В отражении зеркал

На исходе сентября Хельга принесла своё первое письмо. Это было настолько неожиданно, что Иден сначала даже подумала о том, что сова принесла ей какую-то ненужную газету. Ей бы этого очень не хотелось, поскольку её отец всегда ворчал, когда получал какую-нибудь ненужную рассылку, чем поселил в дочери стойкое отвращение к этому. Это случилось за завтраком. Совы как обычно ворвались в зал с громким порывом ветра, криком оповещая всех о своём присутствии. Среди прочих сов, Иден уже могла различить некоторых. Особенно на общем фоне светлыми пятнами выделялись сипухи, полярные совы, наиболее сильно для Иден — Букля и Хельга, и несколько филинов, один из которых принадлежал Нейтану. Эта величественная птица залетела в зал, будто внимательно рассматривая присутствующих. Когда же он заметил хозяина, то начал медленно и тяжело опускаться. Но как раз в этот момент и так неровно летящую Стрелку, несущую в своих лапках несколько конвертов для семьи Уизли, кто-то задел крылом, отчего старушка, видимо, испугавшись, выронила один конверт. В отчаянной попытке поймать его на лету, сова случайно и задела Цезаря — филина Нейтана — отчего тот, очевидно не ожидая от неё такого поведения, возмущённо ухнув, потерял равновесие и практически был готов свалиться на пол, рядом с хозяином. Но в последний момент перед падением он, видимо, вспомнил, что является гордой птицей, поэтому приземлился настолько изящно, что ясно дал понять: у него всё под контролем. Нейтан как обычно потрепал его по голове, после чего забрал письмо. Этим действием он в который раз убеждал Иден в том, что иначе Цезарь бы не отдал ему письмо. Стрелка же, раздав письма, устало плюхнулась рядом с Джинни, практически прижимаясь к ней, в попытках удержания равновесия и в поисках опоры. Сова даже слегка приоткрыла рот и начала тяжело дышать. Девочка успокаивающе прижала её к себе, тихонечко похлопывая по спине. Букля и Хельга практически одновременно приземлились рядом с Иден и Гарри. В отличие от Хельги, Букля прилетела без письма. Очевидно её целью было получить кусочек тоста и немного ласки от хозяина, после чего она и удалилась. — О, это тебе, — произнёс Нейтан, когда обнаружил адресованный брату конверт, и поспешил передать его Эрику. — Да? — последний мальчик нахмурился и поспешил разорвать конверт. — А. Понятно. Утка сейчас нужнее отцу… Эрик как-то признался, что это нелепое имя серая неясыть заслужила тем, что её яйцо нашли среди уток. По словам Эрика, его отец решил проверить птичник, который располагается в конце их двора. Среди прочих утиных яиц отец Эрика увидел то, которое отличалось от них. Мужчина хорошо разбирается в птицах, поэтому сразу же понял, кому именно принадлежит это яйцо. Благодаря тому, что семья Эрика хорошо позаботилась о будущей неясыти, та смогла стать прекрасной почтовой совой. — Письмо? — с любопытством спросил сидящий напротив сестры Гарри, кивая на конверт, на котором красивым почерком Элизабет было написано «Дорогой Иден». Иден рассеянно пожала плечами, удивляясь тому, что волшебная сова принесла от её не волшебных родителей письмо. В этот момент Хельга издала странный звук, который Иден могла бы перевести так: «Смотри, какая я молодец. Похвали же меня». Девочка почесала голову совы в знак благодарности, после чего та, как показалось Иден, с довольным видом улетела. — Ага, письмо, — подтвердила девочка, открывая конверт. — От… Эмм… Родителей? — продолжал Гарри. Иден была слишком занята письмом, поэтому ответила с опозданием и всё также рассеянно. — Да-да, — кивнула она, нетерпеливо проводя кончиками пальцев по красивым буквам. Девочка всегда восхищалась почерком своей мамы. Он ей казался таким изящным, но при этом понятным. Сама же Иден не умела красиво писать. В старой школе ей даже снижали оценки за грязь. Элизабет утешала дочь, говоря ей, что та со временем научится красиво писать. И Иден оставалось только надеяться на это. — Открой же его, — отвлёк её от разглядывания надписи голос брата, и девочка будто очнулась. — Да, точно, чего же это я… — Иден достала письмо. «Милая моя доченька, здравствуй! С радостью сообщаю тебе, что у нас с твоим отцом всё хорошо. Прости, пожалуйста, за то, что так долго не присылала тебе писем. Если честно, мы просто сомневались, что они дойдут до тебя. И продолжаем сомневаться, даже не смотря на все заверения Северины. На самом деле за это время не произошло ничего такого, что можно было бы тебе рассказать. Всё по-старому. Разве что малыш продолжает расти. Надеюсь, ты знаешь это, и я тебя не удивлю. Моя беременность становится заметной. Твой отец говорит, что это всего лишь мои выдумки, но, клянусь, живот уже стал больше. На самом деле, мне становится очень грустно от мысли, что тебя может не быть рядом в тот счастливый момент. Так вот, нам нечего рассказать тебе, но мы с отцом ждём твоего рассказа. С любовью, мама.» Иден ещё раз провела пальцами по чернилам, после чего прижала письмо к груди. За всё это время в Хогвартсе она даже не заметила того, насколько же сильно скучала по родным. Теперь же где-то глубоко внутри неё зародилось тянущее чувство тоски. — Всё хорошо? — спросил Гарри, привлекая к себе внимание. — Д-да, — немного заикаясь ответила ему Иден. Мальчик недоверчиво прищурился. — Почему тогда ты плачешь? — этот вопрос заставил её нахмуриться. Разве она плакала? Иден коснулась кончиками пальцев своей щеки, с удивлением обнаруживая влагу. — Я действительно плачу… — рассеянно пробормотала девочка, после чего поспешно вытерла слёзы. — Но всё хорошо. Правда. — Ты скучаешь по ним, да? По своим родным, — этот вопрос, очевидно, дался мальчику с неким трудом. Иден поняла это по тому, как Гарри слегка отстранился и отвёл свой взгляд. Дома он был одинок. Да и было ли то место для него домом? Судя по его рассказам, нет. Для него дом находится в Хогвартсе. С друзьями. Это то место, куда он может сбежать от своих дяди и тети, которые его никогда не любили. Мог ли он скучать по ним? Вряд ли… А Иден? Сколько она себя помнила, родители её любили. Для неё дом там, в тепле её кровати. В запахе яблочного турновера, который обожала её мать. Всё родное её сердцу - там. И она скучала по семье и дому. И, наверное, даже по бабушке Мэри… Но что же ей делать? Не может же она бросить Хогвартс только из-за детских капризов. Она хочет домой. Хочет к родным. Но, глядя на Гарри, девочка понимала, что ни за что не покинет эту школу. Она не оставит брата. Только не тогда, когда они едва познакомились. Подчиняясь какому-то странному порыву, Иден положила свою руку на его, лежащую на столе. Гарри поднял на неё глаза. — Скучаю, — призналась ему девочка. Он же поджал губы и кивнул, собираясь что-то сказать, но Иден не дала ему этого сделать. — Но теперь ты тоже мой родной человек. Секунду мальчик просто смотрел ей в глаза. Потом же он широко улыбнулся ей, а в его глазах что-то блеснуло. — Да, Иден, для меня ты тоже… родной человек, — девочка улыбнулась ему в ответ. — Только не плачь, пожалуйста, — к своему стыду она поняла, что опять начала плакать, поэтому поспешила вытереть слёзы. Хоть бы её никто не увидел. Поскольку столы Гриффиндора занимали крайний ряд, а девочка сидела лицом к стене, то остальные факультеты не видели её. Да и рядом с ней сидело слишком много людей. К тому же, почти все они были заняты чтением писем. Даже студенты её факультета вряд ли заметили её слёзы. — Как я могу отправить письмо в ответ? — спросила брата Иден.

***

Сегодняшний день отличался от предыдущих. Сегодня первокурсники были настолько довольными и уставшими, насколько не были на протяжении всего сентября. На трансфигурации первокурсники впервые использовали свои волшебные палочки, стараясь превратить спичку в иголку. Сначала ученики озадаченно вертели спички в руках, рассматривая и будто примеряясь в поисках лучшего ракурса для колдовства. На самом деле Иден отнеслась ко всему этому немного скептически, но, помня то, как загорался кончик её палочки — а это заклинание она выучила хорошо — что теперь без проблем могла проворачивать это каждую ночь: пообещала, что постарается. К концу урока, как бы Иден ни пыхтела и ни старалась, спичка и не подумала полностью принимать облик иголки, остановившись лишь на едва-едва заострённой верхушке уже серебристого цвета. Вытирая со лба пот, который выступил от напряжения, девочка поначалу даже отказалась верить своим глазам, когда поняла, что у неё что-то, да получилось. После того, как профессор МакГонагалл объявила об истечении времени, Иден сильно расстроилась, подумав о том, что у остальных получилось лучше неё. Но позже выяснилось, что только у неё и Флоры получилось хоть как-то изменить форму спички. И спичка Иден даже больше походила на иголку, чем спичка Флоры. Вот тогда радости девочки не было предела. Она практически подпрыгивала на своём месте, светясь от гордости, словно отполированный чайник. Разве она не молодец? Разве не доказала себе в очередной раз, что попала в Хогвартс не по глупой случайности? Она действительно что-то может! Надежду в её силы вселяла и ободряющая улыбка профессора МакГонагалл, которую никто не ожидал увидеть на её всегда строгом лице. Спички профессор МакГонагалл раздала студентам, чтобы те и дальше практиковались уже вне занятий. Помимо новых, она отдала Флоре и Иден их слегка изменённые спички. Передавала она их настолько, как показалось девочкам, торжественно, что Поттер пообещала себе оставить её себе в качестве трофея - её первого физического проявления колдовства.

***

— Мы что, наконец-то будем летать? — пронесся по толпе первокурсников восторженный ропот. Сегодняшний день действительно отличался от других дней ещё тем, что вместо пера и пергамента мадам Трюк велела им занять свои места возле мётел. В прошлый раз преподавательница разделила учеников по группам и раздала каждому по метле, чтобы ознакомить всех с её частями. Сейчас же на поле лежало по меньшей мере двадцать пять мётел. — Что замерли?! — недовольно воскликнула мадам Трюк, когда студенты не последовали её указаниям. — Я сказала, что каждый должен встать напротив метлы. И быстрее! После этого первокурсники разбежались, стремясь выполнить приказ как можно быстрее, чтобы не разозлить строгую мадам Трюк ещё сильнее. — Так-то лучше, — пробормотала женщина, проходя перед строем студентов. Выбрав место строго посередине, она окинула всех своим ястребиным взором. Казалось, что у Иден от возбуждения и предвкушения вспотели ладони. Метла, что лежала перед ней, была довольно старой и на вид самой обыкновенной. Впрочем, в необыкновенности таких мётел Иден уже убедилась. И убедилась даже не раз, и не два, продолжая подглядывать за полётами старшекурсников. Потерев ладони, девочка постаралась выпрямиться как можно сильнее, слегка попружинив на месте. — Вытяните правую руку над метлой. Ну или же левую, если Вы левша, — скомандовала мадам Трюк, демонстрируя названное движение. Строящая рядом с Иден Кассиопея тут же сменила правую руку на левую. Это движение было настолько стремительным, что Иден даже не сомневалась — её подруга тоже нервничала и даже боялась. К сожалению, Полумна и Джинни находились где-то в глубине строя, и Иден не могла их увидеть. — Скажите «Вверх»! — продолжила раздавать указания мадам Трюк. Слегка прочищая горло от волнения, Иден упустила тот момент, когда большинство первокурсников воскликнуло это хором, поэтому она начала позже где-то на секунду, пристально глядя на свою метлу. Та влетела в её руку насколько неожиданно и быстро, что девочка даже слегка покачнулась, удивлённо хлопая ресницами. — Получилось… — рассеянно пробормотала она, поднимая взгляд на подругу. — Кассия, у меня получи… — Иден осеклась, когда поняла, что у Кассиопеи ничего не вышло с первого раза, и метла так и осталась лежать на земле. — Вверх! — всё повторяла слизеринка, но с каждым разом это звучало всё более неуверенно и даже жалко. К своему удивлению Иден обнаружила, что далеко не все ученики смогли оторвать свои мётлы от земли с первого раза. Или со второго. Или же с третьего. — Кассия, попробуй более уверенно, — проговорила Иден в надежде, что та не обидится на её замечание. Блондинка глубоко вздохнула и отдала следующую команду метле уже более уверенно. Кассиопея тоже слегка покачнулась, не ожидая такой стремительности от метлы. После того, как все первокурсники смогли оторвать свои мётлы от земли, мадам Трюк показала, как следует садиться на метлу, чтобы не соскользнуть с неё в воздухе. Проходя вдоль шеренги, волшебница или хвалила кого-то, или же помогала принять правильную позицию. Иден оказалась в числе тех, кому следовало помочь. — Отодвиньтесь немного подальше, мисс Поттер. И обхватите повыше. Да, вот так, — кивнула ей мадам Трюк, проходя мимо. — Да, мисс Малфой, всё верно. Только не сжимайте её настолько сильно. Не нервничайте Вы так. Метла это может почувствовать. — А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли, — произнесла мадам Трюк — Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь — для этого надо слегка наклониться вперед. Итак, по моему свистку — три, два, один! Если бы студенты были не на поле, а, скажем, в каком-нибудь кабинете, то пол скорее всего, не выдержал бы того, как двадцать с лишним первокурсников одновременно подпрыгнули. К слову, ни у одного из них не получилось взлететь с первого раза. — Не сдаёмся! Ещё раз! Три, два, один! — воскликнула мадам Трюк, повторяя свой свист. И вот тогда Иден со страхом осознала, что её ноги больше не касались земли и теперь просто болтались в воздухе. С придыханием глянув вниз, она увидела, что зависла в воздухе на высоте тех самых «метр-полтора». Вместо ожидаемого наслаждения от полёта девочка едва могла дышать от паники, которая холодными иголками сковала её тело. Её мантия развивалась на ветру, издавая хлопающие звуки, как бы напоминая о том, что девочка находилась далеко не на устройчивой и крепкой земле. Стараясь ровно дышать, Иден резко перехватила мелко дрожащими руками метлу поудобнее, глядя на мадам Трюк, которая осматривала всех, у кого получилось взлететь. От этого действия девочку волнообразно качнуло, и она снова вцепилась в дерево метлы с такой силой, что побелели пальцы. Мадам Трюк же не позволит, чтобы кто-то пострадал на её уроке... Ведь так? Кассиопея тоже оказалась в воздухе рядом с Иден. Последняя огляделась: среди редких, поднятых в воздух учеников, она теперь могла видеть Полумну и Джинни, которые также парили в воздухе. В целом, первокурсники оказались в воздухе абсолютно на разной высоте. Кто-то не набрал нужной и теперь подгибал ноги, чтобы те не касались земли. — Те, кто в воздухе, попытайтесь приземлиться. Повторяю, для этого надо слегка наклониться вперёд. Рассчитайте свои силы правильно. Иначе вы можете полететь вперёд, а не спуститься. Или же сделать это слишком резко… — Так, давай-ка аккуратненько… — тихо пробормотала Иден, стараясь выполнить указание правильно. Когда её ноги коснулись земли, девочка была почти счастлива. — Молодцы! А теперь снова в воздух и снова вниз! — продолжала восклицать мадам Трюк. — И давайте в этом году без происшествий! О каких именно происшествиях говорит преподавательница, Иден не стала даже думать, старательно выполняя указания. С каждым её поднятием вверх, чувство паники отступало, оставляя после себя какую-то лёгкость и даже радость, которая становилась всё ярче и ярче. В пятый раз Иден была готова восторженно закричать и сдерживалась изо всех сил, чтобы этого не делать. Воздух с напором покинул её тело, когда она в очередной раз поднялась в воздух. Даже её руки больше не дрожали, а пальцы уже не цеплялись за метлу с такой силой, что болели от напряжения. Иден будто бы чувствовала метлу, знала, с какой силой её нужно наклонить. — Отлично! Просто прекрасно! — продолжала хвалить мадам Трюк тех студентов, у которых получалось. И Иден была счастлива оказаться среди них. Полёт действительно был прекрасен. Хотя, по факту, нельзя было сказать, что она летала, но девочка ощущала небывалую лёгкость и огромную радость от этого, поэтому она даже расстроилась, когда мадам Трюк приказала первокурсникам окончательно спуститься. — Сегодня вы справились просто прекрасно. Не хочу кого-то выделять, но не могу не похвалить мистера Грацки, мистера Селвина — обоих -, мисс Шафики, мисс Нотт и мисс Поттер, — мадам Трюк задержала свой взгляд на каждом из них и даже кивнула в знак одобрения. Иден при осознании похвалы издала какой-то звук, больше похожий на кряканье утки, поэтому покраснела она не только от похвалы, но ещё и от тех звуков, что издала от неожиданности. — Но это не значит, что они лучше остальных. Возможно, им просто повезло. Сегодня все хорошо справились. — Да, — решила Иден, крепче сжимая дерево метлы, — возможно, мне просто сегодня везёт… Занятия у Златопуста Локонса не отличались разнообразием и проводились по одной и той же схеме: приветствие, улыбка, рассказ о себе, реклама своих книг, небольшой рассказ на тему занятия, который практически никак не помогал в освоении материала. От всего этого Иден злилась, вынужденная перечитывать темы уже самостоятельно. Одна Флора, как преданная поклонница, обожала его занятия. Другие же терпеть его не могли. Мальчишки же откровенно сомневались во всех его подвигах, отчего Флора лишь морщила свой крохотный носик и фыркала от недовольства, абсолютно не подвергая сомнению подвиги её героя. Но даже это и нудная история магии не смогли сломить Иден: к концу занятий та продолжала сиять. Крепко сжимая в ладони спичку-иголку, она принялась писать ответ своим родителям. «Дорогие мама и папа, у меня всё хорошо. Я наконец-то познакомилась со своим братом. Жду не дождусь, когда смогу познакомить вас с ним. Его зовут Гарри, и он очень, очень хороший. Вы не поверите, но у меня получается колдовать. Сегодня меня даже хвалили. Представляете? Меня!..» Девочка старалась вложить в это письмо всё, что произошло с ней за этот месяц, подробно описывая всех преподавателей и своих новых друзей. Пока Иден писала всё это, она начинала верить в то, что Хогвартс когда-нибудь станет для нее вторым домом. Местом, где она может быть той, кем становится — волшебницей. Девочка начала верить в свои силы. Казалось, всё её тело наполнялось до недавнего времени незнакомой и чужой магией. У Иден даже было такое чувство, что раньше она жила с какими-то едва ощутимыми тоской и пустотой, которые с приходом в её жизнь магии, исчезли. Девочка буквально кончиками пальцев чувствовала, что то, что сейчас происходит с ней - правильно. И от этого ей становилось спокойнее. Тоска по родителям и дому осталась, но стала гораздо терпимее. »…Пишите мне, пожалуйста, почаще! Передавайте привет бабушке и дедушке (всем им). С любовью, ваша Иден.» — Донеси, пожалуйста, до них это письмо. Пусть они знают, что у меня всё хорошо, — улыбнулась Иден Хельге, почесав её голову, отчего та издала приятный звук, очевидно, говорящий о наслаждении. Пока сова улетала с письмом в своих лапах, девочка смотрела ей вслед, воображая свои приключения в Хогвартсе, даже не догадываясь о том, какие опасности её будут ждать в этой школе…