Сумерки Мемфиса

Афиняне так и не пришли; и вскоре после этого праздника весной в Коринфе начались обычные военные учения, на которые собирались все свободные мужи. Упражнялись коринфяне за городской стеной, разбив лагерь, с утра до вечера: строились, учились пробивать вражескую фалангу, отбивать и наносить удары копьем и коротким мечом. Никострат не появлялся дома двое суток; а когда пришел, со смехом сравнивал неуклюжих коринфских ополченцев с образцом, который он неизменно видел перед глазами. Даже несмотря на то, что среди мужчин, собравшихся на поле, преобладали здоровые и телесно развитые, - спартанцы превосходили их всех здоровьем, силой и дисциплиной и упражнялись так каждый день и большую часть года. Когда царевич писал матери в Египет и хвалил коринфян, он еще не видел этого... Мелос пропадал в лагере вместе с другом; женщины оказались всецело предоставлены сами себе. У Мелоса не было ни времени, ни возможности дальше служить для Поликсены посредником в ее свиданиях с азиатом; и Поликсена, выждав еще неделю и многое передумав, решилась навестить Тизаспа сама. Ее сопровождала служанка, привезенная из Египта, родом ионийка: царица могла не опасаться, что та ее выдаст. Эта служанка всецело сочувствовала намерению госпожи и поддержала бы любое ее начинание, касающееся Ионии; кроме того, она ужасно боялась Никострата, зная о предубеждении молодого хозяина против персов. Поликсена тщательно обдумала свой ответ Тизаспу. Вечером она со служанкой отправилась к дому перса. Женщины Коринфа нечасто выходили на улицу, даже рабыни и гетеры; а встретить мужчин в эту пору можно было не опасаться. Остановившись перед низкой дверью, Поликсена осторожно, но сильно стукнула пару раз и замерла, навострив уши: она отнюдь не была уверена, что найдет Тизаспа дома. Однако через короткое время ей открыл тот же слуга. Он кивнул и поманил обеих женщин внутрь. Тизасп ждал в дверях комнаты. При виде Поликсены он улыбнулся и отступил назад, и эллинка вошла следом. Обстановка была такой же бедной, и так же тускло горела глиняная лампада. В сердце гостьи опять закрались жуткие подозрения... разве мало бедствий она и ее семья уже навлекли на себя? - Послушай меня, - сказала коринфянка, остановившись посреди комнаты. - Я готова обсудить твое предложение... но для этого я должна располагать самыми подробными сведениями. Она посмотрела на Тизаспа, который также остался стоять - из почтительности или из осторожности. Перс серьезно кивнул и жестом пригласил ее сесть. Когда оба сели, Поликсена спросила: - Что именно произошло в Ионии, для чего вам понадобился переворот... и я? Тизасп опустил глаза. Потом опять посмотрел на нее, из-под накрашенных век. - Два месяца назад твой племянник казнил свою жену, по подозрению в измене. Она носила второго ребенка. Госпожу задушили шелковой удавкой. Поликсена была потрясена, даже несмотря на то, что знала о Дарионе. - Это правда?.. - Ее измена? Думаю, что нет. Госпожа Шахназ была правосердной и любящей супругой, она всегда помогала своему господину советами. Она была еще совсем молода и прекрасна... самой чистой персидской крови. Тизасп мрачно умолк. Что бы ни затевал этот человек, сейчас он не лгал - и он знал, как впечатлить женщину. - Отец госпожи Шахназ, благороднейший Хосров, узнав о случившемся, исцарапал себе щеки и разорвал свои одежды от горя. Он говорил, что лучше бы Ионией правила женщина, чем этот безумный дикарь. И многие ныне так думают. Тизасп опять взглянул гостье в лицо. - После своей жены Дарион казнил еще нескольких лучших советников... словно помешался или утратил веру во всех приближенных. Дела государства теперь запущены, твой племянник все бросил на управителей и чиновников, из-за чего происходят многие злоупотребления... Военачальники и простые начальники немилосердно притесняют и обирают людей... - И вы думаете, что я способна прекратить это? - воскликнула Поликсена. - Да, способна, - ответил перс. Он задумался, подбирая выражения. - Мужчина - это кирпич в великом здании государства, а женщина - строительный раствор. В хорошей кладке раствор не виден, но он проникает всюду и прочно затвердевает... и без этого раствора развалится любая постройка. Перс улыбнулся. - Ты умеешь примирять людей, как женщина, и ты способна властвовать. Ты знаешь эту землю и можешь удержать ее в руках. Кроме того, мы высоко чтим престолонаследие - преемственность власти для нас священна; и для ионийцев, которые нуждаются в едином государе куда больше, чем думают сами. Поэтому они с радостью вновь склонятся перед тобой. Тизасп поправил серебряный шнур, перехватывавший над бровями его капюшон. - Мы могли бы навязать грекам любого другого правителя, но будет еще больше крови, еще больше ненависти. Ахура-Мазда, воплощенный свет, восстает против этого! Или ты все еще мне не веришь?.. - Теперь я начинаю верить, - тихо ответила Поликсена. - А что же с детьми Дариона? У него ведь есть дети? - Трое детей - двое сыновей и дочь, от жены и наложниц. Никто уже давно не видел их, кроме нянек, - ответил Тизасп. Поликсена опустила глаза, рассматривая свои руки. - А кто поддержит меня, кроме ионийцев... ведь вся военная власть у вас? Есть ли военачальники, на которых я смогу опереться? Тизасп рассмеялся. - Ты мыслишь по-царски! Да, я сам хотел предложить тебе таких людей. Есть двое мужей большой доблести и знатности - сыновья Масистра, сына Виштаспы. Их имена - Мануш и Гобарт. Поликсена усмехнулась. - Тогда почему бы этим мужам просто не разделить между собою Ионию?.. - Великий Дараявауш приказал, чтобы ионийцами отныне правил соплеменник. И голова у всякого тела должна быть одна, - ответил Тизасп. - К тому же, у каждого из сыновей Масистра есть свои сыновья. Поликсена встала, вздохнув и расправив плечи; она приблизилась к маленькому окошку. - Мне нужно увидеть подтверждение твоих слов, Тизасп. Ты ведь понимаешь? Если обнаружится, что это попросту Дарион заманивает меня в ловушку?.. Она обернулась к собеседнику. - Тем более, если он теперь таков, как ты расписал, - во что я охотно верю. Тизасп кивнул; он встал и подошел к ней, остановившись на почтительном расстоянии. Его черные глаза были бесстрастными, но казались бездонными. - Я предвидел подобные сомнения. Встречи с тобой дожидается еще один посланник, который знал Масистра и которого хорошо знаешь ты. - Менекрат! Менекрат из Милета! - воскликнула Поликсена, тут же вспомнив ионийского скульптора. Она не знала точно, но была почти уверена, что ее старый друг со своей женой-азиаткой и детьми опять бежал в Персию... наверное, с тех пор подвизался при дворе, видел и Парсу, новую столицу. - Да, это художник из Ионии, - подтвердил Тизасп. - Этот человек вызвался поплыть с тобою сам, когда узнал о несчастьях в своей стране. Ты можешь отныне встречаться для переговоров с ним, чтобы не вызвать подозрений. Перс говорил так, точно Поликсена уже на все согласилась. - К востоку отсюда, близ острова Саламин, стоят на якоре десять кораблей с отборными воинами, - продолжил он. - Этого вполне достаточно, чтобы войти в Милет, - царь царей даст еще, если потребуется! Хотя я думаю, что взять город и дворец мы сможем почти без крови. Поликсена хлопнула в ладоши. - Довольно!.. Ты же понимаешь, что я не могу... - Принять решение, не посоветовавшись со своими людьми, - закончил Тизасп, улыбаясь. - Конечно же, сделай это. А потом он полюбопытствовал: - Что ты сделала с дариками, которые я передал тебе? Там двадцать мин*. Никострат, разумеется, сказал, что не прикоснется к персидскому золоту; но Поликсена предчувствовала, что... - Спрятала, - ответила коринфянка. - Думаю, никто из наших гостей не донес о твоем подарке, - побоялись, что тоже сочтут нечистыми на руку, - улыбнулась она. Тизасп рассмеялся. - Должно быть, тебе уже ясно, что дальше жить в Коринфе ты не сможешь. "Уж вы позаботились об этом", - подумала Поликсена. Она кивнула. - Мне пора, - сказала царица, стараясь не задумываться обо всех далеких последствиях измены, которую собиралась совершить. Провожая ее, Тизасп сказал: - Менекрат может приходить к тебе домой. Твои слуги и жена твоего сына с ним незнакомы. "И Эльпида меня, конечно, не выдаст", - подумала Поликсена. Она ушла, едва простившись; в коридоре к ней бросилась заждавшаяся служанка. Поликсена молча качнула головой, показывая, что объяснять ничего не намерена, и женщина покорно последовала за нею. Снаружи почти смерклось, и можно было видеть группы мужчин, возвращающихся с учений: усталые коринфяне громко и весело разговаривали, предвкушая отдых. К счастью, никто не проходил близко к ним. Царица быстро шагала, опустив голову, с пылающими щеками... ее сжигал жар стыда, очищающий жар. Казалось, она идет сквозь пламя, подобно грешникам в зороастризме, дабы восстать к жизни новым существом. Ей открыла сама Эльпида. Несколько мгновений женщины смотрели друг другу в лицо - как в самую первую встречу. Потом гетера посторонилась, пропуская Поликсену. - Никострата еще нет, - напряженным как струна голосом сказала она. Поликсена вошла и молча сняла свой темный плащ. Нужды в объяснениях не осталось... что ж, и это хорошо. - Скажи ему, что я ушла к себе. Тебе не нужно помочь с ребенком? Эльпида молча покачала головой. Гетера кусала губы, но так и не осмелилась ничего спросить. Царица скрылась в своей комнате. Первым делом она подошла к своему сундуку с одеждой, переложенной мешочками с душистыми травами, и присела на корточки, откинув крышку: среди этих мешочков был спрятан один с золотыми персидскими дариками. Услышав, как они звякнули, Поликсена перевела дух. Она сама не понимала, насколько надеялась на эти деньги в последние дни, готовясь к переговорам с Тизаспом. И Эльпида... Конечно же, Эльпида... Царица услышала, как открылась дверь и раздался зычный голос Никострата; услышала, как ее сын с грохотом опустил свой щит-чашу и прислонил к стене копье. Неожиданно Поликсена начала смеяться: ей пришлось зажать себе рот своим платьем. Если Никострат узнает... когда Никострат узнает, что его мать бежала к персам, возможно, это заставит царевича и его товарищей, коринфян и спартанцев, сплотиться для борьбы с врагом как ничто другое. Возможно, ее собственный сын пойдет на нее с оружием!.. Поликсена закрыла лицо руками и всхлипнула. Плечи ее несколько раз содрогнулись - она рыдала сухо, без слез. Потом бросилась на постель, не снимая обуви, и впилась зубами в подушку. Ананке!.. Теперь она поняла, что это такое, божественная неотвратимость! Она пойдет по стопам своего любимого брата, который тоже не желал идти таким путем... но Филомен был дальновидней их всех и понимал, какая судьба ожидает Элладу. Его сестра сделает все, на что способна, дабы труды Филомена из рода Бакхиадов не пропали зря. Поликсена так и забылась, уткнувшись лицом в горячую подушку и свесив одну руку до пола. Пока она спала, кто-то - возможно, служанка, а возможно, сама Эльпида, - уложил ее поудобней и снял с ног сандалии. Утром Поликсена встала поздно, с головной болью, и попросила приготовить ей ванну. Она позавтракала прямо в ванне, и почувствовала себя лучше. А когда она заканчивала в спальне свой туалет, в дверь стукнула Корина. - Госпожа, к тебе гость! Поликсена быстро расправила складки темно-красного хитона. - Какой гость?.. - Какой-то иониец, - ответила рабыня. Поликсена ощутила жар и сердцебиение. Она привычно прикоснулась к шраму, мимолетно подумав: как легко будет опознать ее по этой примете, если ей придется спасаться... Коринфянка быстро вышла в ойкос, где уже сидел гость. При виде нее он встал и поклонился. Менекрат заметно постарел, несколько потучнел, а пепельные кудри поредели. Но теперь в фигуре скульптора читалось больше решимости, чем когда-либо. - Не думал, что еще увижу твое величество при жизни, - с улыбкой сказал он, именуя ее на египетский манер. Поликсена торопливо подошла к милетцу. Она огляделась: удостоверившись, что никого больше в комнате не осталось. - Этот перс, посланник Дария... рассказал мне много чудных вещей об Ионии и пообещал предоставить целую армию и флот, если я соглашусь снова принять власть... - Все это правда, - серьезно ответил Менекрат. - Я только что приплыл из Милета и видел, что там творится. Дарион в самом деле умертвил свою жену и много достойных людей, ионийцев и персов, и сейчас Иония опять на грани войны... если бы только у демоса еще оставались силы. Люди обнищали, измучены и озлоблены этой чехардой власть имущих. Как мне представляется, мои сородичи будут готовы признать любого правителя, который наконец наведет порядок. Он сел; и Поликсена опустилась на стул напротив скульптора. - Тизасп сказал, что начальники его воинов... то есть моих... сыновья Масистра. Ты видел их? - Да! Заверяю тебя, что это не обман, - горячо подтвердил Менекрат. - Я видел Мануша и Гобарта, они очень похожи на своего покойного отца, которого я запомнил на всю жизнь. Он улыбнулся, тревожно и мечтательно. - Еще я видел флот, который дожидается тебя у Саламина. Ах, будь у нас такой флот!.. Поликсена отвернулась. - Нужно все обговорить с Мелосом и другими, - сухо сказала она. - Я уже говорил с Мелосом этим утром, - отозвался Менекрат. - Я передал ему слова Тизаспа, и теперь он согласен пойти с тобой на что угодно... так же, как и я. Не сомневаюсь, что мы найдем много сторонников среди здешних ионийцев. Поликсена быстро взглянула на сообщника. Она хотела ответить, но промолчала, стиснув в кулаке темно-красный шелк хитона. - Нам нельзя медлить, - настойчиво сказал милетец. * Треть таланта.