Первое, что Лу Хань увидел после того как проснулся, это были капельницы. Раствор в них капал так размеренно, по одной капле в секунду, что на некоторое время он засмотрелся на них, словно входя в какой-то транс. Голова пустовала. Парень, было, задумался, желает ли он вообще знать тех людей, что приходили сегодня утром, но прийти к какому-то однозначному выводу все равно не смог.
- Проснулся? – Услышал Хань со стороны и повернул на звук чьего-то голоса голову. Рядом с кроватью, на все том же стуле, разместился парень. Он как-то так весело улыбался, что Лу подумалось, будто он явно что-то задумал, но он поспешил прогнать эти мысли. С чего бы ему это делать? Но, затем, Ханя привлекли его волосы. Они были светлыми, даже, можно сказать, русыми, и находились в «творческом» беспорядке. Очень «творческом». Лу удивленно посмотрел на него, спрашивая тем самым негласно, что ему нужно.
- Я Кай. То есть Чонин. Ну, Кай - это мой псевдоним в группе и на сцене. – Начал объяснять он, а Лу Хань лишь понял, насколько в этом их шоу-бизнесе все сложно и непонятно.
Но…
Ему ведь сказали, что он часть всего этого. И шоу-бизнеса в том числе.
Значит, у Лу Ханя тоже все так сложно? Конечно, сам он не знал ответа на этот вопрос.
- Ясно. – Безучастно пожимает плечами, возвращаясь к созерцанию капельницы. Чонин же замолкает, ощущая повисшую неловкость и гнетущую тишину. Киму неловко, да и мысли все только о том, что бы еще сказать. Хань понимал это, но волновался мало. Ему незачем сокращать эту неловкость.
- Так значит, ты меня не помнишь? – Внезапно нарушает тишину Чонин, выжидающе уставившись на Лу Ханя. Его карие глаза кажутся немного задумчивыми, а лицо выражает серьезность. Хань же, наверно, своим лицом не мог выражать ничего, ибо ничего и не чувствовал сейчас. Ни переживаний, ни грусти от того, что кого-то там не помнит. В какой-то степени, на его душе было легко и свободно.
- Нет. – Хань отвечает спокойно, не проявляя и капли заинтересованности или же сожаления о чем либо. – А есть что вспомнить? Ты занял у меня деньги, что ли? - Улыбка как-то сама собой появилась на лице, что немало удивляет и самого Лу.
- О, улыбнулся. – Радостно проговорил Чонин, подходя ближе и нагло усаживаясь на постель. Затем он прикасается ко лбу Лу Ханя, задевая шишку, отчего тот слегка поморщился.
- Прости-прости. Наконец-то ты убрал это безразличие. Лу-хен, тебе это совсем не к лицу.
- Хен? – Переспросил Хань и, дождавшись кивка, продолжил. – Я старше тебя?
- Ага, ты у нас в группе второй по старшинству. Перед тобой только тот невысокого роста паренек, с похожими на булочки щеками. – Лу усмехнулся. Забавное пояснение, но, удивительно, он понял, о ком тот говорил, ведь недавно кто-то похожий находился у Ханя в палате.
- Как уважительно ты о нем отзываешься. – Пожурил парень его и поймал себя на мысли, что общаясь с ним, не испытывает никакой неловкости.
Внезапно его голову вновь пронзила сильная боль, и перед глазами возник образ Чонина. Он хватал Ханя за руку и тянул куда-то в сторону. Его лицо выражало беспокойство. Лу видел, что сам не хотел с ним идти, усиленно освобождая свою руку из его цепкого хвата.
- Пожалуйста, хен. Нам очень нужно там быть. – Он буксирует Ханя уже в каком-то коридоре, больше похожем на темный тоннель. Лу не видел ничего вокруг из-за темноты.
- Я отказываюсь. Мы не сможем без него…
Воспоминания внезапно обрываются, и Лу Хань, схватившись за голову, осознает, что уже находится в палате один. В голове только одна мысль, о ком-то, кого Хань упоминал, сопротивляясь уговорам Кая следовать за ним.
Дверь в палату распахивается, и в нее буквально втаскивают ничего непонимающую девушку. На ней надет медицинский халат. Кай же в это время причитает, что с Лу Ханем что-то не так. Говорит, что он «вдруг закричал и схватился за голову».
Медсестра, как можно заметить по ее форменной одежде, подходит к пациенту. Она проверяет зрачки на реакцию и что-то вкалывает Лу Ханю через венозный катетер на руке. Сделав все необходимое, она покидает палату, не упустив при этом возможность поворчать на Кая и громко закрыть за собой дверь. От чего голова у Лу вновь начинает гудеть, застигнутая врасплох от шума.
«Стерва», - думает Лу.
- Паникер. – Вместо этого вслух ухмыляется Хань, но вспомнив свое видение, решает спросить Чонина, что оно могло значить. Да и вообще, что именно Лу вспомнил. Сейчас фрагмент той жизни выглядел жалким клочком да и ценности для парня не представлял. Но Ханя больше все же беспокоило то, что все ли воспоминания будут возвращаться так болезненно. Если да, то он не готов вспоминать что-либо еще. Он действительно не хочет вспоминать.
- Скажи, почему я не хотел за тобой идти? – Порывисто спросил Лу, совсем не подумав о том, что Чонин может и не понять, о чем тот может ему говорить. Ведь это у Лу Ханя теперь только одно единственное воспоминание о прошлой жизни. Только он, говоря о событии, не может вспомнить ни одно похожее на него. Только Хань не может испытывать чувство дежавю. Это ли не счастье?
Счастье.
А что оно такое, это счастье? В чем его измеряют? Можно ли расценивать полное забвение его элементом? Ведь, ничего не помня, ты лишаешь себя и болезненных воспоминаний. Лишаешь себя чувства тоски и одиночества. Это ли не идеальная жизнь во всей ее красе? Но отчего же Лу Хань чувствует, что испытывал все эти чувства раньше?
- Куда идти? Когда? – Недоуменно переспрашивает у него Кай, заинтересованно следя за парнем. Ханю остается лишь сдаться и признаться ему:
- Кажется, я что-то начинаю вспоминать. – Отрешенно говорит он, отворачивая голову к вовремя замеченному открытому окну. Как же кстати, там, за ним сейчас идет ливень столбом. Лу Ханю на минуту становится интересным, рискнет ли кто-нибудь выйти в такую непогоду? Кто может быть таким сумасшедшим? И для чего, для кого?
- Что? – Кай взволнованно замирает, а у Лу где-то на задворках сознания зарождается банальное любопытство, от чего тот так реагирует. Что такого было в жизни у того Лу?
- Я видел тебя. – Говорит, все также не поворачиваясь к нему. Так странно, ни радости, ни тревоги от этого факта Хань не испытывает. Ему просто ничего не хочется, словно всю тягу к жизни разом кто-то выкачал. Словно кто-то нарочно лишил эмоций.
- Вспоминать больно, Чонин. Действительно больно.
***
В гостиной, что некогда занимало, по меньшей мере, двенадцать человек, было тихо. Девять из них, собравшиеся в некое подобие круга, просто не знали, что стоит сказать в такой ситуации. Многие были очень удивлены, особенно те из мемберов, которые не были утром в больнице.
Первым тишину нарушил Сухо: - Сехун, Тао – идите спать. Вы достаточно много времени провели в волнении у кровати Лу. Вам стоит отдохнуть. – И прежде чем, как он предполагал, от макнэ начнется гогот возмущения, закончил: - У нас впереди трудный день и подготовка к предстоящему концерту. Похоже, нам придется проводить его без Лу Ханя. – Он устало потер виски, проследив за тем, как младшие покидают комнату.
- И что нам делать? Как вести себя с хеном? – Спрашивает вирус счастья, грустно рассматривая свои ботинки из светлой кожи какой-то очень известной марки. Собственно, его не слишком заботила марка обуви, просто в том магазине было меньше всего народу, да и ботинки оказались подходящими.
- Кто б знал. – Вздыхает Чен, все еще переживая о пообещавшим навестить Ханя бывшем лидере китайской подгруппы. – Есть и другие, не менее важные проблемы.
Сухо моментально выпрямляется, кидая задумчивый взгляд на Чондэ, решая, стоит ли посвящать остальных мемберов в суть происходящего. – Если Крис. Нет, Ифань позвонит кому-то из вас, не отвечайте.
На него уставились пять пар удивленных глаз.
- Так будет лучше. Для Лу Ханя будет лучше. – Он отводит взгляд в сторону. – Врач сказал, что постепенно он будет вспоминать свое прошлое. А пока нам стоит быть осторожными.
- Кай ведь сейчас с ним? – Задает вопрос парень с подведенными глазами. На нем кепка, повернутая козырьком в другую сторону, классический костюм и небольшая усталость во взгляде. Еще его виднеющиеся волосы кажутся мокрыми. Дождавшись утвердительного кивка от лидера, он продолжает: - А он не наворотит там дел?
- Бен, он в курсе, все будет нормально. – Подает голос невысокий рыжий парень с довольно миловидным лицом. – Одно только… Лу-ге. Он был совсем не таким.
- Неудивительно. – Усмехается ДиО. От чего-то его мало интересует, что там с Лу-хеном. Съемки не плохо так утомляют. То, что ему сейчас больше всего хочется – это горячая ванна и теплая постель. – Он же ничего о себе не помнит. – Задумчиво говорит он. – Ладно, я спать. – Брюнет поднимается с кресла и, направляясь в сторону ванны, желает всем остальным спокойной ночи, игнорируя при этом удивленные и обвиняющие взгляды. Нет, его это действительно мало волнует. Он знает, что амнезия лечится. Знает, что рано или поздно, Хань вспомнит все и скрывать что-то от него, как понял он желания Чунмена, есть самая настоящая глупость.
- Давайте спать, ребята. – Исин поднимается со своего места между Ченом и Сюмином. - Будет утро – будет песня. – Остальные соглашаются с ним и расходятся по своим комнатам.
***
Сильный дождь смывает дорожную пыль со зданий Пекина. Этот район не центральный, но и он может похвастаться многоэтажными зданиями. Но, конечно же, главную ценность здесь представляют исторические памятники предыдущих эпох. У одного из стареньких домиков, что чудом остается целым при таком ливне, стоит парень. Ему и самому кажется, что крыша здания вот-вот прогнется под тяжестью осадков. К тому же, этот высокий и статный юноша, облаченный в дорогой темный костюм, совсем не следит за метеопрогнозом. Зонтик его спокойно покоится в гостиничном номере. Растрепав свою гладко уложенную шевелюру, он тяжело вздыхает и делает шаг, покидая безопасное сухое место.
- Что же ты с собой сделал, Хань? – Горестно шепчет он, а сердце щемит от тоски и чувства вины. Как некстати вспоминаются обвиняющие слова режиссера:
«- Я поддержала тебя, Ифань. Я и только я. А ты опять хочешь вернуться в тот город и компанию. Скажи, ты полный идиот?».
Парень задумчиво хмурится, борясь с желание все бросить и сию же минуту оказаться в аэропорту, занимая место на рейсе «Пекин-Сеул».
«- Не смей туда возвращаться, иначе я тебе больше не помощник».
Стена из воды уже насквозь пропитала влагой его одежду. Было холодно, но мысли не давали сосредоточиться ему на этом ощущении. Остановившись, он поднял голову вверх, подставляя разгоряченную думами голову под прохладные струи дождя. Правой рукой он нащупал в кармане брюк сотовый телефон. Набирая знакомый номер, он задержал дыхание от волнения, но и через несколько минут на том конце продолжали идти длинные гудки. Неизвестность его не отпускала, впиваясь своими холодными когтями, как это сейчас делал дождь, в сердце, заставляя пребывать в волнении. Что ему принесет завтрашний день, он совершенно не знал.
