Сумерки Мемфиса

Эльпида, оплеснув водой лицо, руки и запыленные ноги, а после умыв и перепеленав ребенка, почти сразу же заснула, смертельно усталая: Левка проводила гостью в гинекей. Теперь уже не имело смысла пытаться скрыть появление стольких чужаков - даже рискуя тем, что служанка Каллирои побежит с новостями к Хилону, прежнему и нынешнему ее настоящему господину. Всего пришлось дать приют четверым, не считая младенца: Никострата с женой сопровождали еще двое рабов - женщина и мальчик. Сам царевич, подкрепив себя вином, остался бодрствовать в ожидании Калликсена. Плащ его, как и одежда Эльпиды, был заляпан грязью и изорван колючками. Никострат вымыл руки и ноги, подобно жене, однако очень нуждался в бане и лечении многочисленных ссадин; он похудел, а в лице появились жесткость и угрюмость скитальца - отличные от жесткости воина, всегда чувствующего рядом плечо товарища. По крайней мере, в этом он придерживался правды, думала Каллироя, посматривая на опасного гостя. С нею Никострат повел себя почтительно, однако наотрез отказывался что-либо поведать о себе до прихода молодого хозяина. Калликсен в этот вечер задержался несколько дольше обычного - однако явился домой он в большой компании, с факелами: Каллироя и ее поздний гость, расположившиеся в андроне, в тревоге услышали много мужских голосов и смех. Выглянув в окошко мужской комнаты, выходившее на улицу, хозяйка увидела, что у калитки белая светлоголовая фигура Калликсена отделилась от остальных; после короткого прощания с друзьями моряк направился по дорожке к дому. Каллироя отпрянула от окна. - Иди в ойкос, - велела она Никострату, который поднялся с места и напряженно ждал. - Сиди там и не высовывайся, пока я не поговорю с сыном! Спартанец коротко поклонился и вышел. Каллироя направилась в прихожую, встречать сына. Левка уже открыла флотоводцу дверь. Заслышав шаркающие шаги матери, Калликсен перевел на нее взгляд; тогда девушка, проскользнув мимо него, торопливо убежала. - Что у нас случилось? Она сама не своя, - афинянин кивнул вслед служанке. Каллироя приблизилась к сыну и крепко взяла за руку сухой старческой рукой. - У нас гости, - тихо сказала она, заглянув ему в глаза. Калликсен замер на мгновение. - Правда?.. Каллироя кивнула и показала в сторону общей комнаты. Больше слов не понадобилось. Моряк двинулся было в сторону ойкоса, но приостановился. - Вся его семья здесь? - Да, Никострат с женой и маленьким сыном, а еще двое рабов, - ответила Каллироя. Моряк кивнул и, не тратя больше времени, проследовал в комнату. Никострат, сидевший у тлеющего очага посередине, быстро встал при появлении афинянина. Царевич улыбнулся было, но при виде настороженного выражения Калликсена улыбка его погасла. Лаконец поклонился и остался стоять. - Садись, - пригласил флотоводец, не меняя выражения. Когда Никострат подчинился, Калликсен обернулся к матери. - Ты дала им ужинать? - Нет, Никострат хотел дождаться тебя и разделить трапезу с тобой, если ты согласишься, - ответила Каллироя. Калликсен впервые улыбнулся. - Тогда прикажи подавать. Он не стал уточнять - останется ли старая мать с ними; об этом и вопроса быть не могло. Левка и рабыня Эльпиды, взявшаяся помогать, принесли нераспечатанный кувшин вина, хлеб, сыр, оливки и копченое мясо с чесноком, нарезанное ломтями. Гость и молодой хозяин сели за стол; Калликсен занял место у стены, подле матери, а Никострат сел на скамью напротив обоих. Некоторое время мужчины молча ужинали; Никострат явно изголодался, но ел без жадности, сдерживая себя. Он съел немного мяса и сыра на лепешке и, запив простой водой, поблагодарил, сказав, что ему довольно. Калликсен качнул головой, но промолчал. - Если ты сыт, расскажи, что с вами случилось, - моряк сурово посмотрел в глаза спартанцу. - До меня уже давно доходят самые противоречивые слухи о вашей семье. Никострат кивнул. - Ты желал бы услышать все из моих собственных уст. Я рад, что могу рассказать, - царевич замер на несколько мгновений, словно бы сомневаясь и в этом человеке, на чью помощь так надеялся. Но потом Никострат справился с собою и глухим голосом принялся излагать свою историю. После того, как он и Эльпида оставили Коринф, они некоторое время жили в горах Лаконии, к северу от долины Эврота. Там располагалось немало поселений периэков - тех, кто не мог получить спартанское гражданство, и просто изгнанников, отвергнутых лакедемонянами по разным причинам. - Таких, как я, - едва заметно улыбаясь, продолжал Никострат. - Мы сошлись с некоторыми из них, охотились вместе и помогали друг другу... Им не раз случалось ночевать в хижинах и даже в пещерах, слушая вой волков и лай диких собак и лис; чтобы путешествовать по горным тропам, супруги избавились от всего лишнего имущества. Коня своего Никострат продал в первом же селении, в котором они остановились на пути из Коринфа. - Но почему вы сразу не направились в другой город? - спросил афинянин, впервые перебив рассказ. - Я сперва хотел, но жена отсоветовала, - ответил Никострат. - Она сочла, что лучше нам какое-то время пожить в удалении от городов, чтобы о нас забыли. Моя Эльпида всегда боялась диких зверей и людей, как женщина... но она очень отважна и разумна, - улыбнулся лаконец. - Верю, - отозвался Калликсен. - Когда же вы спустились с гор? - Не помню... Дней семь назад, - подсчитал Никострат, нахмурившись. - У Эльпиды стало не хватать молока, она ведь кормит, - признался он немного стыдливо. - Ребенок заболел, и тогда мы решили идти в город. - Понятно, - сказал афинянин. Он некоторое время размышлял. - У вас совсем не осталось денег? - Отчего же? Осталось, и немало, - Никострат блеснул серыми глазами. - В горах мы пробавлялись охотой на коз, оленей, ставили силки на птиц... а в селениях за постой с нас брали недорого. Мать ведь дала нам золота, прежде чем бежать, - усмехнулся он. Калликсен склонился к гостю через стол. - Ты осуждаешь ее?.. Никострат некоторое время смотрел афинянину в лицо, с суровым и непроницаемым видом, - потом опустил глаза. - Позволь мне не отвечать на такой вопрос. - Хорошо, - тихо сказал Калликсен, щадя сыновние чувства. Некоторое время они перемолчали, а потом флотоводец спросил: - Зачем же ты хотел увидеть меня? У тебя был какой-нибудь план? Никострат рассмеялся. - План?.. Нет, никакого, господин. Я остался совсем один, а что может изгнанник? Я даже пользовался в дороге чужим именем... я называл себя Аркадом. Он поднял глаза и пояснил: - Аркад и Терон - такие собачьи имена придумали для себя мы с Мелосом. Теперь Мелос тоже покинул меня! - Где же он? - спросил Калликсен, вспомнив темноглазого ионийца, с которым был так дружен Никострат. Афинянин тут же пожалел о своих словах. - Там, где ему и следует быть. Со своей царицей, - ответил гость. Протекло еще несколько мгновений томительного молчания. Потом Калликсен поднялся, взглянув на Каллирою: старая госпожа, усиленно прислушивавшаяся к беседе, чуть улыбнулась. - Уже совсем ночь, а ты устал. Иди ложись, завтра вы отдохнете у матери в доме... а вечером продолжим разговор, - сказал Калликсен. При первых словах афинянина Никострат тоже поднялся. - Я очень вам благодарен, - сказал он, глядя на хозяев. - Но ведь ты, конечно, понимаешь, что нам нужно договориться побыстрее, - я отлично знаю, в какое положение поставлю вас, проведя одну только ночь под вашим кровом! - Постараемся побыстрее, - серьезно ответил моряк. - Но теперь пора спать. Завтра я что-нибудь придумаю, - обещал он, провожая Никострата до дверей. Потом он вернулся к матери, и они еще некоторое время, прежде чем потушить лампаду, говорили вполголоса. Утром Калликсен рано ушел; гости выспались, а Каллироя с помощью слуг затопила им баню. Это была маленькая пристройка, сделанная Пифоном, покойным мужем хозяйки, к старому дому, - бывало, что этому афинянину после своих странствий приходилось избегать общественных бань, опасаясь осуждения. Потом Никострат сел чистить оружие, меч и широкий спартанский кинжал; о своих ссадинах он никому не дал позаботиться. - Само еще лучше заживет, - сказал лаконец. Эльпида, покормив и устроив поспать днем своего ребенка, наконец тоже вышла, и Каллироя не замедлила приступить к гетере с расспросами. Эльпида утолила ее любопытство, рассказав многие подробности их жизни; однако о Поликсене жена Никострата всегда отзывалась сдержанно и почтительно. Ионийская царица быстро завоевала любовь невестки... она покоряла и мужчин, и женщин. Калликсен явился вскоре после полудня, когда садились обедать. Его не ждали так рано; он явно спешил и принял какое-то решение. - Вам не следует задерживаться надолго, по всей видимости, - мрачно сказал он Никострату. - Может, в другое время... сейчас слишком опасно для тебя. Об опасности для себя и матери он не упомянул; но Никострат кивнул с полным пониманием. - Ты можешь предложить нам что-нибудь другое? - спросил царевич. Калликсен покраснел. - А ты думал, что я собрался просто от вас отделаться?.. Нет, я не имею на это права, - серьезно сказал афинянин. Никострат понял, что это не только родственные и дружеские чувства, но и политические соображения. Он был очень ценен для противников ионийской царицы, чтобы оказать на нее влияние... - Так что же ты предлагаешь? - спокойно спросил царевич. - Отправляйтесь в Фивы, - сказал Калликсен. - У меня есть там знакомые, и, к несчастью... или к счастью для вас, многие фиванские аристократы готовы покориться персам. Никострат быстро повернулся к жене. - Ты слышишь?.. Эльпида вспомнила, что сама придумала такой выход еще давно. Она улыбнулась и кивнула, смахнув слезу. - Да, дорогой. - Вначале будет разумно не открывать своего истинного имени, а потом, думаю, нужда в этом отпадет, - продолжил афинянин. - Я еще какое-то время пробуду в Афинах - но когда соберусь отплывать, дам вам знать. - И что? - нетерпеливо и неучтиво воскликнул Никострат. - Что же мы будем делать?.. Я искал тебя как союзника, тебе это известно! Он выругался. - Нельзя же бездействовать и далее! И Аттика, и Лакония до сих пор живут так, словно Дария не существует, - я бы не поверил, если бы не обошел всю Элладу сам... - Похоже, это пошло тебе на пользу, - заметил флотоводец, глядя на Никострата. Он сделал к нему шаг. - Но для начала ответь мне: ты намерен воевать с царицей Ионии? Всерьез? - Да, - ответил Никострат, не поколебавшись ни на мгновение. Он сделал паузу и прибавил: - Я хочу победить царицу... но не мою мать. Калликсен кивнул. Он подошел к спартанцу и крепко обнял его; спустя мгновение Никострат ответил на объятие. - Я всегда помнил о тебе, - пробормотал царевич, уткнувшись носом ему в плечо. - И тогда, когда я и Мелос бежали из Египта, мы искали тебя и уповали на твои корабли... - В самом деле? Калликсен прочувствованно посмотрел молодому воину в глаза. Он об этом ничего не знал - Филлида не говорила мужу, что принимала у себя беглецов. - Как раз сейчас Афины строят много новых кораблей. Правда, до флота Дария нам по-прежнему далеко, но... - Но с ионийским флотом вы сможете потягаться, - закончил Никострат, безжалостно улыбнувшись. - Благодарю тебя, дядюшка! Калликсен усмехнулся такому поименованию, но спорить не стал. - Пока что действовать подожду и я, - предостерег он. - В таком деле нужно согласие многих... но без тебя мы не обойдемся, будь покоен. Никострат кивнул. - Это лучшее, на что я мог рассчитывать. - Я нашел вам лошадей и проводников. И ссужу деньгами, на первое время, - сказал Калликсен. - Если вы готовы, поезжайте завтра же, как соберетесь. Никострат вздохнул, борясь со своей гордостью; однако от денег не отказался. Он только подумал, что Эльпиде и Питфею маловато будет двух ночей отдыха. - Благодарю. Надеюсь все возместить тебе сполна, - ответил лаконец. Калликсен понял, что речь много больше, чем о золоте. Он улыбнулся. - Так и будет, мальчик. Мы вместе выступим против персидской наместницы... и этим спасем Элладу и твою мать.