Сумерки Мемфиса

Дверь дома Калликсена на Хиосе скрипнула в неурочный час, одной холодной осенней ночью. Две его подросшие дочери, Миртала и Гестия, сразу же вскочили с постелей, чутко прислушиваясь; но встречать не побежали. Мать в таких случаях строго наказывала им не обнаруживать себя. "А если услышите шум, крики... сразу бегите черным ходом и задами, - говорила Филлида. - Может быть, спасетесь!" У них в городе было несколько проверенных знакомых, к которым не стыдилась обращаться за помощью и сама жена полемарха. Увидев в коридоре свет и услышав взволнованный голос рабыни, двенадцатилетняя Миртала, подняв палец, шепнула сестре: - Кажется, это свои! А вслед за этим десятилетняя Гестия ахнула: - Отец вернулся!.. Девочка бросилась встречать, забыв предупреждения; Миртала, хотя тоже была радостно потрясена, последовала за сестрой чуть погодя. Кто мог знать, зачем отец вернулся! У Калликсена было много тайных дел, о которых он даже домашним не рассказывал! Однако, услышав громкий счастливый голос отца, Миртала без раздумий кинулась к нему. Моряк, стоя в прихожей, уже прижимал к груди жену и младшую дочь, которые плакали от радости; и Миртала, подбежав к ним, обняла их всех сразу... Потом Филлида провела мужа в общую комнату и усадила, велев служанке подать вина. Жена Калликсена уже сделалась серьезной, как будто восторга встречи хватило ненадолго, - но на самом деле Филлида знала, что возвращение хозяина дома почти всегда связано с какой-нибудь опасностью. Увидев при свете лампы новые морщины на лице, новые шрамы на сильном теле мужа, Филлида хотела расспросить Калликсена, с чем он приехал и почему в такой поздний час. Но моряк спросил первым: - Как вы тут живете без меня? Филлида, бодрясь, улыбнулась. - Хорошо. Только очень тебя не хватает, муж мой. Девочки так тебе... Тут афинянка заметила, что в дверь просунулись две золотисто-рыжие головы, и сердито шикнула на дочерей: - Идите спать! - Нет, жена, пусть побудут с нами, - Калликсен ласково кивнул Гестии и Миртале и сделал им знак. Две девочки, худенькие и голенастые, но обещавшие вырасти очень хорошенькими, робко протиснулись через полуотворенную дверь и остановились на расстоянии от родителей. - Садитесь, - моряк нахмурился, оглядывая юных дочерей. Он повернулся к стоящей Филлиде. - Им пора уже многое узнать о нашей жизни. А я... - Ты опять скоро покинешь нас? - Филлида ужаснулась, не сумев скрыть этого от детей. - Надеюсь, что смогу перезимовать с вами... но может быть всякое, - ответил Калликсен. Филлида кивнула, опустив глаза; и девочки тоже кивнули, украдкой опасливо переглянувшись. Этим летом и осенью Хиос натерпелся страха, после того, как в лагере персов был убит молодой сатрап: тогда даже в город ездили дознаваться, с кем могли быть связаны преступники. Под видом дознания азиаты и греки с других островов, присоединившиеся к ним, грабили богатые дома, кладовые и житницы, хватали и насиловали женщин: несколько десятков молодых женщин и девочек воины увезли с собою, связав и бросив на лошадей. Граждане Хиоса попытались оказать разбойникам сопротивление, но оно было малоуспешным; к счастью для хиосцев, воинам Дариона некогда было задерживаться, и у них не было приказа разграбить город. Но Филлида с дочерьми и двоими слугами во время нападения убегали прятаться к друзьям Калликсена - в этой семье было много сильных мужчин. Филлиде и ее детям повезло, что дом славного афинянина был совсем простым на вид и не имел особых примет: вернувшись, женщины нашли его нетронутым. Калликсен многое прочел в теплых карих глазах жены, на ее лице, отмеченном следами невзгод. Он привлек Филлиду к себе. - Мне ужасно жаль, что вам пришлось... приходится такое терпеть без меня! Если бы только я чаще бывал дома... - Я знала, кого беру себе в мужья и что будет ждать меня в этом браке, - отозвалась Филлида. Будучи дочерью афинян, но сама островитянка и вынужденная вести жизнь островитянки во время длительных отлучек мужа, она была тверже характером и самостоятельней, чем большинство афинянок. Филлида погладила мужа по светлым волосам своей обветренной натруженной рукой. - Я знаю, что ты всегда поступаешь так, как считаешь нужным, - и верю тебе... - Да... как считаю нужным, - Калликсен глубоко вздохнул. Отпив из килика вина, принесенного рабыней, он поднялся. - Пожалуй, я и вправду пойду спать, а поговорим завтра. Девочек тогда тоже позови, - распорядился флотоводец. Филлида кивнула и, склонив рыжеволосую голову, пошла к двери, подталкивая перед собой Мирталу и Гестию. Когда дочери вышли, Филлида обернулась на мужа, но он качнул головой; и тогда она тоже покинула ойкос, закрыв за собою дверь. Супруга афинского полемарха поняла, что в эту первую ночь моряк будет спать отдельно, у себя: не только затем, чтобы заново привыкнуть к этому дому, но и затем, чтобы собраться с мыслями. Калликсен привез много важных новостей, однако еще не был готов делиться ими и открывать сердце домочадцам. Рано поутру Филлида с помощью рабыни и Мирталы затопила мужу баню. И когда Калликсен вымылся и уничтожил обильный вкусный завтрак, который был ему с любовью приготовлен, он пригласил жену и дочек для разговора в общую комнату. Когда все сели, флотоводец некоторое время молчал, глядя на свою семью. Видя первые приметы старости на лице своей все еще очаровательной жены, Калликсен впервые за долгое время пожалел, что у них так и не родилось сына... А потом он спросил: - Знаете ли вы, что явилось причиной недавней битвы в персидском лагере на нашем берегу, и чем она кончилась? Филлида нахмурилась и сцепила руки на животе. - Убили Дариона... кажется, это были египтяне, которые потом бежали домой. Кончилось тем, что почти все части войска разбежались, насколько мне известно! - Почти так, - Калликсен усмехнулся, откинув назад выгоревшие льняные пряди. - Но только впоследствии у персов нашелся новый предводитель, который уплыл в Египет за помощью. Этот человек давно знаком с наместником Египта: а когда там нынешним летом случился мятеж, из Персии в эту многострадальную страну прислали много тысяч войска. Не знаю, правда, долго ли египтяне смогут кормить их! Филлида быстро взглянула на дочерей, а потом опять на мужа. - К чему ты ведешь?.. Флотоводец склонился к жене, опираясь ладонями на загорелые сильные колени. - Ты не ходила на берег в эти дни? - Нет, - Филлида по-настоящему испугалась. - Я давно уже не бываю на берегу, и детям не позволяю! Калликсен задумчиво улыбнулся, словно уже не вполне слышал жену, - или словно перед глазами его простерлась картина грядущей великой битвы. А может, битвы уже отгремевшей. - Если бы ты пришла на берег, то увидела бы великолепный персидский лагерь и многие десятки крашенных киноварью кораблей, вытащенных на песок. В городе уже не шумят по этому поводу, чтобы не создавать панику... впрочем, думаю, что в этот раз персы не станут к нам вторгаться: они скоро уйдут, потому что будут зимовать на Самосе... Филлида прижала руку к груди. - Что это значит, Калликсен? Ты меня пугаешь! Моряк посмотрел ей прямо в глаза. - Я с моими товарищами выследил предводителя персов - Тизаспа, который отплыл на Самос для переговоров. Мы перехватили его по дороге и отправили его и его шайку на дно, - просто объяснил Калликсен. - А вернувшись, я завладел тем, без чего персы не смогут сражаться... во всяком случае, это создаст им немало трудностей. Он перевел дыхание. - Я выкрал двоих наследников Дариона и отвез их к нашим друзьям в деревню, в предместьях Хиоса. С хозяевами дома, где эти мальчики жили летом, я давно договорился. Они нас не выдадут. Филлида приподнялась на стуле. - Но, муж мой... разве персы не станут искать царевичей здесь? - Никто не знает, где они жили, кроме нескольких охранников, которых Тизасп всегда держал при себе. Он был слишком осторожен - и, получив в свое распоряжение новую и большую армию, очень боялся, что кто-нибудь из персов пожелает занять его место, захватив наследников, - Калликсен улыбнулся. - Гибель Тизаспа припишут буре, и все в лагере убеждены, что он забрал мальчишек с собой на Самос. Мои товарищи втерлись в доверие к грекам в его войске и пустили такой слух. Филлида, поражаясь деяниям мужа, покачала головой. - Если персы намерены идти на Ионию и затратили столько сил и средств, не думаю, что утрата Тизаспа и царевичей остановит их... Как Елена была лишь предлогом для войны с Троей... - Не остановит, пожалуй, - согласился Калликсен. - Но спутает им планы. Ты, кажется, забыла, что Иония, в отличие от Илиона*, уже под властью врага, - а в азиатской междоусобице неожиданное явление наследников может иметь поворотное значение. Филлида замолчала. А потом ее осенила новая мысль, ужаснее предыдущей. - Стало быть, ты готовишься к большой войне, которая ожидается весной? По какой причине? - Большая война идет уже давно, моя любезная Филлида, - откликнулся муж. - А большая битва и вправду будет - за освобождение Ионии. В Пирее строится флот, на который я пожертвовал много денег, фиванцы и даже лакедемоняне тоже присоединяются! Этим воспользуются и персы, и многие подвластные им народы! Филлида стремительно поднялась с места и подошла к мужу. Она положила руку на спинку его кресла. - Я вспомнила... я писала тебе, как у нас жила Фрина, дочь царицы от Аристодема: она была беременна... Царевна с своей маленькой дочкой... - Да, я помню, - Калликсен оживился, вспомнив это и свой ответ на женино письмо: глаза его блеснули признательностью. - Я очень ценю твою храбрую помощь. Филлида улыбнулась с горьким удовлетворением: о том, как она прятала у себя Никострата с другом, муж ее так и не узнал. - Как они там теперь? Как сама Поликсена? - Я тоже очень хотел бы это знать, - ответил Калликсен. - Но думаю, что живы, здоровы и не сдаются. Поликсена очень стойкая... великолепная женщина, - заметил он с нежностью, словно для него это значило что-то особенное. Филлида ощутила сильный укол ревности, вспомнив, как Калликсен однажды привез ей подарок от ионийской царицы - бесценное жемчужное ожерелье. Когда-то Филлида даже думала, что ее муж... но нет, это было давно и она не позволяла себе задумываться о таком всерьез. Она ведь была жена моряка - и знала, что такое быть женой моряка... А теперь на Хиосе говорили, что Поликсена стала любовницей персидского военачальника. Даже если это было так, Филлида понимала, что двигало Поликсеной, куда лучше любого мужчины, который позволял себе пятнать имя ионийской царицы в бесконечных спорах на площадях и рынках. Да, бесполезных трепачей среди мужчин всегда было предостаточно! - Я хотела бы, чтобы ты помог ей, - сказала Филлида. Несмотря на свою ревность и страх за мужа, этого она желала всем сердцем. - Сейчас уже поздно, но весной я буду у царицы Ионии одним из первых, - сказал Калликсен. - Самым первым из союзников, - заявил он, гордясь своим искусством мореплавания. У Филлиды сжалось сердце. Она обняла голову сидящего мужа, прижав ее к груди. - Но на эту зиму... - На всю эту зиму я останусь с тобой и детьми, - ответил флотоводец, обнимая жену. Филлида улыбнулась сквозь слезы, ощущая себя в его сильных руках, ощущая, как его дыхание волнует ткань на ее груди. - Мы устроим праздник, - сказала она. Подняв голову, хозяйка дома взглянула на дочерей. - Слышите, Миртала, Гестия?.. Отец проживет всю зиму с нами, мы это отпразднуем! Калликсен с изумлением услышал в голосе жены новые, почти повелительные нотки. - Обязательно, - сказал моряк: он почувствовал, что должен доставить Филлиде эту радость. * Другое название Трои, происходящее от имени Ила, основателя города.