*** ▒‖▒ ***
— Джексон, ну я же успел в срок, ну Джексон! — канючил Стилински перед Уиттмором, пытаясь делать жалостливую рожицу. Уиттмор на рожицы не вёлся и стоял на своём, устраивая выволочку за почти что не задержанный последний роман. Джексон Уиттмор, гроза всех начинающих авторов, его сиятельство главный редактор и правая рука директора издательского дома «Бейкон», всегда был невероятным снобом. Носил отутюженные костюмчики, завязывал галстук идеальным виндзором и имел обыкновение проводить доверительные беседы со своими подопечными в кабинете. Беседы эти превращались в монолог со стороны Джексона, и в интересах выбранной жертвы было дослушать его до конца. С каких-то пор Уиттмор счёл, что он выглядит недостаточно импозантно, отчего на его столе появилась ужасающая (но безумно притягательная для Скотти) композиция — шершавая, изогнутая, словно в эпилептическом припадке, коряга, на которой восседало чучело огромной игуаны. Время от времени Стайлз параноил по поводу того, что стеклянный выпученный глаз наблюдает за ним и сливает информацию инопланетянам. — Скотт, фу! Не трогай ящерицу, она линяет! — шикнул Стайлз и ненавязчиво попытался отпихнуть Скотта от интересуемого его предмета. — А я говорил тебе не таскать собаку в издательство, — назидательно протянул вредный Уиттмор и капризно заметил: — У меня, вообще-то, аллергия на шерсть, — и демонстративно коснулся носа белоснежным платком с монограммой. Господи, Стайлз иногда реально ненавидел этого напыщенного мудака. После заверений Стилински, что его Скотти — самая гипоаллергенная собака в мире, Уиттмор сменил гнев на милость и перешёл к сути беседы, но прежде, ещё раз взглянув на пускающего слюни пса, убрал свою драгоценную игуану на шкаф. От греха подальше. — Лидия сказала, что в прошлом году твои книги побили все рекорды продаж, — многозначительно обронил Уиттмор. — Читателям они нравятся. — А какие из них больше? — невинно захлопал глазами Стайлз, желая подразнить редактора. Где-то после после шестого бокала мартини Лидия сдала своего бойфренда с потрохами, рассказав, что Джексон искренне считает его романы пригодными лишь для растопки каминов. — Так какие, "Жар ночи» или «Порочная страсть»? — продолжил издеваться Стилински. — Или, может быть, «Мост любви»? М-м-м, эта душещипательная сцена, когда Фелиция тёмной ночью сбегает от своего пьяницы-отчима и просит убежища у кочующих цыган, попадая в объятия красавца Шандора... Главный редактор издал высокий горловой звук, оповещающий о том, что он, Джексон Уиттмор, испытывает глубокое отвращение при одном только воспоминании об этом кошмаре. — Твои книги весьма... — Джексон замялся, явно подыскивая наиболее нейтральные синонимы к «отвратительны» или «тошнотворны». — Весьма впечатляющие, — кисло улыбнулся он. — Но издательство интересует повышение оборотов продаж. Стилински напрягся, предчувствуя какое-нибудь сомнительное предложение, от которого он, видит Бог, не сможет отказаться. — Твоя аудитория, Стайлз, — доверительно начал редактор, — это простые американские женщины, каждой из которых хочется немного любви и тепла, — Стилински воздел глаза к потолку, поражаясь, как Джексон умудрялся в простых словах донести мысль, что его читательницы как минимум страдают размягчением мозга. — Мы же можем дать им это, не так ли? Стилински покивал для виду. — Нет ничего лучше восхитительного мира любви и страсти, в который окунаются наши читательницы, — с вдохновенным видом католического священника вещал Джексон. — Но обороты падают, Стайлз. Нам нужно что-то новое, приток свежих идей, что-нибудь такое, что могло бы заставить их жизнь заиграть новыми яркими красками. Ты улавливаешь мою мысль? Абсолютно не улавливающий ничего Стилински снова кивнул. Джексон воодушевился ещё больше. — Я подумал — а почему бы нам не расширить аудиторию? — выдал он и улыбнулся самой ослепительнейшей улыбкой. — В смысле? — не понял Стайлз. — Добавить больше мужчин, например, — Джексон прищурился и игриво подвигал бровями. Стайлз воззрился на брови с плохо скрываемым ужасом. — Ты имеешь ввиду тройничок? — с сомнением спросил он, мысленно пытаясь представить, как это может вообще происходить, испытывая смутное беспокойство о том, хватит ли ему синонимов к слову «член» (называть их «Член1» и «Член2» было бы неразумно), и стоит ли приобрести большой словарь синонимов, который он углядел в книжном на прошлой неделе. — Да нет же! — Джексон поморщился. — Я предлагаю написать тебе роман с гомоэротической линией. Гей-роман. Повисла напряжённая тишина. — Ты охренел? — напрямую спросил Стилински через пару секунд. — Почему? — обиделся главный редактор. — По статистике, довольно приличное количество женщин возбуждает описание гомосексуальных отношений. Запретная любовь, преодоление трудностей ради своего единственного... Заодно привлечём и соответствующую мужскую аудиторию. — Твою мать, да как я с этим справлюсь-то? — возмутился Стилински. — Я же не гей! — Джексон иронично поднял бровь, не видя в этом особой причины для отказа. — Мне даже не у кого спросить, как там всё у них... Фу! — Поищешь по форумам, пообщаешься с ребятами, — безапелляционно заявил Уиттмор. — Мы должны двигаться в ногу со временем, Стайлз. Станешь вторым Уайльдом. Срок — два месяца, я обещал презентацию твоей новой книги нашему спонсору, а он не любит ждать. Джексон встал и демонстративно поправил на Стилински воротничок рубашки, разгладив тонкую клетчатую ткань. — Кстати, любовник спонсора очень хотел ознакомиться с твоим творчеством, — интимным полушёпотом сообщил Джексон, пристально глядя в глаза Стилински. Стайлз почти видел, как в голубых, словно чистые воды лагуны, опасно закружили акулы. — В твоих интересах хорошенько постараться. Выход сам знаешь где. Уиттмор равнодушно отвернулся, и Стилински воспользовался моментом, молниеносно оказавшись за дверью. — Это провал, Скотти, — пожаловался он псу. — Полный провал.*** ▒‖▒ ***
Утро Дерека началось с грохота. С трудом продрав глаза, он уставился на незнакомую бумажную люстру-фонарик под потолком. Фонарик легонько покачивался от ветра из стороны в сторону, отбрасывая мягкую тень на потолок. Обстановка значительно отличалась от гостиничной. «Ах, да, — вспомнил Дерек, тяжело переворачиваясь на бок, — переезд, коробки, сосед... Диван». При воспоминании о последнем мелькнуло отвращение — Дерек почти до утра собирал злополучную мебель по кускам, иначе пришлось бы ночевать на полу. Хейл со стоном потянулся. Яркое солнце настойчиво пробивалось сквозь тонкие хлипкие занавески, ложась на паркет щедрыми янтарными ломтями, в воздухе торжественно танцевали сияющие точки пылинок. В квартире царила такая благословенная тишина, что разбудивший его грохот Дерек списал на сон. Через несколько минут, зевающий сонный Дерек в одних спортивных штанах крутил рычажки старенькой газовой плиты: до первой чашки кофе Дерек Хейл официально считался зомби. Хейл неторопливо достал баночки специй, подключил кофемолку и сунул нос в бумажный пакет с кофейными зёрнами, вдыхая бодрящий аромат. Убавив под медной джезвой огонь и водрузив кастрюлю для утренней каши, он оглянулся в поисках Эллисон. Обычно его девочка деликатно ожидала где-нибудь в стороне в предвкушении завтрака, однако в этот раз привычный распорядок был нарушен. — Эл! — позвал Хейл и замер, готовый услышать размеренное цоканье когтей по паркету. Эллисон не отзывалась. Дерек босиком прошлёпал по квартире, заглянув в ванную, туалет, спальню и даже гардеробный шкаф — собака словно испарилась. Когда Дерек додумался выглянуть на приоткрытый балкон, то застал там забавную картину — склонив голову набок, Эллисон разглядывала огромного пса за решёткой, разделяющей тесное балконное пространство на две половины. Чёрный, как вакса, пёс радостно колотил хвостом, гулко попадая по металлическим прутьям балкона и горшкам с засохшими кустами. Пара битых горшков с их скудным земельно-растительным содержимым уже валялись рядом. — Скотти, твою собачью мать! — донёсся гневный вопль из недр другой квартиры. — Если ты опять поймал голубя и растащил перья по всему балкону, с яйцами можешь распрощаться! Отвезу к Дитону, уж он-то тебе отчекрыжит всё, что болтается!... — разозлённый хозяин собаки выскочил на балкон и осёкся при виде Дерека: — Добр'утро. Дерек и не догадывался, что его соседом окажется этот вот. Редкая перегородка не скрывала ни худых ног со смешными, по-жеребячьи выпуклыми коленками, ни весёленьких полосатых боксеров. Дерек хмыкнул, и парень смутился, натянул пониже растянутую футболку и нервно переступил ногами. На одной ступне красовался слегка линялый красный носок, из дырки которого кокетливо торчал большой палец. Вторая ступня оставалась ожидаемо голой. Дерек посмотрел на него, не скрывая насмешки. Вчера мальчишка показался ему мелкой задиристой задницей, как волк-переярок, ещё не заматерелый и не набравшийся ума, но готовый цапнуть; сейчас же он подрастерял гонор и выглядел очень домашним, с волосами торчком и неровным следом от подушки на щеке. Даже смотреть на него страшно, того и гляди посадят за педофилию. — Вау, чувак, красивая порода, такая шерсть густая, на сто свитеров с оленями хватит, — парень отмер и махнул в сторону Эллисон, поглядывающую на хозяина с виноватым видом. — Сука? — Сука — это моя бывшая. А это Эллисон, — буркнул Дерек, задумчиво почесав голый живот, домашние брюки опасно поползли вниз на тазовые косточки. Затянувшееся молчание подсказало ему, что его только что буквально облизали взглядом. Подвижное лицо соседа выдало калейдоскоп эмоций от смущения до понимания и вернулось к нейтральной дружелюбной ухмылке-оскалу во все тридцать два. — Леди, значит, — с энтузиазмом покивал головой он и ляпнул: — А я кобель. Пожалуй, Дерек впервые стал свидетелем того, как человек может покраснеть почти целиком, некрасиво и пятнами, будто ошпаренное кипятком ракообразное. Карие глаза уставились на Дерека с нескрываемым ужасом. Дереку не к месту вспомнились швейцарские трюфели, горько-сладкие, присыпанные порошком какао и похрустывающие бумажной обёрткой. — В смысле, не я, конечно, не подумай, я моногамен как сама квинтэссенция моногамности, точнее, будь у меня кто-то, я бы... эээ, что-то я не о том. Короче, я имел ввиду, у меня кобель, — залепетал парень, нервно ероша коротко стриженный затылок. — Мальчик, то есть. В смысле, мужчина. В смысле, самец, да. — Я так и понял, — Дерек кивнул и помрачнел. Даже слепой заметил бы, как это мохнатое чудовище пускало слюни по его девочке. Хейл профессиональным взглядом окинул животное на предмет коньюктивита, видимых паразитов и ушного клеща. Отвратительно довольный (и здоровый) ухажёр Эллисон, явно рисуясь, вывалил язык и улыбнулся ему во всю ширь собачьей морды. Тем временем мальчишка что-то сосредоточенно обдумывал, вытянув губы трубочкой. Он потоптался на месте и протянул Дереку руку через разделяющий их барьер: — Стайлз, Стайлз Стилински, писатель, — счёл нужным представиться он, но порыв не был оценён по достоинству — Дерек с сомнением посмотрел на бледную ладонь и руки не подал. — Неудачный псевдоним, — Дерек насмешливо приподнял брови. — Эй, не посягай на святое! Это вообще-то моё настоящее имя, мистер как-тебя-там! — сосед насупился, теряя дружелюбие и остатки интереса. Как лампочку выключили, щёлк — и темнота. Из недр квартиры повеяло горелым кофе, и Хейл неожиданно вскипел, мысленно пройдясь не самыми лестными словами по всяким сомнительным болтливым мальчишкам в смешных полосатых трусах. — Не твоё собачье дело, как там меня зовут, — отрезал Хейл. — Эллисон, в дом, живо, — призвал он к порядку свою питомицу. — Увидимся ещё, господин-не-твоё-собачье-дело, — фыркнул мальчишка и почти пинками затолкал свою огромную псину в квартиру. Проводив взглядом задницу, обтянутую полосатой тканью, Дерек ещё раз строго глянул на Эл (как будто это она разглядывала, а не он) и пошёл ликвидировать последствия кофейного разлива. Утренний эликсир жизни для зомби-Хейла позорно сбежал.*** ▒‖▒ ***
— Бомж заросший, — выругался Стилински, залетая домой вслед за Скоттом. — Нет, ты слышал, Скотти? «Не твоё собачье дело», ха! Козлина! Щёки всё ещё горели предательским помидорным румянцем. Он вспомнил прозрачные, какие-то хищные серо-зелёные глаза с ярким чётким ободком вокруг радужки, взгляд которых примораживал к полу насмерть, и ощутил непреодолимое желание побиться головой в стену, желательно, много-много раз. Ну ладно, если говорить начистоту, Стайлз после удручающе короткой внутренней борьбы был готов признать, что насчёт «бомжа» он погорячился — сосед выглядел скорее как модель с показов нижнего белья. А пресс... Господи, разгуливание в одних пижамных штанах нужно запретить уголовным кодексом, потому что это реально наносит моральную травму и ввергает в пучину отчаяния по поводу собственного несовершенства. Это на случай, если вдруг какого-то особо ретивого законника интересует скромное стайлзово мнение. «Вот же свезло с соседством, — Стайлз гулко сглотнул. В животе что-то ёкнуло и нехорошо натянулось. — Такой сожрёт и не подавится. Не останется от бедного Стайлза ни косточки!» Вытряхнув мысли о невообразимом соседе-о-боже-мой-как-он-хорош из головы, а последние медовые хлопья — из коробки, Стилински занялся тем, чем собрался заниматься, прежде чем вырубился, а именно — сбором чрезвычайно важной информации. Он зарегистрировался на форуме all-for-gays, нашёл несколько тематических сайтов и по истечении второго часа чтения сосредоточился на роликах эротического и порнографического характера. Зря. К концу просмотра Стайлз к собственному ужасу выяснил кучу новых подробностей о гей-сексе, гей-культуре в целом и его, Стайлза, на это реакции — некоторые ролики были очень даже... впечатляющими. Настолько, что пришлось пару раз удалиться в ванную под любопытным взглядом Скотти и нанести своей гетеросексуальности упреждающий удар. Может, он всё-таки би? Выбравшись из оплота разврата (коим теперь представлялась Стайлзу ванная), он настроился весьма серьёзно: Стайлз Стилински собрался посетить гей-бар.*** ▒‖▒ ***
Щурясь от ярко вспыхивающих огней танцпола, Стилински признал — идея проникнуться собственными персонажами и посетить сомнительное заведение под названием «Голубой какаду» была не самой разумной. И не самой трезвой. Кстати о трезвости: Стилински лихо опрокинул в себя остатки невыносимо сладкого коктейля и приготовился сделать новый заказ. Блокнот и ручка мирно дожидались своего звёздного часа. Для начала Стайлз позвонил Дэнни (старому другу и самому геистому гею из всех ему известных), который стал для Стайлза своеобразным гидом и посоветовал заведение, в котором ему грозит наименьшая опасность быть снятым на одну ночь. Когда экстатическое мигание огней сменило цвет с сочного ультрамарина на пронзительно-розовый, а новый коктейль был осушён до дна, Стайлз решил внимательно рассмотреть выпивающих парней, которые подошли бы для его персонажей, и тут же поймал взгляд парня... девушки... субъекта в меховом боа и вуалетке. Нечто игриво подмигнуло ему щедро подведённым глазом и затянулось тонкой сигареткой, послав колечко дыма в его сторону. Отчаянно алея ушами и щеками, Стилински уткнулся в свой бокал. — Привет, красавчик, — к Стилински подсел смазливый блондинчик в жилетке на голое тело. — Можно мне подарить тебе «Оргазм»? — Э-э-э, — красноречиво выдавил из себя Стилински. Не то, что бы он был против оргазмов как таковых, но к такому повороту свою психику однозначно не готовил. — Коктейль, — уточнил парень с хищной улыбкой, взъерошив пятернёй мелированные волосы. — Для чего-то большего мы слишком мало знакомы. Стайлз выдохнул, не скрывая облегчения. — Ну давай, — Стайлз Решительный и Неотразимый вступил в игру. — А слишком мало — это сколько? — поинтересовался он, потому что в Стилински совершенно ни к месту и не ко времени проснулась личность исследователя. — Меньше сорока секунд, — подавая сигнал бармену, блондин легкомысленно пожал плечами и как-то нехорошо (Стайлзу пришло на ум определение «плотоядно») облизнулся. Через несколько минут, которых хватило, чтобы допить коктейль, парень теснил Стайлза к стене рядом с чёрным входом, по-хозяйски укладывая руки на пояс его джинсов. — Клянусь, малыш, тебе понравится, — мурлыкнул блондин, нащупывая ширинку стайлзовых джинсов и ме-е-едленно расстёгивая молнию. И Стайлз зажмурился, нашаривая ладонью ручку двери.*** ▒‖▒ ***
— Убежал? Ты?! — Лидия выдала поистине ведьминский смех. Последние полчаса Стайлз только и делал, что жаловался на всё подряд, пока подруга занималась вечерними косметическими процедурами. — Маску свою не стряхни, в приступе веселья, — мрачно ответил Стайлз, пытаясь сообразить гигантских размеров бутерброд из остатков того, что хранилось в недрах холодильника. После парочки приторных «Секс на пляже» и одного рокового «Оргазма» аппетит разыгрался не на шутку, а от вынужденных длительных кроссов и подавно. Стилински в ужасе бежал пару кварталов, прежде чем здравый смысл отобрал у ног главенствующую роль и заставил хотя бы застегнуть ширинку. Лидия застонала и шмыгнула носом: — Господи, кому рассказать — не поверят! — Никому и не надо об этом знать, — торопливо заверил её Стайлз. — Я ж, блин, сам не ожидал таких приключений, всего-то хотел тихо-мирно выпить, посидеть, записать... — А вместо этого нёсся со спущенными штанами через весь Нью-Йорк, — захохотала Лидия. — Всё, прости, прости. Как работа движется? Обещаю ничего не говорить Джексону. — Да какое там, — Стайлз в сердцах махнул рукой. — Всё, что я написал за сегодня, это: «До встречи с ним Стив был в полной заднице», — пробубнил Стилински, пытаясь соорудить бутерброд ещё больше прежнего, поставить воду для удачно завалявшихся в шкафчике спагетти и не дать Скотту пожевать новенькие найки. Многофункциональность всегда была его коньком. — Эй, это нелитературный слог, — возмутилась телефонная Лидия, и Стайлз недовольно переложил трубку к другому уху, придерживая её плечом. — Джексон не пропустит «задницу» в печать, тем более, ты и сам далеко не Паланик, уж прости, дорогой. И в этот раз попытайся не ляпнуть что-нибудь типа « он еле отодрал взгляд от его паха», иначе драть тебя будет Джексон. И не факт, что метафорически. Стилински уныло хохотнул, чуть не уронив трубку в кастрюлю, в которой медленно вскипала пузырьками вода. Скотт сделал почти неуловимое движение, приближавшее его к заветным кроссовкам, Стайлз в ответ погрозил питомцу поварёшкой. — Ты же знаешь, если отображать мой настоящий романтический опыт в цифрах, то получится отрицательная величина, — Стайлз удручённо помахал поварёшкой, забыв, что Лидия его не видит. — В смысле, не с парнем, а вообще. — Хочешь сказать, ты все десять лет прождал меня, прекрасную принцессу на сверкающем мерседесе? — хихикнула Мартин. — Ну что-то вроде того, да, — Стилински сыпанул соли и остервенело помешал воду до её полной растворимости. — А потом работа, отцу нужно было помогать, Скотти рос... Какая тут, мать её за собачий хвост, личная жизнь? Я уже не говорю, что в моей квартире потрахаться можно либо на полу, либо на люстре, потому что в кровать двое не поместятся вообще, а душ размером с корыто для хоббита! Секс в кресле как бы тоже совсем не вариант, если не желаешь заполучить радикулит во цвете лет. Лидия сочувственно вздохнула. — Бедняжка. Совсем не идёт, да? А ты не пробовал понаблюдать отношения на конкретном примере? — посоветовала она. — Я тебе что, юный натуралист в мире живой гей-природы? — беззлобно огрызнулся Стайлз. — Может, разве что за Дэнни последить... Я даже с соседом не могу поговорить нормально, без мата и оскорблений, какие тут нахрен отношения. Лидия, я безнадёжен. — Ты драматизируешь. А что за сосед? — телефонная Лидия воодушевилась. — Красавчик? — Смотри, как бы трепетная фиалка-Уиттмор тебя не услышал. Ну, не то чтобы красавчик, — покривил Стайлз душой, отгоняя воспоминание о чётких кубиках пресса в количестве шести штук. — Питекантроп мрачный, для полного портрета не хватает туши саблезубого тигра и дубины. Герой, как говорится, не моего гей-романа. О том, что взбудораженному всей этой гейской тематикой Стайлзу сосед показался ещё одним неслабым ударом по его, Стайлза Стилински, гетеросексуальности, он говорить не стал. Лидия бы припоминала ему это откровение до конца его жизни. — Не знаю, не знаю, - протянула Лидия. - Мужчина должен быть чуть красивей обезьяны, но Джексу не говори. Может у твоего соседа зуб болел? — А задница у него случаем не болела? — с праведным гневом вопросил Стайлз. — Не выгораживай этого засранца. Хам — он и в Африке хам! К его облегчению, тему соседа оставили в покое: последние минут десять Стилински шуршал пакетом макарон, без особого желания отвечая согласным мычанием на длинные монологи Лидии, и чуть было не пропустил звонок в дверь. — Всё, Лидс, ко мне кто-то ломится. Если это старуха Эсме, которой снова приглючилось с бодуна, что я содержу наркопритон или развожу слонов, то я спущу её с лестницы, клянусь. Запиши для потомков — страна должна знать своих героев! Мнительная старая карга жила этажом ниже. Если говорить совсем уж честно, старуха Эсме жила под соседней квартирой, что не мешало ей жаловаться конкретно на Стилински стабильно раз в месяц, с поводом и без. — Стайлз! Манеры! — возмущённо окликнула его Лидия, известный борец за равноправие одиноких старушек. — Спущу с лестницы со всем сопутствующим уважением и тактом, — исправился он. — Ну всё, до пятницы, ты выбираешь фильм. Ещё созвонимся, — протараторил Стилински, сбросил вызов и запульнул телефоном в кресло. Дверной звонок залился нетерпеливой трелью. Стайлз уже хотел было открыть дверь, когда вдруг его посетила паника — поздно, район неспокойный, глазка на двери нет. Все знают, что бывает с главными героями ужастиков, которые открывают дверь кому попало и без вооружения. Решив, что лучше быть живым параноиком, чем мёртвым и закатанный в чёрный пластиковый пакет пофигистом, Стилински приосанился и крепко сжал в потеющих ладонях поварёшку: — Кто там? Вопрос, который должен был прозвучать грозно и взросло, на деле оказался петушиным писком. — Дерек Хейл, — отозвавшийся за дверью голос показался смутно знакомым. Уж Стайлз-то имел удовольствие сегодня пообщаться с обладателем этого хриплого баритона. — Не знаю никакого Хейла, — категорично заявил Стилински и замер, внимательно вслушиваясь в царящую за дверью тишину. Кажется, этот «кто-то» подавил вздох и парочку ругательств. — Соседа из сто пятнадцатой квартиры знаю, и господина не-твоё-собачье-дело тоже. Какой такой Хейл? — Стилински, или как там тебя, открывай, — устало отозвался голос. — Я хотел поговорить.*** ▒‖▒ ***
Соседская дверь оставалась безмолвна достаточно долго, чтобы Дерек с яростью саданул кулаком в косяк. После целого дня беготни в клинике, самое последнее, что могло бы его обрадовать — это запертая дверь и капитально заевший замок. В другом случае Дерек высадил бы дверь плечом или поехал спать в гостиницу, но в квартире тихонько поскуливала Эллисон, напоминая, что он вроде как ответственен за того, кого приручил. Вспомнив о смежном балконе, Дерек возликовал. Правда, ненадолго. — Вот скажи мне, какого грёбаного хрена? — Стайлз Стилински, вот ведь наградили родители имечком, возник на пороге раздражённой фурией. Хейл с удивлением отметил, что теперь одежды на мальчишке было чуть больше, чем утром — чёрные обтягивающие джинсы и странная футболка-сетка, не скрывающая впалый живот и тёмные пятнышки сосков. Стайлз подвёл глаза, что придало бы им большей выразительности, если бы не размазавшаяся подводка, из-за которой Стилински приобрёл пугающее сходство с больной и очень тощей пандой. Довершала этот чудной наряд поварёшка, сжимаемая на манер биты. — Извини, временами я бываю груб, — совершенно неискренне буркнул Дерек, всё ещё пялясь на диковинно одетого (или затейливо раздетого) Стилински. — Мне нужна твоя помощь. — Не по адресу, Супермэн в загуле, — отмахнулся поварёшкой сосед. Дверь опасно свистнула прямо перед носом, но Дерек успел просунуть ботинок между ней и косяком, и для верности вцепился в дверную ручку, показывая, что без боя Хейлы не сдаются. — Слушай, — пропыхтел Стилински, когда ему надоело упрямо тянуть на себя дверь вместе с практически повисшим на ней Дереком, — я реально охренеть как устал, день выдался препаршивый, у меня нет настроения играть в твои игры, господин-не-твоё-собачье-дело. Денег в долг не даю, проституцией не занимаюсь, котят с деревьев снимаю каждый четверг после дождичка. Какого чёрта тебе надо-то? — У меня дверь заклинило. — Что? — четыре простых слова обезоружили Стилински и вернули, так сказать, к истокам, низводя его от Человека (вроде как) Разумного до аквариумной рыбки — Стайлз выпучил глаза и открыл рот. Потом закрыл и снова открыл. — Ты идиот или притворяешься? Дверь. Заклинило. Замок. — Дерек произнёс это почти по слогам, будто Стайлз страдал как минимум глухотой, а как максимум — синдромом Дауна. — Мне нужно попасть домой. Я могу перелезть к себе через твой балкон. Стилински потаращился на него круглыми глазами ещё немного и медленно отодвинулся, даже не проехавшись по поводу «идиота». Сочтя это за приглашение, Дерек шагнул за ним и... оказался сразу на середине комнаты. Посмотрев по сторонам, Хейл понял, что она была в принципе и единственной, и до ужаса напоминала исполинских размеров шкаф. И выглядело это крошечное безобразие ужасно... мило? — Так вот ты какой, домик хоббита. Он растерянно оглядел крошечное пространство, в которое абсолютно непостижимым образом втиснулись кресла и остальное мебельное барахло, и собаку, раскинувшуюся во весь ковёр. Пёс глухо заворчал: Дерек едва не отдавил ему лапы. — Заткнись, сказочник, — почти мирно буркнул Стилински, отключая крошечную плиту и цепляя поварёшку на крючок. — Не всем суждено иметь хоромы. Дверь в Нарнию за шторой, в смысле, на балкон. Резво забравшись по стоящей рядом стремянке на верхний ярус, где скрывалась кровать, Стайлз свесился оттуда: — Дверь поплотнее прикрой. А то восточный ветер меня унесёт куда-нибудь в прекрасные дали, — Стилински выдал напоследок настоящую чеширскую усмешечку и скрылся у себя наверху. Хейл закатил глаза и выбрался из квартиры, которую он сразу же окрестил кошмаром клаустрофоба, пытаясь взять приступом балконную перегородку, а после — хлипкий дверной шпингалет. Через полчаса разборок с замком Дерек Хейл снова стоял на пороге Стилински, сжимая миску начос и две банки пива, так сказать, для большей наглядности благих намерений. Дверь открылась даже после второго звонка. — Опять заклинило или ты решил просто по-соседски попросить соли? — ехидно поинтересовался Стилински. Мальчишка уже успел стереть свой пандо-грим и облачиться в длинную поношенную футболку и шорты. Дерек покосился на выпуклые коленки и остро почувствовал себя идиотом. — Я хотел предложить посмотреть матч, — сообщил Дерек, в доказательство показав миску чипсов, глянул с ужасом в сторону тесной квартирки и добавил: — У меня. Считай это налаживанием соседских отношений. — Пиво, надеюсь, холодное? — прищурился Стайлз.*** ▒‖▒ ***
— Чёрт-возьми-какой-грёбаный-кайф, — блаженно застонал Стилински, вытягивая длинные ноги на диване и делая очередной глоток из запотевшей жестянки. Он даже не пытался смотреть матч, наслаждаясь неожиданным простором. — Я категорически одобряю твой выбор мебели, ох, кажется, мои ноги в раю. Дарую тебе вечное прощение, чувак, что бы ты не совершил. Этот диван просто диванный бог какой-то! Дерек молча пожал плечами, пытаясь краем глаза следить за происходящим на экране и не пялиться на то, как на беззащитном белом горле двигается кадык в такт глоткам. — Ну? — осоловело улыбнулся Стилински и зачерпнул пригоршню начос, по одной кладя в рот. Внезапно обнаружив, что он бессмысленно пялится на длинные пальцы, выпачканные в сырных крошках, Хейл едва не зарычал. — Что — ну? — Ты хотел налаживать соседские отношения. Налаживай, — развёл руками Стилински и набил щёки начос, хрустя, как хомяк. Дереку осталось только подивиться его наглости. — Чувак, мы вместе сидим и пьём пиво как закадычные друзьяшки, но о тебе я не знаю ни-че-го. Может ты маньяк, тайно любящий маленьких мальчиков? На этот случай предупреждаю — я достиг возраста согласия и совершеннолетия, поэтому можешь начать искать другую наивную жертву прямо сейчас. Давай, рассказывай, короче, кто ты и что ты. — Ветеринар, работаю, болею за Арсенал, — буркнул Дерек и отхлебнул из банки. — Лаконично, — кивнул Стилински, облизывая губы от налипших крошек. Дерек такого спектакля не выдержал и малодушно отвернулся. Нормального секса у него не было лет сто, а то и двести, поэтому Хейл успокоил себя тем, что у него сейчас будет стоять на что угодно. Даже если кто-то при нём будет просто есть банан. Вилкой. — Ты сказал, что ты писатель, — напомнил Дерек, с горем пополам справившийся с неуместным возбуждением. — И что пишешь? Разомлевший Стилински сдавленно хихикнул, полез в карман за блокнотом и кинул им в Дерека. Хейл бегло пролистал странички: — «Его член восторженно встал по стойке смирно», — вслух зачитал он и нахмурился. — Что-то подсказывает мне, что ты не научную фантастику пишешь. — Точняк. Я пишу женские любовные романы, — Стилински озорно улыбнулся, на его щеках выступили пятна румянца. — Только т-с-с, никому не говори, это большой-большой секрет! — «Он нерешительно прикоснулся к её девственному трепещущему лону, не зная, каким способом лучше доставить ей удовольствие», — выловил новую строчку Дерек и с трудом сдержал смех. — Действительно, вопрос века — как?... Боже, и это читают? — А ты как думаешь, — фыркнул Стилински. Эллисон, которой новый гость очень понравился, тихо вздохнула, уложив мордочку ему на колено. Дерек ревниво попялился, как Стайлз ласково почёсывает ей загривок, и вернулся к блокноту. — «Софи тихо вздохнула, когда влажная, набухшая соками страсти плоть поддалась, впуская в себя орудие любви её любовника. Вот теперь-то всё было на нужном месте», — пробормотал Хейл и совершенно непочтительно заржал в голос. — Орудие!... — Между прочим, я знаю пятнадцать синонимов к слову «член», — гордо пробулькал пивом писатель. — Без сомнений, — пробормотал Дерек и отложил блокнот, боясь, что больше его психика не вынесет.*** ▒‖▒ ***
Дерек вытолкал пошатывающегося Стилински из своей квартиры глубоко за полночь. Убрав последствия их посиделок и по-быстрому выгуляв Эл, Дерек разложил диван, принял удобную позу и... застонал, когда телефон разразился громким пиликаньем, оповещая об смс. Надеясь, что это не срочный вызов от стажёров (потому что это была их, чёрт возьми, дежурная смена, а не Дерека), Хейл сердито открыл сообщение: >Стайлз Стилински Супер Стар ✩ «Спокойной ночччи ʕ·͡ᴥ·ʔ» Дерек застонал ещё раз и сердито уставился на стену, за которой валялся один надоедливый тип и не давал ему спать. «Я сознательный и взрослый человек, исправно платящий государству налоги, — напомнил себе Хейл. — Я не расчленяю людей за то, что они шлют мне глупых символьных животных». < «Звёздочка, ты серьёзно? Сколько тебе лет? Проспись, ты пьян» «Когда ты успел залезть в мой телефон? И что это за неведомая херня?» >Стайлз Стилински Супер Стар ✩ «Потому что я супер и имею право на маленькие шалости :D Когда ходил в туалет и потерялся в твоей чудовищно огромной квартире. Это преступление иметь студию в 40 кв.м., когда кое-кто живёт на 17 и не может нормально вытянуть ноги» > «Это полярный медведь, тЫ, ветеринар-недоучка! Ты что-то имеешь против медвежат?» < «Зарабатывай как я, и живи хоть на футбольном поле. Если будешь писать мне ночами, протянешь ноги. В прямом смысле, уж я постараюсь» < «Необоснованно. У меня есть лицензия и соответствующие документы. Медвежатам в моём телефоне не место!» < «Пожалуй, я удалю твой номер, он мне не нужен», — добавил вдогонку Дерек и закусил губу. Что бы он ни говорил, эта перепалка доставляла ему какое-то извращённое удовольствие. >Стайлз Стилински Супер Стар ✩ «Ну не знаю. Выглядишь так, словно у тебя за плечами девять классов церковно-приходской школы. Ты медведефоб? Или расист, и уважаешь только бурых медведей? Возмутительно, я обращусь в Гринпис!» > «Нужен. Мы теперь будем частенько видеться ( ͡° ͜ʖ ͡°)» < «Звучит как угроза. Не думаю», — набрал Дерек и полез в настройки контактов. >Стайлз Стилински Супер Болтун ✩ «Конечно же будем :DD» < «Нет. Я удаляю телефон» >Стайлз Стилински Супер Болтун ✩ «Чувак, как ты можешь, после всего того, что между нами было! ( ́-_-`)» < «Ничего и не было», — возмущённо написал Дерек и с минуту рылся в опциях клавиатуры, пытаясь отыскать дополнительные символы для смайликов. >Стайлз Стилински Супер Болтун ✩ «Шутка юмора такая, будь спок. Тебе не скрыть, что в глубине души ты ранимый и нежный человек, просто не хочешь показаться слабым :D Супер-Стилински видит тебя насквозь, смирись с этим» Это сообщение вызвало в Дереке почти непреодолимое желание закрыть лицо ладонью. И не открывать никогда-никогда. < «Стайлз» >Стайлз Стилински «А? :DDDDDDDD» < «Заткнись и спи» «И спокойной ночи :|», — добавил Дерек и с чувством глубочайшего удовлетворения поставил телефон на беззвучный режим.