Сумерки Мемфиса

Филлида долго расспрашивала гостей о Египте, о Поликсене и ее новой семье - и особенно о подробностях изгнания ионийской царицы. Жену Калликсена не удивило то, что царица была очень дружна с персидской вдовой своего брата. - Замечательная и несчастная женщина, - произнесла афинянка, когда юноши окончили рассказ. - Не так уж моя мать и несчастна, - с некоторой жесткостью отозвался Никострат. - У нее теперь новый муж-египтянин и сын от него! Филлида улыбнулась. - А ты ревнуешь и сердишься, хотя и скрываешь это, - произнесла она. - Не сердись. Теперь перед тобою открыт твой собственный путь! Молодой лаконец кивнул. - Мой отец пустился в странствия, покинув родину, - пробормотал он. - Удивительная судьба, которую унаследовал и я! Ведь я был рожден в Египте, хотя я эллин! Филлида опустила рыжие ресницы. - Значит, ты должен особенно прислушиваться к велениям богов. Мой муж тоже вечный странник, не находящий покоя... теперь он отправился в Афины для продажи мастики и вина, и чтобы встретиться с братьями. Ну и, конечно, для обмена новостями - это товар, в наши дни не имеющий цены! Никострат отпил из своего килика. - Твой муж больше не участвовал в сражениях? Ведь он служил моей матери на море... и это он спас мою мать, когда та бежала из Ионии! - Калликсен не раз сражался с пиратами, и попадал в бури, теряя корабли и людей, - ответила Филлида, печально улыбаясь. - Тебе кажется, что это весело? Все юноши так думают! Никострат покраснел. - Я молод, но я не глуп, госпожа, - сурово сказал он. - И я не просто жажду славы! Я понимаю, что сейчас не такое время! - Чего же ты хочешь? Низвергнуть Дариона и изгнать персов из Ионии? - столь же сурово спросила в ответ жена афинского полемарха. Царевич быстро встал с места. - Я знаю, что ты могла бы сказать мне, - и я уже не раз говорил себе это сам! - воскликнул он: серые глаза его потемнели, как грозовое небо. - Теперь вторгнуться в Ионию - безумие, и это только разъярит персов и Дариона! И даже если твой супруг согласится поддержать нас, нам не хватит ни людей, ни кораблей! - Ты прав, - сказала Филлида. - И все же это тебя не останавливает? У тебя есть другой план? - Да! - воскликнул Никострат. - Мы должны дождаться, когда у ионийцев кончится терпение и они восстанут сами! Филлида горько усмехнулась. - Ты уверен, что это случится в скором времени? Никострат опять сел. - А ты нет? Юноша помедлил: глаза его сузились. - Может быть, ты думаешь, что ионийцы под гнетом персов живут так же благополучно, как вы?.. Он посмотрел на друга. Мелос не отрывал взгляда от Филлиды, и от его недавнего благодушия не осталось и следа. - Ты и вправду неглуп, и, должно быть, понимаешь, что нет такой власти, которая была бы хороша для всех, - наконец ответила Филлида царевичу. - Но ты не в Спарте, и у тебя нет за спиной несокрушимой рати! И даже в Спарте не решают все силой! Никострат кивнул; но так, точно уже думал о постороннем. - Мне кажется, госпожа, что недовольство, которое вы видите, - лишь рябь на поверхности, - неожиданно сказал он. - Те из ионийцев, кто больше всех угнетен азиатами, этого не покажут, потому что у них уже нет на это воли... - Возможно, - удивленно сказала хозяйка. Она взглянула на царевича так, точно он явил себя с новой стороны. - Но ты не сказал, что намерен делать сейчас! Моего мужа дома нет, ты уже знаешь! Никострат посмотрел на Мелоса. Казалось, его посетила какая-то внезапная мысль. - Начальник корабля сказал мне - если мы не явимся, они уплывут без нас... Тут Мелос вскочил, с расширенными темными глазами. - Ты спятил, царевич?.. Никострат, в сильном возбуждении, тоже встал. - Нисколько! Я думаю, что нам едва ли выдастся такой случай в скором времени, - Уджагорресент нас больше не отпустит, и если мы вернемся в Египет, непременно установит за нами слежку... И на мою мать тоже падет подозрение! Мелос несколько мгновений стоял без движения, постигая его замысел. - Ты решил... - Я решил, что мы с тобой можем наняться матросами на ионийский корабль, - глаза Никострата вдруг озорно блеснули. - И совсем необязательно нам называть собственные имена! Мелос тряхнул головой, откидывая волосы с глаз. - Но тогда все зависит от милости госпожи Филлиды! Он посмотрел на хозяйку, о которой они чуть не забыли в пылу спора. - Да, - Никострат опять стал очень серьезен. А потом вдруг юноша преклонил колени перед Филлидой, взиравшей на него в смятении. - Ты все слышала, госпожа! Я и мой друг всецело доверяемся тебе! - сказал молодой лаконец, глядя ей в глаза. - Согласишься ли ты приютить нас на несколько дней, пока наши корабли не уйдут? Филлида, захваченная врасплох, вскинула глаза на Мелоса. - А что, если ваши начальники прикажут... - Обыскать город? У них нет таких полномочий, они только торговые гости! - твердо заявил Никострат. - И мы никому не сказали, где ты живешь! Он поднялся, возвысившись над женщиной, как воплощение судьбы. Филлида тоже встала, прижимая руки к груди. Она побледнела так, что стали видны веснушки на носу и щеках. - Но если персы все же придут сюда?.. У меня две дочери... девочки! - Если они придут, мы им сдадимся, - ответил Никострат. - Но это едва ли случится. Он взглянул на Мелоса. - Ты помнишь, Мелос, что наши персы не пожелали зайти сразу в порт? Они боялись, боялись и разведывали обстановку... как и Уджагорресент! - торжествующе заключил юноша. - Эти варвары отнюдь не чувствуют себя всесильными на греческой земле, особенно столь удаленной!.. Филлида вновь опустилась в кресло, точно ее не держали ноги. Она закрыла лицо руками и несколько мгновений молчала. - Хорошо, - наконец вымолвила афинянка едва слышно. - Я пущу вас к себе, но ненадолго. Вы должны найти себе дом и работу здесь, если задумали остаться! Красивое лицо Никострата просияло радостью и гордостью. - Мы благодарим тебя, госпожа! Ты делаешь великое дело! - Хотелось бы надеяться, - вздохнула Филлида. Никострат посмотрел на друга. - Мы не стесним тебя, госпожа, и едим мы немного! И если ты приютишь нас на малое время, наши мечи будут тебя охранять! - Славный... безрассудный юноша, - Филлида прослезилась, утерев глаза своим розовым покрывалом. - Я понимаю теперь, как твоя мать любит тебя! И как она будет страдать, если ты не вернешься! - Моя мать мудра, и поймет, что я задумал, - возразил Никострат. - Я боюсь другого, - вдруг сказал Мелос. - Как бы не казнили наших персидских начальников за то, что упустили нас! - Тебя это огорчит? - спросил Никострат. Юноши переглянулись - и расхохотались так заразительно, что Филлида засмеялась тоже. Когда все успокоились, хозяйка дома серьезно сказала: - Если вы останетесь у меня, приказываю вам не выходить на улицу, пока ваши корабли не оставят остров. Я узнаю это сама и скажу вам. - Мы тебе благодарны, и подчиняемся твоему слову, - снова ответил за двоих лаконец. - Но позволь тогда спросить тебя. Бывают ли у тебя другие гости... работники? Твой супруг не оставил вам мужчин-помощников? Филлида вздохнула, так что колыхнулось облачко рыжих кудрей надо лбом. - К нам приходят двое сильных работников, которые ночуют у нас, - Калликсен распорядился, чтобы они присматривали за домом. Но сейчас других мужчин, кроме вас, здесь нет. Госпожа дома встала и коснулась плеча Никострата. - Как раз завтра один из людей мужа должен прийти. Я распоряжусь, чтобы он проследил, когда отчалят ваши суда. Филлида посмотрела в потемневшие глаза царевича. - Не бойся, никто в этом доме вас не выдаст. Все блестяще удалось. Корабли Уджагорресента покинули Хиос через три дня, и все это время Никострат и Мелос безвылазно просидели в доме Филлиды. Однако ни о каких розысках, предпринятых персами, было не слыхать. - Наверняка нас искали, хотя не смели вторгаться в дома, - возбужденно сказал Никострат, когда услышал счастливую новость. Мелос улыбнулся, радуясь успеху. А потом удрученно сказал: - Бедняжка Фрина! - Да, Фрину жаль, - согласился царевич. - Но ведь нам все равно пришлось бы бежать, и позже это было бы гораздо труднее! А так... у нас будет возможность встретиться с Калликсеном и как следует подготовить восстание! - Если только афинянин нас послушает, - заметил Мелос. - И если нас не изловят! - Не изловят, - уверенно заявил Никострат. Этим вечером Филлида пригласила их отпраздновать удачу, принеся кувшин чудесного черного хиосского вина. - Без моего мужа у нас не так много поводов для радости, - сказала афинянка с улыбкой, разливая напиток в лучшие голубые фаянсовые чаши. - Не будем же их упускать! Хвала Посейдону и вашей храбрости! - И твоей храбрости, достойная госпожа, - серьезно сказал Никострат, поднимая чашу. А Мелос подумал, глядя на любимого друга, как похож он в этот миг на статую своего отца, некогда возвышавшуюся посреди Милета. Никострат точно так же, как спартанец Ликандр, связывал волнистые темные волосы на затылке, и уже начал отпускать бороду. И Мелосу казалось, что тень Никострата на занавеси, отгораживавшей ойкос от коридора, - это тень самого Ликандра, которая явилась из Аида, чтобы стать за плечом у отважного сына... Иониец схватил из вазы румяный персик и вонзил в него крепкие зубы, не давая себе задуматься. Мелос даже зажмурился от удовольствия. Хиос - поистине благословенное, щедрое место; и, конечно, жители его прежде всего заботятся о своем процветании! Филлида, сидя в кресле напротив, смотрела на юношей как на собственных сыновей. - Вы останетесь у меня, пока не подыщете работу на корабле, - сказала афинянка. Никострат поспешно проглотил кусок фрукта и кивнул. - Это будет быстро, госпожа. Не тревожься. На другое же утро двое друзей отправились в порт, а к полудню уже нашли себе место на одном из кораблей, доставлявших в Ионию столь же знаменитую, как местное вино, хиосскую мастику. Никострат назвался начальнику Аркадом из Коринфа, а Мелос - Тероном. Свое ионийское происхождение он, конечно, скрывать не стал. Хотя хиосцы оказались на удивление беспечны и доверчивы по отношению к чужакам. А может, дело было в том, что проверять всех греков из Аттики, Элиды и Малой Азии, появлявшихся и исчезавших с острова, не представлялось возможным... - Мы назвали себя в честь собак Актеона, - засмеялся потом Мелос, когда они шли назад к Филлиде, чтобы известить ее. - Да, - ответил Никострат без улыбки. - Я помню о собаках, которые стерегли моего отца, когда он был в рабстве! Придет час, когда псы набросятся на своих хозяев!