Космические хроники. Бесценное сокровище

Возможно, обладай капитан большей человечностью, реакция могла быть иной. Но Миранда, обдумав предложение антарксийца, отбросила несущественное, оставив главное: помощь, знания, пища. Коэффициент пользы оказался велик. Прямой опасности не было, но капитан не обольщалась дарами судьбы: существование Мейр угрожало её существованию, а истинные мотивы антарксийца под вопросом. Собственно, несколько часов назад госпожа Эстол и предположить не могла... «почти» не могла – ничтожная поправка для человека, бездна вероятностей для дворха. Капитан не постигла собственной сути, она и не была дворхом в привычном понимании, однако, определённо обладала способностями своей расы. Узнав её возраст, Мейр помрачнел, но одновременно для антарксийца задачка сошлась с ответом. Капитан не являлась взрослой особью – откровенный ребёнок. Каким образом дитя выжило и что ей пришлось пережить, оставшись в абсолютном космическом одиночестве – антарксиец не смог выпытать, даже пустив в ход искусство убеждения. Капитан не поддавалась на провокации и уловки, мягко избегала откровенных ловушек. Потратив несколько часов, Мейр расписался в бессилии. Он обладал возможностью управлять Иштар, но интуиция подсказывала, что древняя позволяет не больше допустимого. Капитан Эстол - не беспомощная слабая девушка, нуждающаяся в помощи и утешении. Неискушённая невинность плавала на поверхности, но оставалась искусно созданной иллюзией, внутри которой жила страшная и чужеродная суть дворха, дремлющая в ожидании пробуждения. Мейр видел богов – беспощадных и жестоких. Видел чары мгновенной смерти. Дворхи пили жизнь легко, без малейших колебаний, но антарксиец, проживший гораздо больше лет, чем могла представить юная Иштар, знал цену их перерождения, и благодарил духов воды, отдавших ему в руки ребёнка, а не чудовище. В отличие от Иштар, Мейр не владел логикой машины, позволяющей отбросить эмоции в пыль. Столкнувшись с истиной, антарксиец пребывал в замешательстве, сомневаясь, как поступить. С самого начала разыгрывая спектакль, Мейхара Вейн не планировал задерживаться на корабле надолго – интуиция подсказывала переждать некоторое время в составе экипажа «Истабель» и свалить, как только выяснится, что он в безопасности. В свете новых знаний планы неожиданно поменялись. Какие бы иллюзии не питала Иштар, магия дворхиан не имела власти над волей антарксийца. Однако и Мейр не был бездушным поддонком, слава закрепилась за амфибией в определённых кругах. Познакомившись с Мирандой, он склонялся передумать, решив не оставлять капитана без присмотра до тех пор, пока не убедится, что маленький дворх окреп и ходит на собственных ножках самостоятельно, во всех смыслах. Антарксиец в роли няньки дворха... при других обстоятельствах он бы посмеялся, но Мейхаре не было смешно. Мейр посмотрел на задремавшую в объятиях девушку – откровенная уязвимость. Мысль о столь плачевном состоянии одного из Повелителей воспринималась кощунством, не укладывалась в голове. Дворх не выживет. Он ясно видел разрушительное действие проклятия, сжирающего капитана. Дворхиан умирала. Мейр боялся представить, насколько железной силой воли обладала Иштар, чтобы терпеть чудовищную боль, не подавая вида. Тело не выдерживало насилия и выходило из строя. Глупая девчонка довела себя до полного истощения – в ход пошли резервы: жизненная суть и... Мейр содрогнулся – собственные духи рвали душу на части. Дворхи - высокоразвитая цивилизация гениев. Миротворческая раса гуманистов и творцов, испокон веков поддерживающая гармонию во вселенной. Какая беспощадная ирония: ради обретения бессмертия дворхи нарушили баланс, решив бросить вызов богам. За свою глупость они поплатились страшно. Эксперименты с генной инженерией создали настоящий прорыв: создатели подчинили душу вселенной. Они открыли духов – энергетическую материю, способную восстанавливать повреждённые ткани, не понимая, что обнаружили не способ лечения, а болезнь: разумный вирус, с которым дворхи вступили в контакт, сумев наладить некоторое подобие общения. Духам требовался носитель. Взамен они обещали бессмертие, ускоренную регенерацию... много всего. Нашлись первые добровольцы, пожелавшие создать симбиоз. Эксперимент прошёл удачно: духи внедрялись на клеточном уровне, изменяя ДНК, преобразуя геном расы. Дворхи получили невероятные способности и, как вскоре выяснилось, паразит передавался не только искусственным, но и наследственным путём. Рождаясь на свет, маленькие дворхи получали духов. Через десятилетие вирус был привит абсолютно всем жителям планеты. Дворхи не учли один маленький фактор, и этот фактор стал решающим: инкубационный период паразита длился около ста лет. Когда духи проснулись, они потребовали еды, и дворхи – просветлённые создания для которых мысль о насилии или смерти омерзительное преступление – начали убивать, уничтожая всё живое, что встречалось на пути. Друг друга они не могли пить – паразит заботился о себе – и раса дворхиан начала стремительно вымирать. Лечения не существовало. Единственное, что дворхи смогли изобрести – нейропсихокоррекцию. Подвергаясь воздействию машины, получившей название Рай – жестокая шутка – дворхи перестали быть собой. Убийство стало нормой, эмоции перестали мешать, отсекалось лишнее и ненужное. Ради выживания дворхи отправились покорять вселенную. Они стали Странниками. Завоёвывая одну планету за другой, они искали источник, способный удовлетворить чудовищный аппетит духов: носителя, который сможет их кормить и при этом не пострадает сам. В своё время дворхиан нашли носителей на Антарксии. Эксперимент не состоялся. Амфибии обладали врождённым иммунитетом против ментальных воздействий, и не подходили дворхам в качестве стабильного источника питания. Слабый энергетический обмен был возможен при желании, но желания у антарксийцев не возникало. Дворхиане вторглись на Антарксию. Странники предлагали помощь и технологии, но стороны не смогли договориться. Предложения дворхиан не заинтересовало старейшин. Отдавать своих мужчин и женщин дворхам в качестве рабов и экспериментального материала антарксийцы не пожелали. Города и храмы амфибий располагались под водой - иные потребности, иное восприятие. Но красота богов произвела неизгладимое впечатление, и антарксийцы предложили дворхам обратный обмен: дворхиане приходят к ним, антарксийцы предоставляют часть суши и разрешают построить базу. В обмен на милость духов воды дворхиане отдают свои знания и прекрасные тела. Фактически антарксийцы отзеркалили дворхам их собственное предложение, но рабами становились дети звёзд. Дворхиане не оставляли попыток. Началась война. Водные убийцы попортили немало крови прекрасных дворхиан, заставив детей звёзд унять высокомерие. Стороны искали способ договориться полюбовно. Среди дворхиан нашлись желающие выжить на любых условиях, а среди детей воды нашлись желающие стать хранителями. Чары дворхов не действовали, но, наблюдая гибель чего-то поистине прекрасного, испытываешь сожаление. Сочувствия дворхиане не заслуживали. Мейр презирал подобные сделки, и вот сам согласился сыграть унизительную роль, добровольно. Он не любил оставаться в долгу, а маленький дворх, как ни крути, спас Мейхаре жизнь. Глупость, с которой Мейр попался в руки Стакса, антарксийца самого изрядно бесила. У амфибий, помимо сезона спаривания, наступал двухнедельный сезон спячки - разбудить из анабиоза практически не представлялось возможным. Мейр принял немало мер для собственной безопасности, но, видимо, недостаточно. Заперся на заброшенной планете, надеясь переждать – соваться на родную Антарксию не рисковал. Убийцы Храма Воды объявили охоту на отступника, предавшего храм и убившего одного из старейшин. Мейхаре пришлось бежать, спасая собственную жизнь. Очнулся он среди экспонатов коллекции Стакса, и много времени потратил, пытаясь выбраться и разбить стекло. Аквариум был выстроен таким образом, что получив всё необходимое для еды и жизни, Мейр не мог нарушить целостности резервуара. А теперь он добровольно загонял себя в новую ловушку. Куда катится его мир и во что он превращается? Мейр и сам бы хотел понять, с каких пор ему стали свойственны благородные порывы. Ответ находился перед глазами... Правая рука капитана не двигалась – в этом амфибия убедился в первую очередь, с раздражением понимая, что протез ей долго понадобится, и не только протез. Эстол практически не могла ходить самостоятельно. Непонятно, в чём душа держится? Сколько лет она отказывалась питаться? Мейр застал удручающую картину. Первой мыслью было послать дворха и убраться подальше. Иштар активировала чары намеренно и, видят боги, он бы не поддался на провокацию, однако искушение пересилило. Маленькая бестия прекрасно знала силу собственного воздействия, и откровенно поимела амфибию, разбудив мужскую суть. Мейр ни на секунду не верил в разыгранное представление. Маленький дворх решил поиграть. Внутри амфибии боролись противоречивые чувства: хотелось от души ущипнуть малышку за чудесную попку и отшлёпать, объясняя, что не доросла она до его уровня. С другой стороны, остро интриговало поддаться на провокацию. Заняться было откровенно нечем, а то, что игра окажется занимательной, Мейр не сомневался. Возможность увидеть личико Эстол в момент, когда она поймёт, что раскрыта – многого стоил. К тому же Мейр знал прекрасный способ наказания. Он пошевелился и задохнулся, пойманный кристальным взглядом. Капитан отреагировала. Разомкнув ресницы, дворх смотрел амфибии в глаза: внимательно, спокойно, без тени страха или нежности, свойственной любовникам. Мейр испытал досаду, осознав, что прекрасный нежный капитан холодна к нему как зимний снег. Хотелось растопить лёд, что он и сделал, сминая сладкую нежность губ, с готовностью распахнувшихся навстречу. Иштар пила, ничего не отдавая взамен. Мейр со злорадством подумал, что это не продлится долго: он научит её искусству любви и заставит понять, что сладкое требуется заслужить. К сожалению, разорвать ласку пришлось именно амфибии - физическое состояние Эстол откровенно беспокоило. Он поднял девушку, движением ноги активируя скрытую под постелью биокапсулу. Именно здесь Эстол проводила время для сна, да и самому антарксийцу отдых не мешал – слишком долгое пребывание на воздухе оставляло следы. Иштар ждала – отстранённая, равнодушная к происходящему. И безразличие пленительной куклы будоражило инстинкты охотника сильнее, чем откровенное искушение, вызывая желание разбудить, смять страстью, заставить расцвести цветком, переливаться в собственных пальцах оттенками солнечной радуги, искрами эмоций. Невероятное зрелище - ради него хотелось побыть жестоким и помучить чудесное создание. Вызвать слёзы, вынудить умолять, причинить боль и зализать раны. Увидеть, как вспыхивают глаза, меняя цвет. Безумное желание съесть целиком до последней крошки и понять, что она осталась внутри... Мейр не поддавался подобному, зная, что собственнические инстинкты антарксийцев до добра не доводили. Приручить дворха он не сможет – не настолько спятил - а вот стать жертвой легче лёгкого. Маленькие игры капитана говорили о том, что малыш разминается и пробует предел собственных возможностей, выпускает щупальца. Однажды возможности станут больше, шире, пределы возрастут, и дворху станет тесно внутри собственного пространства... Мейр надеялся, что к этому времени окажется как можно дальше – за несколько галактик от капитана Эстол. Сердце не желало мириться с мыслью, что, возможно, однажды именно ему предстоит убить её. – Пора в кроватку, Иштар, – шепнул он насмешливо, но насмешка не вязалась с заботливой, бережной нежностью. Антарксийцу нравилось плескаться с ней, целовать носик, чистый лоб, высокие скулы, упоительные глаза, сцеловывая капельки с ресничек. Капитан морщилась, но терпела. Избегать навязанной ласки не получалось. Рыба откровенно кайфовала от процесса, но жаловаться не приходилось: энергия шла в два раза интенсивнее. Антарксиец не мог заполнить предел, но он не солгал. Духи пели от счастья, наполняя тело теплотой. Мучительная, донимавшая много лет боль исчезла, а изнутри не вымораживало холодом до костей. Она не ответила лишь по одной причине: очень устала и была вымотана настолько, что не могла ворочать языком. Однако капсула быстро вернула тело в норму, настроив уровень гравитации, подключив системы. Не удержавшись от легкомысленного поцелуя на прощанье, антарксиец задвинул крышку и проследил, чтобы саркофаг погрузился на место. Раньше этим занималась Эстол, но в соседстве вскрывались новые и новые плюсы. Мейр стала её руками, ногами, избавила от тяжести выполнять множество необходимых, но утомительных вещей. Смогла ли она догадаться? - обдумывала капитан, проваливаясь в сон. Антарксийский подвох капитан заметила почти сразу и постаралась пробить информацию по базе данных. Поначалу поиск не дал результатов, однако вскоре удалось нарыть кое-что занимательное. Пока вредная рыба громила шкафы, переругиваясь с Лаки Вук, капитан с мифическим спокойствием изучала данные по Антарксии и читала отчёт спецслужб, присланный информатором. Связи госпожи Эстол поражали многообразием, но не вызывали удивления у тех, кому приходилось сталкиваться с родом деятельности капитана. Одно из досье – весьма скудное, с приложенным портретом – её заинтересовало и, бросив короткий взгляд на шипящую фурию, капитан продолжила увлекательное чтение: Мейхара Вейн. Настоящее имя неизвестно. Возраст неизвестен. Род занятий неизвестен. Предположительно - наёмный убийца Гильдии Воды. На Антарксии вода - колыбель жизни - обожествлялась во всех проявлениях, считалась ключевым словом. Водой клялись, водой дышали, воде поклонялись. В языке Антарксии вода имела около двухсот обозначений, и при переводе нередко случались казусы. Впрочем, сложности чужого языка занимали госпожу Эстол в последнюю очередь... Разыскивается за убийство... Дальше шёл перечень жертв, с приложением длинного списка: подозревается в убийстве. Особых примет нет. Когда Мейр, закончив препираться, полезла обниматься, в голове капитана забрезжило несколько смутных идей. Одна из них показалась заманчивой... Соблазнение Мейр не входило в планы госпожи Эстол - по крайней мере, не таким образом. В досье не встречалось упоминаний о том, что антарксийцы обладают иммунитетом к воздействию дворхов, но Миранда собиралась использовать чужие способности. План сформировался и ждал последних штрихов, но Мейр внёс в него сумятицу, что, впрочем, не сильно изменило действительность – скорее, придало долю пикантности происходящему. Козыри росли в геометрической прогрессии, и госпожу Эстол одолевали недобрые предчувствия: когда всё складывается слишком хорошо, приходится ждать подвоха. И он случился...