Сумерки Мемфиса

Путешествовать Тимею оказалось совсем не так далеко – на север, и даже не требовалось переправляться по реке: перевозчиков еще попробуй найми! Саис тоже находился в Дельте. "Не потому ли Филомена направили сюда и поселили здесь? - размышлял Тимей. – Может, это были не враги, а союзники? Конечно, союзники, и весьма рачительные: какие враги стали бы так заботиться о чужестранце! Но они могут быть врагами всей Элладе…" Тимей не знал, свои мысли сейчас думает или же – Филомена, с которым они очень жарко поговорили перед расставанием. Тимей знал про себя, что смышлен, но Филомен мыслил не как обыкновенные люди… Коринфский царевич задумывался о предметах, которые ставили Тимея в тупик и порою казались бессмысленными: которым никогда не будет применения в жизни. Наверное, все философы такие! И Поликсена училась у Пифагора и у своего брата! Что ей могли вдолбить в голову в Саисе? И как она будет говорить в Тимеем, если даже он сможет встретиться с сестрой своего филэ? "Лучше бы он сам поехал! Как жаль, что ему нельзя! Но я хотя бы, если даже не смогу увидеть саму Поликсену, разузнаю что могу о ней и других – и передам все Филомену. Он может понять, чего я не пойму!" Так Тимей размышлял, шагая по проселочной дороге, петлявшей между деревьями и виноградниками: вся Дельта казалась одним огромным виноградником, славой Египта. Он шел один, но опасался за себя куда меньше, чем боялся бы на Самосе или даже в Элиде. Та-Кемет была беспощадна к чужестранцам – но свой порядок, незыблемую Маат, обеспечивать египтяне умели, как и охранять свои границы от всех, кто мог Маат нарушить. Тимей шагал, опираясь на посох, от солнца обмотав голову тканью на азиатский манер. Эллинские путешественники надевали широкополые шляпы, но здесь это было бы куда заметнее, да и шляп таких не достанешь. А так даже цвет волос можно было удачно скрыть. Часа два назад Тимей спросил дорогу в одном из имений – и садовники, непохожие на чистокровных меднокожих египтян, а скорее на полукровок-полусирийцев, весьма благожелательно растолковали ему, как добраться до Саиса. Должно быть, сочли, что Тимей паломник… что ж, наверняка даже египетские эллины сейчас ходят поклониться этой Нейт, матери египетских богов! Ему даже принесли напиться и дали с собой еды, несколько ячменных лепешек. Что ж, деревенские жители, хоть в Элиде, хоть в Египте, дети земли, - это не то, что горожане. Притомившись и почувствовав жажду, Тимей сел в тени и открепил от пояса кожаную баклагу с водой. Выпив немного, он посидел, отдыхая от солнца и моргая усталыми глазами. Египетские богатеи и слуги в усадьбах в это время спят, спасаясь от зноя… было бы ему где преклонить голову! Тимей уже беспокоился о ночлеге – можно ли будет попроситься к египтянам так, как он сделал бы дома? Едва ли ему всякий раз будет так везти, как с теми добрыми хозяевами! Он встал и, посмотрев на тяжелые виноградные грозди, заманчиво свисавшие над плетеной изгородью, потянулся и сорвал кисточку крупных темно-синих ягод. Эллин пошел дальше, ощипывая кисть и наслаждаясь необыкновенной сладостью на языке. С хозяев не убудет, урожаи, наверное, получают такие, что можно опоить весь Египет и всю Азию! "Нечего дивиться, что персы так разлакомились…" - Что, таскаешь у наших хозяев, экуеша? – вдруг послышался за спиной веселый голос. Голос был молодой, и говорил путник по-гречески. От удивления чуть не уронив остаток ягод, Тимей быстро повернулся. Он вспомнил о своем ноже… и тут же забыл. На него, улыбаясь, смотрел юный чернокудрый эллин, одетый почти так же, как он сам, в хитон и сандалии, - только без плаща, и голова была непокрыта; незнакомец был таким же смуглым, как Филомен, но без усов и бороды. Он, наверное, еще даже не начинал бриться. Тимей, изумленный и встречей с сородичем, и тем, что этот мальчик отважился пуститься в путь совсем один, смог только спросить: - Кто ты? Откуда ты здесь? - Аргеад из Кирены, - представился юный путник. – Я наполовину ливиец! Поэтому для египтян почти свой! Он беззаботно засмеялся, и Тимей впервые заметил, что юноша отличается необычной красотой, свойственной ливийцам и столь ценимой египтянами: при очень смуглой коже и черных волосах у него были синие глаза. - Куда же ты идешь, Аргеад? – спросил Тимей. Он оперся на свой посох и внимательно вгляделся в лицо юноши. Может быть, этот киренеянин послан ему богами! - Ишь ты, какой быстрый! А ты сам куда идешь? – спросил в ответ Аргеад. Мальчишка разговаривал с ним так, точно сам был здесь почти хозяином. Это рассердило Тимея, но виду он не подал. - Я иду в Саис, - он повернулся и показал рукой на север, по течению скрывшегося из виду Нила, хотя до сих пор не представлял себе, где священный город. – Я иду… поклониться богине! Но я не знаю дороги! К его удивлению, киренеянин воспринял его слова со всей серьезностью. Он кивнул; а потом вдруг снова широко улыбнулся и схватил Тимея за руку, будто старого друга. - Так тебе повезло, путник! Меня тоже послали в Саис, мои хозяева, - Аргеад махнул рукой назад, видимо, подразумевая кого-нибудь из господ Дельты. – Передать одно письмо в храм великой Нейт! Тимей затаил дыхание. Не может быть, чтобы ему так посчастливилось. - А ты уже бывал там? – спросил он мальчика. - Бывал, целых два раза, - с гордостью ответил юный киренеянин. – Пошли! – он позвал Тимея с беспечностью счастливой юности, которая доверяется всем встречным. Наверное, этот полуливиец не знал здесь никаких забот, подумал Тимей и, не споря, последовал за новым знакомцем. Наемник фараона, не дожидаясь вопросов киренеянина, немного рассказал и о себе: Тимей уже успел смекнуть, что можно рассказывать этому юноше. Тот, впрочем, ни в чем и не усомнился – и не столько желал слушать, сколько говорить о себе. Аргеад, как все юнцы, был горазд болтать за двоих: еще и радуясь столь редкой встрече с сородичем. Скоро Тимей узнал всю историю его семьи и его жизни здесь – это оказалось совсем не так любопытно, как Тимей уже начал рассчитывать: но, конечно, все, что следует скрывать, от этого мальчика скрывается. По-египетски читать и писать киренеянин, разумеется, не умел. Это храмовое искусство, искусство высокой сложности – недаром египтяне так им гордились! Через какое-то время они оба присели отдохнуть – жара уже спала, и близился закат. Тимей спросил Аргеада о том, где тот собирался ночевать, - и юноша сказал, что знает, куда попроситься на ночлег. Это заметный дом, они сразу увидят, - и его там хорошо принимали оба раза, когда Аргеада посылали в Саис. Там живут старые знакомые его хозяев… Конечно, они пустят Аргеада вместе с другом! Тимей поблагодарил славного мальчика. Ему вдруг очень захотелось, чтобы Аргеад не оказался жертвой египетских козней; но выяснить это не представлялось возможным. Если, конечно… Нет, он не может так поступить, это бесчестно. Тимей покачал головой, отвергая мысль, которая посетила друга Филомена, когда он подумал, что киренеянин будет беззаботно спать рядом с ним. Да и все равно не поможет: по-египетски он не читает. - О чем ты задумался? – спросил встревоженный Аргеад, глядя своими удивительными синими глазами. Тимей улыбнулся. - Все хорошо, мальчик. Я думал о доме. Он рассказал юноше гораздо больше, чем намеревался вначале, - даже большую часть своей жизни в Элладе и здесь, исключая, конечно, только историю с сестрой Филомена и с царевной Нитетис; и саму историю их изгнания в Дельту. Остальным можно было поделиться, не вызывая подозрений. Греческих наемников в Та-Кемет было предостаточно – и киренеянин, конечно, знал это лучше кого-либо другого. Их приняли в том доме, о котором говорил Аргеад, – с некоторым сомнением, но хорошо: впрочем, Аргеад тут же рассеял подозрения египтян своей болтовней. Он объяснялся по-египетски намного лучше Тимея. Он ведь учил язык матери с рождения, как язык отца. Мальчик тут же уснул на волосяном тюфяке в небольшой угловой комнате прислуги, которую им предоставили на двоих. Тимей некоторое время смотрел на киренеянина, одолеваемый сильнейшим искушением… но совладал с собой. И если Аргеад вдруг проснется, доверию между ними конец. Даже если мальчишка не позовет на помощь. *** На третий день пути, к вечеру, они достигли Саиса. Аргеад уверенно заговорил со стражниками у ворот. Он показал сопроводительное письмо, которым его снабдили хозяева, – и это, как и следовало ожидать, произвело магическое действие на хранителей Саиса. И мальчишку, и его спутника пропустили без всяких дальнейших вопросов. "А как бы я вошел один? - думал Тимей. – Не пропустили бы, еще бы и палками прогнали!" Может, и нет – здесь принимали иноземцев, как рассказал Аргеад, но с египтянами никогда не угадаешь. - Показать тебе храм? – Аргеад дернул его за плащ, ужасно гордясь тем, что он проводник старшего и, к тому же, могучего воина фараона. Тимей кивнул. Он чувствовал, что мало похож на паломника, - может, Аргеад даже заподозрил, что это не так, что его новый друг тоже послан с каким-то поручением… но юноша помалкивал. - До храма идти далеко, - Аргеад показал рукой на север, и его сияющее лицо омрачилось. – Нам нужно сперва в гостиницу, уже поздно… У тебя ведь есть деньги? - Есть, - Тимей кивнул, улыбаясь: ощущая благодарность к мальчику и стыд за себя. Еще ему было страшно. Ведь решаются дела государственной важности, судьба Филомена и его сестры, а он тут закрутился с каким-то посторонним киренеянином! Они дошли до тихой и чистой гостиницы, где взяли одну комнату. Саис вообще казался тихим городом – в сравнении с Мемфисом; хотя был почти столь же прекрасен. На другой день, однако, Тимей понял, что ошибся в этом предположении. Утром в городе Нейт было так же не протолкнуться, как в Мемфисе. Если бы не Аргеад, Тимей бы заблудился, да еще и нарвался бы на какую-нибудь неприятность прежде времени. Аргеад почти за руку, то и дело прихватывая за плащ, потащил своего товарища в сторону храма: ему не терпелось исполнить свое поручение. А может, и посмотреть, что в храме будет делать Тимей… Вдруг лучшему другу Филомена очень захотелось избавиться от своего случайного попутчика. Наверное, придется ему наврать, что Тимей хочет помолиться богине и ему нужно уединение: хотя ведь киренеянин уже заподозрил неладное! Однако ему не пришлось этого делать. Когда они оказались у внешней ограды огромного храма, Аргеад сам сказал приятелю, с некоторым стыдом, что ему нужно разыскать жрецов – и что чужого с ним не пропустят. Тимей улыбнулся, потрепав юношу по волосам. - Я, может быть, тоже уйду… У меня здесь свои дела, - сказал он, взмолившись, чтобы Аргеад не стал допытываться. Тот и не стал. - Ну хорошо. Ты ведь вернешься в гостиницу к обеду? Может быть, мне придется ждать, жрецы иногда подолгу не выходят, - сказал юный киренеянин. - Конечно, вернусь! Давай тогда сейчас разойдемся, - предложил Тимей. Может быть, совсем не возвращаться? Но ведь они еще не расплатились за комнату! Он огляделся – мальчишки нигде не было: Аргеад уже нырнул в толпу. Тимей вдруг ощутил себя одиноким и почти беспомощным в чужом городе. Но потом зажмурился и заставил себя собраться, вспомнив о лучшем друге, который так ждал его помощи. Вот что было самое главное! Скоро Тимей уже позабыл об Аргеаде, сосредоточившись на своем поручении. Нитетис – вот о ком следовало спрашивать, разыскивая Поликсену. Это даже не вызовет удивления: конечно, о Нитетис знают здесь все и говорят многие! Тимей поправил свою головную повязку, в которой сам себе напоминал перса, заправив под нее светлые волосы. Лицо загорело до кирпичного цвета. Он стал пробираться сквозь толпу паломников и просто любопытных, собравшихся у храма самой почитаемой из богинь Та-Кемет, и высматривая лица, непохожие на египетские. Кто здесь сможет разговориться с ним так, как Аргеад? Тимею удалось расспросить какого-то азиата, народность которого он даже не мог определить. Этот человек охотно рассказал ему все, что знал о Нитетис, и даже начал привирать, расписывая ее способности к колдовству и искусность в любовных чарах – как у самой Иштар! "Как будто сам ложился с ней", - подумал смущенный и раздраженный Тимей. Ему хотелось только узнать, где находится дом дочери Априя. И ему с немалым трудом удалось это выяснить; и потом он едва отбился от азиата, который радовался, что нашел такого благодарного слушателя. Тимей пошел прямо к цели. Раньше или позже – все равно: если Нитетис и Поликсену крепко стерегут, ничего не изменится. Дом Нитетис оказался великолепен – особняк или маленький дворец, Тимей насмотрелся на такие в Мемфисе. Но сам и не мечтал попасть туда. Ему это и не удалось. За кирпичную ограду он не смог даже заглянуть, хотя был рослым; и шел вдоль нее, пока не увидел калитку. Калитка была приотворена. У Тимея екнуло сердце. Он уже шагнул было вперед, но остановился, поняв, что назад может не выбраться. Что же делать? Дождаться выхода Нитетис – или Поликсены? И тут внутри, в огромном саду, окружавшем особняк Нитетис, Тимей заметил какое-то движение… и навстречу ему выступил человек. Эллин могучего сложения, не уступавший ему ростом. Спартанец. Ликандр!.. Как только Тимей сообразил, кого видит перед собой, в серых глазах лаконца тоже мелькнуло изумление и узнавание. А в следующий миг Ликандр бросился к нему и схватил за грудки: ткань хитона затрещала. - Что ты здесь делаешь?.. – воскликнул атлет. Он даже приподнял Тимея над землей, хотя тот весил как здоровый и сильный мужчина. И по глазам Ликандра Тимей понял, что тот готов на убийство. Что с ним здесь сотворили?.. - Пусти! Я по поручению Филомена! – воскликнул Тимей. Могучие руки разжались. - Брата Поликсены? Так ты прислан не шпионить? – спросил лаконец. Этот народ неисправим. Тимей, несмотря на страх, подавил усмешку. - Я хотел бы рассказать Поликсене о том, что случилось с нами… Она здесь? – откашлявшись, спросил Тимей, ощупывая грудь. Кажется, хитон остался цел. - Да, госпожа здесь, - Ликандр замолчал, пристально осматривая его. – Но ты к ней не попадешь. Сюда не впускают никого из чужестранцев. - Кроме тебя, - печально усмехнулся Тимей. – Ты ведь влюблен в нее, да? Ликандр покраснел – не то от стыда, не то от гнева, услышав такой вопрос. Тимей уже пожалел, что сорвалось. Впрочем, он и так был почти уверен. Умная сестрица Филомена нашла себе цепного пса! Вдруг Тимея одолело подозрение, что Поликсена ничем им с Филоменом не поможет – и даже, возможно, не захочет с ними больше знаться. Как верить этим женщинам! - Ты можешь увидеть ее, - вдруг сказал Ликандр. – Она часто посещает храм Нейт вместе с царевной. Может быть, ты застанешь Поликсену одну, храм богини велик... - А когда они пойдут в храм? – быстро спросил Тимей. Ликандр пожал плечами. - Может быть, завтра… Но я не могу сказать. Он опять мрачно и подозрительно оглядел Тимея. Как видно, Поликсене лаконец доверял намного больше, чем остальным эллинам. Несмотря ни на что, Тимей кивнул. - Благодарю тебя, Ликандр! Не смотри на меня, как на врага, - попросил он, улыбнувшись со всей искренностью, на которую был сейчас способен. Ликандр улыбнулся в ответ, но это была только тень его прежней сердечной улыбки. Не простившись, атлет снова скрылся в саду. Тимей хлопнул себя по лбу, раздавив муху, которая незамеченной села на его покрывшееся испариной лицо. Выругался. - Зевс, помоги нам, - пробормотал он, направляясь прочь. Но здесь следовало возносить мольбы только великой богине. А ведь придется еще и что-то плести мальчишке, подумал Тимей, быстро шагая в сторону гостиницы. Как же утомителен обман! Неужели и Поликсене приходится заниматься тем же самым? Он помолился премудрой и всевластной Нейт, чтобы долгожданная встреча состоялась – и помогла всем эллинам.