Синяя и белая полоса его жизни

      Вига взошла на кострище, как королева всходит на трон и победно оглядела присутствующих. Тех, кто собрался на этом пире во время чумы. От ее ореховых глаз, казалось, никто не мог укрыться. Проницательный взгляд цеплял всех: фанатиков, прибывших сюда с единственной целью – устроить бурю, своих сослуживцев, жаждущих эту бурю задушить еще в зародыше и даже агентов Тайлера она видела ясно и четко. То, для чего здесь они, оставалось загадкой. Наверняка есть распоряжение короля, которое предписывает им убить и ее, и остальных, если этого потребует ситуация. Синьагил стоял на земле и казался ей теперь букашкой, возомнившей о себе слишком много.       Эльф почувствовал ее холодный взгляд, скользивший поверх голов, и театральным шёпотом произнес: - Теперь ты вестница войны, Звезда, - он вытянул руку, поводя мнимую линию по лицам своих фанатов. - Оглядись и ты поймешь, что твой приятель не даст мне и шанса сжечь тебя. - Тогда зачем? – прошелестела Вига и голос ее впервые показался сильным, уверенным, но почти не имеющим никаких оттенков. - Чтобы домашний зверь вспомнил свою хищную сущность, нужно пустить немного крови хозяину.        Обстановка накалялась до предела - волны нелюдей вот-вот должны были разбиться о людские скалы, стараясь разрушить и вымыть их, разнести на песчинки и поглотить. Все зависело от крепости пород, из которых состояли скалы, от их веры в самих себя. Полоски ощутимо нервничали, и Вига своим надменным и гордым лицом хотела показать, что в любой ситуации можно оставаться самой собой - твердью земной, если придется.       К кострищу, словно из неоткуда, прямо сквозь толпу, медленно, но верно двигались огненные лучи, сложенные валежником, пропитанным чем-то горючим и испускающим сладковатую дымку, создавая некий ритуал, таинство которого могли наблюдать даже человеческие боги. Синьагил поднялся к Виге, не церемонясь взял ее за руку и почти силком пригвоздил спиной к огромному бревну, в два человеческих роста. Не давая женщине времени опомниться, пророк перевязал ее руки, заставляя обхватить бревно, но узел, Вига ощущала это, был слабым и скорее казался декорацией. Ему было выгодно создать видимость торжественности. Эльф прекрасно понимал, что сегодня ритуал не будет исполнен до конца. Не тот день он выбрал, не ту страну, и не с тем человеком решил тягаться.       Чем ближе подбирались к ним пять лучей, тем больше военных появлялось на площади; тем больше фанатики взывали к небу на Старшей Речи и ликовали, впадая в священный экстаз. Словно нанюхавшись фисштеха, они несли несусветную ересь, глупо улыбались, распугивая случайно проходившего мимо бродягу своими красными глазами. Они смотрели на Синьагила с обожанием, трепетом, как будто он был не просто их бог, а кто-то выше бога. Наверное, так и выглядит надежда - с безумными глазами, черными волосами и беспрекословной жаждой убивать в каждом движении своем. Синьагил отвечал им холодной надменностью, ощущая себя моментом... настоящим моментом, той секундой, по прошествии которой первая волна разобьется о скалу, но оторвет пусть маленький, но кусочек. - ЗА ТЕМЕРИЮ! – послышался отчаянный вопль Фенна, сослуживца Виги. Атмосфера была словно наэлектризована, воздух звенел и люди, которые не могли вынести этого морального ада, сдались первыми. Скала двинулась навстречу волне, готовая принять удар.        Синие Полоски рванули в атаку, подтянулась и невесть откуда взявшаяся армия, но нелюди, зная о подобном исходе (другого быть просто не могло), похватали припрятанное до поры оружие. Завязалась потасовка, запищала сталь и раздались сладкие сердцу Синьагила первые вопли боли, отчаянья и ненависти. Песнь войны, короткая, но жестокая, взяла первую октаву.        Яростные фанаты оказались не менее яростными воинами. В отличии от людей, им казалось, что сражаются они за лучшую жизнь и даже если погибнут во имя своих смутных идеалов, то дальше, после смерти, им обязательно воздастся за заслуги. Такой образ мысли отключал тормоза и инстинкт выживания, оставляя место только силе и разрушению. Хаос во плоти.       Люди же, в отличии от них, надеялись пожить неплохо еще в этой жизни и, скорее, оборонялись. Тяжело вооруженной пехоты не было – развернуться здесь и правда было бы негде, все были налегке. Свои были экипированы в добротные, легкие кольчуги, почти все с мечами и щитами, на которых красовался герб Темерии. Порой ту или иную сторону подбадривали выкрики то ли командиров, то ли команды поддержки – Синьагил громкоголосо пророчил что-то на Старшей Речи, прикрываясь Вигой от арбалетчиков, а кто-то мало знакомый женщине периодически выкрикивал что-то про то, как эльфы сожгут дома людей и убьют их детей. Для обеих сторон такие выкрики действовали как катализатор, заставляющий не сдаваться. И от того бой становился все более жарким.       Роше нигде не было видно - он бежать в первых рядах не спешил. На его плечах лежала более важная миссия, руководить, оценивать, планировать и командовать молниеносно. От этого зависел исход операции, что даже самой Виге казалось более важным, чем ее жизнь. Но и про свою женщину командир Полосатых не забывал - Бьянка и парочка общих знакомых, укрепившись в один пробивной отряд, пробирались к кострищу, раскидывая преграждавших им путь фанатиков, как котят, пусть и несколько медленно - это потом, после сражения кажется, что время пробегало незаметно и быстро. Когда ты внутри него, дышишь им, битва кажется растянутой и медленной, а иногда и словно происходящей с другим. Цель Бьянки была ясна и понятна, именно она оказалась живым щитом для свихнувшегося эльфа.       Вига, наблюдая краем глаза, что Синьагил доволен, осторожно вытащила одну руку из петли и тихо, маленькими шажками, начала двигаться вбок, чтобы спуститься навстречу друзьям и выбраться из гущи событий. Конечно, она безоружна и не сможет помочь им ничем, но… надежда тлела в ее сердце.       Одна из эльфиек крикнула что-то Синьагилу, и тот резко притянул Вигу обратно к себе за локоть. Оскалившись, поселив в своих глазах огоньки сумасшествия, он прошипел: - Зверь сходит с ума от вида крови.       Бок женщины пронзила острая, резкая и неожиданная боль. Только в следующую секунду она осознала, что скатывается с медленно разгорающегося кострища, вся в собственной крови, которая растекалась по платью бесформенным пятном. Рядом происходило сражение, настоящая война в масштабе города, но ей, Виге, теперь виделся калейдоскоп, затягивающий ее в бездну.       Послышался хлопок и перед глазами потемнело, словно кто-то вдруг поджог что-то очень чадящее прямо перед ее глазами. Было плохо видно даже свои пальцы, дым расступался только у самой земли. Синьагил спрыгнул со святилища – Вига видела его сапоги, которые быстро направились в толпу и быстро исчезли из вида. Глаза закрывались сами собой. Сознание улетучивалось. - ВИГА! – гранул знакомый до боли голос в ухо, заставив девушку проснуться. Однако такого любимого человека рядом не оказалось – вокруг нее лежала парочка трупов. Команда, которая намеревалась ее спасти, задержалась по дороге и распалась под градом непреодолимых обстоятельств - фанатики окончательно свихнулись с исчезновением своего бога. Бьянку теснили, прижимая спиной к зданию, ее товарищей разделили, один и вовсе пропал из вида - скорее всего он уже мертв.       Пытаясь оценить ситуацию, Вига огляделась и заметила знакомые темные волосы, исчезающие в подворотне. Забыв про адскую боль, женщина схватила рапиру, которой когда-то оборонялся один из трупов и рванула… рванула вперед, за тем, кого должна была убить еще много лет назад. За тем, кто стал ее наказанием. За тем, кого она ненавидела. Во имя того, кого любила.       Ей вдруг увиделось детское лицо Роше. Грязный, оборванный парнишка, любознательный и жаждущий изменить мир улыбался ей откуда-то из глубины сознания. Он помахал ей, и ушел в темноту, шлепая по полу босыми ногами, распространяя вокруг себя тошнотворный запах грязи, голода и нечистот. У нее открылось второе дыхание – словно сама судьба благоволила ей. Она быстро миновала сражение, не успев удивиться сама себе, и побежала в тот переулок, где скрылся Синьагил. Эльф словно ждал ее – она оказалась в начале пути, а его волосы сверкнули уже около поворота. Он позволял ей следовать за собой, идти след в след. Виге начало казаться, что это он ее выслеживает, а не наоборот. Просто у него такой метод – этот пророк, как паук, заманивает свою жертву в паутину. Но Виге было все равно, она готова была ко всему и пусть бок болит, пусть оружие становится все тяжелее… во имя будущего того, кого она любила, сдаваться на пол пути было бы вершиной глупости. И пока она может двигаться, охота будет продолжаться. Даже если охотятся на нее.       Роше вновь появился, но теперь это сбитый, крепкий парень лет шестнадцати, от слишком долгого взгляда которого она краснеет и смущается. Он смотрит на нее, поигрывая ножом-бабочкой, на скуле виднеется синяк - опять вчера дрался за место под солнцем. А раз стоит здесь, значит победил.Возможно, даже заслужил ее улыбку и поцелуй. Дымка рассеялась, оставив за собой привкус крови во рту. - Синьагил! – закричала женщина, призывая демона на свою голову. Но он ответил только заливистым смехом и продолжил идти вперед, ведя ее за собой, как на веревочке, как заблудшую овцу из его паствы. Спина сумасшедшего проповедника вновь мелькнула впереди, завернула за угол чьего-то дома и скрылась, махнув на прощание волосами. С трудом отдышавшись, Вига прислонилась к стене, чтобы перевести дух и продолжить свою борьбу. Рана вдруг дала о себе знать, накатившись новой волной боли. Женщина поморщилась, но стерпела.       Теперь Вернон стоит в военной форме, новобранец, еще вчера сопляк- сегодня гордость мамы. Он сидит в караулке, покуривает трубку и потягивает травяной чай, накрыв вторую кружку краюшкой хлеба для нее. Роше не поднимает на нее глаз, но она видит, как он разглядывает ее отражение в начищенном до блеска железном боку кружки, превращаясь постепенно в пар, поднимающийся к грязному, закопченному небу. С трудом оторвавшись от стены, она, шатаясь, двинулась дальше. Чуть-чуть перетерпеть и отпустит. Боль отступит. Просто не сдаваться, никогда и ни за что. За поворотом стояла толпа людей. Крестьяне, перепуганные до одури, вжавшиеся в стены, собравшиеся в одну кучу - стая хочет выжить. Вига только мельком глянула на них и, хотела было задать логичный вопрос: «Куда?», но ее неожиданно толкнули в спину, силой повалив на землю и поставив грязный, просящий каши сапог на спину. Над ней возвышалось глупое, пропитое лицо, сжимающее в руке самодельный, криво заточенный нож. - О, эта ж та баба, которая их божественная… ирес, или как-то так, - фыркнул он, сплевывая прямо на ее спину. - Именем Темерии…- угрожающее зашипела сине-полосатая, стараясь подняться. Вигу пнули по ране, заставив на мгновение поверить в то, что смерть - это не так уж и плохо. - Ты Темерией-то не прикрывайся, ведьма! – заохал старушечий голос откуда-то сзади. Люди прибывали, обступая Вигу со всех сторон плотным кольцом. Их лица больше не выражали испуга или паники - искривлённые злобой и ненавистью, они не отражали даже зачатков интеллекта. Стая обезумела от страха и стала неуправляемой. Теперь ей ничего не объяснишь. - Ишь чо удумала, малахольная! – вновь, заплёвываясь, пробурчал крестьянин. – Я так и понял, когда пророк ихний пробежал, что она следом придет. И вот.... Ну шо, доигралась, тварюга? ИЗ-за тебя, дрянь... - Из-за тебя погибают наши! - Привела эльфов на нашу голову! - Ведьма! Голоса все более угрожающе приближались, люди нависали над ней. Женщина попыталась вновь вскочить, но еще пара сапог решила, что ей стоит отдохнуть на земле. Теперь крестьяне обвиняли ее во всех грехах, она почти физически ощущала их ненависть и страх. Эта женщина стала звездой, которая проводит их ненависть в последний путь, заберет с собой туда, откуда выйти шансов нет ни у кого. Вига закрыла глаза, чувствуя, как самодельный кинжал с силой входит в спину, легкие наполняются кровью и горят...       "Я убивала многих. Смерть легка для меня. Но если я потеряю тебя, мне придется прочувствовать всю ее тяжесть... Поэтому я ушла первой" - проговорила она командиру-Роше, сидящему за столом, в свете свечи читающему очередной отчет. Реальный Роше найдет ее еще не скоро. И она желала только одного - чтобы теперь они не встретились как можно дольше.