***
Светлая просторная столовая, что совмещала в себе кухню, не пустовала в обеденное время. Что для этой квартиры, которая, к слову, находилась в одном из спальных районов Сеула, который располагался недалеко от центра столицы, было редкостью. Один из парней, что расположились друг напротив друга, внимательно изучал сидящего рядом с ним друга. В Руках у паренька с забавными глазами, которых украшали мешочки под глазами, от чего кто-то мог решить, что тот слишком мало спит, вот и заработал последствия на свою голову, была горячая чашка с кофейным напитком. Уже много кто знал, что такие глаза достались Цзы Тао от рождения. - Скажи мне, наконец, что случилось у вас с Ханем? – Строгим и серьезным голосом произнес светловолосый парень с не прокрашенными корнями, что изучающее буравил взглядом опущенную вниз макушку. Тао поднимает печальные глаза на своего лидера и отводит их в сторону. Говорить об этом ему совершенно не хотелось. - Тао! - Ничего серьезного, правда, Чунмен. – Понуро сообщает китаец своему согруппнику. Услышав свое имя из его уст, лидер дергается от непривычки. Его так называют нечасто. Из-за этого кореец уже начал забывать, кто он. Забывать, что его жизнь, по идее, должна принадлежать только ему самому. Забывать, что он вовсе не обязан строить из себя мать всея EXO. Но осознание этого, по сути, ничего не меняет в его жизни. Как и не меняет обстоятельств. Он вынужден делать так, чтобы его группа была лучшей и как можно дольше оставалась на вершине. Он слишком долго ждал шанса осуществить свою мечту, чтобы так просто от всего отказаться. Один раз уже не вышло, больше этого он допустить не мог. - Я действительно не понимаю, почему Лу был обижен на меня. Он совсем меня не слушал и побежал на красный. – Тао судорожно сжал кулаки, вспоминая картину, как рыжая макушка быстро маневрирует среди автомобилей. Он хотел лишь донести до него свои эмоции. Хотел сказать, что ему действительно больно. И он действительно не мог понять, как можно было так поступить. Только, Тао забыл, что у Лу Ханя тоже была своя точка зрение и свое, отличающееся от его, мировоззрение. И, кто-то мог сказать, что слова Лу были бы более пропитаны правдой, чем эмоции Тао. - Я не хотел. – Репер китайской подгруппы устало опустил голову на руки, что уже успел положить на край стола. Глаза защипало и они стали слезиться. Он был очень напуган все эти дни, а чувство вины удушало так сильно, что сердце уже готово было остановиться. - Хорошо. Я не буду спрашивать причину. – Вздохнул Сухо, смотря на настенные часы, которые без суеты отсчитывали секунду за секундой. Время двигалось вперед, несмотря на происходящие вокруг события, оставаясь беспристрастным. Для кого-то оно могло выступать в роли помощника, а кому-то причиняло вред. Не в пользу Сухо оно играло сегодня. Совсем. - Считай, что тебе повезло. Хань ничего не помнит. Надейся, что он также не вспомнит и о тебе. – Заключил кореец, затем встал, задвигая массивный деревянный стул, выполненный из дуба, на место и покинул комнату. Тао оставалось лишь задумчиво проводить его взглядом и представить, что может произойти, если Лу Хань вспомнит то, что хены предполагают, он вспоминать не должен. Или кого. Руки непроизвольно сжались в кулаках. Он не понимал Лу. И не понимал, почему тот все равно оставался на стороне их бывшего участника. А еще Тао знал, что Лу хотел всегда оставаться с тем человеком. Он знал, что Лу Хань больше всех желал возвращение Криса в группу. Только обстоятельства играли против них. А Тао просто чувствовал себя преданным.***
Через три дня Лу Ханя выписали. И это было вовсе не радостным известием, ибо он был вынужден покинуть ставшую уже родной палату и отправиться неизвестно куда к неизвестно кому. Нет, соседей по квартире-общежитию он уже видел, однако, воспринимать их как близких людей все еще не мог. Слишком странно начать доверять незнакомцу в первый же день. Поэтому, все же с подозрением относился как к Каю, так и к остальным ребятам, часть из которых еще несколько раз являлось проведать его. Это были Чанель с Бекхеном и Мином, да Сухо с Ченом и Исином и, конечно же, Сехун. Исин все время разговаривал с ним на китайском, от чего в такие моменты Лу начинал чувствовать себя лучше. Некое подобие комфорта разливалось по всему телу, давая хоть на немного сбросить эмоциональную нагрузку и почувствовать спокойствие. Путь к общежитию оказался для Лу Ханя полон приключений. Менеджер, которого парню все же вновь «посчастливилось» увидеть, постоянно раздавал указания. «Увидишь фанатов – маши». «Если окружат – улыбайся и давай автографы». Перед многоэтажным зданием, где остановился их фургон, было много народу. Первым вышел из машины Сехун, за ним Сухо. Кай взял Ханя под руку, выводя из машины. Менеджер вслед сказал, чтобы тот прихрамывал, делая вид, что у него что-то с ногой. - Вот и объяснение его отсутствия, - радостно пролепетал довольный кореец, когда они миновали вход в дом и пять этажей на лифте. Хань видел, как Чонин на это устало закатил глаза. Видимо, этот мужчина не расположил к себе не только Ханя, но и Кая, который тоже считал, что идеи менеджера глупы. Общежитие, оно же квартира, оказалось довольно просторным и светлым помещением. Как сказал Ханю Чонин, оно состоит из нескольких квартир, соединенных в одну. - А как ты хотел, двенадцать человек разместить. То есть, одиннадцать. – Сказал Ким. Лу осмотрел прихожую, заметив в одной из стен большой шкаф-купе, наполовину закрытый. Из него вывалилось несколько пар кроссовок и ботинок. Так же можно было разглядеть, что большую часть места в нем занимает обувь. Довольно удобно, если задуматься, учитывая, сколько тут людей. Эта вся обувь валялась бы под ногами и мешала. Ребята помогли Ханю отнести его вещи в одну из комнат. Менеджер довольно быстро откланялся, наказав всем вести себя хорошо и не создавать проблем. - О, тут две кровати. – Лу немного удивился, ведь до этого думал, что каждый мембер живет отдельно. Однако, это было те так. - Мы живем по двое в комнатах. – Пояснил Кай, затем задумался. – Хм, с кем же ты будешь жить? - Со мной. – С готовностью ответил Сехун, не дав ни одному из них даже нескольких секунд на размышление. Чонин задумчиво посмотрел на него и, Лу показалось, в его взгляде проскользнуло какое-то недовольство. - Пусть Сухо-хен решит, он у нас все-таки лидер. – Лу недоуменно переводил взгляд с одного донсена на другого. Макне выглядел довольно решительным. Интересно, почему он так хочет жить с ним в одной комнате? Это странно. Хань вот, например, совсем не прочь пожить и один. Одному спокойней и проще, а, главное, удобнее. Тишина, покой, пустота. Пустота лучшее, что может быть. Лу знает теперь о пустоте достаточно, чтобы утверждать, что жить с ней удобно. Только, к несчастью, от нее иногда становится больно, словно что-то сжимает в тиски в районе грудной клетки. И живот сводит. Хотя, может быть, он просто что-то не то съел в больнице? - Давайте оставим это на более позднее время? – Хань устало массирует свои виски, наблюдая, как ребята вмиг принимают виноватый вид и просят прощения. Переезд его утомил, поэтому выпроводив их в коридор, он наглым образом занял ближайшую к окну кровать. Расстелив ее, Лу забрался под одеяло, кутаясь в него как в кокон. Вещи разбирать или исследовать свой шкаф на предмет оных ему вовсе не хотелось. Не было интереса. Хань просто хотел спать, что и поспешил сделать. Тело, наконец, расслабилось, и он провалился в сладострастную дрему. Он видел во сне океан. Хотя, сначала подумал, что это море. Но потом ясно пришло осознание, что это именно океан. На его берегу было много народу и, как он ни пытался, сосчитать количество людей не смог. Ветер приятно обдувал лицо, охлаждая горячую голову. Хань сильно волновался, то и дело оборачиваясь вокруг и кого-то ища. Вот уже и ребята, в нескольких из которых он узнал Сехуна, Кая, Чунмена и еще пару знакомых лиц, замеченных им в первый день пробуждения, покинули пляж. Лу Хань же остался тут один, неловко присев на корточки и испачкав в песке свои джинсы. Он ощущал, как бы это странно не звучало во сне, что его сердце довольно быстро бьется. Кто-то присел рядом, беря его руку в свою ладонь, и крепко сжал ее. Лу так и не понял, кто это был, как не разглядел и его лица. Но точно знал, что этот человек для него очень важен, словно он являлся бы для него всем миром. - Во ай ни. – Произнес кто-то из них шепотом, и Хань проснулся. За окном уже было темно, а свет в комнате был выключен им же. Вставать не хотелось, тело все еще было разбито. Хотя, Лу мог слишком долго проспать. Ему приснились его собственные воспоминания из прошлой жизни. Он это точно знал, но не понимал причину, почему так в этом уверен. Самое удивительное было то, что Хань не испытывал боли, как после увиденных ранее первых обрывков той жизни. Воспоминания об этом человеке не приносили боли, только трепет сердца и, отчего-то, тоску. И эта тоска стала нарастать с каждой минутой. Лу испугался, что эти эмоции могут нанести вред или боль. Он не хочет испытывать боли. Так сильно не хочет, что сама мысль об этом бросает в дрожь. Потянувшись, тем самым разминая затекшие конечности и спину, он поднялся с постели и вышел. Желудок начал требовать подзарядки, и Хань никак не мог ему противиться. Электронные часы, что были установлены в прихожей, показали второй час ночи. Стараясь как можно тише передвигаться по помещению, Лу Хань, проходя мимо входной двери и не ожидая такого подвоха, в виде ее открывания и появления в ней еще одного человека, подпрыгнул, задевая пепельницу на тумбе и умудряясь поймать ее, не дав упасть. Человек, что так неожиданно вернулся к себе домой, удивленно посмотрел на него. Роста он был среднего, одет, вроде бы, в джинсы, светлую толстовку и черную кожаную куртку. Он зажег ночник с ненавязчивым мягким светом, который создавал видимость вокруг себя, но не мог потревожить сон остальных обитателей квартиры. Тогда-то Хань и заметил, что он был вовсе не удивлен, а просто обладал необычным разрезом глаз, из-за чего они казались большими. - Добрый вечер. – Он безэмоционально бросает ему, снимая найковские кроссовки и закидывая их куда-то в угол, под вешалку. Затем набрасывая свой рюкзак на левое плечо, уходит вглубь общежития, скрываясь в одной из комнат и тихо закрывая за собой дверь. Лу Хань еще минут пять смотрел ему в след, пока, наконец, не опомнился и не продолжил свой курс на кухню. Найти ее в темноте, а точечный свет в прихожей мало мог помочь, было достаточно сложно. Лу пару раз даже обошел гостиную, пока не догадался, что из нее выхода нет и, наконец, достиг цели. Из головы все не шел этот паренек. Он вел себя по-другому с ним. Ему было безразлично его существование или он его просто недолюбливает? Это уже интересней. Вот бы всем из них было все равно, а чертова компания оставила Лу Ханя в покое и позволила хоть немного отдохнуть и собраться с мыслями. Он ведь, действительно, не знает, что делать теперь. Это же не его жизнь. Ему ее подкинули. Лу усмехнулся, вспоминая веселый треп Кая. Контекст, в котором он услышал эту фразу, успел уже и позабыться, однако слова прочно засели в памяти, а в дополнении с темой про жизнь его нынешнюю, кажется, смотрятся идеально. Заметив кухонный стол, он оперся об него, прикрывая глаза и пытаясь прислушаться к своим эмоциям и мыслям, но там по-прежнему было пусто. Зато с не очень крепкого стола что-то упало, точно приземлившись Лу Ханю на ноги. Больно. Не ожидая такого подвоха, Лу слишком резко сделал шаг в сторону, задевая висящие над столом приборы для готовки и опять получил подарок в виде кастрюли, сковороды и разделочной доски. Они посыпались на него, задев макушку. Грохот был жуткий и, именно в этом момент, перед глазами все заплясало, вестибулярный аппарат показал Ханю язык и кинул его на пол. Зато последующая вспышка сознания уже запустила внутренний киноаппарат. Эта же кухня, по ощущениям, только освещенная дневным светом. На плите что-то варилось и жарилось, источая аппетитный аромат. Хань сидел за столом и читал журнал об автомобилях. Неожиданно его хватают за плечи и разворачивают, больно сжимая их. - ДиО? – Лу удивленно произносит, внимательно всматриваясь в лицо паренька с большими глазами. - Ты… - он шипит, словно кобра, а по виду можно предположить, что кореец готов напасть на Лу Ханя в любой момент. – Ты хоть представляешь, каково ему? Что вообще может знать человек вроде тебя. – Он рвано дышит, испепеляя взглядом. – Он видел, что был не безразличен ему, и играл на этом. Это не нормально, Хань! Не нормально. - Но мне он тоже не безразличен. – Устало говорит китаец, смотря собеседнику прямо в глаза, и не предпринимая никаких попыток сбросить с себя его руки. Сердце предательски сжимается, замирая через каждые три удара. - Он предал его тогда с тобой, а теперь кинул и тебя. – Зло усмехается он, отпуская Лу, но остается рядом, смотря теперь сверху вниз. – Не тебе судить других, Лу Хань. В том, что он прав, вычеркивая его из своей жизни, я полностью уверен. И я не позволю вам судить его. Я тоже человек и чувства у меня тоже есть. Парень резко разворачивается в противоположную сторону и также стремительно покидает комнату, как появился в ней до этого. Кастрюля на плите издает клокочущий звук, дымится, подбрасывая крышку верх. Хань подбегает к ней, все еще погруженный мыслями в предшествующий разговор, хватает ее, пытаясь переставить с огня на другое место, но запутывается в собственных ногах, подворачивая правую лодыжку и опрокидывает чьи-то позабытые кулинарные шедевры на себя. Его громкий вскрик разносится по квартире, привлекая внимание, и он уже слышит чей-то бег у порога кухни. - Хен, ты в порядке? Хань резко открывает глаза, замечая склонившихся над ним Кая и Сехуна. Рядом обеспокоенно смотрит на него еще один долговязый парень, у него забавно торчат уши, а за его спиной еще человека три так же заинтересованно осматривают Лу Ханя. - А я, оказывается, ходячая катастрофа. – Усмехается, пытаясь подняться с помощью протянутой руки макне. Но, видимо, не судьба и нахлынувшие воспоминания не собираются оставлять его в покое сегодня. - ДиО, ДиО! Где ты? ДиО! – Лу Хань проходит среди каких-то странных завалов, зовя парня, но в ответ ничего не слышит. Только чей-то хохот где-то далеко. Сердце сковывает страх и беспокойство за.. друга? Лу всматривается в темноту, окружающую его, ожидая в любой момент, что кто-то сейчас накинется или схватит. – ДиО? – Повышает голос, идя на ощупь, ведь фонарь погас минутой назад до этого. Громко вскрикивает, чувствуя, как кто-то хватает внизу за ноги, но не видит лица. Срывается с места и бежит по коридору, а в этом момент из стены кто-то надвигается на него. Хань падает, прижимая к себе колени, и кричит что есть силы. Ему безумно страшно, кровь стынет в жилах, а голова начинает кружиться. Лу продолжает кричать от страха, умудряясь ползти дальше. - Аааааа. – Хань вскрикивает уже наяву, понимая, что находится в чьих-то объятиях. Руки этого человека аккуратно обнимают его, успокаивающе поглаживая макушку и что-то шепча, из чего он разбираю только: - Ну же, Лу-Лу, успокойся, все хорошо. Я тут, с тобой. Лу Хань понимает, что это Сехун и, наконец, успокаивается. Обнимать его приятно и он, на удивление, чувствует тепло, которое исходит от его тела. Обнимает его в ответ, доверительно прижимаясь сильнее, и закрывает глаза. Неужели это он, тот, вспоминая о ком, Хань не чувствует боли?