Пляска смерти (La Danse Macabre)

      С момента нашего побега прошло несколько месяцев. Мы дошли до какого-то большого города, который, видимо, был центральным рынком страны. По крайней мере ассортимент тут был действительно широкий: от безделушек, до живых, и не только, людей. Мама пыталась найти работу, но, принимая нас за бродяг, люди лишь захлопывали двери. Пару недель жили на улице, а потом… Я тоже пытался быть полезным, поэтому часто «гулял» по рынку. И вот после очередной «гулянки» меня поймали. Стражники кинули меня в тюрьму и пообещали, что света белого больше не увижу. Не на того напали, скажу я вам. Выходил раньше, выйду и сейчас. Обычно меня кидали в камеру, окно которой выходило к озеру. Благо, я был достаточно маленьким и худеньким, чтобы пролезть между прутьями и нырнуть в озеро. Оглядев камеру, я заметил, что окна в ней нет.       «Ладно, придумаю что-нибудь другое», — подумала я, но так и не придумал. Когда мать узнала о том, где я, она соответственно пришла за мной. Стражник сказал, что я обворовал очень «важную шишку» и простым предупреждением тут не отделаться. В добавок он поведал ей, что не в первый раз меня ловит. В общем, для выкупа требовалась большая сумма, а денег у нас и так не было. Но стражник решил предложить другой выход:       — Раз денег у тебя нет, а сынок тебе нужен, то, может, мы сможем придумать что-нибудь? — гаденько ухмыльнулся стражник и потянул к ней свои руки.       — Не смей её трогать! — выкрикнул я.       — Заткнись, щенок! — прорычал стражник и ударил хлыстом по прутьям решётки, чем заставил меня отпрыгнуть подальше.       Воспользовавшись ситуацией, пока он отвернулся, мама взяла стул и ударила им охранника. Пока тот был в отключке, она обшарила его карманы, вытащила ключ и открыла камеру. Что я могу сказать? Хреновая у них тут охрана. Освободив от наручников, дав хороший подзатыльник и прочитав нотацию о том, что «воровать не хорошо», мама повела меня к выходу. Когда мы вышли за дверь, на нас даже никто не кинулся. Беру свои слова обратно: у них тут очень хреновая охрана. Миновав ворота тюремного квартала, мы услышали звон тревоги и топот ног, видимо, нас ищут. Мама крепче сжала мою руку, и мы побежали в сторону торгового квартала в надежде затеряться в толпе. Когда мы почти добежали до рынка, нас догнала охрана. Это был конец… Но удача снова повернулась к нам лицом, и притом весьма старым. Пока стражники возились с кандалами, к ним подошла женщина — судя по седым прядям и морщинам — преклонных лет, в тёмно-бордовом плаще с золотой каймой.       — Госпожа Линрэ, что вы здесь делаете? Мы можем вам как-то помочь? — отдали честь стражники. Видимо, эта старая перечница тут важная шишка, а значит, мы либо спасены, либо покойники.       — Господа, отпустите эту милую девушку и её сына, — ответила женщина бархатным голосом.       — Но госпожа Линрэ, они… — хотел было продолжить мужчина, но получив строгий взгляд от старушенции, освободил нас от кандалов и отправился со своими напарниками обратно на пост.       — Спасибо, что помогли нам, — начала мама. — Я и не знаю, как могу вас благодарить…       — У меня есть к тебе деловое предложение, — без лишних церемоний начала перечница.       — Что нужно делать? — обеспокоенно спросила мама, при этом крепче прижимая меня к себе. Видимо, она знала эту женщину, потому что я чувствовал, как она дрожала.       — Милая, не нужно так бояться. Я не кусаюсь, — улыбнулась женщина. Несмотря на весь её мрачный образ, в целом, улыбка была вроде бы доброй. — Прошу, следуйте за мной.       Мы направились следом за этой странной женщиной. Дошли до южной части торговой площади, а потом завернули в переулок, в который мама мне запретила заходить. И вот, миновав тёмную улочку, мы вышли на небольшую площадь, посреди которой стоял большой фонтан. На этой площади был лишь один дом, но очень большой. Окна были занавешены, а вокруг чувствовался запах алкоголя и, кажется, содержимого желудка. Возле фонтана сидели несколько девушек в весьма откровенных платьях. Когда мы зашли внутрь дома, женщина вновь заговорила:       — Мне бы хотелось побеседовать с вами наедине, а мальчик пока может поиграть с другими детьми.       После этих слов она подозвала одну из девочек-служанок и попросила присмотреть за мной. Потом мама и г-жа Линрэ пошли в другую комнату.       — Здравствуй, — тихо промолвила девочка. Я же тем временем оглядывался по сторонам и не сразу вообще заметил, что со мной пытаются поговорить.       — А? Что? А, ну да, привет, — растерянно ответил я.       — Меня зовут Софи, а тебя? — смущенно улыбнулась она и протянула мне стакан воды.       — Ван, — тоже смущенно ответил я. А она вроде симпатичная. Большие голубые глаза, золотистые волнистые волосы, достающие до лопаток, светлая кожа с веснушками на щеках. Кажется, я засмотрелся, потому что рот от улыбки начал болеть. И чтобы не подавать виду, что она мне нравится, не долго думая я решил вылить на неё тот самый стакан. Вроде сработало. Придя в себя после «душа», Софи обозвала меня дураком и ещё кем-то. Даже мокрая и злая она всё равно была красивой.       Когда Софи ушла приводить себя в порядок, я вновь вернулся к осматриванию интерьера. Дом изнутри был большим и просторным. Большой холл в светло-бордовых тонах с тремя диванами в центре зала, между которыми располагался небольшой столик из орехового дерева с парой книг и подносом с чайной посудой. На стенах висели картины с морскими пейзажами и портреты. Окна были занавешены плотными тёмно-красными занавесками, через которые почти не проходил солнечный свет, и почти около каждого стояли цветочные большие горшки с какими-то растениями, похожими на папоротник. В дальнем углу располагалась барная стойка, правее неё — кабинет г-жи Линрэ, а слева от стойки была лестница на верхние этажи. От дальнейшего разглядывания меня отвлёк скрип открывающейся двери кабинета г-жи Линрэ. Хозяйка сего заведения вышла без плаща, явив мне свое лицо. Седые волосы собраны в немного пышную прическу, из которой не выбивалось ни одной прядки, и закреплённые, кажется, малахитовой заколкой. Вместо плаща теперь на ней было надето бордовое платье с высоким воротом, украшенным, кажется, тоже малахитовой брошью. За ней следом шла мама, в руках она несла два свёртка. Линрэ подвела маму к лестнице и что-то ей объяснила, затем она вновь ушла в кабинет, а мама направилась ко мне.       — Что это за место? — спросил я у матери.       — Ван, это место называется публичным домом, и теперь мы будем жить тут. — Мама протянула мне один из свёртков. Жить в борделе — вот это поворот!       — Я не согласен, мы должны уйти отсюда! — возмутился я.       — Ван, эта женщина может помочь нам, и это лишь на время, — она заглянула мне в глаза. — Она сказала, что мы можем жить тут, и никто нас больше не тронут.       — А как же отец? Неужели ты думаешь, что он хотел этого?       — Твой отец хотел, чтобы мы жили, — гладя меня по голове, говорила она, а затем обняла. — Сына, послушай, всё будет хорошо. Я знаю, что ты не дашь меня в обиду, но я знаю, что делаю.       — Но…       — Не волнуйся, всё будет хорошо.       Мне не нравилась эта идея, но, похоже, мать уже всё решила. Может, всё не так уж и плохо? Одно знаю точно: когда-нибудь я вытащу её отсюда.       Через два года мы узнали, что шахтёрский городок, в котором мы жили, сгорел, и живых не осталось. Когда я ходил по рынку, то случайно увидел старого знакомого.       — Роберт, это ты?       — Ван? — приглядевшись, спросил мужчина. За эти два года он изменился. Лицо измазано грязью, одежда напоминала лохмотья, а открытые участки кожи были покрыты странными, но при этом знакомыми символами.       — Давно не виделись! — улыбнулся я и бодрым шагом направился к другу.       — Что ты тут делаешь? — немного растерянно спросил он.       — Я… Мы с мамой теперь тут живем, — не решившись сказать правду, ответил я. — А что ты тут делаешь? И из-за чего случился пожар?       После этого вопроса мой собеседник напрягся и немного погрустнел. Моргнув пару раз, Роб поманил меня следом. Мы зашли в таверну, я занял столик, а странник пошёл к барной стойке. Через пару минут он вернулся с двумя кружками: в одной пиво, в другой — компот. А может, я тоже хочу пива?! Усевшись за стол и немного отпив, он наконец заговорил:       — Когда я был ещё мальчишкой, ко мне во сне пришла девушка. Она показала, кем я был в одной из прошлых жизней и что произошло со мной и другими людьми. — Мужчина сделал ещё один глоток, затем снова продолжил: — Люди вырезали нас словно свиней, не щадили ни женщин, ни детей. Она сказала, что скоро мы все им напомним, и моя задача найти неупокоенные души. Для этого я и отправился в путешествие. После возвращения, она снова связалась со мной и сказала, что, когда всё начнется, я получу письмо с дальнейшими указаниями. — Роберт достал из кармана маленький кусок бумаги и протянул его мне.       «Дай ей пищу и кров. Когда скажет бежать — беги».       — Что это значит?       — В тот день, когда вы исчезли, ко мне ночью пришла Люси и передала эту записку, — глядя куда-то в даль ответил Роберт.       — Люси?! Она жива? С ней всё в порядке? — спохватился я.       — Я дал ей пищу и кров, а когда она сказала бежать — я убежал.       — О чём ты вообще?       Странник не отвечал на мой вопрос, а лишь смотрел в даль, изредка отпивая из кружки. А я всё ждал ответа, попутно попивая компот. А ничего так, вкусненько. Допив кружку, Роб наконец снова заговорил:       — Я должен идти, передавай «привет» Каске. — Бросив пару монет на стол, он вышел за пределы таверны. Допив свой ягодный напиток, я тоже поспешил домой, если бордель так можно назвать.       Мы всё так и жили в публичном доме. Днём я помогал с уборкой, а вечером и ночью разносил напитки и закуски в холле. Иногда меня тоже пытались снять, но стоило изобразить из себя больного, интерес к моей персоне быстренько угасал. А мать… Мне больно от осознания того, чем она здесь занимается. Клиенты были весьма разношёрстными. Кто-то вёл себя прилично и, получив желаемое, уходил без лишних проблем. Приходили и настоящие чудовища, которые били девушек, к несчастью, моей матушке порой тоже доставалось. Радовало только то, что после таких вот «гостей» девушкам разрешали никого не принимать, пока синяки и ссадины не заживут. Ну и то, что у нас были и вышибалы, которых даже стражники иногда десятой дорогой обходили. Про то, что порой один мужчина снимает двух или более девушек, или несколько мужчин снимают одну, я даже думать не хотел. И мог лишь надеяться, что от подобных клиентов мать может отказаться. Но я ничего не могу сделать, пока… Не так давно я понял, что довольно-таки неплохо управляюсь с ножницами, расчёской и косметикой. Когда мама в очередной раз приводила себя в порядок, я попросил, чтобы она побыла моим манекеном и позволила её накрасить и сделать прическу — получилось очень даже. Не всем же быть воинами, кто-то ведь должен и за внешним видом следить. Когда другие девушки увидели новый образ матери, они попросили навести красоту и для них. В общем, я стал местным стилистом, даже г-жа Линрэ оценила мои способности и предложила за них символическую плату. После этого выручка поднялась, клиентов стало приходить больше, по городу ходили разговоры, что у нас самые красивые женщины. Даже не знаю, радоваться или нет. Также девушки обучили меня нескольким техникам массажа. Я мог лишь надеяться, что мне не придется применять их в этом доме за плату, а так навык полезный. Решил пока не рассказывать матери о Роберте, а хоть немного разузнать, что вообще в мире происходит.       Но был во всём этом и лучик света. И имя ему Софи. Со временем она забыла про тот случай с водой, и мы подружились. Мы много времени проводили вместе, я старался побыстрее расправиться со своими делами и шёл помогать ей, чтобы потом пойти погулять. Её мать тоже работала здесь в качестве проститутки. Софи не очень на неё похожа, разве что только цвет волос совпадает. Её отца и брата сожрали демоны за стенами, а она с матерью осталась здесь помогать в магазине. Потом у них стали заканчиваться деньги, а люди бежали из города. Она тоже пыталась работать в кабаках, разносить еду и напитки, но чем больше стража их защищала, тем выше задирала носы, требования к товарам и услугам, и юбки понравившихся девиц. Но её тоже спасла Линрэ. Она предложила ей работу на кухне, а её матушке работу проститутки. В общем, сюда мы попали почти по одинаковым обстоятельствам. И она делает отличные котлеты!       За два года её волосы отросли до талии, и чтобы они не мешались, она заплетала их в косу. Порой, когда мы валялись в садах важных снобов наевшись яблок, я как бы случайно дотрагивался до неё. Её коса была толстой, мягкой и гладкой. И не знаю почему, но мне хотелось её пожевать. И я даже сделал это один раз. Думал она спит, а эта хитрюга притворилась. Только я рот сомкнул, а она как повернется внезапно. Недоумение сменилось диким хохотом и попытками изобразить моё лицо в этот момент. Объясняться времени не было, нас обнаружили и пришлось чуть ли не по крышам бежать из сада. Потом я уже сам забирался в сады, но только под покровом ночи, чтобы стащить оттуда яблоки. Софи любила их, особенно кисленькие. Она была старше меня на пару лет, поэтому в последнее время стала пытаться уделять внимание своей внешности. Как-то раз я зашёл в комнату без стука и застал её с косметикой в руках. Она вертела в руках разные помады, не зная, какую выбрать, и не заметила меня.       — Эти цвета тебе не пойдут, — негромко вымолвил я.       — Ой! Нельзя же подкрадываться сзади и пугать людей! — с видом воровавшего кота ответила Софи.       — Можно, — парировал я, но получил в ответ наигранную обиду. Подняв руки в примирительном жесте, я подошёл к девушке и посмотрел на кучу разных баночек на туалетном столике. Выбрав среди этих склянок три нужных, я обратился к Софи: — Позволишь? — Получив одобрительный кивок, я приступил к работе. Когда макияж был закончен, я разрешил ей повернуться и взглянуть на себя.       — Ух ты! У тебя настоящий талант! — воскликнула Софи. — Как я выгляжу?       Закончив любоваться проделанной работой и собравшись с силами, я наконец ответил:       — Ты мне нравишься. — Мои слова заставили Софи медленно обернуться. — Софи, я… Приходи сегодня после обеда к нашему месту, — растерянно бросил я и поспешил покинуть комнату.       Я ждал её весь вечер и всю ночь, но она так и не пришла. Вернувшись домой, я стал искать Софи, но нигде не смог её найти. Расспросив девушек, я узнал, почему она не пришла на встречу. Вечером заявился какой-то барон и положил глаз на Софи. Дальше я смутно что помню. Помню, как добежал до комнаты Софи и нашел её повешенной. Так я узнал, что такое разбитое сердце. Похороны провели на следующий день. Когда все разошлись, я всё так же стоял возле её могилы, не решаясь положить цветы.       — Отпусти, так легче, — послышался позади голос матери.       — Почему? — не оборачиваясь спросил я.       — Сила, власть, деньги… Очень часто эти вещи портят людей, делая их животными в человеческом обличье, — подойдя ближе, спокойно ответила мама, затем, поцеловав меня в макушку, продолжила: — Не задерживайся, скоро пойдет дождь.       Закрыв глаза, я увидел её. Она глядела на меня пустыми холодными глазами на мертвенно-бледном лице, а на шее виднелся след от верёвки.       — Помоги ей, — послышался мужской голос. Открыв глаза, я увидел перед собой Роберта. Он был без своей накидки, так что теперь я смог полностью разглядеть его. Волосы на висках выбриты, ноги босые, лишь перевязаны стопы. На теле обмоток ткани, держащийся на одном плече, на поясе маленькие мешочки, на ногах тоже обмотки. Всё тело покрыто странными символами, на лице боевой раскрас. И не скажешь сразу, что когда-то он был обычным человеком.       — Ты видишь её?       — Можно сказать и так, — горько улыбнулся старый друг.       — Что надо сделать? — Я вновь устремил взор на надгробие.       — То, чего ты так жаждешь, — ответил Роб, положив мне руку на плечо.       — Ясно.       Я выследил, где живет этот урод и решил наведаться к нему ночью — пусть заплатит за содеянное… Выждав какое-то время, после того как в доме погас свет, я проник внутрь. Добравшись до спальни и зайдя в неё, я только хотел оглядеться, но услышал, как он просыпается. Чтоб его подбросило и разорвало! Пока мужчина пытался выбраться из ложа, я постарался спрятаться как можно быстрее и тише. Скрывшись в складках огромной занавески, — благо, рост и комплекция ещё позволяли, — я стал ждать. Но тут вдруг заметил, что он идет идёт в мою сторону. Думал, что попался, но, как оказалось, рядом со мной был ночной горшок. Мужчина отвернулся и начал справлять нужду. Похоже, это мой шанс. Взяв в руки полено, я вышел из-за занавески и ударил мужика по голове. Удар был недостаточно сильным, так что оглушить с одного раза не удалось. Зашипев от боли, он повернулся ко мне и хотел схватить, но я увернулся и начал бить его по коленям. Получив достаточно ударов, урод повалился на пол, и его голова оказалась рядом с ночным горшком… Не так я себе это всё представлял, но медлить было нельзя. Глубоко вздохнув и напрягшись, я перевернул его на живот, поднял за остатки волос голову и опустил её в горшок. Он брыкался и пытался вырваться, но я забрался ему на спину, так что достать он меня не смог. Я не знаю, сколько прошло времени к моменту, когда он затих, но для меня это длилось вечность. Свалившись с тела «утопленника», я пытался прийти в себя. Дрожь била всё тело, дыхание сбилось, из глаз текли слёзы, голова отказывалась работать. Приняв сидячее положение, я взглянул на стоящее в другом конце комнаты зеркало и увидел себя. Худой, трясущийся мальчишка с длинными прилипшими к лицу волосами. Я был похож на запуганную крысу. От мыслей меня отвлёк шум за дверью. Видимо, обитатели дома проснулись, а значит, надо скорее убираться отсюда. Дверь не являлась безопасным вариантом, так что пришлось бежать через окно. Осмотрев все три окна, я нашёл небольшую лазейку в виде пруда. Всё равно хотел помыться после этого. Выбравшись за пределы особняка, я направился к кладбищу.       Подбегая к нужному мне надгробию, я заметил возле него знакомый силуэт.       — Она тебя ждёт, — первым подал голос Роберт. — Закрой глаза.       Я последовал указаниям и закрыл глаза и вновь увидел Софи. Только в этот раз она была другой. Кожа была не такой бледной как раньше, глаза живыми, а на лице играла улыбка. Она подошла ко мне и положила в руки золотой кулон в виде нескольких яблоневых цветков, который я ей подарил на день рождения, и вместе с которым мы её похоронили. Открыв глаза, я опустил взгляд на свои руки, в которых лежал кулон.       — Не печалься о ней, — вновь заговорил Роб. — Теперь она свободна.       Странник хотел было уйти, но я его остановил:       — Стой, прежде чем ты уйдешь, ответь на мои вопросы, — старался как можно увереннее произнести я.       — Задавай, мне нечего скрывать.       — Что стало с Люси?       — Я ответил тебе на этот вопрос. Я дал ей пищу и кров, а когда сказала бежать — убежал. Следующий вопрос, — ровным тоном ответил странник. Раньше он был лучше, а сейчас стал занудой, который говорит загадками.       — Почему демоны перестали приходить? — Этот вопрос заставил моего собеседника повернуться ко мне.       — Таковы условия сделки. Демоны не найдут вас, пока соблюдаются условия. Она спрячет вас.       — Что за сделка? Кто она?       — Я итак слишком много сказал.       — Дай хоть один внятный ответ! — Хотелось врезуать ему, но я сдержался. — У меня есть ещё один вопрос.       — Последний, надеюсь?       — Где мне найти сестру?       — Надо же, а ты смелее, чем кажешься, — усмехнулся странник.       — Я только что утопил здоровенного мужика в ночном горшке, после такого меня уже мало что испугает.       — Поверь, это пустяк, — усмехнулся он.       — На вопрос отвечай, — буркнул я.       — Не нужно её искать. Вы встретитесь после проклятия луны.       — Может, хватит говорить загадками?!       — Я лишь посланник, и на этом моя миссия окончена. — После этих слов он исчез под землю. Стоп! Исчез под землю?! Что за хрень тут происходит?!       Домой я вернулся лишь под утро и пройти незамеченным не удалось, так как матушка меня обыскалась. Как только я перешагнул порог дома, на меня сразу уставились пять пар глаз, в их числе и мамины. Она, кажется, на меня кричала, но я слишком устал и просто рухнул на пол и уснул. Проснулся я в своей кровати. Взглянув в окно, увидел заходящее солнце, видимо, долго спал. Поднявшись с постели и одевшись, я поспешил вниз, может, ещё обед застану. На кухне встретил других куртизанок. Кивнув им в знак приветствия, направился к поварихе, узнать нет ли чего-нибудь съестного. Получив свою порцию пюре и мяса, уселся за стол и слушал, о чём судачат женщины.       — Вы слышали, что сегодня ночью кто-то убил барона Тинесса?       — Ты про того, кто заставил малышку Софи наложить на себя руки?       — Именно. Его нашли мёртвым в спальне, лицом в собственном дерьме.       — Так ему и надо! Этот мужлан не одну душу загубил!       — Говорят, что за голову преступника назначена награда в тысячу золотых. — Последние слова заставили меня поперхнуться.       — Всё хорошо? — спросила меня одна из дев.       — Да, просто не в то горло попало, — продолжил откашливаться я. Дело плохо, но с другой стороны меня никто не видел, так что о подозрениях и речи быть не может. Разобравшись с трапезой и поблагодарив повариху за сытный обед, я направился в холл, где должна была находиться сейчас матушка. Странно это всё: мне только десять лет, а за мою голову назначена награда в тысячу золотых. Думаю, тут даже г-жа Линрэ не сможет помочь, а если и сможет, то тогда мы у неё в пожизненном рабстве будем. Поднявшись в холл, я направился к барной стойке. Пока Сид — наш бармен — готовил напитки, я оглядывал зал в поисках своей мамы. Она сидела на диване, а к ней ластился какой-то толстосум с лысиной на голове. В одной руке он держал бутылку, а другой лапал её. Будь моя воля, я бы их всех поубивал… От мысленных экзекуций меня отвлёк стук во входную дверь. Вернее — её просто с двух ударов выломали. Внутрь зашёл человек в странной одежде чем-то похожей на облачение Роберта, только она была более богато украшена и не выглядела рваной и грязной. На поясе покоились сабля и несколько кинжалов. Весьма странные арсенал и броня. Отец рассказывал, что такие одежды носят люди пустыни.       Веселье сразу прекратилось, и все устремили взор на нашего гостя. Вслед за ним зашли ещё двое: у них было больше оружия и внешне они были покрупнее, видимо, телохранители.       — Мы ищем убийцу барона Тинесса, мы знаем, что он находится здесь. Его видел один из слуг, — прогромыхал «главарь». — Сказали, что видели этого мальчишку здесь. Немедленно отдайте его нам. — Сказать, что я влип, значит, не сказать ничего. Из мальчишек я тут единственный, так что все подозрения и взгляды первым делом упадут на меня. Телохранители начали поиски, матушка вскочила и постаралась их задержать, чтобы я смог убраться, но глухой звук удара заставил меня обернуться.       — Мама! — Она лежала возле стены, держась за голову, — этот гад посмел её ударить! Я сделал петлю, обойдя посетителей, и устремился к матери, пока эти головорезы обыскивали помещение. На шум прибежала г-жа Линрэ:       — Кто вы и почему громите моё заведение? — строго вопросила хозяйка борделя.       — Мое имя Хафиз, я здесь по приказу короля, расследую убийство барона Тинесса. У нас есть доказательства, что убийца один из ваших чернорабочих.       — Абсурд, все мои люди всегда находятся под надзором.       Пока эти двое выяснили отношения, я добрался до матери, которая более-менее пришла в себя. Только я хотел коснуться её, как меня схватили за шкирку и оторвали от пола.       — Господин Хафиз, мы нашли его, — с акцентом пробасил один из телохранителей, потащив меня к своему хозяину как нашкодившего щенка.       — Не трогайте мою маму! — Мои слова заставили главнюка обратить взор на женщину, которую ударил один из телохранителей. Сказав что-то на непонятном мне языке, Хафиз приказал отпустить меня на пол. Вернувшись наземь, я вновь метнулся к матери: к тому времени она уже немного оклемалась и пыталась встать. Тут случилось то, что всех поразило. Главнюк подал ей руку, помогая подняться, а после убрал свою повязку-намордник и поцеловал её руку.       — Простите грубость моего телохранителя, он не привык общаться со столь прекрасными созданиями. — Надо запомнить, красиво звучит.       Отняв руку матери у этого охотника за головами, я загородил её собой и, вытащив из-за спины клинок, принял боевую стойку, которой учил меня отец. Скептично осмотрев меня, Хафиз усмехнулся:       — Ты неправильно держишь оружие, — улыбнулся воин, чем вызвал у меня непонимающий взгляд. — Не ставь так широко ноги и держи клинок лезвием вдоль локтя, — с этими словами он начал исправлять мою стойку, чем я воспользовался и полоснул его клинком по броне. А так действительно удобнее!       — Неплохо для юнца, — вновь ухмыльнулся человек пустыни. — Хозяйка сего увеселительного заведения, не могли бы вы уделить мне пару минут своего внимания?       Кивнув в знак согласия, г-жа Линрэ пригласила его в свой кабинет. Перед тем как войти, Хафиз жестом приказал своим стражникам отгонять от нас особо любопытных. — Никогда побоев не видели, что ли? Продолжайте веселье! — После этих слов он зашёл в кабинет.       Посетители продолжили свой балаган, будто ничего и не произошло. Матушка сидела на стуле, а я у неё на коленях, по бокам от нас стояли стражники.       — Ван, скажи, это ты убил Тинесса? — прошептала женщина.       — Да, — так же шёпотом ответил ей я.       — Зачем ты это сделал?! — шёпотом «крикнула» на меня мама.       — Он убил Софи!       Она ничего не успела мне ответить: дверь кабинета открылась, и г-жа Линрэ и Хафиз направились в нашу сторону.       — Вы уверены в своем решении? — спросила г-жа Линрэ.       — Плачу две тысячи золотых, забираю эту женщину и её сына и улаживаю дело с убийством, — уверенным тоном ответил человек из пустыни.       — Каска, ты всё слышала. Иди собирай вещи, — обратилась женщина к моей матери.       — Вы продаете нас ему? — с недоумением спросила мама.       — Думаю, лучше если вы лично пообщаетесь и всё узнаете от него, — продолжила Линрэ.       Поцеловав меня в макушку, мама оставила меня под присмотром этой весёлой компании. Я не понимаю, что тут происходит, так что я морковная фея! Где мой сельдереевый советник и кабачковый шут?!       Закончив сборы, мы отправились к конюшням, где нас ждал экипаж Хафиза. Также около него нас ждала и г-жа Линрэ.       — Может, вы всё-таки объясните, что происходит? — спросила мама.       — Радуйся, моя дорогая, тебя взяли в жены, — ответила Линрэ.       Так, я что-то не понял, почему медовая герцогиня не приглашает меня на чай?       Пока мы ждали Хафиза, к нам успели прийти остальные обитатели борделя, чтобы попрощаться. Мне будет не хватать их. К моменту как мы со всеми простились, пришёл Хафиз и пригласил нас в свой экипаж. Здравствуй, новая жизнь?       Пока мы ехали никто из нас троих не обронил ни слова. Мать крепко прижимала меня к себе, чему я был рад, потому что, кажется, меня укачивало от тряски. Хафиз сидел напротив нас и тоже молчал, лишь пристально смотрел на меня и маму. Пробыв в пути около четырёх часов, мы решили сделать небольшой перерыв на еду и водопой для лошадей. Хафиз вышел из экипажа, я тоже решил выйти проветриться и явить миру содержимое своего желудка.       — Как прочистишься, прополощи рот. — Передо мной появилась фляга, которую, судя по голосу, держал Хафиз. Приняв флягу, я прополоскал рот, а после просто попил воды. Когда вернулся в экипаж там уже была еда: в основном фрукты и булочки, но еда есть еда. Несмотря на слабость, я не растерялся и кинулся на еду, мама решила помедлить.       — Что случилось, Цветок Пустыни, ты не голодна? — прямо-таки промурлыкал головорез. — Не бойся, еда и питье не отравлены. Если у тебя есть какие-то вопросы, я с радостью отвечу на них.       — Кто вы и почему выкупили нас? — недолго думая выдала мама.       — Прямолинейна, мне нравится, — улыбнулся мужчина и снял головной убор, показывая себя. На вид ему было около сорока лет, смуглая кожа, длинные тёмные волосы спадающие на плечи, тёмные глаза, густые чёрные брови, недельная щетина и шрам от чьих-то когтей через всё лицо и огромный шнобель. Брутальненько, чем-то даже на отца похож. Если судить по телу, то был весьма неплохо сложён и высок, но не как папа.       — Как ты уже знаешь, мое имя Хафиз. В этих землях наш народ пользуется репутацией головорезов и наёмных убийц.       — Что правда, то правда… — добавила женщина.       — Дело в твоем сыне. У себя на родине, в пустыне Валоран, я владею небольшим государством, но у меня нет наследника, — более серьёзно продолжил… султан? В книжках вроде бы они так назывались.       — Что вам от него нужно? — всё так же серьезно вопрошала матушка.       — Имей терпение, Цветок Пустыни, я к этому и веду, — улыбнулся Хафиз. — У меня двадцать четыре жены, но ни одна из них не подарила мне наследника. Поначалу я думал, что это они больные, но как оказалась это не они, — горько усмехнулся он.       — То есть ты хочешь сделать моего сына своим наследником? — Эти слова заставили меня поперхнуться. Ну почему люди говорят что-то обо мне, когда я ем?       — Воистину ты прекрасна, как ночное небо пустыни, и проницательна, как наши мудрецы. — Нет, определенно надо запоминать, что он говорит.       Через два часа мы вышли из экипажа и направились на корабль Хафиза, который должен отвезти нас к нему на родину. В плавании мы пробыли два дня, и меня укачало. Снова. Прибыв в наш новый дом, я долго ходил с раскрытым ртом. В жизни такой красоты не видал. Огромный дворец с золотыми статуями, бассейнами и садами, в которых росли фрукты и жили экзотические животные. Хафиз выделил для меня и мамы разные покои. У матери была огромная кровать с прозрачным балдахином, огромным шкафом с одеждой и сундук с различными украшениями от браслетов до корон. У меня в комнате было много игрушек и даже своя оружейная стойка и огромная кровать и… и… и ещё много-много всего! Приятно, что тебя где–то ждут.