***
Взгляни, как начал капать дождь, нанося свой последний удар, И я уже не вижу смысла искать те звезды, что ты скрываешь. Как сильно может биться твое сердце? Интересно, смогу ли я вынести боль, Что глубоко в моей груди?.. Кошмар, что тебе приснился сегодня, вновь нанес смертельный удар, И ты теперь плачешь, а я не могу даже тебя обнять. Как сильно может биться твое сердце? Интересно, смогу ли я вынести боль, Что глубоко в моей груди?.. Солнечный свет сожжет твои крылья, и ты рухнешь во тьму времен, В которых нет ничего, кроме грусти и одиночества. Но все же появится луч света, Ведь тебя сотворил бы рассвет, Тебя создало бы ночное сияние В любом случае...
Deadman - Additional cause for sorrow
«Вальс строгий и техничный танец. Выпрями спину. Держи руки, не опускай их. Двигайся плавно, но четко. Держи голову. Ты должен быть опорой для дамы, поэтому не расслабляйся. Вот так, умница…» Я слышал эти слова против воли. И против воли улыбался им, кружа Маму по залу в нежном вальсе. Он был прав, как и всегда, - танцы были важной и неотъемлемой частью светской жизни. И не только потому, что отказ считался грубостью в отношении дамы, но и потому, что это хороший шанс поговорить со своей партнершей тет-а-тет. Ведь я, как простой телохранитель Широямы, не мог просто так подойти и завести беседу с главой Нейтрального клана: мой статус не позволяет мне подобной вольности по отношению к хозяйке целой семьи. А вот пригласить ее на танец – вполне. Здесь мое положение не имело значения, зато возможность потанцевать со столь важной гостьей было честью для такого, как я. И нас не могли ни в чем заподозрить, и уж тем более – обвинить в связи. - Вы прекрасно танцуете, Уруха-сан. - Благодарю вас. - Но вас что-то тревожит, я права? Я улыбаюсь, кокетливо прикрывая взгляд ресницами. Она и правда очень проницательная особа. - Вы правы, Мама-сама. Меня беспокоит один из приглашенных на вечер гостей. - О! Я могу помочь, - шепчет она заговорчески, поднимая густо накрашенные красным губы в хитрой улыбке. – Ваш подарок, что вы прислали с вашим прекрасным помощником, тронул меня до глубины души. Спрашивайте, кто заинтересовал вас? Я многое знаю. - Я рад, что мой подарок пришелся вам по душе. Вы владеете множеством тайн, - киваю я, не отрывая глаз от своей спутницы. – Это великая сила. - Без этого мой клан не мог бы существовать. - Тогда простите мне мою дерзость, но я не хочу отказываться от вашей помощи, - поворот, реверанс – и снова объятия. – Будьте так любезны… мужчина в женском платье, что наблюдает за танцем… - О, Ватару. - Ватару? – переспрашиваю я, уводя хозяйку подальше от центра зала. - Ватару Шиндо. Насколько я знаю, он наемник Юга. Вернулся в Японию из Соединенных Штатов не так давно – около недели назад, может. Его не было шесть долгих лет. - И по какой же причине? – удивляюсь я, прижимая хозяйку чуть ближе к своей груди, на что она возбужденно краснеет, наслаждаясь вольностью, данной нам только во время танцев. - Шесть лет назад, помнится мне, - начинает женщина, проведя наманикуренными пальцами по моему плечу. – Он нагрубил Широяме-сан, будучи помощником Сенпая на одном из собраний кланов. Я тоже присутствовала, так как эта встреча была обязательной. - Он нагрубил моему хозяину? - Широяма-сан вступил в очередной спор с Такашимой-сан: Югу была нужна короткая дорога для транспортировки некоторых товаров, запрещенных товаров, если вы понимаете. И Такашима поднял вопрос «аренды» одной из трасс, находящейся на территории Севера. Таким образом, он бы сэкономил уйму времени на дороге, ведь всякий раз его людям приходилось объезжать северную территорию по границе, дабы не нарваться на неприятности. Но Аой-сан отказал Отцу, заявив, что южным шавкам нечего делать на его земле. Даже если они будут платить за использование путей для вывоза товара. Не потому, что он не допускал мысли о том, что на его территории будут шастать вражеские наемники, а потому, что товар был «специфический». Это было опасно для бизнеса самого Широямы, а так же – противоречило кодексу Севера. Да и если бы об этом узнали копы, Аой бы тоже оказался втянут в неприятности. В общем, разгорелись бурные обсуждения, переходящие в колкости и оскорбления со стороны обоих оппонентов. Ватару тогда был молод, мальчику было около двадцати двух лет, если я не ошибаюсь. И он впервые присутствовал на собрании кланов, а потому, слушая полные яда речи Аоя, он не вытерпел и влез в разборку. Его возмутило, как вражеский кумите разговаривал с его хозяином, ведь он не знал, что это было вполне обычное и привычное дело между мужчинами. Наговорил Широяме такого, что даже я покраснела от смущения. Такашима-сан и вовсе готов был провалиться под землю от стыда за своего молодого помощника, и, прикрикнув на мальца, без раздумий отдал юношу Аою, который с улыбкой выслушал его гневную речь, прекрасно зная, что только выиграет от этого. Такашима-сан разрешил Аою самому назначить наказание за оскорбление, и ваш хозяин, конечно же, выбрал наиболее унизительный вариант. - Он его… - я хотел было сказать «трахнул», но вовремя вспомнил, что я разговариваю с дамой, и выражаться подобным образом в ее присутствии неприемлемо. – Он заставил его переспать с ним? - Хуже. Он заставил мальчика отсосать ему, - а вот Мама не скупилась на резкие речи, что вызвало у меня тихую усмешку в ответ. – И Ватару был вынужден удовлетворить кумите после завершения встречи. Оставшись после собрания в номере отеля, где и проходило обсуждение дел кланов, Аой вдоволь наигрался со вспыльчивым глупцом. После этого Ватару вернулся в южное поместье, но Такашима-сан, возмущенный его поведением, а так же – падением в глазах обеих семей, приказал юноше покинуть страну. Он не выгнал его из семьи, но и видеть опозорившего его ученика не хотел, поэтому отправил с ним лучших своих учителей, чтобы Ватару продолжал обучение ремеслу киллера и заграницей тоже. - Так он был в немилости? Что-то, вроде ссылки? - Можно и так сказать, - кивает женщина. - Но как он оказался в семье? – вновь спрашиваю я, замечая Аоя на другом конце зала, танцующего с объектом нашего с Мамой разговора. Ватару был очень высоким. Да еще и на каблуках… Но даже так, это не мешало Аою вести, тем самым показывая брюнету его место лишний раз. - Вы слышали о Карасу? - Ворон? – не понимаю я, нахмурившись. - Насколько я помню, под этим псевдонимом скрывалось небезызвестное криминальному миру имя – Сакурай Атсуши. Я невольно напрягаюсь, внимательней всматриваясь в лицо хозяйки. - Вижу, вы знаете? - Слышал от Аоя-сама историю его предательства, - подтверждаю я. – Говорили, что он хотел сместить нынешнего кумите с поста. - Говорили, - соглашается Мама, как-то странно улыбнувшись. – Так вот, они с Ватару когда-то были, словно братья. Сакурая приняли в семью совсем ребенком, ему было от силы четыре года. Ватару же родился в клане… поговаривают, что он – сын Такашимы-младшего, отца некоего Такашимы Кою. Я запинаюсь, едва не потеряв равновесие, и идущие за нами пары тот час оглядываются на нас, удивленно обведя взглядом с головы до ног. А я, оглушенный этой фразой, не могу даже услышать музыку, сменившую «Вальс цветов», не то, что вновь влиться в общий ритм. Мама делает это за меня, заставляя возобновить незамысловатые движения, когда как я теряю всякую плавность. - Вы настолько шокированы этими слухами? – улыбается хозяйка, прищурившись. – Впрочем, оно и понятно. Ведь Такашима Кою – это вы, не так ли? - Откуда?.. - Я знала вашу мать. Вы почти ее копия. Укрыть от меня нечто подобное было невозможно с первой же нашей встречи. - Прошу прощения, - выдавливаю я из себя охрипшим голосом. – Я не мог раскрыть вам этой тайны. - Я понимаю и потому совсем не сержусь на вас. - Но Ватару… - я оборачиваюсь на танцующего наемника, нервно сглотнув. Этого просто не может быть! - Расслабьтесь, Уруха-сан. Это просто слухи. Если вас интересует мое мнение… ничего общего между Ватару и вашим отцом нет. Скажу даже больше, я уверена, что он не является вашим родственником. А что касается причины подобных слухов… Это было сделано, скорее, в целях защиты Ватару. Он очень способный мальчик, и думаю, что ложную информацию о его происхождении распространил по Токио никто иной как ваш дядя. Поэтому не берите в голову. Так вот, на чем мы остановились… - Ватару родился в клане… - Ах, да, - возобновляет прерванный разговор Мама. – Он был младше Карасу на два года, и потому они сразу сдружились – детей в то время больше не было в стенах главного особняка. Ватару таскался за сиротой Карасу, словно хвостик, и, несмотря на то, что был младше, героически защищал его от нападок наемников. Ворон был легкой жертвой, не являясь частью семьи, кроме того, не мог возразить взрослым убийцам, а потому многие из головорезов так и норовили «навредить» мальчику. Ватару же был от рождения храбрым малым, и в три года уже отталкивал чужие руки от Карасу, не позволяя приближаться к другу. А будучи чуть постарше, помогал, относился к приемному ребенку так, будто он был его родным братом. Они росли вместе, обучаясь в клане на равных, и были неразлучны до момента отъезда Ватару в США. После этого Такашима-сан и назначил Сакурая своим преемником: до того, как разочароваться в Шиндо, Отец не мог выбрать, кого из мальчиков сделать своим названым сыном. Но стоило Ватару оплошать перед Аоем, как необходимость в выборе между наемниками отпала сама собой. Но потом, спустя два года после того, как Шиндо оставил страну, Ворон предал своего хозяина. И исчез, как только кумите объявил охоту на бывшего наследника. Его семья тоже пропала без вести. Никто до сих пор не знает, что произошло на самом деле и куда делась целая чета. Хотя, я слышала, что Ворон мертв. Но вы бы знали, сколько вариантов его смерти известно якудза! Кто-то говорит, что его убили южные, кто-то хвастает, что лично отправил предателя на тот свет, кто-то утверждает, что Сакурай сам покончил с собой, перед тем вырезав всю семью, чтобы она не досталась его соратникам. Я слышала, что он повесился, утопился, угодил в лапы Такашимы, был сбит машиной, даже то, что к его гибели причастен Север, якобы Рейта-сан лично вскрыл ему череп своим знаменитым кинжалом, который теперь принадлежит вам… Да, много чего говорят. Но правда не известна даже мне. - Разве такое возможно? - Ну, я же не Всевышний, - игриво смеется женщина, даже немного беззаботно – наверное, это игра шампанского в ее голове. – Как бы странно то ни было, но даже я не могу знать всех тайн этого увлекательного мира. Поэтому больше я ничем не смогу помочь вам. - И на этом спасибо, госпожа, - улыбаюсь я, тихо вздохнув. – Жаль, что я уже не могу спросить у отца, насколько ложна теория о моем родстве с Ватару… - Бог мой, Уруха-сан! Право слово! Вы не братья. Можешь поверить мне. - Благодарю вас. - Что ж, мы исчерпали отведенное нам время. Пора заканчивать, иначе нас неправильно поймут. - Для меня было честью танцевать с вами этим вечером, - я останавливаюсь и подношу к своим губам ухоженную кисть женщины. – Благодарю за оказанную услугу. - Льстец… - только и шепчет хозяйка, усмехнувшись. – Но даже так, я не устаю восхищаться вами, господин телохранитель. Счастливого Нового года. - И вам, госпожа. Я отвожу Маму обратно к столику для глав и, поклонившись, отворачиваюсь, чтобы присоединиться к своим людям. Но то, что я вижу, стоит мне найти глазами Хантера, меня совсем, совсем не радует. Ведь рядом с ним стоит никто иной, как сам Ватару.***
- Эй, Хантер. Не хочу отвлекать тебя от созерцания нашего господина, но этот красавец в платье идет сюда. Ренар откидывается поясницей на край стола, держа бокал с шампанским у губ. Его черные глаза смотрят на незнакомца из-под широкой полы шляпы внимательно и серьезно, и Сакурай, до того наблюдавший за танцем Урухи и Мамы, отворачивается. - Нам нельзя сталкиваться. - Рейта-сан на десять метров вправо. Иди к нему. Не станет же наш татуированный гоняться за тобой по всему залу. Наемник коротко кивает и оставляет свой пост, направившись уверенным шагом прямо к Сузуки, потягивающему сигару возле окна. Но незнакомец в платье не стесняется на ходу сменить направление, совсем не заботясь о том, что о нем подумают гости и как это выглядит со стороны. Хантер, заметив это, пытается слиться с толпой пришедших, но Лис понимает, что уйти от чужого внимания ему не удастся: брюнет ловко проскальзывает между телами гостей и, возникнув прямо перед Охотником, грубо ловит его за запястье, заставив остановиться. Люди вокруг них удивленно расступаются, предчувствуя беду, и стараются не смотреть на замершую у окон пару, поспешив отойти подальше от источающих темную ауру мужчин. - Маска, я тебя знаю? – усмехается чужак, сощурив подведенные черными стрелками глаза. Сакурай молча поворачивает к наемнику лицо, сохраняя молчание, и Ватару растягивает губы в нехорошей улыбке, продолжив. – Действительно, новогодняя ночь, время карнавала. Костюмы, маски, образы… Но вам не кажется, что это грубо? Вы единственный здесь, кто скрывает свое лицо. Можно ли полюбопытствовать, почему? Невежливо прятаться в присутствии Отцов. Не могли бы вы снять эту вещицу и показать нам ваше личико? Иначе я попрошу вас об этом в более грубой форме. - Прошу прощения? – Уруха вовремя вмешивается в ситуацию, вставая между мужчинами и опуская ладонь на чужую кисть, крепко держащую руку Хантера. – Какие-то проблемы? Ватару поворачивается к наследнику, раздраженно дернув бровью. Он бросает величественный взгляд на Уруху сверху вниз, и звучно усмехается, отпуская Охотника. - Позвольте, кто вы такой, чтобы вмешиваться в чужую беседу? Это так же грубо, как и прятаться под маской в присутствии высокопоставленных гостей. - О, это, - Кою улыбается хищно и надменно, с вызовом, что был присущ Аою, и Хантер мысленно отмечает, что сейчас его хозяин и правда похож на него. – Вас смутил костюм моего наемника? К сожалению, это необходимая мера, господин…? - Ватару. - Ватару, - кивает стрелок, упирая ладонь в бедро. – Знаете ли вы о покушении, состоявшемся совсем недавно в аэропорту Токио? В тот день мой хозяин, Аой-сама, был там: господин провожал друга на самолет, но как только тот взлетел, прогремел взрыв, унесший с собой множество невинных жизней. Вам ведь известен этот инцидент? - Никак не могу понять, как это связано с маской на морде вашей псины. - Дело в том, что мой наемник имел неудачу попасть под огонь, и теперь его лицо изуродовано ожогами, излечить которые нет возможности. Вы сказали, что это грубо – скрывать свое лицо в присутствии гостей, которые не прячут свою личность? Но если мой телохранитель снимет маску, боюсь, это будет еще ужаснее, чем выдуманное вами «оскорбление». Здесь столько милых дам. Подумайте, много ли из них упадут без чувств, едва моя «собака» лишится своего «намордника»? - А сказать это мне лично он не в силах? – изгибает в недовольстве бровь Ватару. – Язык отсох? - Голосовые связки повреждены огнем. А иначе стал бы он молчать, когда его так грубо хватают за руку, словно нашкодившего ребенка? – Такашима склоняет голову в бок, и его глаза, до того непроницаемо-насмешливые, вспыхивают угрожающими нотками по отношению к чужаку. – Мы должны оправдываться перед незнакомцем из вражеского клана? Перед человеком, который опозорил Юг своим поведением шесть лет назад и был выслан из страны, словно преступник? - Да кто ты такой, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?! Ватару скалит зубы в беззвучном рыке, возмущенный и оскорбленный одновременно, и Уруха, хмыкнув, вдруг сокращает расстояние между ними в два шага. Он мягко сталкивается с грудью разозленного мужчины и, сжав в кулаке жемчужные нити на шее киллера, заставляет его наклониться, дабы достать губами до усыпанного серьгами уха. Прижавшись к ушной раковине брюнета, Уруха прикрывает глаза ресницами, бросая косой взгляд на блестящие в свете ламп угольные волосы нахала. Хантер остается молча стоять рядом со спорщиками, не вмешиваясь. - Я скажу тебе, кто я такой, - шепчет Кою, обвивая свободной рукой тонкую талию Ватару и опуская ладонь на его лопатку. – Но сначала тебе следует узнать, что взрыв в аэропорту был попыткой убить меня, а не Широяму. В криминальном мире говорят о том, что целью был кумите Севера, но это ложь. Знаешь, почему? Уруха улыбается, и его ладонь ползет вниз по открытой спине убийцы, ласково и издевательски одновременно оглаживая узор татуировки на гладкой коже. Ватару это злит все больше, но следующие слова Урухи заставляют его распахнуть глаза в ошеломлении и покорно замереть в чужих руках. - Я – Такашима Кою. Ватару теряет дар речи, не двигаясь, а Уруха, довольный реакцией хищника, продолжает ласкать пальцами его согнутую в наклоне спину, медленно и так откровенно, что впору отвести взгляд от этой парочки. - Верно, песик. Я племянник твоего хозяина. Тот самый, который находится под крылом Аоя из-за попытки покушения на убийцу его родителей. Я – единственное связывающее вражеские семьи звено. Телохранитель Широямы и наследник Такашимы. Трофей, который они оба берегут и пытаются заполучить в свое полное пользование. Я – твой будущий хозяин, мелкая пешка. Рука Урухи замирает на пояснице Ватару и, немного задержавшись на ней, нагло спускается вниз. Пальцы поддевают край платья ниже крестца и проникают под черный шелк, лишь слегка коснувшись впадинки, разделяющей ягодицы. - Только это секрет, крошка. Не рассказывай никому, хорошо? К слову сказать… - Кою давит ладонью на упругие ягодицы, резко прижав чужие бедра к своим и тем самым заставив Ватару дрогнуть от неожиданности. – Сенпай в курсе моей личности. Так что если ты приехал помогать советнику Отца, этой информацией ты его не удивишь. Ну, так что, неуравновешенная сучка? Опозоришь Такашиму еще раз, задев честь уже его наследника, или отправишься восвояси, оставив нас в покое? - Я прошу прощения за свою дерзость, - тут же шепотом отзывается брюнет, напряженно выдохнув. – Я не мог знать о вашем происхождении, когда вступал в спор с вами. Мне очень жаль, что я испортил вам вечер. Уруха усмехается, чуть царапнув крестец убийцы ногтем указательного пальца, и убирает руку с его спины. Он отстраняется от киллера, позволяя ему выпрямиться, но запрещает отвесить поклон взглядом горящих серьезностью глаз. Ведь иначе они вызовут подозрения, Ватару ни к чему склоняться перед простым телохранителем Аоя. - Вот и славно. Надеюсь, на этом наш конфликт исчерпан. Ты поумнел за шесть лет ссылки – больше не нарываешься на неприятности? - Я служу вашему дяде верой и правдой. И больше не хочу оставаться за бортом, - сдержано объясняет брюнет, опуская глаза в пол. – Этого больше не повторится. - Конечно, нет, - кивает Уруха, сложив руки на груди. – Не трогай моих людей. У каждого из них есть причины и для сокрытия своей личности, и для поведения, что они демонстрируют гостям. - Я понял, господин. Я больше не доставлю вам проблем. - Поживем – увидим, - сухо соглашается Кою, повернув голову к ожидающему его Охотнику. – Идем, Хантер. Скоро полночь. И оба отправляются к Рейте, незаметно следящему за стычкой с подиума, заменившего сигарную комнату. - Счастливого Нового года, - напоследок тихо желает Ватару, отвернувшись от мужчин. - Благодарю. Вам того же. - Благодарю за помощь, Уруха-сама, - склоняет голову в поклоне Хантер, как только они оказываются на безопасном от Ватару расстоянии. Сам же Ватару, нахмурившись, был погружен в глубокие раздумья, так и оставшись стоять один в стороне от центра зала. - Как ты думаешь, он тебя узнал? - Маловероятно. Может, у него и были подозрения, но уверенности в моей личности – точно нет. - Хорошо, - кивает Кою, облегченно выдохнув. – Нам помогут слухи о твоей смерти. Никто даже не допускает мысли, что ты мог остаться в живых. Очень кстати. - Действительно, кстати. - Какая она на ощупь? – Лис догоняет мужчин уже возле подиума, наклонившись к плечу Урухи. - Кто? - Кожа… его такая сладкая на вид кожа, Кроха. - Она восхитительна, - плотоядно ухмыляется Уруха, поднося свою ладонь к лицу Ренара, и тот сию же минуту прижимается к ней губами. Он глубоко втягивает оставшийся на пальцах хозяина запах Ватару, маскируя вольность поцелуем преданности к господину, и мечтательно закрывает глаза. Кончик горячего языка быстро проскальзывает по ладони, и Лис вновь выпрямляется, приглашая Уруху присесть на кресло рядом с Акирой. - Ошеломительно, - шумно выдыхает Татсуро, облизнувшись. – Она пахнет, словно райский цветок. - Остынь, - фыркает Кою, закатывая глаза. – Эта штучка так просто в руки не дается. - Но я был бы не прочь рискнуть. Хантер недовольно толкает напарника локтем в бок, и Лис злобно шипит в ответ на подлость. - Больно, мать твою! - Не заглядывайся на других. - Постой-ка, милый… - Татсуро повисает на плече Охотника, положив на него подбородок. – Ты, что же, ревнуешь? - Не дождешься, - нервно отзывается Сакурай, но Ренара уже не остановить. - Боже, как это мило! Ты слышал, Кроха? Так волнующе! Эй, песик… раз ты так переживаешься по этому поводу, давай, запрети мне общаться с другими парнями. Скажи, что я только твой, - Ренар шепчет это голосом искусителя в шею Хантера, но тот лишь тихо рычит голосовыми связками, пытаясь стряхнуть со своей руки возомнившего себя черт знает кем мужчину. – Тебе ведь не нравится, когда я смотрю на других? Признай уже, что я стал для тебя кем-то большим, чем просто напарником… - Захлопни пасть! Чтобы я повелся на такого самовлюбленного эгоиста и двуличного подонка, как ты?! - И я тебя тоже, дорогой. Займемся сексом по приезду домой? - Вижу, у вас тут весело. Аой всходит на платформу в сопровождении Матсумото, обведя отдыхающих насмешливым и не менее высокомерным, нежели у Ватару, взглядом. - Как прошла встреча с будущим советником Такашимы? - О чем ты? – не понимает Уруха, нахмурившись. - Кажется, Отец наконец-то начал действовать, - хмыкает Широяма, опуская глаза к ученику. – Но даже если я ошибаюсь, Шиндо тут не из-за простой прихоти. Он нужен, и я подозреваю, что он сыграет не последнюю роль в жизни клана. Кою задумчиво касается кулаком своих губ, и Аой, проследив этот жест, как-то плотоядно улыбается юноше. Впрочем, уже через минуту взгляд кумите смягчается, наполняясь никому не понятными чувствами, и Широяма протягивает Кою руку в немой просьбе вложить в нее свою ладонь. - Не составишь мне компанию? Я хочу подышать свежим воздухом. - Но через четверть часа уже полночь, - немного заторможено отвечает Уруха, потерявшись от подобного жеста, но все же послушно накрывает ладонь Отца своей и поднимается с кресла. - Верно, и по этому случаю будет салют, - кивает Юу, подставляя стрелку свое плечо. Уруха, немного замявшись, берет его под руку, вопросительно глянув на мужчину. - Салют? - Встретим его вместе? Следующий год. Остальные киллеры замолкают, устремив взгляды на кумите и его телохранителя. Они наблюдают взгляд глаза в глаза, долгий, вязкий, несвойственный этим двоим. Аой улыбается ласково, без присущей ему желчи, лаская темным взором лицо стрелка, Уруха чуть приоткрывает губы в удивлении, задержав дыхание от увиденного. Это впервые, когда происходит нечто подобное. Никогда прежде Широяма так не смотрел на своего мстителя. Никогда прежде не говорил с ним в подобной манере. И это даже немного пугало, хоть и завораживало воображение юного убийцы. - Вдвоем. Окажешь мне честь? Кою кивает чуть нервно, сглотнув, и Юу, мягко рассмеявшись, уводит ученика с собой на открытый балкон со смежной стены зала. На ходу он накидывает на плечи Такашимы свой алый плащ вампира, который до того держал в руках, сняв вещь, видимо, по пути к наемникам, и выводит юношу за пределы комнаты. Снаружи было холодно, так что эта забота лишь больше вогнала наблюдателей в ступор, ведь сам Аой вышел на мороз в одной рубашке и жилете. - Видел? – шепчет Ренар, прищурившись. Охотник коротко кивает. – Неспроста это все. Ох, неспроста.