Космические хроники. Бесценное сокровище

Эльв, сидящий в медитации в медотсеке, резко открыл глаза, и расширившиеся зрачки выдали состояние - состояние неверия, изумления, шока. Айсверн вскочил, озираясь по сторонам, и пулей бросился прочь, едва не сбив с ног Матиолу, мирно наводящего порядок в лекарствах. Дараксиец не понял, какая муха укусила эмпата, но догадывался о причинах, и остро хотел обругать не в добрый час позабывшего об опасности капитана. Погружённый в себя эльв внезапно будто с цепи сорвался. Подскочил, заметался, бросился бежать, заставив двери разъехаться за секунды до прикосновения, не считая разом выдвинувшихся ящиков и распахнувшихся створок шкафов. Телекинез, – мысленно констатировал дараксиец, мрачно захлопывая дверцы обратно. Какие ещё сюрпризы их ожидают? Способность капитана находить приключения на ровном месте давно стала поговоркой. Не знал бы – не жаловался. Капитан, закончив ритуал, вставила кристалл и застегнула защитник. Свет погас, неслышимая музыка исчезла. – Пожалуйста, – молили голоса внутри, – Пожалуйста, мы умираем... Она не позволяла им жить. Всё должно закончиться. Одну из частиц забрал Стакс и сделался одержимым. Но её энергия не сможет вернуться назад – просто погибнет внутри него. Никто никогда не заиграет на звёздной свирели. Носителя для неё не существовало, но только по одной причине – она не желала носителя. Чудовища не имеют права жить. Капитан сдвинула клетки, складывая в порт ящик, нажала кнопку, отправляя их в мусоропровод. В этой стерильной ненавистной комнате смерти не осталось ни одного воспоминания, кроме её собственной памяти. Эстол медленно повернулась, закрывая проход и возвращаясь в каюту. Сейчас капитан чувствовала себя немного лучше – перестало мутить от слабости, она могла передвигаться самостоятельно. Эстол остановилась, изучая тёмную воду аквариума. Мейр спала, или делала вид, что спит, но в любом случае у амфибии больше не было выбора. Ни у кого из них. Вся её драгоценная семья, любимая команда – рабы, очарованные песней духов госпожи Эстол. Теперь к ним добавился ещё один - пополнение замечательной коллекции. Стаксу стоило у неё поучиться: все экспонаты госпожи Эстол приходили к ней добровольно, потому что у них не было другого пути, как и у неё возможности освободиться от собственного проклятия. Только прятаться в собственном панцире, защищая мир от себя-чудовища до тех пор, пока чудовище не исчезнет. Узнав о мыслях госпожи Эстол, Матиола Хус или тот же несдержанный Нокс отвесили бы ей хорошую затрещину. И было странно понимать, что темпераментная Лаки Вук никогда не смела поднять на неё руку - скорее отрубила бы себе конечность. Они не верили в проклятие. Они верили в собственную любовь к капитану, не понимая, что всё, что она может сделать для них, она делает не только по доброте душевной, но в качестве искупления вины перед всеми, кто случайно или намеренно сделался пленником чар. А сейчас она использовала силу намеренно, и прекрасно отдавала отчёт собственным действиям. – Храни мою тайну, Мейр. Это станет платой за твою жизнь, – сказала капитан спокойно и, шагнув к аквариуму, коснулась ладонью тёплого стекла. – Я отпущу тебя совсем скоро, – шепнула она. – Придётся немного потерпеть. Всё закончится. Слабое колыхание воды дало понять, что амфибия слышит и понимает. Теперь всё понимает. Слишком поздно поворачивать назад. Она не хотела убираться из её жизни – что ж, теперь она при всём желании не сможет уйти. Убедившись, капитан скользнула пальцами вниз и медленно, с трудом переставляя ноги, скрылась по направлению в душ, держась за стены. Угрызения совести её не мучили. Она не боялась, что Мейр заговорит или выдаст её тайну. Просто знала. Но когда дверь за ней сомкнулась, к стеклу с обратной стороны, повторяя контуры чужого прикосновения, прижались женские пальцы. Рот Мейр был беспомощно открыт, зрачки расширены, а в глазах плескался откровенный шок. Амфибию трясло несколько секунд, выдавая неслышными колебаниями воды, а затем она начала меняться. Метаморфоза происходила быстро - Мейр с трудом её контролировала, поэтому сильным движением приподняла крышку аквариума и выскользнула из него. Вывалилась на пол, но в последний момент задержалась за стенку резервуара, и приземление вышло совершенно беззвучным. Но вместо хрупкой девичьей спины на пол упало широкоплечее мужское тело. Амфибия поднялся. Несколько мгновений медлил, пытаясь отдышаться и прийти в себя, а затем исчез, растворившись в воздухе, сливаясь с окружающим пространством, и лишь смутные очертания фигуры могли подсказать, что в комнате кто-то присутствует. Капитан неслышно напевала песенку, пытаясь управиться с помывкой одной рукой. На второй – безжизненной и беспомощной – болтался активированный защитник. Мысли её текли размеренно, плавно, далёкие от печалей и забот. Рука постепенно замедляла своё движение, неосознанно превращаясь в откровенную чувственную ласку, полную чарующего соблазна и искушения юного тела, неосознанно стремящегося к удовольствию, но не знающего способа его получить. Мейр шагнула из ниоткуда, забирая из рук мочалку и жутко перепугав Эстол. Капитан испуганно вскрикнула, не понимая, но амфибия не позволила вскрику сорваться. Обняла добычу обеими руками и, склонившись, втянула в поцелуй, насильно разжимая чужие губы язычком. – Мейр, что... как? Миранда охнуть не успела, онемев от такой наглости и одновременно смешавшись. Антарксийка застала её за весьма пикантным занятием. Сознание моментально взорвал ряд гвоздей-вопросов, которые растаяли в лавине успокаивающих прикосновений Мейр. – Я помогу, – шепнула амфибия, чувственно прикусывая мочку уха, целуя в шею и плавно стекая вниз за собственным языком. – Не бойся... всё потом объясню... сейчас прими меня. Прохладные ладони и чуткие пальчики действовали настолько умело и утончённо, что у капитана исчезло всяческое желание сопротивляться. Амфибия буквально распяла собой, зацеловывая каждый миллиметр, находя и распаляя прикосновениями самые чувствительные местечки, выцеловывая косточки позвоночника. Действуя молниеносно, быстро, точно, успевая оказаться везде и всюду. Оплела сладкой паутиной непрерывных текущих по коже ласк, умопомрачительных движений, порхающих бабочками губ, танцем бритвенного наслаждения языка. Беря в плен, из которого не хотелось освобождаться - только стонать от подкатившей чувственной слабости. Тело пропиталось и налилось сладких соком, и амфибия знала, как заставить его излиться. Прижалась, лаская ладонями полушария грудей, стекла ниже, пробуя на вкус маленькие соски, втягивая в себя, нежно покусывая, дразня пальцами, пока ареолы не стали чувствительными, реагирующими на малейшее прикосновение. Поглаживала соблазнительный животик, исследовала бархатистые бёдра, осторожно смяла ягодицы, деликатно вынуждая раздвинуть ножки. Впилась губами в шею, одновременно проникая пальцами на запретную территорию, поглаживая, растирая и заставляя вскрикивать от наслаждения, ловила губами стоны. Миранда просто не успевала уследить за происходящим, опомниться. Мейр совершенным животным чутьём находила реагирующие участки, зоны, доводила до исступления. Довольно быстро Эстол поплыла, практически перестав соображать от удовольствия. Пелена наслаждения туманила глаза. Губы Мейр сладко терзали рот, язычок проникал внутрь. Капитан не могла сопротивляться - сил не было даже не слабый толчок, да и бездействующая рука не реагировала, а вторую Мейр предусмотрительно прижала к стене, лишая возможности оттолкнуть и избежать настойчивой ласки. Одурманенная сладостью, Эстол не заметила, что Мейр неожиданно стала выше ростом, раздалась в плечах. Просто неведомая сила подхватила за бедра, поднимая наверх, прижимая спиной к стене, а затем... Мужчина вошёл в неё одним сильным плавным толчком, проникая в изнывающее желанием нутро мощным тараном. Эстол вскрикнула и широко распахнула глаза, забившись. Но Мейр было не остановить... – Тихо, тихо, сладенькая, не бойся, – шептал он на ухо, покрывая лицо и шею успокаивающими поцелуями, – Всё хорошо. Всё хорошо. Я уже в тебе. В этом нет ничего плохого. Расслабься, маленькая моя, сладенькая. Потерпи, я сделаю очень приятно. Эстол пыталась закричать, но Мейр с готовностью впился губами в нежный рот, орудуя языком. Она не могла активировать браслет по одной простой причине: защитник не видел угрозы, ибо предмет угрозы уже находился внутри и определённо не собирался покидать завоёванной территории. Более того – дав немного привыкнуть, антарксиец продолжил наглое вторжение, плавно и ритмично работая бёдрами. Это было слишком хорошо, чтобы быть плохо. Пожалуй, чересчур хорошо. Стыдно признаться, но у Миранды не было секса, и она подумать не могла, что это может произойти... вообще когда-нибудь может произойти. Но это происходило прямо сейчас. Чёрные глаза Мейра заглядывали прямо в душу. И то, что он не боялся смотреть, то, что смотрел, лаская взором, заводило и подстёгивало одновременно. – Не бойся, Мири. Доверься. Я всё сделаю, как надо. – Я... - если бы Эстол могла говорить, она бы сказала множество слов; возможно, некоторые были бы не совсем цензурными, но антарксиец не позволил отвлекаться, продолжая двигаться умопомрачительными сладкими толчками, которые постепенно становились всё сильнее и сильнее, распаляя желание до сумасшедшей точки, после которой последовал ослепительный взрыв наслаждения. – На меня не действует твоя магия, ведьма, – отдышавшись, выдал Мейр. И, насладившись шокированным выражением лица, ласково укусил за губку, – Но вот это, – антарксиец двинул бёдрами, всё ещё находясь внутри неё – действует. Я знаю таких, как ты. Вы были на моей планете. Давно, очень давно. Была война. Наши расы воевали друг с другом, но твои собратья не могли нас покорить. Мы не подходили в качестве пищи, в качестве носителей мы вам не подходили тоже. Ваша магия была бессильной, но вы были богами. Единственными богами, которых мы знали. Жестокими богами, прекрасными богами. Мы любили вас. Когда вы начали умирать, мы пытались это остановить, помочь, но... вы были обречены. Вся ваша раса. Прости, ведьма, я не смогу спасти. – Я не желаю спасения, – сдавлено прохрипела капитан, замотав головой. Волосы липли к лицу, но этого жеста хватило, чтобы с них слетела влага, и они распушились, стекая шёлковистой массой. – Твоя суть... тебе придётся её принять, – серьёзно заметил антарксиец, заглядывая глазами прямо в душу, – Я смогу тебя стабилизировать. Единственное, что я могу сделать. – Как? – Миранда не сразу смогла прийти в себя – случившееся оставило след. Антарксиец загадочно хмыкнул и, отсоединившись, продолжил помывку, не особо спрашивая согласия практически не стоящей на ногах Миранды. После чего завернул капитана в полотенце и вынес из ванной, укладывая на кровать и осторожно опускаясь сверху, удерживая вес на руках. Несколько минут коротких поцелуев, и Мейр довольно откатился, аккуратно пристраиваясь рядом. У Миранды не осталось сил возражать. Она чувствовала себя слабой и одновременно умиротворённой. Духи молчали - сейчас она не чувствовала голосов. Обмена не было, но, тем не менее, она ощущала покой и странную сытость. Голод, терзающий и высасывающий нутро, исчез, словно его напитали водой, и источник этой подпитки не казался неведомым. Скрестив ноги на кровати, Мейр колдовал над ней, ласково поглаживая и совершая энергетические пассы. В облике мужчины антарксиец сохранял черты насмешливой и надменной Мейр - просто линии стали более резкими, мужскими, асимметрия сильнее бросалась в глаза, но в ней таилось очарование. Спутать мужчину с женщиной не представлялось возможным – белоснежные волосы, молоком стекающие по широким плечам, не вводили в заблуждение. Амфибия был высок и состоял из одних мышц. – Зачем ты убиваешь себя? Ты ведь могла бы жить? – помолчав, спросил антарксиец, ненадолго прервавшись, чтобы перевернуть несостоявшуюся хозяйку на живот и продолжить рисунок прикосновений - поразительно нежных, совершенно не вяжущихся с колючим характером. Миранда не ответила. Ответ лежал на поверхности - по крайней мере, ей так казалось до сегодняшнего дня. – Как тебя зовут? – Мейр не отставал, решив добить вопросами. – Я не знаю... – девушке не хотелось говорить, но она ответила, – Не уверена, что у меня есть имя. Когда я родилась, никого не осталось в живых, чтобы дать мне его. Вокруг были только машины: они поддерживали жизнь, давали знания. Я должна была умереть, но поле корабля захватило спасательную капсулу. Мою первую жертву звали Миранда Эстол. Я взяла это имя из её памяти. Я была маленькой, всё случилось помимо моей воли. Я не хотела её смерти, но... не могла контролировать себя. Она страдала, я хотела забрать боль, духи заставили взять её энергию. Они обещали помочь. Они помогли, но не ей, а мне. Тогда я не знала, что моя сила убивает. Потом стало поздно. Миранда отвернулась, зарываясь лицом в подушку. Было очевидно: ей неприятно об этом говорить. – Были другие? – не спросил, а утвердил Мейр. Капитан промолчала и вздохнула, когда антарксиец бережно погладил её по спине, – Захочешь – расскажи всё, я выслушаю. – Спасибо, переживу без спасительных бесед, - Миранда досадливо пихнула антарксийца кулаком, желая столкнуть с кровати, но амфибия бровью не повёл - остался сидеть, как сидел. – Я буду называть тебя Иштар, – сообщил он непреклонно, – На моём языке это обозначает Потерянная звезда. – Моё имя Миранда Эстол, Мейр. Свои фантазии оставь себе, – капитан с раздражением приподнялась, желая расставить все точки. Получилось с трудом, а эффект назидания подпортил антарксиец, моментально предупредивший движение и попросту обнявший девушку, чтобы усадить поудобнее, не забыв подложить под спину подушку. – И то, что случилось, не повторится. Она осеклась, натолкнувшись на насмешливый взгляд. Близость Мейра выбивала из равновесия. – Повторится, – пообещал антарксиец сладко, помедлив прежде, чем разжать объятия. – И будет повторяться до тех пор, пока ты не найдёшь носителя. Мы оба это знаем. – Носителя не существует, – сдавленно отозвалась девушка, – Все представители моей расы мертвы. Кто захочет связать свою жизнь с чудовищем? Я не желаю плодить монстров. Мы слишком долго были проклятием для этого мира. Она вспомнила безумный взгляд Стакса: – Это должно прекратиться, – твёрдо проговорила девушка, – И это прекратится. – Хорошо, – антарксиец кивнул, признавая правоту её слов, – Меня этот вариант устраивает. – Э-э-э? – Миранда недоумённо приподняла бровь, пытаясь понять, что же такое в её словах показалось устраивающим? – Ты взрослеешь, Иштар, твой голод растёт, но раз ты сознательно голодаешь, – антарксиец похотливо улыбнулся, – Накормить я тебя не смогу, но в моих силах сделать так, чтобы диета была как можно более полноценной. Хорошая плата за спасение, – заверил он и, подумав, вытащил подушку, возвращая девушку обратно в горизонтальное положение. – Сукин сын! Не вздумай! – приглушённый вопль потонул в поцелуях. Оседлав капитана и приняв женский облик, Мейр вовсю орудовала лапками и строила невинные глазки, уговаривая потерпеть и не противиться. Иначе придётся кормить силой, а жаловаться некому, да и незачем. Тайны надо уметь хранить обоюдно, а уж если жаловаться, сама виновата – нечего было с голой попой расхаживать. – Храни мою тайну, Мейр, это будет твоей платой... – передразнил антарксиец, переворачивая сопротивляющуюся Эстол на бочок и засаживая аккуратно, но с чувством. – На будущее советую запомнить, ведьма. Существо я благодарное, более того – привязчивое, но не рекомендую со мной играть. Я старше тебя, Иштар. Насколько старше - можешь сама предположить, исходя из моих познаний о твоей расе. Вне пределов этой каюты ты – моя спасительница и мой капитан, приказам которого я подчиняюсь безоговорочно и не оспариваю. Но здесь, в этой комнате, ты нуждаешься во мне не меньше, чем я нуждаюсь в тебе. Тебе придётся принять эту мысль, потому что если ты ещё раз расцарапаешь мне лицо... – он перехватил чужое запястье и, опровергая грубость, нежно и с откровенным удовольствием перецеловал маленькие пальчики, – Удовлетворять себя будешь сама. Я к тебе не прикоснусь. Но ведь мы оба знаем, что тебе будет недостаточно. А что будет потом, Иштар? Когда ты не сможешь противиться. Ты не можешь себя убить, что бы ты не делала. Всё бесполезно, верно? Остаётся только смириться. Капитан попыталась залепить пощёчину и замерла, осознав, что смогла пошевелить парализованной рукой. Мейр тихо фыркнул, одаривая горячей насмешкой: – Быть со мной - не самая худшая цена. Гораздо лучше, чем убивать животных. Мейр впился в нежный рот и страстно задвигался, забирая ответ, который не требовался антарксийцу – он его знал.