Сумерки Мемфиса

Критобул, конечно, заранее облюбовал место стоянки - севернее Милета и, по удачному стечению обстоятельств, севернее Приены. Они спрятали корабль между скалами, поросшими соснами. Разжиться всем необходимым удалось с трудом - люди в окрестных селениях до сих пор причитали над своими убитыми и тряслись от страха после нашествия орды Надира, получше припрятав последнее, чего не забрали персы. Критобулу пришлось заплатить за еду втрое. К счастью, Поликсена в избытке снабдила своего наварха деньгами на такое предприятие. С декаду критянин со своей женой и командой прожили на берегу, не зная, как действовать дальше, - и больше всего опасаясь сделать неверный шаг. Из их укрытия отлично были видны мыс Микале и город на возвышении - Приена горела подряд трое суток; а потом костры приугасли, вспыхивая то здесь, то там... В одну такую ночь Критобул проснулся в каюте, где они спали с Геланикой, и не нашел жены в ее углу. Геланика теперь укладывалась отдельно от супруга, и сам он не звал ее в свою постель. Но тут критянин почуял неладное и, вскочив, быстро вышел наружу. Жена стояла на палубе, вцепившись в канат, и неотрывно смотрела в сторону Приены. Услышав, как скрипнули доски под ногой наварха, она оглянулась: Критобула поразило ее лицо. Если бы не набухший живот, Геланика сейчас походила бы на тень из царства мертвых. - Отсюда ничего не слышно. Только совы кричат, - тусклым голосом сказала она. Критобул подошел и обнял жену за плечи. - Пойдем спать, пойдем! Он насильно отвел ее в каюту и уложил. Присев рядом, погладил Геланику по волосам и солгал, пользуясь темнотой: - Я так думаю... уже все кончилось. Геланика не то засмеялась, не то заплакала, уткнувшись лицом в подушку. Улегшись на свою постель, Критобул еще некоторое время прислушивался. Но Геланика всхлипнула несколько раз и затихла. Утром она встала сильно осунувшаяся, с ввалившимися глазами, но спокойная. А когда сели завтракать, жена вдруг сказала ему: - Забери моего сына из Клазомен. Прошу тебя. Наварх от неожиданности засмеялся. Забрать ее сына из надежно охраняемой крепости, знать не зная, где содержат мальчишку; и, вдобавок, против воли царицы! Плыть неизвестно сколько дней на север - сейчас! И куда они потом денутся с ним?.. Критобул коротко мотнул головой. - Нет, не могу. - Я прошу тебя, - Геланика подалась к мужу всем телом, сложив руки. Как видно, она ожидала такого ответа; но исполнилась решимости настоять на своем. - Нельзя бросать там моего сына! Подумай - а что, если в Клазомены придет война?.. Это может случиться очень скоро! Ионийка побледнела еще больше, кусая губы. - А если Надир захочет похитить моего Фарнака и его брата? Критобул растерялся. - Ты думаешь, эти дети сейчас ему нужны? - Я не знаю... кому они сейчас нужны! Не знаю, кому нужен мой маленький сын, в том-то и дело! - выкрикнула Геланика со слезами. Она вскочила из-за стола, отбежав на середину каюты. И вдруг, неуклюже и, в то же время, с какой-то расчетливостью, бухнулась на колени. Критянин, опешив, встал, глядя на свою неверную жену. Он уже пожалел, что обмолвился Геланике, где находится ее первенец. Она заломила руки, стоя на коленях. - Твое право мужа... отказаться от этого ребенка, - голос Геланики дрогнул: она указала на свой живот. - Когда я теперь думаю о том, кто его отец, мне и самой порою хочется, чтобы он не жил... Но Фарнак сын Дариона, и он ни в чем перед тобой не провинился! Критобул, качая головой, отвернулся: гадливость и стыд за жену боролись в нем. И стало тревожно и жалко ее, еще больше, чем раньше. - Поднимись... я попытаюсь. Геланика с трудом встала на ноги - она еще не верила тому, что услышала. - Ты обещаешь мне?.. Критобул кивнул. Ему вдруг вспомнилось, как он похвалялся перед царицей, - что пойдет на дело, на которое никто больше не отважится. Критянин ощутил, как кровь горячо заиграла на щеках; и еще раз кивнул. - Да. Геланика вдруг подошла к нему близко и тихо, напористо проговорила: - Если не выйдет украсть обоих, забери только одного... моего сына... Сын персиянки пусть остается персам!.. Критобул вновь ощутил мгновенное отвращение к жене; но потом подумал, что ему и самому совсем не улыбается кормить чужого мальчишку, в котором три четверти благородной персидской крови, и который сызмальства привык задирать нос. - Все сделаю, - обещал он жене. - Тогда скорее, скорее! - воскликнула Геланика. Критянин вышел на палубу, чтобы обдумать эту нежданную задачу. Он не представлял, каким образом можно проникнуть в крепость, где держат царевичей; но вдруг улыбнулся. В его каюте, в сундуке, хранилось разрешительное письмо, выданное Критобулу царицей: с ее надменным профилем на красной восковой печати. На двух языках - греческом и персидском - эта грамота обязала всех людей Ионии "оказывать ее подателю всяческое содействие", буде ему потребуется помощь для выполнения важного поручения. Если Критобул предъявит такой папирус начальнику крепости Клазомен, этот вояка, который пухнет со скуки на своей службе, скорее всего, даже не задумается, что его могут обманывать! Однако потом придется держать ответ перед Поликсеной. Критобул не собирался бежать от своей повелительницы. Что ж! Он так и скажет - увез детей из страха, что те попадут в руки Надира или будут убиты. "Но ведь Геланика хочет получить назад только своего ребенка! А я-то что же?.. Куда мне деваться с двумя... а потом и с тремя?" Критобул поскреб колючий подбородок; зазеленевшие глаза его сузились, когда он посмотрел на юг, на догорающее зарево. Он подумал, как, должно быть, сроднились эти двое мальчишек - Фарнак и его единокровный брат; и как жестоко будет разлучить их. Да и начальник крепости, если Критобул вздумает прикрываться царским приказом, не поймет, почему наварх желает забрать только одного из братьев - притом наименее важного. Была не была! Решили уходить назавтра, с утра, - пока все было спокойно: заплывая немного в море, далеко к югу от их стоянки Критобул видел корабли Надира, но те пока что не собирались покидать гавань. Мужчины, уперевшись все вместе и поднатужившись, столкнули легкую бирему на воду; потом гребцы сели на весла. Погода стояла жаркая и безветренная. Геланика подошла к борту - и посмотрела в сторону родного города, по привычке и на прощанье. Ей уже напекло голову; но ионийка почти не чувствовала этого. Собственная вина жгла ее днем и ночью, как беспощадное солнце, и нигде нельзя было найти тени... Потом Геланика перевела взгляд на корабли Надира - и вдруг пронзительно крикнула: - Смотрите! Критобул быстро очутился рядом - и воззрился туда, куда указывал дрожащий палец жены. - Что такое?.. Но Геланика, не поглядев на него, повернулась к гребцам и крикнула: - Бросайте весла! Бросайте!.. Голос супруги наварха прозвучал так повелительно, что гребцы тут же подчинились. А Геланика схватила мужа под руку, и он почувствовал, как ее бьет дрожь. - Корабли Надира горят - видишь? - Да, - откликнулся критянин, взволнованный почти так же. Против солнца было трудно разглядеть, но теперь он видел, что часть самосских кораблей пылает, должно быть, подожженная стрелами с берега. Геланика толкнула Критобула локтем. - Подойди к ним ближе, я должна знать, что там творится! Им сейчас не до нас, ты же сам видишь! - прибавила она моляще, почти требовательно. - Ладно, - согласился критянин. Иначе поступить было бы трусостью. И черная бирема заскользила в ту сторону, где, по-видимому, началось побоище: они старались, однако, оставаться вне досягаемости стрел. Когда бирема вышла из-за скалы, им открылся большой персидский лагерь на берегу. Вернее сказать, это место уже трудно было назвать лагерем: маленькие люди в длинных пестрых одеждах бежали оттуда, роняя свое дорогое вооружение, которое отблескивало золотыми искорками, а их преследовали воины с обнаженными руками и ногами, в ярких плащах, с черными и белыми конскими плюмажами на шлемах. Персы бросались вплавь, ища спасения на своих судах; но большая часть ближайших кораблей уже была охвачена пламенем. Вот занялся еще один, и персидские матросы, обезумев, начали прыгать в воду, даже не подумав о том, чтобы попытаться спасти свое судно. Сквозь гудение огня и крики сражающихся люди на биреме Критобула услышали полные муки вопли прикованных гребцов. - Б-боги... - У Геланики застучали зубы от ужаса. Но через мгновение ионийка ахнула, снова разглядев что-то на берегу. - Ты видишь, Критобул? Это персы! По кораблям Надира стреляют лучники Мануша! - И что же в этом странного? - воскликнул наварх. Геланика вцепилась в его истрепанную накидку. - Да ведь преследуют бегущих греки! Греки с персами сражаются вместе, ты когда-нибудь видел такое?.. Ведет их, наверное, зять или сын царицы, - догадалась ионийка. - Это временно, только чтобы изгнать врага, - откликнулся Критобул. Они все были заворожены зрелищем битвы; но наварх очнулся первым. - Отходим! Вон те уже гребут прямо на нас! И правда: ближайшие к ним корабли оторвались от врага, уходя в открытое море и гоня на них большую волну. Корабль Критобула едва успел скрыться за скалой, когда персы Надира поравнялись с ними. Вряд ли, конечно, сам Надир спасался бегством в числе первых; но привлекать к себе внимание все равно не следовало. Когда же критянин со своей командой оказался в безопасности, Критобул заметил неладное на берегу. Присмотревшись получше, он окликнул жену: - Погляди-ка! Персы бегут на север! Огромное множество воинов, пеших и конных, покидало Приену. Было видно, как некоторые азиаты, преследуемые безжалостными греками, спешат в сторону мыса. Они скатывались по лесистым склонам, перебегали между деревьями, обдирая тело в кровь и рискуя свернуть шею; а потом все равно ломились вдоль берега на север, стремясь соединиться с соратниками. У них уже не было другого выхода. - Кораблей осталось... слишком мало, и до них персам не добраться, - прошептала Геланика, осмыслив происходящее. Она широко раскрытыми глазами посмотрела на мужа. - Почему? Почему им не дали уйти морем?.. Ведь теперь они двинутся дальше, нападая на другие наши города! - Ну, не так это просто, - возразил критянин. - Да и вряд ли твой военачальник собирался драпать, пока ему еще есть где закрепиться! Ушла, наверное, только часть! - А может... может, какой-нибудь из младших вождей поссорился с Надиром и потому они разбежались? - заикаясь, предположила Геланика. - Может, и так, - согласился Критобул. - Но теперь нам точно надо поторапливаться! Геланика бросилась ему на шею, вцепилась так, что чуть не задушила; Критобул обнял ее, покачивая, как ребенка, пока она сотрясалась в рыданиях. Критянин подумал, как на войне сталкиваются и перемешиваются добро и зло; так, что даже боги не могут различить их. Лишь человеческое сердце - сердце, которое становится зорче глаз, ослепленных пожаром и застланных дымом. По дороге Критобул разъяснил Геланике, как намерен действовать, и оба немного повеселели, причалив к берегу. Надежда на успех была немалая. Корабль свой Критобул оставил в заливе, в укромном месте к западу от города. Коротко простившись с женой, критянин взял нескольких помощников и отправился в путь. Войдя в мирный цветущий город, они поняли, что добрались до Клазомен раньше Надира - раньше каких бы то ни было вестников войны. Крепость, где содержались сыновья Дариона, им указали охотно - царская грамота действовала лучше всяких слов. И детей забрать удалось на удивление легко. Критобул даже поразился такой нерадивости их охранников: но тем лучше. Варазе и Фарнак оказались достаточно разумны, чтобы понять, в чем дело; и они достаточно долго жили с чужими людьми, чтобы не испугаться нового опекуна. А о расставании с угрюмой крепостью ничуть не пожалели. Критянин нанял повозку и коней, и назад они добрались гораздо быстрее. Мальчики издалека увидели золотоволосую женщину, стоявшую на берегу и простиравшую к ним руки... - Мама! - крикнул Фарнак. И прежде, чем его успели остановить, мальчик соскочил с повозки и побежал навстречу Геланике. Критобул скоро нагнал его и увидел, что старший сын Дариона бросился в объятия матери так доверчиво, словно они не разлучались ни на день. Варазе, однако, не спешил сойти и поприветствовать мачеху - даже когда они остановились, мальчишку пришлось окликнуть. Критобул неприязненно подумал, что не ошибся насчет него: черноглазый, с утонченными чертами отца, Варазе и в самом деле оказался надменным царским отпрыском. Однако он явно был привязан к брату; и, возможно, со временем переймет его чувства к Геланике. Если только это время будет. Со вздохом Критобул спустился с телеги и пошел к жене и ее вновь обретенному сыну.