Сумерки Мемфиса

Она опять была девочкой десяти лет. Она оказалась в темном и вонючем трюме, и, сжавшись в углу на свернутой бухте каната, видела, как отец плачет над бездыханным телом матери. "Нужно предать ее морю, а то болезнь и на вас перекинется", - сказал Антипатр Поликсене и ее старшему брату... Семнадцатилетняя Поликсена стояла на плоской крыше египетского особняка, рядом с Нитетис. Дочь фараона и возлюбленная подруга, еще более юная, показала ей на азиатское войско, вливавшееся в священный город и неудержимо наполнявшее его. "Вон там, на золотой колеснице, - Камбис... А если он изощренно жесток в постели?.." Поликсена повернулась к египтянке, чтобы утешить, но что могла она сказать - такая же девственная, как и Нитетис? Потом она оказалась на ложе, в темноте собственной опочивальни. Над нею склонился Ликандр, ее любимый спартанец, которому она решила отдаться наперекор воле брата. Ликандр умащал ее маслом, лаская; а потом лег на нее, накрыв своим горячим мощным телом, и она стала его, с той ночи и навсегда... Вот она на главной площади Милета, примыкающей к булевтерию - зданию городского совета. Ликандр, еще вчера живой, обратился в камень: наполовину сливавшаяся с темнотой, с другой стороны беломраморная фигура воина-атлета была освещена пламенем. Пылал общий погребальный костер Филомена, ее брата и сатрапа Ионии, и Аристодема, ее второго мужа. Поликсена, не отрывая глаз от дорогих покойников и обоняя ужасный запах горящей плоти, перебивавший аромат благовоний, одной рукой прижимала к себе семилетнего Никострата - дитя своей первой любви. "В моих жилах течет дорийская кровь, как в жилах спартанских цариц... Я защищу вас, если вы признаете меня!" Мертвая Нитетис, на обнаженной руке которой выступила пара капель крови от змеиного укуса, - вокруг ее постели собрались египтяне, еще слишком потрясенные, чтобы выражать скорбь... Красный гранитный саркофаг с высеченными на нем столбцами иероглифов - эти знаки указывали царице путь в вечность... - Путь в вечность, - прошептала Поликсена. Чья-то рука промокнула ее лоб ароматной тканью, задержавшись на шраме под волосами. - Теперь у госпожи и нога изуродована, - с жалостью сказал женский голос. - Не болтай ерунды! Она просыпается, видишь? - ответный мужской голос прозвучал одновременно сердито и облегченно. - И испарина - это хороший знак. Все дурные соки выйдут. Поликсена открыла глаза и увидела склонившегося над нею придворного врача, Клития. Рядом маячило лицо молодой рабыни - из тех, которые помогали Поликсене и женщинам ее семьи в бане. - Где Клео? - хрипло спросила царица. Это было первое, что она смогла осмыслить, - что служанка рядом другая. - Меня зовут Ианта, госпожа, - сказала эта женщина. И тут Поликсена все вспомнила... почти все. Она попыталась сесть, но тут мучительная боль впилась ей сзади в левое бедро, распространившись до кончиков пальцев и выше, до паха. Поликсена застонала и упала обратно, перед глазами кружились разноцветные огни. - Тебе рано вставать, царица! - испуганно воскликнула рабыня по имени Ианта. - Ты едва не умерла, трое суток была в бреду! Благоухающим вербеной влажным полотенцем Поликсене промокнули шею, грудь. Она уже не сопротивлялась этим заботам, осознав слова служанки. - Сколько суток?.. - шепотом повторила царица. К чему за это время привели переговоры с греками? Или, быть может, уже состоялось сражение, а то и не одно? Жив ли еще... - Жив ли еще мой сын? - Насколько мне известно, да, - ответил врач, хотя Поликсена не обращалась ни к кому в отдельности. - Успокойся, госпожа: никто еще не начинал боя. Все ждут. - Пока я не поправлюсь или не умру, - царица попыталась усмехнуться. - Зачем ждать?.. Все равно, лежа здесь, я никому ни в чем не помешаю. - Пока ты жива, ты остаешься верховной властительницей, и твоя воля превыше всего, - сурово сказал Клитий. - А сейчас тебе надо поспать, царица, чтобы поскорее восстановить силы. Поликсена сама ощущала, что силы стремительно оставляют ее: похоже, рана действительно была тяжелой и надолго приковала ее к этому одру болезни. Но кто же... Клео... - Где Клео? - резко повторила она свой первый вопрос, собрав остатки воли. - Я не видела ее сегодня... Кажется, и вчера тоже, - с растущей тревогой ответила Ианта. - Мы все так переполошились, когда тебя принесли, госпожа! Поликсена стиснула зубы. - Это она подстроила! Кто стрелял в меня?.. - Весь Милет ищет этого злодея, и мы непременно найдем его, царица, - быстро сказал Клитий, протягивая руку к ее лбу. - А теперь ты должна... Поликсена отвернулась, уклоняясь от его прикосновения. - Если до сих пор не нашли, уже не отыщете. Эти мерзавцы... выбрали удачное время, когда все внимание горожан было сосредоточено на враге снаружи. И под стенами собралась такая толпа... Она не договорила, ее сознание опять уплыло. Клитий благословлял эти передышки: на ее повязке опять проступила кровь, и лучше всего было обработать рану, пока царица ничего не чувствовала. Стрела с широким листовидным наконечником глубоко вонзилась в мякоть бедра сзади, над коленом, перерезав сухожилия и вызвав потерю крови, едва не стоившую царице жизни. А теперь ее ждет долгое мучительное выздоровление и еще более долгая хромота. Если ее не убьет лихорадка. И если до тех пор в царскую спальню не ворвутся враги! Хорошо, что убийцы не догадались отравить стрелу или не сумели достать яд... Поликсена опять лишилась ощущения времени - а когда открыла глаза, увидела, что в комнате стемнело. Она шевельнула левой ногой и стиснула зубы, перетерпливая муку. - Кто здесь?.. С табурета рядом поднялся женский силуэт; служанка склонилась над нею. Как ни была царица слаба и одурманена, она увидела, что это уже не Ианта. Эту рабыню Поликсена тоже вспомнила, ее звали Аглая. - Как ты себя чувствуешь, великая царица? - А как бы ты себя чувствовала на моем месте? - пробормотала Поликсена. "Сколько их сменилось рядом со мной, пока я тут лежала?.. Что происходит снаружи? Эти убийцы не могли выдумать участи страшней, чем оставить меня в живых..." Повернув голову к дверям, Поликсена вдруг увидела, что там тоже кто-то стоит - темноволосый юноша, который не смел приблизиться, но явно долго наблюдал за нею... Когда Поликсена поняла, кто это, это узнавание согрело ее, и даже боль отступила. - Подойди, - тихо и хрипло приказала она, и молодой слуга тут же приблизился. Он опустился на колени рядом с ложем и поцеловал властительнице руку; потом сжал в своих горячих ладонях, не в силах сдержать порыв радости. - Делий, - прошептала Поликсена, улыбнувшись. - Ты спас мне жизнь. - Не я, госпожа, а врач. Мне только посчастливилось оказаться рядом с твоим величеством, - ответил раб. Он тоже улыбался ей, но выглядел очень уставшим, под глазами залегли тени. - Ты долго здесь? - спросила коринфянка. Каждый вопрос давался ей с трудом. - Он здесь почти все время, царица, и даже спал у тебя под дверями, - торопливо сказала служанка с другой стороны кровати. - Его несколько раз пытались прогнать, но он все не уходил... - Верный мой Делий, - прошептала Поликсена. Она положила руку юноше на голову и, собравшись с силами, уже громче сказала: - Ты свободен. Ты можешь остаться во дворце и у меня на службе, если желаешь, но отныне никто не назовет тебя рабом! Делий опять схватил ее руку и прижался к ней губами: он плакал. Поликсена поняла, что завладела еще одним сердцем, не помышляя о том. Несмотря на ее больной, неприбранный вид и тяжелый запах, стоявший в комнате, этот мальчик ее боготворил. - Я ничего другого не желаю, кроме как остаться с тобой, царица! Поликсена ласково кивнула. - Хорошо, мой дорогой. Тогда я поручу тебе то, что сейчас не может выполнить никто, кроме тебя... Делий быстро встал, глядя на нее большими серо-голубыми глазами, полными преданности и решимости. - Все, что угодно, моя царица! - Ты будешь приносить мне новости о том, что происходит в городе и за стенами, - приказала Поликсена. - Даже если тебе скажут, что меня нельзя волновать, и попытаются запретить! Делий кивнул. - Я понял, моя госпожа! Царица улыбнулась. - А сейчас иди поспи, я приказываю. Жду тебя завтра с утра. Ее новый помощник поклонился и, повернувшись, быстро вышел. Поликсена спохватилась, что так и не спросила юношу - был ли здесь Мелос и где он сейчас. Но, конечно же, зять побывал у ее постели и дочь тоже приходила, только Поликсена не узнала их. А у Мелоса, разумеется, полно забот в городе, сейчас почти все легло на его плечи... Но сквозь боль уже плохо получалось думать. Царица попросила дать ей маковой настойки - немного, только чтобы приглушить ощущения в ноге и она смогла поспать ночью. Оказалось, что Клитий предвидел такое пожелание и приготовил ей питье. Поликсена глотнула сонного зелья и спустя какое-то время забылась снова. Утром, однако, ей немного полегчало - хотя, вновь осознавая окружающее, Поликсена осознавала и собственную боль. Но Клитий сделал ей новую перевязку, пока она бодрствовала, и царица даже не застонала. - Рана выглядит хорошо, - улыбаясь, сказал врач. Так он мог бы говорить больному, у которого впереди много времени, чтобы оправиться. - Не гноится, не опухает, края ровные и срастаются. Скоро ты опять сможешь ходить и даже ездить верхом. Поликсена улыбнулась. - Очень рада это слышать. Когда врач ушел, Ианта, опять сменившая Аглаю, обмыла царицу с помощью губки водой, ароматизированной вербеной, и переодела в свежее белое платье; а ее черные волосы заплела в две косы. Поликсена попросила слегка накрасить ее. Потом она по предписанию врача съела чашку бульону, в который было вбито сырое яйцо. Все это подкрепило царицу; однако ужасное ощущение, что Иония в эти самые мгновения несет потери, которым она не в силах помешать, только усилилось. - Я хочу видеть Мелоса, - сказала Поликсена, едва покончив с завтраком. Ианта забеспокоилась. - Моя царица, твой зять в городе, с воинами... Он не может прийти прямо сейчас! Поликсена кивнула, сжимая губы и комкая простыню, которая укрывала ее до пояса. - Тогда позови Делия. Делий уже дожидался за дверями - теперь не как пес, стерегущий сон хозяйки, а как царский помощник с новым сознанием своего достоинства. Когда юноша вошел, Поликсена увидела, что он тоже привел себя в порядок. Делий был красив - и не только потому, что молод и влюблен. Встретив взгляд царицы, он зарделся и поклонился. - Ты хорошо выглядишь сегодня, - похвалила Поликсена. Но потом сразу сменила тон. - Что происходит в городе? Ты узнал? - Насколько мог, госпожа, - Делий расправил плечи. - Твой зять ведет переговоры вместо тебя - он пытается договориться сразу и с персами, и с греками. Он... тянет время. - Так, хорошо, - Поликсена кивнула. - Однако это не может продолжаться бесконечно. У греков скоро кончатся припасы - и терпение, видимо, тоже... Она сделала паузу, поднеся руку к шраму на лбу. - Как долго я уже в постели? Она могла бы подсчитать сама... но не была уверена. - Пять дней, царица, - ответил Делий. Поликсена откинулась на подушку и прикрыла глаза: шрам на лбу тоже запульсировал болью. - Скоро греки пойдут на приступ... ничего другого им не останется. Деревни вокруг, наверное, уже разорили. Она потеребила простыню. - Это все? - Пока все, - ответил Делий. Он, казалось, был огорчен, что других новостей для царицы нет. Поликсена с улыбкой поблагодарила его. - Иди, продолжай наблюдение, - сказала она. - Если будет время, можешь поупражняться в стрельбе с солдатами Мелоса: тебе это наверняка пригодится. Довольно долго в ее опочивальне никто не появлялся, кроме служанки, которая выполняла несложные поручения госпожи. Поликсена смогла просидеть большую часть дня; она разобрала папирусы, поступившие на ее рассмотрение за время болезни, и даже попробовала встать и походить, опираясь на плечо Ианты. Поняла, что здесь понадобится мужская сила, - царица была выше и тяжелее своей девушки. Она с неудовольствием увидела, что мышцы начали терять упругость; хорошо, что не появилось пролежней. - Мне нужен посох, - сказала она рабыне. - И мне нужен Мелос! Сейчас же! - Я его приведу, - решительно ответила Ианта. Ианта привела сразу Мелоса и Делия - оказалось, что молодой слуга последовал совету царицы и упражнялся в стрельбе с солдатами; несмотря на кожаный щиток, он успел ободрать себе руку тетивой. А Мелос принес посох черного дерева, с костяным набалдашником в виде головы барана, и положил царице на постель. Мелос был бледным, уставшим... но Поликсена увидела, насколько старше и значительнее ее зять сделался за эти дни. Он поцеловал ее. - То, что ты жива, заставляет меня заново уверовать в богов. Поликсена усмехнулась. - Прошу тебя, расскажи мне, что происходит за стенами дворца, прежде чем я испытаю эту палку. - Это жезл, - Мелос, казалось, слегка обиделся. Потом он как мог подробно доложил обстановку; но рассказал немногим больше Делия. Никто еще не обнажал оружия, но и греки, и персы уже истомились ожиданием битвы. Не сегодня-завтра все случится. - Сказать по правде, я рад, что ты в это время будешь под защитой дворцовых стен, - откровенно сказал Мелос. Поликсена погрозила ему пальцем. - Но это не отменяет твоей обязанности докладывать мне обстановку... Мелос помог ей поучиться ходить, опираясь на посох; потом нога разболелась нестерпимо, и Поликсена вынуждена была вернуться в постель. Она выпила маковой настойки и попросила прислать к ней Фрину. Потом Мелос, извинившись, ушел - теперь ему пришлось замещать царицу во многих делах. Но к ней пришла дочь, и вечер шестого дня наступил незаметно. А утром седьмого дня Делий прибежал к царице с известием, что началось морское сражение в Гераклейской бухте. Корабли царицы, команды которых состояли из ионийцев, управляемые персидскими кормчими и триерархами, с персидскими воинами на борту, вступили в бой с греческим флотом. - Афиняне приняли на себя первый удар, - рассказывал Делий, сжимая и разжимая кулаки в волнении. - Но что происходит теперь, я уже не знаю... Поликсена кивнула. - Хорошо. Отправляйся снова в город, но за стены не выходи. Новости будут передаваться быстро - и если услышишь о переломе в ходе битвы, бегом ко мне! Делий поклонился и убежал. Поликсена осталась ждать в обществе служанки. Это было тяжелее всего.