Сумерки Мемфиса

Филомен узнал о своем новом назначении из уст начальника стражи Сенеба. Молодой эллин при словах египтянина был охвачен таким изумлением и стыдом, как будто получил позорный приговор; и только спустя несколько мгновений понял причину своих чувств. "Сестра! Это сестра просила за меня!.. Нет, конечно, - Филомен опомнился. – Поликсена никогда бы так не унизилась: я знаю ее. Сама царевна пожелала опять отличить меня, почему-то мы ей по нраву…" Он поклонился Сенебу, уже научившись подобающему среди египтян поведению и сдержанности. - Благодарю тебя, господин… Передай мою благодарность благородной царевне, - после заминки прибавил коринфянин. Начальник хмуро смотрел в лицо Филомена. Эллинский наемник вел себя так, как будто не понимал оказанной ему великой чести и необыкновенной быстроты своего продвижения по службе! Хотя чего ждать от экуеша? - Может быть, царевна пожелает, чтобы ты сам выразил ей свою благодарность, - наконец сказал дюжий Сенеб, меряя эллина взглядом, выражавшим всю полноту его неудовольствия. – И выразил так, как следует! Он бы охотно ушел, но предстояло еще познакомить экуеша с его обязанностями. Сенеб сквозь зубы приказал коринфянину следовать за собой; он представил ему подчиненных солдат, среди которых, к изумлению и еще большему огорчению Филомена, оказался и Тимей. Однако любимый друг не разочаровал коринфянина. - Я рад за тебя, филэ*, - Тимей улыбнулся и на глазах у начальника сгреб Филомена в объятия и поцеловал. – Кто их знает, этих египтян, что у них на уме! Буду у тебя под началом, раз уж боги так судили! - Благодарю тебя, друг, - с чувством ответил милостник царевны Нитетис. Тимей похлопал его по плечу и широко улыбнулся. - Надеюсь, что ты меня не загоняешь! Филомен засмеялся. Эллины с радостью смотрели на эту сцену; но опять обратив внимание на египетского начальника, Филомен увидел у того на лице такое выражение, точно Сенеб готов был плюнуть. - И часу не могут без своих пакостей! – проговорил египтянин. Повисла тишина. Филомен выпрямился: он был ниже и уже в плечах, но в силе почти не уступал Сенебу. А Тимей - так тот превосходил варвара и ростом, и силой. - Мы не делали никаких пакостей, начальник, - спокойно проговорил коринфянин, не сводя глаз с Сенеба. – И ничего, что бы считалось зазорным у вас. Тот ругнулся. - Еще бы попробовали здесь!.. Эллины зароптали, надвинулись на Сенеба. А Филомен улыбнулся, будто не заметив угрозы с обеих сторон; а потом неожиданно для товарищей поклонился. - Благодарю тебя, начальник. Сенеб фыркнул и ушел, топоча. Эллины сгрудились вокруг своего десятника, провожая египтянина недобрыми и тревожными взглядами. - Не нравится мне это, - наконец сказал один из наемников - кариец, самый молодой. Филомен улыбнулся юноше, с мрачной значительностью, сделавшей коринфянина старше на десяток лет. - Они нас не любят и никогда не примут, брат, но мы не за любовью пришли к египтянам. Нас всех привела сюда Ананке*, и каждого – за своим. "По плечу ли мне будет моя доля?" - подумал коринфский царевич; потом ощутил, как Тимей приобнял его, и ему немедленно стало легче. Никакая ноша не покажется слишком тяжела, пока друг готов подставить плечо. *** Ночью, несмотря на полученное повышение, коринфянин опять стоял в карауле у дверей царевны; к себе Нитетис его так и не допустила. Филомен чувствовал от этого облегчение, ощущая достаточное унижение от объяснения с начальником. О сестре он вспоминал иногда – с острой тревогой; но больше с предвкушением какой-то неприятной милости. Божественная Нитетис вполне способна распорядиться его сестрой так, точно Поликсена принадлежит ей, а не своему брату! Утром, когда уже направлялся спать в караульную, Филомен столкнулся с Поликсеной, которая, по-видимому, покидала покои царевны другим путем. Он почти не удивился, обнаружив сестру во дворце. Филомену вдруг показалось, что Поликсена не хотела видеть его; коринфянин схватил ее за руку выше локтя, пока Поликсена не убежала. Услышал, как к ним с обеих сторон подступили стражники, приставленные охранять Поликсену, но хватки не ослабил. - Что ты здесь делаешь?.. – спросил эллин сестру. Он вдруг заметил, как ярко она накрашена. - Я здесь по приказу царевны… Пусти! – наконец выкрикнула Поликсена почти со слезами. – Мне больно, не видишь? Филомен разжал пальцы. Сестра потерла покрасневшую руку, опустив глаза; видимо, радуясь предлогу не смотреть ему в лицо. Филомен почувствовал, как в нем закипает гнев. Это было сродни боевой ярости; он задрожал и отступил, чтобы не ударить Поликсену. - Зачем царевна задержала тебя? – глухо спросил Филомен. Поликсена увидела, что темные глаза брата совсем почернели; он коротко и часто дышал, сжимая кулаки. Поликсена быстро оглянулась на свою стражу. - Нитетис даровала мне титул наперсницы… придворный титул, - проговорила девушка и закусила губу. – Не сердись! Ты же знаешь, что я не могла отказаться! Филомен некоторое время молчал, застыв подобно статуе, чья неподвижность вот-вот разрешится могучим и страшным усилием. Но потом молодой эллин поднял голову и спокойно посмотрел на сестру. - И что же ты должна делать для Нитетис? – спросил он. Поликсена скрестила руки на груди. Как видно, она тоже за эти мгновения овладела собой и начала сердиться на то, что вынуждена оправдываться. - Ничего особенного! Занимать ее разговором… царевна хочет, чтобы я учила ее нашему языку, - улыбнулась коринфянка. – А ты… тебя ведь уже повысили, правда? Филомен кивнул. Он все еще не мог понять, как ему себя вести сейчас. - Да, сестра… С чего бы ей все это делать? – вдруг рассмеялся эллин. – Неужели получше нас никого рядом не нашлось? Поликсена тоже засмеялась, радуясь, что буря миновала. - Видимо, не нашлось, Филомен. Думаю, она никому не верит из египтян, - коринфянка понизила голос до шепота. – Ей очень одиноко, вот и все! Они некоторое время настороженно, с какой-то новой настороженностью, смотрели друг другу в глаза; потом оба растроганно улыбнулись и обнялись. - Прости, - прошептала Поликсена. – Я не хотела тебя огорчить! И я очень рада за тебя! - Это ты меня прости, - отозвался Филомен. – Ты ни в чем не виновата! Он поцеловал сестру, потом отстранил от себя. - Мне пора. Иди домой… если тебя отпустили, - спохватился эллин. Поликсена кивнула. - Отпустили. Филомен хотел уже идти, усталость брала свое… но остановился, услышав в сестрином голосе новое покаяние. - Что еще?.. - Царевна подарила мне двух рабынь и дала стражников. Чтобы охранить меня и от египтян, и от греков, - прошептала Поликсена и спрятала лицо в ладонях. – Ты не узнаешь нашего дома, когда вернешься туда! Филомен оцепенел. Потом рассмеялся, полный недоверия и злости. - Я нескоро вернусь, - наконец сказал эллин: и быстро ушел, чтобы не наговорить сестре чего-нибудь еще. Поликсена несколько мгновений стояла, закрыв лицо руками и согнувшись, точно принимала побои за вину. Но когда она отняла руки и выпрямилась, темные глаза ее были сухи, а лицо сведено таким же выражением злости, как и у брата. - Нет, милый, я не хуже тебя! – прошептала она. Потом грустно усмехнулась, и выражение коринфянки стало обычным – серьезным и печально-задумчивым. - Бедный мой Филомен, - прошептала она. – Богиня, утишь его гнев! Спаси его от самого себя! Поликсена сама еще не бывала дома, не видела в лицо своих рабынь и охранников – и не знала, не придется ли и ее спасать от самой себя. Но сейчас эллинка была опустошена, истощив силы в разговорах с Нитетис: это было и настоящее наслаждение, и большая работа, и опасность. Только бы брат не дознался, как на самом деле его сестра занимает египетскую царевну! Сегодня они завтракали вместе – после того, как провели ночь в одной спальне, уснув после долгой беседы заполночь; обеих девушек охватило радостное пьянящее чувство, какого ни одна, ни другая давно уже не помнили. Поликсена испытывала подобную радость только во время споров с братом и ужинов в кругу товарищей-философов… несомненно, и Нитетис с нею утоляла свой давний голод. А теперь Поликсене предстояло вернуться домой – к своим новым слугам; на носилках, которые Нитетис предоставила в ее распоряжение. Содержать носильщиков для эллинки было все еще дорого; понимая это, царевна сказала, что будет давать ей носилки всякий раз, отпуская из дворца, и присылать, приглашая к себе. Сейчас Нитетис обещала, что через несколько дней позовет ее на пир – дворцовый праздник, который возглавит сам фараон. На этом торжестве ее наперсница познакомится со многими важными людьми, которых ей надо знать. "Не бойся, что тебя запомнят, - если и заметят, что ты эллинка, никто не встревожится, - сказала ей юная покровительница. – Будь ты мужчиной, тогда ты вызвала бы ужас, появившись со мной! А женщин на пиршестве будет слишком много, и никто не станет к ним присматриваться!" Поликсена очень надеялась на это. Что скажет брат, когда узнает, как развлекается Поликсена у Амасиса и Априевой дочери… - Идемте, - наконец велела она своим стражникам, которым Нитетис велела проводить Поликсену до самого дома: на всякий случай. Эллинка покинула дворец, в который когда-то вошла вместе с царским вестником с ожиданием самого худшего. И кто знает, что в действительности получила?.. Она почти бесчувственно села в носилки, только слегка вздрогнув, когда ее подняли над землей. Закрыла глаза, набираясь сил перед встречей с домом, ставшим ей родным за годы, прожитые в Мемфисе. Что-то Поликсена увидит, снова отворив свою калитку? Открыв калитку и войдя в сад, Поликсена сразу же увидела своих стражников. Они действительно оказались все эллины – и девушка улыбнулась им, ощущая сразу и страх от общества стольких вооруженных мужчин, и облегчение. Сородичи, однако, приветствовали ее искренними улыбками и поклонами. Один, видимо, старший, быстро подошел к ней; и Поликсена остановилась, угадав, что без нее дома что-то случилось. - Что произошло? – воскликнула она. И тут Поликсена вспомнила. - Где Ликандр?.. Стражник вздохнул. - Лаконец в доме, ранен! К счастью, он жив! Прости, госпожа! Поликсена вскрикнула, поднеся руки ко рту. - Как его ранили? – воскликнула она в ужасе и негодовании. - Твой атлет пытался защитить твой дом от нас, - стражник развел руками. – Сейчас он лежит в спальне, и твои рабыни за ним ухаживают. Поликсена чуть не заплакала. Ликандр, который действительно был спартанцем, храбрым, как лев, бросился защищать вверенный ему дом прежде, чем понял, что происходит… он мог бы погибнуть по ее глупости! Ликандр всегда помнил о союзе Спарты и Коринфа; а вернее сказать, превыше всего ставил свой долг перед сородичами. Хозяйка побежала в дом, больше не сказав никому из воинов ни слова. Ликандра она нашла в спальне брата – тот лежал на соломенной подстилке, весь перебинтованный, и около него возились две женщины, на которых Поликсена едва взглянула. - Ликандр, - прошептала она, положив руку на горячий лоб атлета. Тот открыл глаза и улыбнулся ей. - Госпожа, я… - Тсс… Я все знаю, отдыхай, - Поликсена склонилась и поцеловала его. – Только не сердись на меня. Ликандр покачал головой и снова закрыл глаза. Поликсена тяжко вздохнула. Это только начало… да, несомненно. Правильно предсказывал отец. Потом она заставила себя собраться. Нитетис взяла ее на службу, царевна положилась на нее! Может быть, Нитетис лгунья, а может, жертва чужих лжей… а вернее всего, и то, и другое. Но сейчас Поликсене нужно думать о том, как повести себя на предстоящем пиру. И как обустроить свой дом и подготовиться к празднеству до этого времени: госпожа обещала прислать ей жалованье уже сегодня. У нее нет и не будет никого лучше Нитетис… Разве сама Поликсена не лжет? И они, обманывая друг друга и всех остальных, должны оставаться верными друг другу и всем остальным. Только так и можно жить вместе эллинам и египтянам. Поликсена спокойно выпрямилась и окликнула египетскую служанку: ту, которая ходила за ней во дворце. - Как тебя зовут? – произнесла госпожа. – Что ты умеешь делать? Ты мне сейчас будешь нужна! * Возлюбленный друг (у греков обращение к близким друзьям и любовникам одного пола). * Богиня судьбы (неотвратимости и неизбежности) у греков.