком-то роде мизантроп, то Хибари-сестра — ещё та Звезда Ивановна. Однако на этот раз, как бы странно это не казалось, она перешла сразу к делу: — Ну-с, что беспокоит? — Э? — Как тут не удивляться? Всё-таки я не ожидала выйти отсюда раньше чем через минут двадцать. Но сегодня, похоже, Кирие-сан куда-то торопится. Ладно, постараюсь быть предельно краткой: — Ну, температурит. — Хмм… — Кирие-сан берёт градусник, лежащий чуть ли не на подхвате. Она дала его мне, и через пару минут забрала обратно — проверить показатели. — Всё в норме. Можешь возвращаться на занятия, — говорит она, повернувшись ко мне спиной. Я поправляю кофту и, поднявшись со стула, направляюсь к выходу. Достигнув порога, оборачиваюсь и делаю поклон. — С-спасибо… — Пожалуйста, Сара-чан, — отвечает она, всё ещё не глядя на меня. Я постояла ещё секунд пять и, ещё раз поклонившись, выхожу из комнаты. И закрыв за собой дверь, сразу же слышу кое-что интересное. Кирие-сан, по всей видимости, достала мобильный и кого-то набрала. — Алло. Это я, — говорит она каким-то наполовину серьёзным, наполовину радостным голосом. Никогда я не слышала такой тональности раньше. Похоже, что разговор предстоял о чём-то важном. Но подслушивать я не буду. Какое мне вообще дело? «Тем более что личная жизнь для женщины — далеко не самое последнее дело…» Лёгкая улыбка коснулась моих губ. И вдруг ни с того ни с сего, моей, как оказавшейся, мнимой «температуры» и след простыл.~Энма~
Остаток дня был тоже очень насыщен. Во-первых, меня опять отметелили. За что, правда, сам не понял. И вот лежу я на скамейке возле небольшой часовенки, затерянной в глубине школьного сада. Лицо в крови. Да и наверняка в грязи, так как без ног тоже не обошлось. Прижимаю платок к подбитому глазу. Хм. На удивление у меня под рукой оказался тот самый, который позавчера оставила мне Сара. Очень плохо. Я еле спас его от участи быть выброшеным в мусорку, а теперь он ещё больше пропитался моей кровью. — Аахх!!! Ни за что не стану боссом мафии!!! — вдруг раздаётся близкий до панического крик. Тсуна-кун. Он, видимо, так увлечён своими мыслями, что просто проходит мимо. Не замечая меня. «Эх… Твои проблемы…» — Я вот, например, боюсь убрать ткань от глаза. Как-то не хочется, чтобы и без того опухшее от подтёков лицо стало ещё более красным. — Почему бы тебе не сбежать? — сказал я первое, что пришло в голову. — Я тоже всегда думаю о побеге. — Энма-кун! Эти раны! Над тобой опять издевались?! — наконец увидел он меня. — Когда у людей есть сила — они используют её грубо. Мафия, хулиганы в школе… Они все одинаковые. Это так. Где-то в глубине души, каждый из них знает, насколько он на самом деле ничтожный, что мир, после их кончины, будет себе преспокойно крутиться дальше. Осознавая это, они не хотят чувствовать собственную ущербность — ту самую, которой, в принципе, наделены все кто состоит из плоти и крови, соединённых с душой. Потому, причинная боль другим, не важно — словом, делом, или помышлением, они стараются создать хотя бы иллюзию собственного превосходства. Почувствовать себя золотоординцами в этом чужом домике, под названием «земная жизнь», в котором они лишь временные гости. Да, это ужасно. Мерзко. Отвратительно. «Но это и есть норма человеческой природы». — Эй, ты в порядке? — взволнованно спрашивает Тсуна, наклоняясь надо мной. — А что насчёт тебя? — спрашиваю в ответ, скривившись от боли. Подбитый глаз буквально пульсирует от неё. «Хотя какая мне разница?..» Тсуна-кун, ты не понимаешь. Ты хотя бы немного осознаёшь, о чём говоришь? Думаешь, с лежащей перед тобой тропы так легко сойти? О, а вот и твой маленький репетитор. Глупости мы думаем, говорит он? «Может быть» Возможно здесь, Тсуна-кун, ты и сможешь понять. Перед тобой лежит твоя стезя. Я не удивляюсь, честно, почему ты сконфужен. Она уходит далеко вперёд, и ты не можешь видеть, куда она ведёт, ибо путь устлан непроницаемым молочным туманом. Единственное, что тебе дано, это крупные ядовито-красные буквы перед глазами, сплетающиеся в слова, которые ты должен выжечь себе в памяти, даже если голова будет разламываться на части. «Иди вперёд. И не сходи с тропы» Последнее предложение особо въедается в мозги, заползает в ноздри подозрительным запахом серы, что несёт ветер с дороги впереди. «Дороги, которую ты не можешь видеть» Да, Тсуна-кун. Ты не можешь сойти с этой тропы. Этот малыш с жёлтой пустышкой, отражающей в себе солнце, и такими не по-детски глубокими чёрными глазами найдёт тебя в самой непроходимой чаще, вцепится в руку и выведет обратно. От этого не сбежишь. «Даже если хочется» Вдруг мысли прерываются громким шумом. В небе мерцает яркая звезда, через миг превратившаяся в огромный то ли наконечник, то ли стрелу. Я отлетаю в одну сторону, Тсуна в другую. Неконтролируемая дрожь бежит по моему телу, чуть не ставшему обыкновенным куском мяса, если бы не схвативший и не оттащивший меня назад за капюшон толстовки аркобалено Солнца. Он совершенно спокойно смотрит на этого внезапно появившегося гиганта, — значит, это и есть эффект фактора Расширения атрибута Облака? Тсуна, весь дрожащий и заикающийся поднимается на ноги. Ещё один удар. Реборн, — какая невероятная у него сила, — отскакивает на ветку ближайшего дерева, продолжая держать меня за шиворот, из-за чего я просто вишу, как подвешенная лягушка, дрыгающая ногами. А Тсуна… «Что?!!» Он не висит, он… буквально стоит на ветке. Находясь в положении вниз головой. Но дело не в этом… Его чело озаряет ярко полыхающее пламя. Ровными отблесками оно мерцает, и его языки почти что двигаются в такт какому-то своему, только им ведомому ритму. Светлый оранжевый, такой чистый, цвет греет глаза, будто проникая в самое ядро души. Что это? Почему мне… «…так радостно видеть его?..» А битва Тсуны и нанятого убийцы идёт в режиме нон-стоп. Неужели это действительно Тсуна-кун? Его обычно карие глаза тоже пылают рыжим огнём и душа, наверное, не менее. Удар за ударом. Слажено и гармонично, словно в писанной и отточенной годами симфонии. Не Тсуна-кун, оранжевая вспышка с грациозностью молнии маневрирует по небу высоко-высоко, балансируя с помощью пламенной тяги на руках, облачённых в перчатки. «Но что происходит со мной? » Что за странное чувство, тепло, такое хорошее тепло, начавшее нарастать где-то в области сердца и теперь растекающееся по всему телу, от самой макушки и до кончиков пальцев? Почему сознание стремится тоже туда, на поле боя? «Ближе к Тсуне?» Внезапная оранжевая вспышка и рык со стороны противоположного дерева на долю секунды отвлекает нападающего. — Всё кончено, — Тсуна заносит руку, концентрируя в ладони разлетающееся искрами пламя для, видимо, последнего удара и… Словно звезда взрывается в моей груди. Нет. Моё кольцо, висящее вокруг шеи, внезапно зажигается тёмно-оранжевыми искрами, обжигающими мне грудь. Аксессуар тянется на тоненькой цепочке ввысь, словно грозясь разорвать её и улететь на свободу. «Проклятье!!!» Последний удар нанесён. Наёмник лежит на земле поверженный. Часовня разрушена. Пыль клубами взлетает в воздух, перемешиваясь с запахом гари. Пламя на лбу Тсуны тухнет. На его щеке зияет свежая царапина, но он не обращает на неё внимания, хватаясь за голову, когда Реборн, сняв маску с нападавшего и увидев характерную татуировку, идентифицировал того как приспешника Семьи Пэска. Тсуна-кун опять заводит монолог о нежелании иметь со всем происходящим чего-либо общего, но… Непонятный жар прекратил обжигать моё тело. Разум потихоньку выстывает тоже. «А что Тсунаёши и Реборн?! Заметили?!» Лишь бы они этого не заметили… Нет? Кажись, нет. Слава Богу… Хорошо, Энма. «Сделай вид, что ничего не случилось» Вон, отвлекись на ту вспышку, оказавшуюся котом Тсуны-куна. Весьма симпатичного, кстати. И дружелюбного. Но таким образом сознание уходит от меня далеко-далеко, лишь вспышками давая о себе знать, когда после уроков мы собрались в кафе с хранителями Вонголы и стали обсуждать случившееся и что делать дальше. Отсутствующие есть с обеих сторон: у каждого своя причина. Шиттопи-чан с её «астральными беседами» ещё можно понять, наверное. Но то, что Джули опять бездельничает — очевидно, что когда я передал Адель «привет» от него, она совершенно этому не обрадовалась. Даже если её лицо осталось беспристрастным, я знаю, что в глубине души уже взорвалась одна карликовая звезда. Но сейчас это неважно. Интересное предложение поступило от того самого Гокудеры Хаято. Хм, значит всё-таки Правая рука — он. Что ж, неудивительно, в самом деле: такая энергичность и целеустремлённость, граничащая с воистину ураганно-яростными отстаиваниями своего мнения, не могут держать этого парня в нижних рангах. А идея его такова: охранять Тсуну-куна до церемонии. Таким образом, чтобы во всех возможных местах его перемещения по городу с ним постоянно находился кто-либо один из его Семьи и кто-то из нас. Но, как и следовало ожидать, не всем эта идея по душе. Не знаю насчёт остальных, но, по крайней мере для Койо, считающего это предвзятым отношением со стороны предложившей партии, этот план явно попадает под категорию «неприемлемо», о чём он не стесняется заявить на всю громкость своих голосовых связок. — Угомонись, Койо! Я хотела бы переговорить с нашими, которых здесь нет. Дайте нам время подумать, — Да. Голос Адельхейд, всегда и при любых обстоятельствах сохраняющий свою марку, одним махом может вытащить любое сознание, затерявшееся в дебрях ментального отсутствия. Сказано — сделано. Вот и вечер. Все мы собраны на ещё одно совещание. Похоже, сегодняшние события неслабо взбудоражили всех. В гостиной парит безмолвие, которое осмеливается нарушать лишь тихое жужжание кондиционера и залетевший из открытого окна ночной мотылёк, мельтешащий вокруг светильника на потолке. Но молчание длится недолго: Адель заговаривает первая. — Тогда мы должны сотрудничать, чтобы защитить Семью Вонгола, — она облокотилась о низенький круглый столик в японском стиле и окидывает нас внимательным взглядом, прежде чем выразительно добавить: — Однако по-своему. Безмолвие вновь взлетает в воздух на несколько секунд, пока Рауджи не развеивает его. — Да, звучит неплохо… — Хорошо, если мы должны… — тяжело вздыхает Койо. Что тут сказать? Не похоже, если смотреть на эти не сверкающие особым энтузиазмом лица, что им сия идея по душе. «Без разницы» И так голова раскалывается. А тут ещё й это моё… кольцо. Кровь стынет при прикосновении к тусклому серебру. Пальцы еле держат эту маленькую кованую вещь. Они немеют от каждого изящного узора резьбы на ней. Остальные так бережно обращаются со своими. В конце концов, это вовсе не побрякушки. Это есть наследие, переданное нам не просто так. Ключи к нашим истинным сущностям, один большой заводной ключ к дальнейшим действиям и… — Это доказательство, что ты унаследовал звание Босса Шимон. Да. Я уверен, последние два слова наверняка могут повергнуть любого в ступор. Ну, или в смех. А иногда — вернее, как «иногда»? — может вызвать желание у некоторых индивидуумов дать мне под глаз. «Почему?» Хоть Койо, Джули и Рауджи уже наверняка устали мне «намекать прямым текстом», но долгое время я всё равно слабо это понимал. Шиттопи-чан и Адель пытались сделать это помягче, но, в конце концов, это тоже было бесполезно. Однако, в итоге, до меня таки пришло осознание, что я просто лузер. В принципе, я всегда знал это. Но сегодняшний день, наряду со всем предыдущим «опытом», только лишний раз подтвердил это. Я поднимаюсь со своего места и направляюсь в сторону выхода из гостиной. — Энма? — зовёт меня Адель. — Извини, — вздыхаю я, не поворачиваясь к ней. — Я устал. Пойду отдыхать. И, не дожидаясь ответа, закрываю за собой дверь, оказываясь в коридоре. Иду в ванную. Останавливаюсь у раковины и смотрю на себя в зеркало. Вот он я. Снова весь в ссадинах и новых пластырях. «Где здесь босс Шимон?» Свет лампы отражается в камне висящего на цепочке кольца. Чувство, будто это на самом деле тяжёлый камень висит на петле вокруг шеи. Я тороплюсь снять его с себя и отставить на раковине подальше. «Но легче от этого не стало». Так тяжело смотреть на вихрастого мальчонку в зеркале. На этом лице будто по-настоящему застыла гипсовая маска, навечно лишившая его возможности улыбаться. «Улыбаться?..» Сегодня меня опять побили. Но, тем не менее, как бы ни хотелось поскорее убежать домой, пришлось всё-таки заглянуть в медпункт. Выйдя оттуда уже с повязкой на глазу, я тяжело вздохнул, когда увидел себя в зеркале. В привычной «красе». Вдруг меня неожиданно хлопнул кто-то по спине. — Оппа-па! А с фейсом-то что?! Мне даже не пришлось оборачиваться — я увидел Сару вместе с собственным отражением. — Опять тебе влетело, да? — И снова шлепок. — О, это ты, Са… — только и успел сказать я, когда снова получил по спине. — Эй, почему ты меня бьёшь? — Да так. Завидую твоей популярности, — хихикнула она и снова занесла руку. Но лишь демонстративно. — Знаешь, никогда не видела такого энтузиазма местной шпаны на кого-либо. Да что тут скромничать: ты потеснил в рейтинге моего брата! Теперь для них ты «горячие пирожки»! Я только слабо ухнул. Ведь, откровенно говоря, такой популярности мало кому хочется. Внезапно Сара опять подняла руку, но на этот раз она всего лишь легонько выравнивает мне плечи. — Открою тебе «государственную» тайну: сутулиться не надо. Ты ведь вон как уверенно выглядел по дороге в школу! И, честно говоря, мне даже почудилось, будто лёгкие заработали лучше, как только моя спина выпрямилась. — Далее, — продолжила Сара, поместив свои пальцы на мои брови и немного подняв их, — супиться тоже не надо. А то, знаешь, люди не слишком любят надутых. И последнее, но самое важное, — она переместила руку мне на кончики рта, слегка вытянув их, — улыбнитесь, капитан! Ну вот. Теперь всё тип-топ! И глядя тогда в зеркало, я еле понимал кто это там за стеклом. Хотя понимать было нечего — я просто видел себя. С совершенно нетипичным для меня выражением лица. — Просто старайся вспоминать сегодняшнее небо и точно так же улыбаться! — засмеялась Сара. Но я не успел тогда ей что-либо сказать — она убежала, сказав, что «опаздывает» на обед. Я остался наедине с собой из Зазеркалья. Но вскоре обычный «я» вернулся. Стоило только услышать «А, новенький! Вот ты и попался!». И я тогда действительно попался — колдовство Сары тотчас исчезло, а вместо него появилось моё «стандартное» выражение лица. И желание убежать. Однако, в целом, день прошел нормально. Не смотря на «горячие пирожки», «сюрприз» для Тсуны-куна и очередные подколки Койо с Джули. И сейчас, вновь стоя у зеркала, я пытаюсь сделать то же лицо, что «сделала» мне Сара. И пусть оно не получается, но всё равно… «Спасибо»