Пляска смерти (La Danse Macabre)

      После того как приехал сын Самары Амир, стали прибывать во дворец и остальные наследники. Каждый из них после своего совершеннолетия мог отправиться в путешествие, на обучение или чего душа захочет и предстать перед отцом, чтобы тот выбрал подходящего приемника. Хафиз тоже проходил этот путь вместе с другими пятьюдесятью братьями, которые дожили до совершеннолетия. Кто-то отправлялся в плавание, кто-то в горы на север, кто-то в тропические леса, кто-то не возвращался и вовсе. Все они рассказывали чему научились, показывали приобретенные навыки, связи, сокровища и дары, затем соревновались между собой в ораторском искусстве, физический силе, ловкости и скорости.       Я не являлся кровным наследником, поэтому наверное у меня и не было особого азарта на трон. Но попутешествовать я бы хотел.       Хафиз исполнил желание матери и даже специально приказал построить оранжерею для цветов, которые она попросила. По правде говоря мы думали что это будут какие-нибудь необычные, с яркими красками, огромными причудливыми бутонами, сладкими запахами, но на вид ничего особого. Но если ей нравится, то почему нет.       На моё совершеннолетие Хафиз подобрал мне прекрасных женщин и дал пару советов что с ними делать, хотя учитывая где я рос до этого, то особо много новой информации не услышал. И я понял зачем ему столько жён.       После праздника живота и тела я должен был отправиться в путешествие.       — Ты решил куда хочешь отправиться? — Мать то сплетала то расплетала мои волосы, пока я рассматривал карту.       — Не знаю, в море укачивает, в болоте был, в лесу холодно, в горах ещё холоднее, ехать в столицу стрёмно.       — Может попутешествуешь по пустыне? — Слишком туго затянула хвост, распускает, пробует ещё раз.       — Песчаные бури, неимоверная жара, зыбучие пески, и эти жрущие птиц и людей ящерицы.       — И то тебе не так, и это не эдак. Ну, а куда ты бы хотел отправиться? — Она перестала мучить мою многострадальную шевелюру и облокотилась на край стола.       — Домой, и выяснить что всё-таки произошло. — Я посмотрел на её обручальное кольцо на тонкой золотой цепочке. — Он не против, что из всех украшений ты предпочитаешь лишь его?       — Нет, его это совсем не беспокоит. — Она продела мизинец в кольцо. — А знаешь, бери, оно твое. Вдруг хоть тебе удастся отсюда сбежать. — Я принял подарок и только потом до меня дошли её слова. — Эта золотая клетка не для меня.       — Я думал тебе… А, точно Самара, Зульфия и остальные. Да, я бы тоже наверное не смог. — Я повертел в руках кольцо, наверное единственную память об отце. — Надеюсь я найду ту, кто будет его достойна. И надеюсь она будет похожа на тебя.       — А вот это уже не нормально, — хихикнула она.       — Да, у меня в голове это звучало лучше.       Мы до самой ночи сидели разглядывали карту. Мама рассказывала как они путешествовали по Мидланду, когда она была в армии. Не сказать, что я бы хотел так же, но в одиночку побродить по тем местам было бы интересно. Она говорит, что этим я похож на отца, тот тоже по большей степени предпочитал быть в гордом одиночестве.       Мамина оранжерея разрослась. Теперь она увлеклась ещё изготовлением духов и масел. Теперь понятно откуда у меня тяга к прекрасному.       — Мамуль, а расскажи сказку? — Павлин во дворе крикнул три раза и уселся возле маленького фонтанчика для питья.       — Ты девятнадцатилетний конь, какие сказки? — Матушка достала мандарин с растущего рядом дерева. Даже отсюда можно было учуять его сладкий, сочный запах.       — Про наёмников. Ту, которая рассказывает про то как вы с папой познакомились. — Я спихнул с кровати груду свитков и карт и устроился на подушках как в гнезде.       — Ты её знаешь лучше меня. — Она ходила по покоям и тушила огни. Теперь единственным источником света был далекий полумесяц на тёмно-синем небе.       — Кто знает когда я теперь её услышу. — Я накрылся шёлковым покрывалом и высунул из-под него одну ногу. Идеально.       — Ладно, — она уселась подле меня и тихо начала рассказ, — Жила как-то простая девушка. И был у неё сокол. Белый как снег. Куда летел сокол, туда шла и она. Все тянулись к нему.       — И как ты с него переключилась на отца, до сих пор понять нем могу.       — Так, — она щелкнула меня по носу, — сейчас сам будешь рассказывать. — Я жестом закрыл себе рот и выбросил ключ. — И вот однажды, встретили они злую, бешеную собаку. Собака огрызалась, и в конце концов напала на них. Но сокол остановил пса, вцепившись ему когтями в спину и клевал, пока зверь не рухнул. Они хотели оставить пса умирать, но сокол крикнул и посмотрел на свою спутницу, призывно хлопая крыльями. Он хотел взять его с собой. Так она и сделала.       — Глупая курица…       — Ван!       — Я о соколе!       — И стали они путешествовать втроем. Постепенно, пёс стал более покладистым, и даже стал защищать своих спутников. И вот, пришли они в королевство. Большое, богатое. Там было много людей, и все они смотрели на сокола и восхищались им:       «— Какие крылья! Какой клюв! Вот это когти!» — говорили они. Сокола увидела принцесса, и ей тоже захотелось с ним познакомиться. Сокола позвали на королевский бал, там с ним познакомилась принцесса и поняла, что он тоже ей нужен. Она дала ему самых толстых и вкусных мышей, что он когда-либо ел, украшенную золотом и драгоценными камнями жердь.       — А девушка и собака?       — Девушка старалась быть всюду со своим другом, словно тень. Пёс тоже. Им тоже восхищались, но не из-за красоты и грации, а из-за лохматости и силы, исходившей от него. Со временем, пёс понял, что это не для него и решил уйти путешествовать дальше. Когда в королевстве поняли, что что сокол на самом деле злой ворон, извалявшийся в муке, его вместе с девушкой погнали прочь со двора:       «— Обманщики!» — кричали они.       Ворон разозлился на людей. На всех. Он гаркнул на весь мир, и со всех сторон начали слетаться тучи ворон. Они кружили над королевством и нападали на всех, кого видели. Девушка пыталась убежать, но белый ворон преследовал её и уже собирался выклевать её глаза, но из кустов… — Что-то её насторожило. — Выскочил… — Теперь уже и я у слышал это. С крыши балкона была видна тень, и не одна.       Мать приложила палец к губам и сделала вид, что мы уснули. Кто-то спрыгнул на балкон. Один, трое, четверо, возможно больше. Они тихо шли в нашу сторону, скрип песка на полу выдавал их.       — Закрой глаза и старайся не дышать, — тихо прошептала она.       Я услышал тихий щелчок. Комната мигом наполнилась плотным туманом. Клинки обнажились. Кашель. У кого-то жжение в глазах. Я завернулся в покрывало и червяком пополз к балкону на воздух. Глаза жгло, ощущение, будто они сейчас вытекут. Об меня споткнулись и упали на стул, вместо чертыханий, услышал бульканье, словно перерезали горло. Выбравшись на воздух, по лозе сполз вниз к павлину. Бедняга подпрыгнул и убежал прочь. Промыл глаза, вроде стало легче, надеюсь не ослеп. Сзади прилетел один из гостей, неудачно приземлился шеей на скамью, хруст был слышен на весь двор. Следом уже своими силами спрыгнули остальные. Четверо, одежды не разобрать, слишком темно.       — Хватай! — один из них указала на меня. Я бросил на них покрывало и дал дёру до ближайшего патрульного, который к моему несчастью был мертв. Как ближайшие трое и возможно ещё больше.       Пробежав две стены дворца, смог наконец-то добраться до тренировочного двора. Схватил посох, и удачно уклонился от атаки преследователя. Собирался перейти в наступление, но он не двигался. Под ногами было тепло и липко. Он упал на колени перед моей матерью. Клинки в её руках были в крови. Небольшой булыжник, соскользнувший со стен привлек наше внимание. Один пытался свалить. Мать вытащила мелкий кинжал и запустила в него. Судя по том, что он застыл как парализованный и тут же рухнул вниз на нашу сторону, она попала.       — Кто? — прорычала она, пиная незнакомца ногой в живот. Тот ничего кроме кашля не отвечал. — Последний раз спрашиваю. — В этот раз она приставила клинок к его горлу. На какой-то момент я даже забыл, что она ещё несколько мгновений назад она рассказывала мне сказку. В последний раз я видел её такой, когда мы бежали из болота.       Колокол начал бить тревогу. Главное вовремя! Всюду слышалась возня, огни загорались, тела охранников находились прислугой. Странные звуки из-под земли привлекли моё внимание. Корни оплели ещё живого убийцу и потащили его в огромные кусты.       — Позже поговорим, — Её голос другой. От него невольно хочется вытянуться по струнке.       Огни добрались до нас. Хафиз и Зехир прибежали из города, услышав тревогу.       — Каска! Ван! Вы в порядке? Где они? — не успел он закончить, как получил в челюсть.       — Ты обещал нам защиту! — Она занесла клинок, но Зехир остановил её.       — Не смей так говорить с ним, женщина! В его власти и казнить тебя! — парировал телохранитель.       — Ван, — голос Хафиза был на редкость серьезен. Но челюсть он потирал. — что произошло?       — Мы разговаривали, я почти уснул, потом замотался в одеяло, свалился с балкона, и убежал.       — И оставил свою мать? — Я наверное впервые слышал укор в его голосе.       — Там был…       — Господин, — трое стражников с полузаспанными лицами вели одного из нападавших, — мы нашли одного. — Вид у него был не очень. Он тяжело дышал и харкал кровью.       — Я займусь, — Зехир не успел сделать и шагу, как пленник прогнулся, задрал голову и из его рта и горла вырвались наружу шипы. Будто кактус сожрал. Один из гвардейцев даже проснулся от такого. — Что за дьявольщина?       — Ван, — снова этот голос, — что ты видел?       Я посмотрел на мать. Вот зачем ей цветы.       — Ничего. Я сбежал когда они напали на нас. Мама пыталась защитить меня.       Они молчали, и это убивало. Я раньше никогда так сильно не лажал. У меня был шанс показать, что я чему-то научился, отстоять свою жизнь, защитить чужую, но я сбежал.       — Завтра ты уезжаешь, возвращайся как поумнеешь. — Хафиз просто развернулся и ушёл. Я не справился.       На утро мне дали воды, еды и верблюда по имени Орешек. Зехир помог мне собрать вещи в дорогу, но делал это практически молча, лишь давал указания, когда брал лишнее. У выхода из города меня ждала только мать.       — Милый, мне жаль.       — Нет, это я виноват. Я не должен был сбегать.       — Ты всё сделал правильно, — она обняла меня. Я стал выше неё ростом, приходится слегка наклоняться. — И спасибо, что защитил меня.       — Я сбежал.       — Ты не сказал им, а это многое для меня значит. — Она протянула мне несколько пузырьков. — Эти три ты уже знаешь что делают. А этим смажешь лезвие. Одной каплей можно убить табун.       — А ты не боишься, что рано или поздно они всё узнают?       — Нет, а вот им стоило бы, — улыбнулась она. И это было странно.       Орешеку видимо стало скучно, и он харкнул мне в спину.       — Ладно, меня уже зовут.       — Береги себя.       Путешествие моё продлилось недолго. Пару раз оставался без воды и чуть не умер от обезвоживания. Выжил лишь благодаря силе воли и адреналину, потому что когда за тобой гонятся шакалы, приоритеты немного меняются. Чтобы оторваться от зверей, пришлось оставить им своего верблюда. Добравшись до населённого пункта, я зашёл в местный кабак и помянул его. Орешек, мы были знакомы недолго, но мне будет тебя не хватать. Там меня нашёл Зехир:       — Какие люди! — он уселся рядом со мной. — Чего кислый такой?       — Ты местную выпивку пробовал? — я уже третий день просто сижу в таверне и думаю что делать дальше.       — Я на ней вырос. — Он отхлебнул и слегка поморщился. — Гадость, — сказал он и отпил ещё.       — Он злится? — Играть с полупустым стаканом уже надоедало.       — Рвёт и мечет, — саркастично сказал Зехир. — А если серьезно, то нет. Это лишь для твоей безопасности. Рассказывай, что произошло.       — Я сбежал. Ничего не видел.       — Я знаю, духи из таких цветов не сделать, а вот яды вполне себе можно. — Мой зад невольно напрягся. — Ясно, значит попал. Я осмотрел тела, такие раны можно только с кровавой пеленой нанести. Чего мне стоит ожидать от неё?       — Не знаю.       — Хорошо, мне стоит вмешиваться?       — О чем ты?       — В ту ночь не ты один быль целью. Ещё двоих убили прямо в постелях. — От такой информации я мягко говоря охренел. — Я пошлю человека, она даст тебе ещё припасов и денег. Через неделю сюда прибудет караван, подайся туда. Так тебя будет сложнее отследить. — Оставив пару монет на столе, он натянул капюшон и покинул заведение.       Через неделю, как и говорил Зехир, прибыл караван. И не просто караван, а караван с актерами, трюкачами, силачами и другими артистами. Мы путешествовали по всей пустыне. Давали представления, вернее они давали представления, а я помогал с реквизитом. Там вновь пригодились мои способности к макияжу и прическам. Танцовщицы красились ярко, но безвкусно. Хотя зрители на лицо смотрели куда реже, чем на грудь или бедра. Но им самим нравилось хорошо выглядеть. Канатоходцы учили меня держать равновесие и ходить по канату, и это оказалось намного сложнее, чем кажется. Про глотателей всего и вся вообще молчу, каждый раз как видел мурашки по коже пробегали. Ещё одной страстью для меня стали собаки. Мне нравилось за ними ухаживать, по началу я конечно их боялся, и это естественно. Их много, а я один. Они голодные, а я у меня ведро с едой. Несколько раз мы приезжали и в провинцию Хафиза. Я даже пару раз видел его в зрительном зале вместе с жёнами. Только вот в последний раз я заметил, что моя мать была дальше всех от Хафиза. Другие жёны будто её сторонились, это было видно по редким взглядам в её сторону. С караваном я ездил три года. И это было охеренное время. Я научился банальной, но полезной фигне, например готовить сносную еду чуть ли не из песка. Я даже оказался очень хорошим танцором, вплоть до того, что мне разрешили ставить номера для представлений. И немного научился играть на музыкальных инструментах. Да, во дворце я немного зажрался, но ничего, потом быстро втянулся. И главное, я понял, что не хочу на трон.       Но всему хорошему приходит конец. В соседних государствах шли восстания и начали разгораться и у нас. Я же к тому времени ещё обдумал свою позицию, и решил, что хочу найти своё призвание. Я должен был вернуться и рассказать чему научился.       Я решился на разговор с Хафизом и направился в тронный зал. Отворив дверь, зашёл внутрь огромного помещения из белого мрамора, застеленного красным ковром с золотой вышивкой, идущим от дверей до самого трона, на котором восседал Хафиз. Рядом с ним были почти все его жёны, одетые в лёгкие платья и золотые украшения; среди них находилась и моя мама. Забавно, но за эти годы она ни на день не постарела. Чего нельзя сказать о Хафизе. В некогда темных волосах мужчины появилась седина, борода тоже поседела.       — Ван, мальчик мой, хорошо что ты пришел. Я как раз хотел послать за тобой.       — Что-то случилось? — Не нравился мне этот общий сбор.       — Сынок, расскажи нам о своём путешествии.       Я вкратце рассказал всё, что со мной произошло. Местами Хафиз и остальные откровенно ржали надо мной, и он сказал, что я ещё легко отделался. Когда он пересекал пустыню в моем возрасте, то случайно забрёл в пещеру с ядовитыми змеями и потом полз через пустыню на руках, потому что ноги отнялись. И оказывается он тоже некоторое время был в этом караване. И он тоже занимался образами, танцами и музыкой!       — Так зачем ты хотел послать за мной?       — Возлюбленные мои, как вы можете знать, сейчас повсюду идут восстания и рано или поздно разъярённая толпа доберётся и сюда, — громко и уверенно начал Хафиз. — Но я не хочу, чтобы они навредили вам, поэтому вы можете взять столько добра, сколько сочтёте необходимым и уйти отсюда. — Отовсюду послышались удивлённые вздохи. — Ты что-то хотел сказать, мальчик мой?       Похоже, он знал, зачем я пришел, значит, нет смысла ходить вокруг да около:       — Хафиз, я премного благодарен тебе за всё, что ты сделал для меня и матушки. Ты добрейший из людей, которых я когда-либо знал. Мне жаль что я тогда подвел тебя. И…       — Ван, ты можешь уйти, — закончил за меня он.       — Но…       — Сынок, лишь вопрос времени, когда всему этому придет конец, и мне жаль, что этот конец наступит так скоро. И так же мне жаль, что за все эти годы ты так ни разу не назвал меня отцом, — грустно улыбнулся мужчина.       — Прости.       — Не извиняйся, всё в порядке. Я лишь прошу твоей помощи: когда начнется вся эта заварушка, помоги моим жёнам убраться отсюда подальше.       — Я сделаю всё, что в моих силах.       Спустя месяц разъярённая толпа дошла и до нас, к тому времени почти все жёны переправились в другие страны, прихватив лишь свои украшения. Осталась только моя мама, которая отказывалась покидать его.       — Ван, я прожила достаточно, — женщина обняла меня, едва обхватив, ведь её мальчик вырос, — и я знаю, что тебя в жизни ждёт ещё много всего интересного и необычного. Любовь, карьера, путешествия, семья… Мы с твоим отцом всё это прошли, и теперь твой черёд. — Она провела рукой по моей щеке. — Он бы гордился тобой. — На её глазах начали выступать слезинки.       — Значит, ты не идёшь?       — Нет.       Я не хотел её тут оставлять, но и заставить тоже не мог. Если это её выбор, то пусть так оно и будет. К тому же Хафиз и Зехир её защитят. Этот старые пердуны не так просты, как кажутся.       Когда мой корабль вышел из порта, я решил в последний раз взглянуть на дворец Хафиза. Деревья горели, колонны и статуи падали и разбивались вдребезги. Там я прожил двенадцать лет. Спасибо вам за всё, мама и… папа.