***
Время будто специально замедлилось и не планирует возвращаться в привычный режим, причём так казалось всем. После аварии прошло две недели, а Химчан всё не выходил из комы. Ёнгук навещал его практически каждый день, иногда даже засыпая возле койки друга, а утром, разбитый и сонный, шёл в школу. На Дэхёне лица не было, парень ходил как зомби, не реагируя ни на какие действия друга, и учитель всё это видел. Видел и мучился, что никак не может помочь, даже поговорить с ним, ведь рядом всегда сидит Чжунхон. Это было глупо и совсем по-детски, избегать его, и Ёнгук прекрасно это понимал, но всё же не мог просто подойти и заговорить — в голове сразу всплывала та фраза «Бесишь! Если бы не ты, всё было бы отлично!». Самым обидным было то, что мужчина и сам так считал, но всё равно было больно слышать это от кого-то ещё. Чжунхон же был слишком гордым и упрямым, чтобы признать вину. Нельзя сказать, что подростка вообще не беспокоила их ссора с учителем, но сейчас у него просто не было времени подумать об этом и что-то предпринять. В голове Джело всё время были мысли только об одном — как помочь Дэхёну и можно ли вообще что-то для него сделать. Парень не мог придумать ничего, что бы облегчило страдания Дэ, и поэтому всё время обречённо и наигранно весело спрашивал что-то у друга, типа «как насчёт пиццы сегодня?» или «может ну её, эту школу, и домой махнём?» Единственное, чего в такие моменты хотел Чжунхон, — хотя бы односложный ответ. Но Дэ молчал, только иногда поднимая взгляд на друга — усталый и грустный.***
Утро воскресенья выдалось особенно холодным. Дождя не было, но небо всё равно было затянуло серыми облаками. Ёнгук сидел за кухонным столом, держа в руках несколько потрёпанных листков бумаги. Рядом на столе стояла кружка крепкого кофе и найденная в глубине шкафа пепельница, впрочем, пока пустая. Мужчина не отрывал взгляда от последнего письма, присланного кем-то из учеников. Могло ли быть совпадением, что в день, когда Ёнгук получил угрозу, Химчан попал в такую страшную аварию? Перед глазами мужчины вновь промелькнули события того дня: он сидел в учительской, когда получил смс от друга с просьбой прийти сегодня. Мужчина сразу перезвонил другу и успел только услышать, что у Химчана есть для него новости, а потом… скрежет металла, жуткий крик и короткие гудки. Пару секунд Ёнгук не мог понять, что произошло, а потом попробовал набрать друга ещё раз, и ещё. «Аппарат абонента выключен, или находится…» Забеспокоившись, мужчина решил пойти домой к другу, в глубине души понимая, что случилось что-то плохое. Из-за сильного ветра зонт ни капли не спасал от дождя, только мешая и норовя вырваться из рук. Ёнгук уже подходил к дому айдола, оставалось только зайти за угол и пройти мимо небольшого канцелярского магазинчика. Но стоило учителю повернуть, как зонтик выпал у него из руки, плавно опустившись прямо в огромную лужу. Мужчина ошарашенно смотрел на груду покорёженного металла на дороге, чем-то напоминавшую белый седан, на котором ХимЧана обычно возили по студиям и сьёмкам. Рядом уже остановились несколько полицейских машин и одна машина скорой помощи, к которой на ватных ногах поспешил Ёнгук. Химчана в ней не было, зато была тёмная кровь на мокром асфальте. Следующие пятнадцать минут мужчина вспоминал с трудом — как из остатков машины извлекли тело менеджера, сразу накрыв его простынёй, как с огромным трудом смогли выломать пассажирскую дверь и достали айдола. Его бледное лицо с закрытыми глазами и бордовой струйкой крови, идущей от виска и вниз, отчётливо всплыло перед глазами Ёнгука. Мужчина резко встал со стула и слегка покачнулся — неожиданно закружилась голова. Достав из кармана новую, ещё закрытую пачку сигарет, Ёнгук на секунду замешкался, но всё равно снял плёнку и вытянул сигарету. Прикурив, он открыл окно и вернулся за стол, притягивая к себе пепельницу. Если бы кто-нибудь спросил у него, что он собирается сейчас делать, внятного ответа точно бы не последовало. Обычно в таких ситуациях учитель обращается к своему другу, и тот всегда помогает, будь то разговором по душам, будь то бутылкой хорошего вина. Но сейчас… всё было слишком трудно. Жизнь покатилась под откос в один момент. А ведь он мог бы найти себе хорошую хозяйственную девушку, жениться на ней, завести детей и спокойно прожить остаток жизни в уюте и тепле. Мог бы, но не стал. Или не смог? ЁнГук задумался, откинувшись на спинку стула. А ведь он никогда не бегал за девушками. Нет, и за парнями он тоже не бегал. Его ещё ни разу никто не привлекал, поэтому, если бы у него спросили раньше, гей ли он, Ёнгук бы промолчал. — Но, кажется, всё-таки гей… Мужчина выдохнул дым вместе с этими словами и положил дотлевшую до середины сигарету на край пепельницы. Не время думать о Чжунхоне. Нужно собираться в больницу. Хоть Химчан и не приходил в себя, Ёнгук каждый день приезжал к нему, надеясь узнать от врачей хорошие новости, но те только качали головами, когда видели его. Окончательно потушив сигарету, учитель встал из-за стола и уже собирался выходить, но его взгляд зацепился за листки, так и оставшиеся лежать возле пепельницы. Неожиданная злость сплошной пеленой накрыла разум Ёнгука. Не совсем понимая, что делает, и зачем, мужчина взял в руку сразу все листы и негромко чиркнул зажигалкой. Край бумаги начал стремительно темнеть и вскоре над ним появился оранжевый язычок пламени. Комнату наполнило тихое потрескивание горящей бумаги. С некоторым отвращением бросив обугленные и всё ещё догорающие страницы в пепельницу, мужчина забрал со стола сигареты и вышел из задымленной кухни. Уже через пятнадцать минут гулко хлопнула входная дверь, и от сквозняка, на мгновение колыхнувшего воздух квартиры, забытое окно на кухне открылось ещё шире. До больницы было не близко, но Ёнгук всё равно пошёл пешком. Не было сил забиваться в душный автобус или вызывать такси, на которое ещё и немало денег выложить придётся. Без малейшей радости отметив, что дождя сегодня нет, и не предвидится, мужчина поскользнулся на замёрзшей за ночь луже и еле устоял на ногах. Тихо чертыхнувшись, Ёнгук оглянулся по сторонам, надеясь, что его промаха никто не увидел, и заметил на другой стороне улицы знакомую парочку. Если бы не синие волосы одного из парней, учитель, возможно, и не узнал бы своих учеников. Парни шли в ту же сторону, что и Ёнгук, но их разделяла проезжая часть, чему мужчина был откровенно рад. Не хотелось никаких неловких ситуаций, никаких вопросов и прочего. К тому же, на ближайшей остановке его ученики залезли в автобус и скрылись за потоком машин. Ёнгук натянул шарф повыше, закрывая почти половину лица, и, не оглядываясь, направился прямиком к больнице. Дорога заняла около часа в основном потому, что учитель постоянно поскальзывался и в целом еле переставлял ноги, полностью уйдя в себя. Именно по этой причине он чуть не проворонил цветочный магазин, в котором обычно покупал цветы, чтобы поставить их в палате друга. Только стоя перед воротами на территорию больницы, Ёнгук поднял голову и с удивлением заметил Джело и Дэхёна возле входа в само здание, причём первый, судя по лицу, был чем-то раздражён. Уже подойдя ближе, мужчина расслышал часть разговора подростков. — …Какая нахер разница, родственники или нет? Может мы его друзья! — Чжунхон выглядел действительно раздражённым. — Ничего не поделать, пошли. Нас точно не пропустят. — Дэхён отвернулся от больницы и замер. — Ёнгук? Джело проследил за его взглядом и замер, не зная, как отреагировать, и в итоге просто кивнул. — Вы к кому? — мужчина уже догадался, к кому пришли парни, но зачем-то хотел услышать это от них самих. Чжунхон покосился на друга и пробормотал что-то нечленораздельное, а Дэ почему-то покраснел, на что учитель улыбнулся, поняв, что угадал. — Не пускают? — Мы не друзья и не родственники, говорят, что нельзя. — Джело продолжал смотреть в сторону, но всё же ответил. — Пойдём, со мной пропустят. Ёнгук зашёл внутрь, не оглядываясь на учеников. За его спиной парни удивлённо переглянулись, но всё же последовали за мужчиной внутрь. Учитель прошёл мимо вахты, приветственно кивнув и бросив краткое «эти со мной» молодой девушке, которая за ней сидела. Та, оторвавшись от бумаг на столе, улыбнулась мужчине и так же кивнула. Подросткам, которых несколько минут назад выгнала, девушка ничего не сказала, и даже слегка поклонилась, как бы извиняясь. Дэхён с удивлением перевёл взгляд с девушки на учителя, не понимая, почему Ёнгука так спокойно пропустили. Поднявшись за мужчиной на третий этаж, подростки окончательно растерялись — с их учителем здоровались чуть ли не все врачи, которых они встречали в коридоре. Последней каплей стала немного полная пожилая женщина в белом халате, с улыбкой обнявшая Ёнгука, когда они столкнулись в коридоре. — Привет, мама. — Мужчина тепло улыбнулся, обнимая её в ответ. Джело почувствовал, как мозаика собралась — вот, почему все знают его здесь. На халате матери Ёнгука была крупная бирка с надписью «глав. хирург Бан». — Ты опять к Лисёнку? — женщина улыбнулась абсолютно такой же улыбкой, что и Ёнгук, и повернулась к парням. — Даже не один сегодня? — Лисёнку? — Дэхён переводил смущённый взгляд с учителя на его мать, проигнорировав смешок Джело. — Долгая история. — Ответил мужчина и кивнул матери. — Мы пойдём. — Да, конечно, сынок. Заходи к нам в гости, как сможешь. Мы с отцом давно тебя не видели, соскучились. — Хорошо, мам. — Ёнгук сконфуженно отвёл взгляд, понимая, что ни мать, ни отец не в курсе того, что с ним сейчас происходит. Женщина снова улыбнулась, на этот раз сразу всем, и отправилась в противоположную от них сторону. — Идём. — Учитель даже не обернулся, двинувшись дальше по коридору. — Так почему Лисёнок? — Теперь уже поинтересовался Джело. — В младшей школе в спектакле он играл лисёнка. С тех пор моя мать его и называет, а друзья обычно зовут Лисом, но уже из-за его лисьего взгляда. — Мужчина улыбнулся, радуясь, что именно Чжунхон задал этот вопрос, но практически сразу посерьёзнел. В который раз в его голову пришла мысль, что он ведёт себя как влюблённая школьница. — А ты кого играл? — продолжил свой допрос подросток, улыбаясь даже глупее, чем Ёнгук. Ему было всё равно, даже если он и ведёт себя так, ведь, по сути, он и есть влюблённ (ый)ая школьни (к)ца. — А я… не важно. Это что, допрос? — учитель наконец обернулся на парней. Джело мгновенно перевёл взгляд на стену. — Нет. — Вот и славно. Мы пришли. — Ёнгук резко остановился возле одной из палат. На белой двери красовался золотистый значок с номером палаты «104». Открыв дверь, мужчина пропустил учеников вперёд, а сам зашёл последним. Не сильно обращая внимание на парней, учитель, сняв пальто и сложив его на небольшой столик у стены, принялся за привычные уже дела — открыть жалюзи по шире, ведь Химчан не любит полумрак, полить небольшой гибискус в горшке на подоконнике, поменять цветы на тумбочке возле кровати на свежие. Он и сам не знал, зачем всё это делает, но всё равно, каждый раз, когда приходил сюда, поливал цветок, зная, что медсестра про него даже не вспомнит. Когда все дела были сделаны, Ёнгук наконец повернулся к кровати, на которой вот уже почти месяц без движения лежит его друг. Сердце привычно защемило — по виду можно было сказать, что Химчан спит, только непривычная бледность и капельница рушили всю картину. Дэхён стоял около двери, будто не решаясь подойти ближе, а Джело не отходил от друга, с волнением поглядывая то на него, то на Химчана. — Он не приходил в себя? Вообще ни разу? — голос Дэ прозвучал хрипло, заставив парня прокашляться. — Нет. — Ёнгук опустил взгляд, всё ещё держа в руках бутылку, из которой поливал гибискус. На непослушных, будто ватных ногах, Дэхён подошёл к кровати. Рядом с ней стоял стул, принесённый откуда-то Ёнгуком, но подросток проигнорировал его, просто став рядом. Джело вместе с учителем молча смотрели, как парень аккуратно, будто боясь чего-то, дотронулся до руки айдола, и оба почему-то отвели взгляд, будто стали свидетелями чего-то постыдного. Ёнгук наконец нагнулся, чтоб поставить на пол бутылку, а когда поднялся, остолбенел — плечи Дэхёна слабо подрагивали, но было понятно, что парень плачет. Переведя взгляд на Чжунхона, мужчина понял, что тот тоже это заметил и явно растерялся. В пару шагов преодолев разделяющее их расстояние, учитель схватил Джело за локоть и негромко проговорил: — Пойдём. Подросток рассеянно кивнул и вышел из палаты вслед за Ёнгуком. Как только дверь за ним закрылась, учитель тихо выругался. — Не стоило ему сюда приходить. Мужчина прислонился спиной к стене и прикусил губу. Чжунхон промолчал, разглядывая лицо учителя. Он и сам не сильно хотел приходить сюда, но Дэ было так плохо, что подросток не придумал ничего лучше, чем привезти друга в больницу. И сейчас, увидев реакцию Дэхёна на состояние айдола, парень чувствовал вину. Он ещё никогда до этого не видел человека в коме, и сейчас никак не могу стереть стоявший перед глазами образ бледного, как подушка, на которой он лежал, мужчины. — У тебя корни отросли. Джело удивлённо распахнул глаза, поняв, что учитель уже какое-то время смотрит на него. Не сразу поняв, о чём учитель говорит, парень помолчал, но потом всё же ответил: — Времени не было перекрасить. Он снова замолчал, не зная, как отреагировать, когда Ёнгук резко приблизился и дотронулся ладонью до взъерошенных синеватых прядей. В коридоре никого не было, поэтому парень не собирался отстраняться, с некоторым удовольствием чувствуя тёплую ладонь на своей макушке. Не поднимая взгляд, Джело накрыл руку Ёнгука своей и опустил её себе на щеку, тут же смутившись. Учитель улыбнулся как-то растерянно и неожиданно притянул парня к себе. Чжунхон почувствовал тёплые губы на своих и понял, что краснеет. Секунды шли, растягиваясь, превращаясь в минуты, но парень не думал разрывать поцелуй, наоборот сильнее прижимаясь к губам Ёнгука. В какой-то момент парень, сам того не заметив, приоткрыл рот, в тот же момент почувствовав, как мужчина углубил поцелуй. Внизу живота приятно потеплело, и Джело прикрыл глаза. Из головы вылетели все плохие мысли, а сомнения будто исчезли сами по себе. Воздух закончился неожиданно, и Ёнгук оторвался от губ парня. — Я… Прости. Наверное, я зря это… — договорить учитель не смог. Чжунхон обнял мужчину, прижавшись к нему всем телом. Сквозь тонкую ткань футболки он чувствовал, как сильно бьётся сердце парня, и понял, что его собственное так же сильно и гулко стучит о рёбра. Улыбнувшись, Ёнгук прижал худое тело подростка к себе.***
Слёзы не переставая текли по щекам Дэхёна, сколько бы тот не вытирал их рукавом свитера. Притянув к себе стул, парень сел на него и, на мгновение засомневавшись, взял свободную от капельницы руку айдола в свои ладони. Тепло, исходившее от руки мужчины, грело Дэ, но почему-то пугало. Казалось, что в любой момент Химхан может открыть глаза и улыбнуться, по-лисьи, слегка прищурив глаза. Но минуты шли, и лицо мужчины не менялось. В голову подростка почему-то пришла песня, которую он когда-то слышал по радио. Не зная, зачем, Дэ начал тихонько напевать её, не выпуская руки Лиса. — … Твоё лицо — первое, что я увидел… — Я думаю, я был слеп, пока не встретил тебя. (*) Дэхён замер, не веря своим ушам. Он точно слышал, как кто-то ещё пропел это, но в палате был только он, а Химхан так и лежал с закрытыми глазами. — И всё-таки я убеждён, что ты должен петь. — На бледном лице айдола появилась слабая, еле заметная улыбка. Подросток молчал, и Химчан был вынужден открыть глаза. Дэ сидел рядом с ним на стуле, держа в ладонях его руку, а по лицу градом катились слёзы. — Ты… ты чего? — айдол попытался сесть, и, хоть и с трудом, но у него это получилось. — Ты жив. Ты… ты… — парень, кажется, был не в состоянии сказать что-то связное. Химчан рассеянно улыбнулся и сжал руку парня своей. Его взгляд зацепился за букет, стоящий на тумбочке и улыбка стала ещё шире. — Ёнгук тоже здесь? — заметив непонимающий взгляд Дэхёна, он добавил, кивнув на цветы: — Белые розы. Он знает, что я их люблю. Подросток кивнул, убирая руки. — Я позову их. Джело тоже здесь. — Постой. — Химчан резко дёрнулся, хватая Дэ за край свитера. — А они… У них всё хорошо? — В каком смысле? — Ну… Ёнгук… Ему нравится твой друг. — айдол слегка нахмурился, поняв, что мог сболтнуть лишнего. — Я знаю. Но у них что-то не клеится. — Дэхён мягко убрал руку Лиса. — Я сейчас. Как во сне, парень открыл дверь, успев заметить, как Джело резко отскочил от учителя, мгновенно покраснев. — Он пришёл в себя. — Так значит, я в аварию попал? — айдол сидел, откинувшись на подушку, рядом сидели улыбающиеся Джело с Ёнгуком. Дэ, всё ещё не до конца осознавший, что произошло, стоял у окна. — А что с моей дорамой? Её остановили, да? — Да, им пришлось… — Снег. Все отвлеклись и с удивлением повернулись к Дэхёну. — Снег. — Парень указал на окно, рассеянно улыбаясь. Джело мгновенно подскочил к окну и улыбнулся ещё шире: — И в правду снег! За окном плавно кружились, опускаясь на землю, довольно крупные хлопья снега. Химчан удивлённо округлил глаза: — Так рано? — Лис… — улыбка сползла с лица учителя. — Уже начало декабря. Айдол перевёл недоверчивый взгляд с Ёнгука на подростков, тоже переставших улыбаться, и севшим голосом произнёс: — Я провёл здесь три недели? Дверь в палату негромко открылась, и на пороге появился немолодой врач. Увидев сидящего в кровати айдола, он сначала удивлённо распахнул глаза, а после посуровел: — Молодой человек, вам нельзя напрягать организм. Быстро лягте обратно. А вы, — врач перевёл взгляд на застывших Ёнгука, Джело и Дэ, — будьте добры покинуть палату. Пациенту нужен покой, тем более, пока мы будем проводить нужные осмотры. — Да, конечно. — Ёнгук кивнул подросткам на дверь и повернулся к другу. — Мы ещё зайдём, как сможем. — Хорошо. — Химчан улыбнулся немного устало и опустился на подушку. — До встречи. Лис не смотрел ни на кого, когда говорил это, но Дэхён вдруг отчётливо почувствовал, что эта фраза предназначалась именно ему.***
Поплотнее кутаясь в тонкое пальто, Ёнгук шёл по заледенелой дороге. Парни решили поехать на автобусе, и, попрощавшись с ними, мужчина двинулся домой. Ему нужно было многое обдумать. При мысли о том, что произошло между ним и Джело в больнице, учитель почувствовал, что начинает краснеть. С некоторым усилием прогнав эту мысль, мужчина вспомнил, что Химчану нужно будет сообщить про смерть его менеджера, с которым он уже довольно долго работал. Выдохнув облако пара через шарф, Ёнгук ускорил шаг. Едва открыв дверь в квартиру, мужчина замер на пороге — температура внутри едва отличалась от температуры снаружи. Сняв пальто, он поспешил на кухню и, с лёгкой улыбкой выдохнув, прислонился к косяку, коря себя за глупость. Выходя из квартиры пару часов назад, Ёнгук не закрыл окно на кухне, и теперь подоконник и пол возле окна были покрыты тонкой ледяной корочкой — снег, попадая в тёплую комнату, таял, а потом, когда воздух остыл, замёрз. Оставленная на столе пепельница была пустой — пепел от бумаги разлетелся по всей комнате и теперь лежал и на полу, и на всех столах кухни. Несильно стукнув себя по лбу, мужчина закрыл окно и принялся убирать всю эту грязь. С пеплом он справился быстро, стоило всего пару раз протереть всё тряпкой, а вот лёд всё никак не хотел таять. К тому же, за двадцать минут, проведённых на кухне, ЁнГук сам замёрз. В конце концов, плюнув на всё, он сварил себе кофе и отправился в соседнюю комнату, которая приходилась ему одновременно и кабинетом, и спальней. Включив ноутбук, мужчина потянулся и, напялив какой-то растянутый, но тёплый свитер, сел за рабочий стол. В углу экрана высветилось оповещение о новом сообщении. На автомате кликнув на него, ЁнГук не сразу понял, от кого оно. «Ёнгук-сонсенним. Клянусь, последняя угроза была пустой. Мы ничего не делали вашему другу. Не надеюсь, что вы сразу поверите, но всё же… Как он?» Выпив глоток кофе, мужчина ещё раз посмотрел в экран и нахмурился. Даже если это и в правду не было подстроено кем-то, эта попытка оправдаться была немного… странной. К тому же, они спросили о его состоянии. Как это вообще понимать? Но в целом, мужчине стало легче. Эти люди, кем бы они ни были, проявляют сострадание, а значит, что-то человечное в них всё же есть. «Искренне надеюсь, что вы не имеете никакого отношения к произошедшему. О его состоянии говорить не могу, но его жизни ничего не угрожает».***
— Дже, он ответил. Чоноп сидел на подоконнике, держа на коленях ноутбук друга и читая какую-то книгу онлайн. Его друг оторвал взгляд от экрана телевизора, где смотрел новостной канал, и выжидающе поглядел на друга. — Всё в порядке. Ёндже облегчённо выдохнул и откинулся на кровать. Через пару секунд матрас рядом прогнулся, Чоноп, сев рядом, аккуратно убрал со лба друга чёлку. — Ты из-за матери так отреагировал на аварию? Несмотря на тихий голос, парень вздрогнул и прикрыл глаза, явно не собираясь отвечать. Пару секунд посмотрев на лежащего молча Ёндже, подросток вернулся на подоконник. Взяв в руки ноутбук, он снова бросил взгляд на друга. Тот, кажется, уже уснул, укутавшись в лежащий рядом плед. Тихо, стараясь не потревожить сон друга, Чоноп прошептал: — Всё будет хорошо.