Сумерки Мемфиса

Гулянье, по случаю бракосочетания и коронации царя и царицы по египетским обычаям, было устроено с размахом времени Амасиса – и с азиатской беспечностью, шумом и здоровой грубостью. Ликование победительных варваров наполняло город великой богини: самое его основание, казалось, сотрясала удаль степняков, на которую еще не нашли управу. Самое страшное – когда такую силу организует мужская власть, которая никогда не успокаивается по своей природе: власть, непрестанно жаждущая новых кровавых свершений. Так думала Поликсена, покачиваясь в своих носилках, в которых ее несли во дворец. Эллинка прислушивалась к барабанному бою и конскому ржанию; запах лошадей и скота, который азиаты всюду перегоняли с собой, заполнил весь город. Тянуло дымом и жареным мясом. Мелькание факелов в руках гибких юных танцовщиков, выступавших прямо на улицах и площадях, врывалось в щели между раздернутыми полотнищами; своих юношей подбадривали криками уже изрядно пьяные персы. А когда мальчишки кончат танцевать, тогда зрители их… а может, это уже происходит. Посреди Саиса!.. Поликсена сморщилась и поспешила откинуться на подушки подальше, задернув полог. Ей подумалось, что египтян на улицах почти не видно, хотя это торжество их царицы. Но что за торжество? Не насмешка ли – Египет пошел замуж за Персию, и Персия поглотила Египет, сочетавшись с ним, как и учил великий математик Пифагор?.. Но нет: просто время Египта еще не пришло. Женская власть – власть потаенная, которая начинается в гинекеях и гаремах… но которая крепнет тем больше, чем больше успокаиваются мужчины. А может, и питается мужской силой и кровавыми свершениями. Поликсена закрыла глаза и увидела перед собой Камбиса, затерявшегося в переходах храма Нейт, подобно мальчику. Персидский царь как будто снова лишился всех достижений зрелости, пожертвовав египетским священным обычаям свою бороду и волосы, опять вступив в пору ученичества. Поймут ли его собственные подданные? И к чему все это приведет?.. Впервые Поликсене стало жаль завоевателя, который, быть может, имел самые благие намерения по отношению к побежденным, намереваясь стать им отцом, как Кир Великий; и которого принялись использовать в своих целях и переделывать на свой лад, как только он вступил на египетскую землю. Но такова жизнь, и такова Маат. Египтяне - это не азиаты, подобные глине. Носилки остановились и опустились; Поликсену тряхнуло на подушках, но она осталась сидеть как сидела. Только когда к ней заглянул Ликандр, окликнув госпожу, коринфянка выбралась из носилок. Ликандр не успел выпрямиться и отстраниться: Поликсена обхватила его за шею и поцеловала в губы быстрым обжигающим поцелуем. Лаконец, прерывисто вздохнув, поднял подругу и сжал в объятиях, погладив по спине; его ладонь скользнула ниже, и огонь пробежал по ее животу и бедрам, заставив сжать ноги. Ликандр поставил ее на землю, и они посмотрели друг другу в глаза – серьезно и страстно, как тайные любовники. "Теперь я не могу ничего изменить, даже если бы и пожелала выбрать другого", - подумала Поликсена. Она коснулась щеки Ликандра, и атлет перехватил ее руку, прижавшись поцелуем к ладони, потом к запястью. - Что же я делаю, - прошептала Поликсена. Она вдруг почувствовала, что могла бы отдаться этому преданному воину прямо здесь, посреди освещенного факелами и персидскими кострами дворцового сада: под барабанный бой и крики пьяной страсти, которая и в ней самой возбудила темную, пугающую жаркую страсть, проснувшуюся между ног и грозившую захватить ее целиком. Как будто Поликсена безрассудно и безудержно устремилась к смерти, вместе со своим лаконцем. Так вот как это бывает?.. Ликандр вдруг больно сжал ее руки и оттолкнул ее от себя. - Я могу еще ждать… сколько будет нужно, - сказал воин, задыхаясь. Он отвернулся, закрываясь от ее взгляда рукой. – Идем, или ты опоздаешь! Они быстро пошли вперед, а Поликсена подумала, что остальные эллины видели все. Они дошагали до дворца, и Поликсена показала стражникам письмо – папирус с печатью теперь уже великой царицы. Стражники были персы, и не просто персы – "бессмертные": но они, увидев печать, тут же склонились и расступились, давая дорогу гостям. Греки повели ее коридорами, по которым Поликсена ходила только однажды, но которые наперсница царицы запомнила на всю жизнь: этой дорогой она провожала Нитетис к персидскому царю. Они вошли в пиршественный зал, освещенный огнями Элама, которые играли на египетских настенных рисунках – изображениях древних фараонов, гнавших перед собой связанных пленников. Зал заполняли персы: как и на улицах, великолепием своих одежд, важностью и бесцеремонностью затенившие египтян. Но рассажены приближенные Камбиса были по египетскому обычаю, за отдельные столики; и одетых в белое и державшихся с достоинством уроженцев Та-Кемет в зале оказалось довольно много. Поликсена опустилась на свое место, среди знатных египтян, многих из которых она к этому времени знала по именам и должностям; она гадала, когда появятся царь и царица. Вот, верно, будет зрелище! Поликсена поискала глазами в зале Роксану – и нигде не нашла младшую сестру и царицу Камбиса. Она не видела персиянку и на коронации мужа. Поликсена облизнула внезапно пересохшие губы и заставила себя думать только о госпоже. Камбис и его египетская жена не заставили себя долго ждать. Они и в самом деле привели всех в изумление своим видом. Каждый выход высокого египетского господина был представлением, нацеленным на то, чтобы поражать все чувства, заставить желать преклонения. И увидев царя, все уткнулись лбами в пол, пораженные его величием так же, как когда он был одет по обычаю своей страны. На Камбисе сейчас был синий шлем с золотым уреем – еще один церемониальный убор фараона; подбородок украшала золотая с синим накладная борода. Он был весь в золоте – помимо многих драгоценностей и сверкающей ткани его сложного покроя схенти, перс еще и покрыл свое тело золотой краской. Таким же живым божеством предстала и Нитетис: ее длинное узкое синее платье обнажало обе восхитительные груди, но даже у персов ее вид не вызвал похоти, а только трепет. Ее груди были покрыты царской синей краской, так что тело сливалось с одеждами. Со лба египтянки глядела золотая кобра – другая корона царицы; голову, против обыкновения, покрывал жесткий черный парик, делавший лицо совсем незнакомым. Перс и египтянка сели на свое место на возвышении. Нитетис взглянула на мужа, усмехнувшись золотыми губами, и Поликсена вдруг пожалела, что пришла. Нужна ли она теперь этой богине? Камбис сделал знак начинать пир. Нитетис так и не посмотрела в сторону Поликсены; казалось, она даже не вспомнила о ней. Великая царица обменивалась любезными замечаниями с египетской знатью, которая теперь трепетала от ее дыхания, как камыш на полях Иалу; а Камбис говорил, пил и смеялся со своими персами, которые наконец привыкли отвечать ему так же, как тогда, когда он был одет по обычаю Заратуштры. Поликсена, чувствуя себя необыкновенно одинокой и всеми преданной, почти ничего не ела и не пила, ощипывая венок из васильков, который ей надели на шею. Эллинка хотела уже подняться и уйти… она видела, что некоторые гости выскальзывают за дверь, видимо, в жажде других развлечений; ей же хотелось только убежать от всех и разрыдаться, проклиная свое положение и свою наивность. Но тут вдруг ее тронули за плечо. Поликсена вскинула голову. Стоявший перед ней юный прислужник держал на обеих руках необыкновенной красоты ожерелье из аметистов, отбрасывавших лиловые блики, и синих и красных с золотом эмалевых цветов очень тонкой работы. Онемевшая Поликсена молча наклонила голову, позволив надеть себе эту драгоценность. Потом подняла глаза, не сразу решившись посмотреть в сторону царицы. Когда же посмотрела, увидела, что Нитетис глядит прямо на нее и улыбается, не сомневаясь в любви подруги – и во власти своей любви над нею. Заметил ли жест своей жены Камбис?.. И если заметил, как поступит? Но в следующее мгновение великая царица уже говорила что-то мужу на ухо, а тот кивал, упоенный ее словами. Потом посмотрел на нее таким же взглядом счастливого обладателя, каким Нитетис одаривала Поликсену. "Как же она любит играть! Я совсем не знала ее", - подумала эллинка. Потом она ощутила новое прикосновение к плечу. Перед ней опять возник тот же молодой раб, который, поклонившись, прошептал, чтобы эллинка покинула зал. Там ее будут ждать воины царицы, которые проводят знатную гостью в отведенные ей покои. Так ее приглашают здесь погостить! Вернее – Нитетис приказывает ей остаться… Поликсена молча кивнула, встав с места. Не глядя ни на кого, царская гостья направилась к выходу; она особенно избегала смотреть на своих греков. За дверями ее, как когда-то во дворце Амасиса, ожидали воины-египтяне, которые, поклонившись, пригласили эллинку следовать за собой. Поликсена оглядела коридор и увидела персов, охранников и просто знатных гостей, которые вышли из зала проветриться или по другим делам. Теперь ее эллины не покинут ее, даже если Поликсена им прикажет! Ее провели в комнату, в которой Поликсене сразу бросился в глаза письменный стол и высокий стеллаж, полный свитков; а также небольшие жертвенники в стенных нишах, Ра и Нейт, с золотыми изображениями богов, перед которыми уже успели возжечь благовония. Ладанный дым защекотал эллинке ноздри. Дверь из этого кабинета вела, по-видимому, в спальню. "Меня здесь оставят жить… пока я нужна царице", - подумала Поликсена. Она прижала руку к бьющемуся сердцу. Она спросила своих сопровождающих, где можно разместить ее воинов, и египтяне заверили ее, что об ее охране позаботятся, а царица подобрала для нее стражу на смену. Поликсена отчаянно взглянула на Ликандра: ей показалось, что лаконца придется оттаскивать от нее силой. Она схватилась рукой за свое ожерелье, подарок Нитетис, и попыталась ободряюще улыбнуться; тогда Ликандр кивнул ей с несколько успокоенным видом и согласился пойти, куда ему прикажут. К Поликсене подошла служанка, которая провела ее в смежную комнату, оказавшуюся спальней. В ванной комнате, примыкавшей к спальне, эллинке приготовили горячую воду и все, нужное для туалета; потом она отправилась в постель. Поликсена натянула до подбородка простыню, подумав, что дворец полон пьяных персов и находится под властью персидского царя, который представлял из себя благого бога Та-Кемет – но который не был им: и такому мнимому богу может ударить в голову любая самая жестокая прихоть… Но она все равно ничего не сможет поделать. Поликсена закрыла глаза и представила себя в объятиях Ликандра, вспомнила его поцелуй и торопливую ласку; прощальный взгляд лаконца перед тем, как их разлучили. Она улыбнулась. Потом повернулась на бок и, немного полежав без всяких мыслей, заснула. *** Пробуждение ее было еще более удивительным, чем вчерашний вечер. У нее на кровати сидела великая царица, подобрав ноги. Поликсена ахнула и откинулась назад, чуть не ударившись головой о спинку кровати. Она быстро села. Нитетис была одета в просторное белое ночное одеяние, глаза совсем немного накрашены, волосы связаны на затылке единственной золотистой лентой. Египтянка ласково усмехнулась, протянув к Поликсене руку. - Ну, что ты испугалась? Поликсена вскочила с кровати, прижимая к груди простыню. Поклонилась. - Прошу простить меня… - Перестань, - зло сказала великая царица. Она нахмурилась. - Теперь меня окружает гораздо больше людей, которые прячут от меня свои лица и помыслы, сгибаясь и падая ниц при моем появлении! Я не желаю видеть тебя на коленях… и чтобы ты прятала от меня глаза! Поликсена вспомнила, как Нитетис ставила на колени ее брата. Она помедлила, потом понимающе кивнула. - Как пожелаешь, богиня. Эллинка улыбнулась госпоже, и та улыбнулась ей, как тогда, когда они еще свободно дружили. Но теперь на лице Нитетис была какая-то насмешка над своим положением. - Иди умывайся, потом мы позавтракаем и поговорим, - распорядилась египтянка. Когда Поликсена вернулась к ней, ее кровать была уже застелена, и к ложу, с обеих сторон, придвинуты столики с едой. Великая царица лежала на животе на свободной половине кровати наперсницы, поставив локти на подушку и болтая ногами в воздухе. Она улыбнулась подруге сияющей улыбкой и похлопала по кровати рядом с собой. Поликсена осторожно легла на живот подле царицы, устроившись на подушке таким же образом. - А что твой божественный супруг? – спросила она. Нитетис взяла с блюда половинку граната и стала длинным ногтем выколупывать из мякоти темно-алые зерна, похожие на драгоценные камешки. - Мой божественный супруг напился по случаю своего воссияния, как настоящий варвар, - холодно ответила она. – Сейчас слуги приводят его в чувство. Камбис не пожелал, чтобы я наблюдала его в таком виде, - пояснила она, покосившись на эллинку. Поликсена сочувственно кивнула. - А как ваши персы? – спросила она. Нитетис покачала головой. - Мой любимый философ, ты не представляешь себе, что это за люди, - пробормотала она, улегшись на подушку совсем. Поликсена печально усмехнулась. - К несчастью, представляю, царица… Или ты можешь что-нибудь рассказать мне о них, чего я еще не знаю? - Они люди очень лукавые, и вместе с тем очень искренние, - сказала Нитетис. Перевернувшись на спину, она подложила руки под голову, глядя в покрытый голубой глазурью потолок, на котором тонким серебряным росчерком была изображена небесная Нут со своими детьми-звездами. - Мы совсем не знали их, и вы не знаете… Персы многим похожи на вас, эллинов, - заметила Нитетис. – А мой муж… он ведь и в самом деле желал принести нам добро! – рассмеялась она. Поликсена кивнула. - Я верю, - сказала она. – А теперь?.. Нитетис посмотрела на нее. - С утра к моему супругу и повелителю явились рабы, чтобы обрить голову и тело, как полагается… уже пора, - сказала она с какой-то злостью. – Я выгнала их и сказала, что больше не допущу к царю под страхом смерти! Поликсена горячо кивнула. - Ты прекрасно сделала, по-моему, - сказала она. Коринфянка помолчала, рассматривая царицу. - Он полюбил тебя, я вижу… а ты сама? Мне кажется, ты тоже начинаешь его любить! - Камбис первый мужчина, которого я познала, и первый, который познал меня, - отозвалась Нитетис. - И он из тех, кого стоит любить! Правда, он только завершил великое дело своего отца, но в нем много собственных прекрасных устремлений! Поликсена изумилась. - Нитетис, ведь ты говоришь о покорителе своей страны! Царица села в постели, сурово и насмешливо глядя на подругу. - Дорогая, ты забываешь, что наша великая древняя страна – не ваша маленькая Эллада! Мы некогда были империей, заставлявшей трепетать все известные нам народы! А азиатские царства, как и племена пустыни, многие столетия были нашими данниками! Она помолчала. - Ты не знаешь, что в священной Та-Кемет уже правили цари-иноземцы? Уджагорресент мне рассказывал! Нитетис сухо улыбнулась. - Вот приди персы на вашу землю, для вас это было бы погибелью! К счастью, до этого далеко! Поликсена взялась за горло, ощущая холод во всем теле. - Царица, ты не знаешь, где сейчас может быть мой брат? Неожиданно страшное подозрение вползло в ее душу, как грозовая туча. Нитетис взглянула на нее и отвернулась; и Поликсена поняла, что египтянка подумала о том же самом. Царица потерла плечи руками, точно во внезапном ознобе. - Я пыталась разузнавать о твоем брате, посылала и в Навкратис, и в Мемфис… но мои люди не нашли ни его, ни его друга. Поликсена прикрыла глаза. - Великие боги!.. - Перестань! Ты же знаешь, как Филомен удачлив, - с усмешкой сказала Нитетис. – Думаю, что он жив, а если мы не знаем о нем, значит, он намеренно от нас скрывается! Поликсена обхватила свою подушку и зарылась в нее лицом. Она вдруг ощутила себя предательницей своего брата… но в чем? Как? Разве мало в Египте греков, которые служат процветанию этой страны? - Не будем пока об этом, - попросила она госпожу; и Нитетис охотно кивнула. Поликсена коснулась ее плеча. - А твой царь не против того, что ты принимаешь меня во дворце? - Камбис сегодня собирался на охоту, это займет целый день, - ответила египтянка. – И завтра у него военный совет. Он будет обсуждать со своими персами, как привести к покорности Ливию и Кирену. Мне царь сказал раньше, чем всем своим советникам! Нитетис улыбнулась. - Камбис и меня звал на охоту, но я отказалась, ответив, что не люблю убийств и не желаю их видеть. Я свободна и сегодня, и еще несколько дней. - Может быть, он пойдет к Роксане, но не сказал тебе, чтобы не обижать, - произнесла эллинка. - Может быть, - спокойно согласилась Нитетис. А потом прибавила: - Камбис ведь видел, как я послала тебе ожерелье. Я и желала, чтобы он видел… Тебе понравилось? Ее горячая рука легла на бедро подруги, а другая уже давно теребила ее пояс. Поликсена сглотнула. - Понравилось, очень красиво, - сказала она. Поликсену бросило в холод, потом в жар. – И Камбис не возражал?.. - В Персии происходит много вещей, о которых не говорят вслух, - сказала Нитетис. Ее черные глаза были совсем близко. – Больше, чем у нас! Мой супруг снисходителен к моим слабостям! "Какое счастье, что Ликандр не слышит этого", - пронеслось в голове у коринфянки. - Ты у меня погостишь? – спросила великая царица. – Мы столько можем обсудить, и столько сделать! - Если тебе угодно, - ответила Поликсена. - Только если ты сама желаешь, - строго сказала царица. – Мне нужна не служанка, а друг! Поликсена кивнула, зажмурившись от ощущения благоуханной близости великой госпожи. Несмотря ни на что, она любила ее, как не любила никого больше; и теперь – еще сильнее, чем раньше.