Глава 4
8 октября 2014 г. в 21:25
Четыре диктует имена вслух: по два, с длинной паузой, чтобы я успела записать их на доске. Сегодня Трис в паре с Питером, и я точно знаю, что это дело рук Эрика, потому что Тобиас не настолько жесток, чтобы ставить в пару хрупкой девушке этого подонка из Правдолюбия. Напротив имени Лидии я оставляю пустое место — сегодня она драться не будет.
Вижу, как Четыре нервно переминается с ноги на ногу, хотя и старательно скрывает от меня это — отвернулся и сгорбился, словно держит на плечах тяжесть всего Чикаго. Я знаю, что его что-то беспокоит, но всё не как не могу понять, что именно.
— Вчера после обеда ходила посмотреть на неофитов Лорен, — осторожно начинаю я, пытаясь вывести Четыре на разговор. — Они хороши. Очень. Особенно эта неразлучная парочка: Юрайа и Эллисон. Помнишь её? Дочь Криса Арджента, оружейника.
Четыре неоднозначно качает головой, словно находится сейчас где-то совершенно в другом месте.
Неофиты-переходники начинают заполнять собой тренировочный зал. Каждый из них тут же устремляет взгляд на доску: я вижу, как вытягивается лицо Трис, как она замирает на месте с занесённой ногой когда видит, что её сегодняшний противник — Питер. Кристина, чья загорелая кожа покрыта фиолетовыми синяками после вчерашней схватки, что-то восклицает, а затем комкает бумажку от маффина, последний кусочек которого она мгновением ранее отправила в рот.
Я ловлю на себе взгляд Стайлза. Сначала он машет мне рукой, а потом, словно вспоминая, что он вообще-то на меня обижен, одёргивает сам себя и сильно хмурит брови. Его правый глаз обрамлён ярко-бардовым синяком — моя работа.
Отворачиваюсь обратно к доске и пробегаю взглядом по именам. Сегодня Стайлз в паре с Уиллом. Этот парень крупнее моего брата, но рост у них одинаковый, и я мысленно надеюсь на то, что у Стайлза есть шанс хотя бы не свалиться в обморок в первую минуту.
На арену выходят Скотт и Дрю. Друг Стайлза оказывается намного проворнее выходца из Правдолюбия, и потому я ни секунды не сомневаюсь в том, что он победит. Скотт пропускает лишь два шлепка по уху, прежде чем оглушает Дрю прямым ударом в челюсть.
Следующие — Питер и Трис.
— Всё нормально, Сухарь? — спрашивает Питер, когда они оба выходят на арену. — У тебя такой вид, будто ты вот-вот заплачешь. Возможно, я не буду особо усердствовать, если ты разрыдаешься.
Четыре слева от меня скрещивает руки на груди. Эрик, стоящий следующим, нетерпеливо притоптывает ногой.
— Могу я просто вмазать ему по лицу на какой-нибудь из тренировок и сказать, что это было в целях профилактики? — я наклоняюсь ближе к Четыре, чтобы он расслышал мой шёпот.
Уголки его губ еле заметно дёргаются.
— Ну же, Сухарь, — снова подаёт голос Питер. — Хватит и одной слезинки. Давай, моли о пощаде.
Трис не выдерживает и совершает попытку пнуть Питера в бок, но он ловит её ступню и дёргает на себя, тем самым заставляя девушку потерять равновесие. Трис шлёпается спиной на пол. Я морщусь, представляя, как это неприятно.
— Хватит играть с ней! — рявкает Эрик, и я вздрагиваю от неожиданности.
Трис поднимается на ноги, но Питер едва ли даёт ей прийти в себя и сразу наносит удар в лицо. Трис не осознаёт, что только что произошло, и пятится назад, но не успевает отойти достаточно далеко — Питер бьёт ей в живот. Трис падает на колени, хватая ртом воздух, а бывший правдолюб снова выпадает вперёд и бьёт её в нос. Кажется, что все присутствующие слышат хруст её переносицы.
Не выдержав, я опускаю взгляд на свои ботинки. Питер продолжает нещадно избивать Трис, и это уже совсем не похоже на боевую схватку между членами одной фракции — это насилие в чистом виде.
Четыре срывается с места и идёт к выходу. Я бросаю взгляд на Эрика — на его губах играет довольная ухмылка, а затем следую за другом.
— Эй! — я окликаю Четыре, когда мы оказываемся снаружи.
Мой голос эхом отлетает от стен Ямы.
— Это какое-то безумие! — лицо Четыре бледнее мела.
Он упирается ладонями в стену, тяжело дыша. Я останавливаюсь рядом, но не трогаю его и ничего не говорю — даю его время немного остыть. Спустя несколько минут он сам поворачивается ко мне и смотрит, словно ждёт, что я что-то скажу ему.
— Я знаю, — тихо говорю я. — Это не тренировка, а пытка — подавление слабых более сильными. Словно Эрик и Макс хотят устроить свой естественный отбор в стенах нашей фракции.
Четыре кивает. Чешет подбородок, покрытый двухдневной щетиной и со злостью пинает землю под ногами.
— Может, мне стоит принять предложения Макса и стать пятым лидером.
Я качаю головой.
— Сдурел? Это самоубийство!
— Это единственный шанс помешать тому, что они задумали. Мы с Дереком и Амаром …
— Вы с Дереком и Амаром будете сидеть на пятой точке ровно и не ввязываться в то, что творят Макс с Эриком!
— Но мы численно их превосходим, Джессика! И физически тоже!
— Тобиас, — я понижаю голос — не до шёпота, но так, чтобы слышать мог только Четыре. — Если вы устроите переворот, лидеры остальных фракций на вашу сторону не встанут — кроме нас никто не знает, что здесь творится. Они будут думать, что вы всего лишь обычные мятежники.
— Мне всё равно.
— А мне нет. Прошу тебя, не делай ничего хотя бы до тех пор, пока Стайлз не пройдёт Инициацию. Я не переживу, если с ним что-нибудь случится.
Второй мой страх по счёту, но не по значимости — потерять Дженима и папу — преследует меня со времён смерти мамы. В пейзаже страха он представляется мне как огромное мутное болото, где мои мужчины тонут, а я ничем не могу им помочь.
— Хорошо, — выдыхает Четыре. — Прости. Ты права.
Я киваю: дескать, в курсе, но на душе всё равно скребут кошки. Я слишком хорошо знаю Четыре — он не из тех, кто бросает задуманное, не исполнив.
— Пойдём, пока Эрик ничего не натворил без нашего контроля, — говорю я и протягиваю ему свою руку.
Но он не берёт её.
— Нет, — Четыре отрицательно машет головой.
— Почему?
— Избиение Трис … — Четыре кашляет, — как и неофитов в общем — это не то, на что я бы хотел смотреть.
Обратно в тренировочный зал я возвращаюсь одна, и как раз вовремя: на арене Стайлз и Уилл. Губа первого сильно кровоточит, но других явных повреждений я не вижу. Уилл немного потрёпан — видимо, Стайлз загнал его. Мне тяжело смотреть на их бой, и я даже не пытаюсь себя заставить — просто разворачиваюсь лицом к доске и обвожу имя Питера мелом.
Чувствую на себе взгляд Эрика, но даже и не думаю поднимать свой.
— Что? — раздражённо спрашиваю я.
— Да так, — протягивает Эрик, и я представляю, как его губы растягиваются в полуулыбке. — Просто вспоминаю, как легко было повалить тебя на нашем первом контактном поединке.
Мои щёки моментально вспыхивают.
— Следи за ареной, Эрик.
— Я мультизадачный, Вдова.
Я тяжело выдыхаю и разворачиваюсь на пятках. Мгновение мы с Эриком глядим друг на друга.
— Тогда вспомни ещё и о том, как Четыре выбил тебе челюсть.
Эрик клонит голову в бок и приподнимает брови.
— Понятия не имею, почему Макс решил вытащить твою толстую задницу из диспетчерской и предложить работу советника, но, клянусь тебе, если мне когда-нибудь предоставится возможность отправить тебя как можно дальше отсюда — я обязательно ей воспользуюсь.
— Приятно слышать, что ты наконец научился мечтать.
Громкий шлепок заставляет нас обоих разорвать зрительный контакт и перевести глаза на арену — Стайлз плашмя развалился на матах, раскинув руки в обе стороны, не двигаясь. Слишком неестественно — я сразу понимаю, что он притворяется.
Эрик заканчивает бой. Я обвожу на доске имя Уилла. Все остальные поединки проходят мимо меня — я просто обвожу имена победителей после того, как Эрик выкрикивает своё короткое: «Хватит!».
В конце он делает объявление о завтрашней экскурсии к ограде. Те из неофитов-переходников, кто после поединков находятся в сознании и не стонут от боли, возбуждённо переглядываются.
Вижу, как Стайлз притворно хромает, покачиваясь из стороны в сторону и опираясь на плечо Скотта, и следую за ним. Как только он выходит из тренировочного зала, то тут же выравнивается и с довольным лицом хлопает друга по плечу. Хитрый, умный, настоящий эрудит.
Догоняю его у самой спальни неофитов и хватаю за кисть, чтобы привлечь внимание.
— Нужно поговорить.
— Поговорить? Или, скорее, снова меня избить?
— Стайлз! Пожалуйста … — прошу я.
Он шумно выдыхает и переводит взгляд на Скотта. Тот кивает ему и говорит, что подождёт в комнате, прежде чем удалиться.
— Что?
— Не здесь, — отвечаю я. — Следуй за мной.
И я тяну брата за собой в давно открытое мною и Четыре место — небольшой закуток, отделённый от основной части Ямы несколькими поворотами и толстым выступом в стене, за которым спокойно можно спрятаться.
— Как твой глаз? — интересуюсь я, когда мы останавливаемся.
В полумраке мне отчётливо видно, как Стайлз жуёт щёку — он всегда так делает, когда чем-то недоволен или раздражён.
— Ты про тот, которого ты меня чуть не лишила? В порядке, спасибо.
Я поджимаю губы.
— Я должна была сделать это, Стайлз. У меня не было другого выбора.
— И что это должно значить? — брови парня приподнимаются, вытягивая его лицо.
— Не могу сказать, по крайней мере сейчас. Просто поверь мне, прошу.
Стайлз опускает глаза на свои ботинки.
— Поверь мне так же, как верил всегда, — я хватаю брата за запястье, а затем добавляю: — Дженим …
Он недолго молчит, прежде чем ответить:
— Ладно. Но только при одном условии. — Он поднимает глаза на меня. Я киваю, мол, согласна на любое его требование. — Научи меня драться!
Я усмехаюсь и запускаю пальцы в волосы Стайлза, ероша их.
— Неужели светлая идея в твоей голове? Надоело проигрывать?
— Нет, — Стайлз качает головой. — Просто хочу хоть раз узнать, каково это — чувствовать себя сильным.
После ужина мы со Стайлзом договариваемся встретиться в тренировочном зале. Он тащит с собой Скотта, и мне приходится звать Дерека, чтобы нас снова стало парное количество.
— Буду откровенна с вами, парни, — начинаю я, опускаясь на одно колено, чтобы потуже затянуть шнурки. - То, что творят Эрик и Макс — аморально, неправильно и ещё буквально два года назад было незаконно.
Выпрямляюсь и смотрю на Дерека, стоящего справа. Он кивает, подтверждая мои слова.
— Первый бой во время моей Инициации был бесконтактным, как и следующие три, — продолжаю я. — Меня учили скорости и ловкости, учили думать и действовать стратегически, а не пытаться набить противнику как можно больше синяков и ссадин.
Стайлз и Скотт обмениваются многозначительными взглядами.
— Это правда, — подаёт голос Дерек. — Я был инструктором у неофитов-лихачей, когда Вдова проходила Инициацию. С тех пор правила в корне изменились: раньше, чтобы быть настоящим лихачом, нужно было быть храбрым и бесстрашным. Сейчас на первое место каким-то невероятным образом пришла жестокость.
— Но почему? Что изменилось? — спрашивает Скотт.
— Если бы мы знали, Скотт, — отвечаю я, тяжело выдыхая, — Если бы мы знали …
Повисает молчание. Я гляжу на Стайлза и Скотта — они шокированы, но не напуганы.
— Что ж, — я нарушаю тишину. — Меньше слов — больше дела! Дерек, ты бери Скотта, а я займусь своим непутёвым братцем.
Только когда слова слетают с моих губ, я вспоминаю, что Скотт ничего не знает о нашем родстве. Но парень не выглядит удивлённым, и я перевожу взгляд на Стайлза. Тот виновато пожимает плечами.
Я устало качаю головой.
Мы выходим в центр арены: я напротив Стайлза, Дерек напротив Скотта.
— Стойка, — начинает Дерек, — это очень важно. То, как вы начнёте свой бой, напрямую влияет на то, как вы его закончите. Ноги на ширину шага и чуть согнуты. Левую можно вывести вперёд. Руки защищают две основные точки поражения: голову — левый кулак, живот — правый кулак. Локти стоит прижать к телу, в отличие от того, как вас учит их оттопыривать Четыре, чтобы защитить рёбра и почки.
Скотт и Стайлз слушаются, принимая правильную (или, если быть точнее, похожую) позицию. Я делаю то же самое, только в два раза быстрее.
— Не стоит «танцевать» вокруг противника в ожидании, пока он откроет вам уязвимую точку. Намного выгоднее для вас самих будет скользить по арене, не отрывая ступни от пола. Так вы в любой момент сможете нанести противнику прямой удар с ноги.
Дерек подкрепляет свои слова демонстрационными движениями. Они у него слажены и отточены до идеала.
У Скотта и Стайлза, разумеется, получается хуже, но мы с Дереком не торопим их, предоставляя время на осознание и изучение собственного тела.
— Как у них с атаками, Вдова? — обращается ко мне Дерек.
— Фигово, если честно, — ухмыляясь, отвечаю я.
Дерек кивает, словно и не ожидал от меня другого ответа.
— Ударов, которые можно нанести кулаками, существует великое множество. Если акцентировать внимание только на прямом с кулака по самым основным точкам, то можно быстро проиграть, потому что именно их противник от вас обычно и ожидает. Стоит отдать предпочтение ударам внешним и внутренним рёбрами кисти или же ударам раскрытой ладонью.
Дерек стремительно сокращает расстояние между собой и Скоттом и неожиданно выводит руку вперёд и наносит удар парню в область носа, а затем и в подбородок. Скотт остаётся целым и невредимым, но страшно ошарашенным.
— Прелесть бесконтактного боя — тренировки не до последней капли крови, а до тех пор, пока не будут выучены все приёмы.
Дерек демонстрирует ещё несколько ударов по рёбрам, корпусу и челюсти, а следующие тридцать минут мы повторяем их раз за разом, пытаясь довести не до идеала, но хотя бы до сносного состояния.
Я замечаю, с каким усердием к этому подходит Стайлз, и гордость заполняет мою грудь, отражаясь лёгкой улыбкой на лице.
— Это — одни из самых простых и действенных приёмов, — говорит Дерек.
Его голос не дрожит, и нет одышки. Я такая же, разве что появилась небольшая испарина на лбу. Скотт и Стайлз же выглядят так, словно занимаются уже в течение нескольких часов.
— Прежде чем переходить к чему-то более серьёзному, вам стоит научиться защищаться: блоки, отбивка ударов и уходы. Особенно уходы.
Дерек замолкает и несколько секунд раздумывает, прежде чем развернуться ко мне.
— Вдова, думаю, с тобой мне будет удобнее. Пусть они сначала посмотрят со стороны.
Я согласно киваю. Скотт и Стайлз уходят в сторону, мы с Дереком перемещаемся в центр арены.
— Спросите меня, почему уходам от удара стоит уделять больше внимания, чем остальному, — говорит Дерек, словно мы находимся в школе.
— Почему? — подаёт голос Стайлз.
— Потому что после промаха в большинстве случаев противник «проваливается», и его можно эффективно завалить на лопатки, — встреваю я.
Дерек улыбается и кивает.
— Вдова права, — он встаёт в боевую стойку. — Давай, покажем детям, как это делают настоящие лихачи?
Дальше всё происходит так, словно мы уже это репетировали: Дерек выводит руку в прямом ударе кулаком, я уклоняюсь назад, смещая корпус вполоборота вправо, а затем хватаю его за предплечье и имитирую удар локтем в солнечное сплетение.
— Дереку больно. Дерек начинает задыхаться, и я спокойно подсекаю его под колени, — говорю я, обрисовывая картину достаточно понятно для Стайлза и Скотта.
— Очень неплохо, — произносит Дерек.
Он смотрит на меня так, словно я сделала что-то действительно замечательное.
— Ещё два блока, и дальше вы потренируетесь вдвоём, — говорит Дерек, обращаясь к Скотту и Стайлзу.
Мы демонстрируем им блок внутренней стороной предплечья наружу и блок ребром ладони сверху вниз. Приходится проделать это пять раз, прежде чем парни наконец кивают и сами приступают к практике.
Дерек уводит меня с арены, отдавая им всё пространство.
— Вы с братом очень близки, — замечает он.
Я киваю.
— Мы друзья, — говорю я. — Сколько я себя помню. Я очень люблю его, и именно поэтому так испугалась, когда он выбрал Лихость.
— А ты не думала о том, что он мог выбрать Лихость из-за тебя?
Я пожимаю плечами. Не мог же Дженим быть таким глупым, чтобы выбрать мою фракцию только ради того, чтобы быть рядом?
— Оно того не стоило бы. А он не настолько глуп, чтобы … — я понизила голос. К горлу подступил ком, — … чтобы терпеть побои ради семейного воссоединения.
— Помни, что не только он твой брат, но и ты его сестра. Он любит тебя, считает тебя примером для подражания. Может, вы были слишком близки для того, чтобы он смог тебя отпустить?
Я понимаю, что в словах Дерека смысл. Живя в Товариществе, мы с Дженимом были единственными друзьями друг для друга — теми тёмными овечками, кто был не похож на остальных: мы, как и наш отец, всегда выделялись из толпы поющих людей хмурыми бровями и полностью погружёнными в себя взглядами. Мы никогда не были настоящими товарищами во фракции, где дружелюбие является единственной моралью.
Я прижимаюсь к стене и сползаю вниз. Прижимаю колени к груди, обхватываю их руками и, не отрываясь, смотрю за тем, как Стайлз и Скотт отрабатывают уходы и блоки. Мне становится до неприличия страшно от того, что, теоретически, мой брат выбрал совершенно не свой путь именно по моей вине.
— Ты в порядке? — спрашивает Дерек.
Он опускается рядом со мной. Наши плечи соприкасаются. Я скольжу по нему взглядом и замечаю за широким вырезом майки то, о чём говорил Зик — тонкие ровные чёрные линии татуировки на светло-голубом фоне. Больше ничего не видно.
Я оставляю его вопрос без ответа. Просто смотрю на него некоторое время, а затем кладу голову ему на плечо. Его кожа липкая и пышет жаром.
— Обещай мне, что ты узнаешь, чего добиваются Эрик и Макс, — произношу я.
— Обещаю, — тут же отвечает Дерек.
И я верю ему.