Стрелок

the GazettE, Mana (кроссовер)
Слэш
NC-21
В процессе
369
автор
AuroraVamp бета
Размер:
планируется Макси, написано 1 713 страниц, 172 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
369 Нравится 1375 Отзывы 108 В сборник Скачать

Патрон 13. Небрежность приводит к мукам

Настройки текста

Поглощенная волнами мораль спит, Мерно качаясь под водой, в своей клетке. Капли дождя неустанно бьют по земле, и нет им конца. Безжалостный зверь доберется и до любви, что скрыта под скорлупой. Положив руку на сердце, задаюсь вопросом: "Что мною движет?" Младенческий крик растворяется в прошлом... Исчезаю, не в силах издать и звука! За такую свободу я боролся? Чувствую пламя мечты и взываю, Глаза мои закрыты. Исчезаю, не в силах издать и звука! За такую свободу я боролся? Чувствую пламя мечты и взываю, Красная тьма затягивает в себя все вокруг... Я жизнь вознес превыше всего.

Dir en Grey - Inconvenient Ideal

      Закончил с документами я только к часу ночи. Работы было не много, и я бы справился намного быстрее со всеми этими бумажками, ничего нового мне не говорящими, но мысли то и дело переносились в мою спальню, где спал безмятежным сном измученный тренировками и такой беззащитный юноша. Он даже не подозревал о том, что ждет его дальше... Но когда я все-таки разобрался с этой бумажной волокитой и оставил папку на столе, как всегда приложив к ней записку для Рейты, я, наконец, смог сосредоточиться на более важных вещах. Каждая мышца ныла от предвкушения очередной игры, каждый нерв вопил от нетерпения, и я не видел смысла сдерживать себя и дальше, погасив в кабинете свет и направившись прямиком в свою комнату.       Нет причин ждать, когда он освоится. Когда привыкнет и потерпит изменения внутри себя. Потерянное дитя... Скоро он примет эту реальность и проявит характер, который я затолкал поглубже в его глотку на какое-то время. Но этот мальчик не так прост, как кажется. Шок пройдет, первое впечатление перестанет быть таким ярким, и он оскалит свои клыки, привыкнув к крови и жестокости. Вырванный из привычной среды, он сумеет приспособиться и к этому образу жизни, как и мы когда-то, потерянные и напуганные, приняли и вшили его в себя так крепко, что уже не разделить. Мир таков, каков он есть на самом деле. И нам не под силу изменить его. А раз мы не можем его изменить... осталось только открыться ему и взять все, что можешь унести. Простая истина, которую нельзя опровергнуть. Никто не искоренит в человеке жажду к выживанию.       Я вхожу в свою комнату, тут же ловя взглядом тощую фигурку на своей кровати. Кою не спит. Вскинув ко мне лицо, он сидит на краю постели. Волосы влажные, тело тщательно скрыто одеждой из белой рубашки и черных брюк. Запах шампуня повис в воздухе характерными для мужчины парфюмерными оттенками. Только из душа... Очень хорошо.       - Не спится?       Кою отводит взгляд в сторону, плотно поджимая губы. Видно, что он изо всех сил сдерживает себя, чтобы не съязвить в ответ, и я усмехаюсь упрямству ребенка, закрывая за собой двери на замок.       - Тогда позволь мне придумать обоим занятие на ночь - я тоже не особо спешу в страну грез.       - Я бы предпочел провести ночь в своей комнате. Не могу ли я...       - Нет, ты останешься тут, - прерываю мальчишку, проходя в свою спальню и присаживаясь на комод, стоящий у стены, напротив неподвижного юноши. - Или хочешь поспорить со мной?       - Нет, - сквозь зубы цедит Такашима, обхватывая себя руками. Я с усмешкой склоняю голову к плечу, пробежав взглядом по напряженной фигуре. Я дал ему достаточно времени. Откладывал до последнего. Хватит его жалеть. Чем скорее он повзрослеет, тем лучше для него же.       - Скажи мне, Кою. Где ты прятался все эти три месяца после гибели родителей? Раз тебя не смогли найти.       - Я не хочу отвечать на этот вопрос.       - И где взял винтовку - тоже? - предположил я, лениво закуривая. - Знаешь, это ведь не конфеты, которые можно купить на каждом углу. Это оружие. Где ты его нашел?       - Уже не помню.       - Как нехорошо лгать своему хозяину, - я покрутил в пальцах сигарету, улыбнувшись. - Тогда я сам расскажу тебе, ты не против? Префектура Канагава, город Хирацука, юго-восток Японии. Ты был там.       Кою тут же переводит на меня взволнованный взгляд, затаив дыхание. В его глазах я вижу непонимание и растерянность, и мысленно хвалю Акиру за опыт в поисковых делах. Хорошо потрудился. А это значит, что все сходится. Несколько источников информации, обрывками собравшие чужую жизнь в один паззл, оправдали себя и свои честно заработанные деньги.       - Ты тренировался там? Насколько я помню, в Хирацуке тоже есть свои группировки. Как же их... дай подумать, - я приложил пальцы ко лбу, изображая сосредоточенность. - С возрастом память ни к черту. Ах, да! Во главе с неким Натсуми, одна из группировок называлась «Черные лисы». Вроде так. Дурацкое название, ты так не думаешь? У кого-то плохо с фантазией, - тихо рассмеялся я, поднося к губам сигарету.       - Они заочно знали тебя. Кто-то, видимо, предупредил их о том, что ты собираешься бежать в Канагаву. Они-то и помогли тебе со стволом, верно? Американка, она была красива внешне, но бесполезна внутри. Я не говорил тебе? - выдыхаю дым перед собой, прищурившись. - Используй только русское оружие. Кто-то сказал мне это очень давно. Кажется, он и сам был из России, я не помню. Но я следую этому совету лишь наполовину, если вспомнить мою любовь к Магнуму. Он меня завораживает...       - Зачем вы говорите мне все это? - настороженно спрашивает юнец, сжимая пальцами свои плечи. Я хмыкаю, вновь глубоко затягиваясь крепкой сигаретой.       - Если бы ты послушался Натсуми, который предлагал тебе помощь в обучении, ты бы был более опытен. Было глупо в одиночку изучать снайперское дело.       - Я никого не хотел втягивать в это.       - Вот как? - я задумчиво перевожу взгляд в окно, постучав фильтром сигареты по своим губам. - Ты жил, как изгнанник. Я восхищен. Два с половиной месяца ты ломал себя наперекор судьбе. Оборвал все связи с друзьями и знакомыми. Заставил себя забыть о них, подавил желание вернуться и даже позвонить домой, в Токио. Дал себе установку, что теперь ты один, дабы... как ты сказал? «Никого не втягивать в это». Ты вспоминаешь своих друзей сейчас?       - Это вопрос личного характера, - упрямо цедит мальчишка, сжав кулаки. - Я не стану обсуждать его с вами.       - У тебя нет ничего личного, ты мой, - обрываю я наглеца, выпрямляясь. - Ты вспоминаешь своих друзей, Кою?       Я, медленно подойдя к кровати, становлюсь вплотную к Такашиме и заставляю его посмотреть на меня. Мальчик ощетинивается, и я нахожу это крайне забавным. Словно еж, он выпускает иголки на свою защиту, думая, что я не догадаюсь, как заставить его развернуться. А ведь у меня так много вариантов...       - Что ж. Я спрошу тебя об этом еще раз, чуть позже. А пока вернемся к тому, с чего я начал.       Я дотягиваюсь ладонью до тонкой белой шеи и прижимаю ее к теплой и приятной на ощупь коже. Кадык мальчика дергается под подушечкой моего большого пальца, и я с улыбкой успокаиваю ребенка, принявшись поглаживать его шейные позвонки.       - Я хотел предложить тебе занять чем-нибудь обоих до утра.       Резким движением я притягиваю юнца к себе за шею, заставив его подняться с кровати и встать рядом со мной. Кою рвано выдыхает от неожиданности, застыв так близко ко мне, что теперь слегка касается грудью моей груди. Наши лица оказываются совсем близко друг от друга, так что я могу ощутить губами этот судорожный вздох, пустивший трепет по моим натянутым до предела нервам. Сегодня я наконец-то сделаю его своим всецело. Покажу воочию, что он является моей собственностью. Я ждал этого так долго, что уже ничто не сможет остановить меня. Игры кончились.       - Обещаю, скучать не придется.       Я провожу второй рукой по спине юноши, зажав между пальцами сигарету, и опускаю ладонь на туго схваченные брюками ягодицы. Глаза Такашимы распахиваются в понимании - до него, наконец, доходит, что я имею в виду, и тонкие руки тут же упираются мне в грудь. Взгляд темнеет, наполняясь разрушительными эмоциями, губы напрягаются, являя мне гневный оскал, и мальчишка отталкивает меня от себя, низко зарычав.       - Ни за что! - он отступает на шаг, сжимая кулаки до белизны кожи. - С тобой... даже под дулом пистолета! Никогда! И плевать я хотел на твои угрозы... Уж лучше смерть, чем я лягу под убийцу собственных родителей! Можешь делать, что хочешь, но я не стану опускаться до этого!       - Жаль... - вздыхаю я наигранно, отвернувшись. - А ведь она была такой хорошей девочкой.       - Что ты несешь? - шипит разъяренный паренек, от возмущения едва ли не готовый наброситься на своего обидчика.       - Я говорил о ней, - протягиваю я тоскливо, вынимая из внутреннего кармана пиджака фотографию молодой девушки, и оборачиваюсь к Такашиме снова, провернув снимок между пальцами так, чтобы и он увидел изображение. - Что она скажет, когда узнает, что в ее страданиях виноват Такашима Кою? Бедняжка... Твоя первая любовь, верно? - я снова разворачиваю снимок к себе, зашагав в сторону приоткрытого окна. - Вы расстались два года назад, но остались друзьями. И она же помогла тебе обустроиться в Хирацуке. Даже предупредила об этом своего брата Натсуми, чтобы он приютил тебя и помог выжить. А что скажет Натсуми, когда узнает, что его сестра мертва? Я даже представить себе не могу.       - Откуда... ты...       Ошарашенный шепот позади вызывает улыбку на моем лице, но я не оборачиваюсь, продолжая лениво потягивать сигарету.       - Ты спал с ней? Да, точно. Вас часто видели вдвоем. Эх, юность. Поцелуи в парке - это так романтично. Ночевки друг у друга дома, свидания, тайные встречи, прогулки под луной... Я даже завидую тебе. Она красотка, да? Наверняка она хороша в постели. Скажи, она была опытной?       - Замолчи...       - Ты любил ее, я прав? Вы строили планы на будущее, в восемнадцать лет вы уже считались самостоятельными людьми и были готовы создать семью. Ты хотел устроиться на работу, чтобы содержать ее, и поступил в институт. Высшее образование гарантировало тебе хорошую должность. Вы, кстати, познакомились с ней в школе. Учились в одном классе. Почему же вы расстались? У нее довольно много родственников и друзей. Не то, что у тебя. Интересно, сколько людей придет на похороны?       - Откуда ты знаешь?! - Кою срывается на крик, низко опустив голову. Я бросаю взгляд за плечо, не в силах сдержать победной улыбки. Пальцы подрагивают при виде того, как все глубже юноша погружается в эту грязь, придавленный сверху грузом обстоятельств.       - Ты сам мне рассказал, Кою.       - Ты лжешь!       - Я никогда не лгу, - сухо отзываюсь я, вынимая из кармана диктофон и щелкая на кнопку «play».       - «...Мы хотели жить вместе, но только-только закончили школу. Я даже думать не хотел о том, чтобы взять денег у тебя, папа, а чтобы снимать квартиру, нужна стабильная зарплата. Мы решили сначала закончить институт и найти работу. И все было хорошо, вот только... ее отец устроил ее на полставки в свою фирму. Мы стали редко видеться, большую часть времени проводили за учебой и прочими делами. С каждым днем все меньше, и, в конце концов, незаметно, но мы отдалились друг от друга. А секретарь ее отца обратил на Нану внимание и стал ухаживать за ней. Давал ей то, чего я не мог... Так все и кончилось».       Я отключаю запись и бросаю диктофон на подоконник. Намеренно молчу, ожидая реакции на услышанное, и спокойно докуриваю свою сигарету, разглядывая знакомый пейзаж за окном. Частое дыхание за спиной ласкает слух лучше всякой лести.       - Ублюдок... - сдавленно шепчут спустя пару минут искусанные губы, и я ловлю в стекле отражение стройного тела. - Ты накачал меня наркотой...       - Когда ты узнал, что твоих родителей убила мафия, и понял, что охота будет вестись и за тобой тоже, ты оборвал с ней всякие отношения. Не объяснил причины. Просто уехал. Но она все равно помогла тебе, по старой дружбе. Видимо, она тоже тебя любила. Или любит до сих пор? Если не проявлять к женщине внимания, она рано или поздно устанет ждать. Тебе удалось ее забыть?       - Ты чудовище! - срывается на крик юнец, вскидывая ко мне лицо. Столько эмоций отразилось в его чертах... Отчаяние, боль, тоска по утраченному, безысходность, ненависть. Я даже обернулся на паренька, шагнув в сторону тумбы и оказавшись прямо напротив него. Теперь нас разделяла только кровать. - Чудовище, Широяма!       - Я знаю адрес ее места жительства, адрес работы, теперь уже постоянной, ведь она выпустилась из института. Я знаю, когда она выходит из дома и когда заканчивает рабочий день. Я знаю, во сколько у нее обеденный перерыв, знаю, где живут ее родители, ее муж, оказавшийся умнее тебя, ее бабушки и дедушки. Я не убью ее. Я продам ее в публичный дом. Заставлю зарабатывать телом деньги для меня. А ее родители... Они уже не молоды ведь. Скрыть похищение, на самом деле, не сложно. Она поедет навестить отца с матерью, а они, обрадовавшись, забудут перекрыть газ в кухне после готовки. А через какое-то время ее папочка, любящий покурить сигару у окна, зажжет спичку и... - я с улыбкой выдыхаю, подняв фотографию к своему лицу. - Три закрытых гроба, в которые никто не станет заглядывать. А полиция, знаешь ли, не лезет в разборки мафии. Даже сотрудничает с ней, когда начальство хватает их за яйца. Поэтому никто даже не додумается искать бедную девочку. Ее муж будет топить свое горе в алкоголе и, возможно, наркотиках, пока его «покойная» жена будет ходить по рукам. Братик и его группировка вляпаются в разборки с бандой из соседнего города, а бабушки и дедушки вообще могут не пережить потерю своих детей и внучки... Целая волна бед и смертей может последовать за простой оплошностью с газом. Как думаешь, кто не выдержит первым?       - Прекрати!       Кою бросается навстречу, заскочив на кровать и пробежав по ней прямо на меня. Он хватает меня за отвороты пиджака, заставив отступить назад, и снова оказывается ногами на полу.       - Не надо... не трогай их! - его трясет от осознания всего ужаса последствий, расписанных мною в красках, и в широко раскрытых глазах появляются первые слезы, застилающие обзор. Он крепко держит меня за одежду, задыхаясь от услышанного, и роняет голову вниз, ткнувшись лбом в мою грудь. - Не надо... Только не Нана... Не делай этого!       - Так ты думаешь о своих друзьях, Кою? - задаю вновь вопрос, на который ранее не получил ответа. Окурок отправляется в стакан с водой на прикроватной тумбочке.       - Да... - слабый голос, и мальчишка опускает плечи. - Теперь да...       - Умоляй меня.       Такашима вскидывает ко мне лицо, и я вижу бегущие по его щекам слезы слабости, оставшись довольным результатом. Если ты еще не понял, малыш... я растопчу тебя и все, что тебе дорого. Без сожалений. Я уничтожу все, что ты любишь. Все, что было у тебя когда-то. Отказ мне невозможен.       - Пожалуйста... Не трогай... не трогайте их. Прошу вас.       - Нет, Кою, - усмехаюсь я, запуская пальцы в рыжую копну волос и с силой стискивая их в своем кулаке. - Ты неправильно понял. Умоляй меня трахнуть тебя. Потому что когда я предлагал, ты отказался. И мне расхотелось идти на уступки.       Полные губы мальчика задрожали, а хватка на моем пиджаке стала еще сильнее. Столько отчаяния и горечи в глазах... любой другой не смог бы вытерпеть этого. А я едва сдерживаюсь, чтобы не нагнуть нахала прямо сейчас, вжав его грудью в первую ровную поверхность. Его дрожь и крупные слезы заводили с пол-оборота, и было все труднее контролировать оголодавший организм. Но это еще не все... Я задушу его в позоре, утоплю в унижении. Заставлю пресмыкаться передо мной, снова и снова, пока он не научится решать проблемы более разумными путями. Я найду все его слабые места и буду бить по этим точкам со всей силы. Пока он, как сталь, не закалится и не обретет форму, став из куска необработанного металла смертоносным мечом.       - Аой-сан... - Кою зажмуривается на мгновение, но после открывает глаза, вновь делая неправильный выбор. - Прошу вас... в-возьмите меня.       Я научу его жертвовать другими людьми. Обязательно. Если бы он отдал эту девчонку на произвол судьбы, ему не нужно было бы терпеть все эти унижения. И жить в страхе - тоже. Вот почему у киллера не должно быть друзей и родни.       - У меня нет желания, малыш.       - Пожалуйста!       - Ты испортил весь настрой, - я отцепляю от себя его руки, отворачиваюсь и направляюсь к выходу из спальни, но Кою, не долго думая, догоняет меня и преграждает мне путь. Я вопросительно вздергиваю бровь, бросая фото на журнальный столик и опуская кисти в карманы брюк. И мальчик, не дожидаясь вопроса, сам опускается передо мной на колени, заливаясь румянцем стыда, который не мешает горьким слезам катиться по лицу.       - Не уходите... Я буду стараться. Я наговорил много гадостей... простите меня за это! Пожалуйста, проведите со мной... эту ночь. Я... я... хочу...       - Что?       - Я хочу вас, - скороговоркой выдает юноша и зажимает губы ладонью.       Я несколько секунд молча оглядываю дрожащую в плаче фигурку, даже не пытаясь сдержать растянувшую губы улыбку.       Видишь, как просто, Кою? Я победил.       Учись на собственных ошибках, пока можешь.       - Хорошо, - протягиваю я, обойдя мальчишку, и присаживаюсь на кровать. - Если у тебя получится поднять мне настроение, то я забуду о том, что мы сказали друг другу этой ночью. Иди сюда, пока я не передумал.       Такашима слушается без препирательств. Шатко поднявшись на ноги, он подходит ко мне и останавливается напротив, стараясь взять себя в руки, чтобы окончательно не раскиснуть. Эта отчаянная борьба завораживает взгляд, и я указываю пальцем на пол, негласно приказывая юнцу опуститься на колени передо мной. И он опускается. Оказавшись между моих расставленных ног, он закусывает губу, прекрасно понимая, что произойдет после. Но меня не волнуют его душевные терзания. Я пришел развлекаться. И я получу желанную добычу любым способом.       Хватая мальчишку за волосы, я рывком притягиваю его к себе и заставляю ткнуться носом в мою шею.       - Постарайся. У тебя ведь есть опыт.       - Д-да...       - Ты же хочешь меня, - издевательски подначиваю я, дождавшись короткого кивка. - Заставь меня убедиться, что ты не солгал, произнося эти слова.       Я отпускаю его, и Кою хватается за мои плечи, чтобы удержать равновесие. Он тихо всхлипывает мне на ухо, унимая слезы, и раскрывает полные губы, чтобы после коснуться ими моей шеи.       Я позволяю себе закрыть глаза, отдаваясь возбуждению. Эти капризной формы губы смыкаются на моей коже, прихватывая небольшой участок и втягивая его в рот, слишком неумело или же опасливо? Но, не получив замечаний в свой адрес, юнец начинает действовать увереннее. Я чувствую влагу на его щеках, и она пьянит лучше любого вина. Тонкие пальцы, дрожа, цепляются за ворот пиджака, разводят его полы в стороны, и стягивают часть костюма с плеч. Темная ткань падает на одеяла, оставшись незамеченной.       - Смелее.       Кою принимается за пуговицы моей рубашки. Немного нервно, но он выдергивает их из петель, бороздя губами вниз по шее, и я даю ему действовать самостоятельно до поры до времени. Искоса наблюдаю, как он опускается все ниже, оставляя влажные поцелуи на открывающихся участках кожи, все же догадавшись подключить к ласкам язык, теперь скользящий по ключицам. Только выражение лица остается страдальческим. Но на данный момент мне не до его чувств. Я не стану стараться и вызывать ответную реакцию на себя. В таком состоянии, сколько ни пытайся, возбудить отчаявшегося ребенка не получится. Я просто касаюсь его лица, обманчиво-ласково вытирая со щеки мокрые дорожки большим пальцем, и ненавязчиво толкаю его вниз. Со временем он научится получать удовольствие от процесса, когда его тело привыкнет, а состояние нормализуется. А пока мне не терпится оказаться в нем, и тратить время на удовлетворение язвительного глупца совсем не хочется.       Его руки вытягивают рубашку из брюк, срывая последние пуговицы, и я невольно начинаю дышать глубже, проваливаясь в ощущения. Но даже так, ожидание было невыносимым. Так что я не даю Кою времени решится на смелый шаг и сам прижимаю его лицо к своему паху, стоит только тонким пальцам ослабить ремень и расстегнуть молнию на брюках. Многого я не ожидаю, учитывая, что с мужчиной в постели он впервые, но сейчас важно не умение, а сам факт того, что делает малец. А делает он все правильно: стягивая с бедер мои брюки, он зажмуривается, ощутив жар налившейся кровью плоти на своей щеке, и обхватывает ствол ладонью, потянувшись губами к головке.       Шумный вздох сам собой срывается с моих губ, стоит мне погрузиться в теплоту чужого рта даже на четверть. Но сквозь туман удовольствия в глаза бросается грубая ошибка: то, что ему было противно вытворять подобные вещи, было написано на лбу юноши, и Такашима даже не думал скрывать этого. Впрочем, парнишка наверняка был хоть немного, но осведомлен, что нужно делать в подобных ситуациях. Губы плотно обхватили ствол, язык обвел головку по кругу, и я вцепился в рыжие пряди пальцами, когда Такашима начал ритмично сосать, помогая себе ладонью. От звуков, что он издавал невольно, пытаясь заглушить в себе отвращение, его щеки пылали, тело было словно деревянное, а на глазах вновь выступили постыдные слезы. Он старался, но больше подавить себя, нежели доставить удовольствие, из-за чего однообразные ласки, нехотя касающиеся меня, быстро наскучили. Я закипал от вида перекошенной физиономии у своего паха, толкая ее навстречу бедрам ладонью, деля раздражение со сладостью чужого падения, и эти противоречивые чувства закручивались в груди бешеным волчком. Голос разума медленно затихал, вспышки удовольствия наслаивались одна на другую, учащая дыхание и усиливая необходимость погрузиться в хрупкое тело до конца. Сломать его... поставить на место. Напомнить о том, что я не потерплю подобного поведения в постели. И вскоре ураган за ребрами разросся до таких размеров, что уже не помещался во мне...       - Плохо, Кою.       Ладонь замирает на стволе, и мальчик даже задерживает дыхание, но головку изо рта не выпускает.       - Ты говорил, что хочешь меня, но по выражению твоего лица можно сказать о прямо противоположном.       Я дергаю его вверх за волосы, заставив отстраниться от моих бедер, и открыто усмехаюсь в искаженное испугом лицо.       - Сейчас мне не до этого, но я обязательно научу тебя, как нужно работать ртом.       - Я...       Я не дожидаюсь, когда он сформулирует мысль. За волосы я подтягиваю его выше и бросаю на кровать, прекрасно понимая - это мой предел. И мне плевать, насколько жесток я буду с ним в его первый раз, как он будет чувствовать себя утром, и что мне придется снова выслушивать лекции Матсумото, откачивающего паренька. Внутри меня - настоящий пожар, бесы в голове, шепчущие страшные вещи, и голод. Животный голод и желание заставить его кричать подо мной. Именно поэтому я не трачу время на одежду. Рывком распахивая белую рубашку на его груди, порвав и ткань, и нитки, держащие пуговицы, я подминаю под себя запаниковавшее тело. Такашима прекрасно ощущает исходящую от меня звериную ауру, но его попытки спастись не венчаются успехом. Я сдергиваю с узких бедер черную ткань, обхватывая рукой его горло, и развожу длинные ноги в стороны, больше не церемонясь. Я дал ему шанс сделать все иначе, но он им не воспользовался.       - Нет!       Сопротивление только сильнее заводит. Голова уже не мыслит так ясно, как прежде, и я чувствую, как превращаюсь в чудовище, которым он же меня и окрестил. Это станет ему уроком, а уроки не бывают легкими. Я добьюсь от него желаемого, а он, вспоминая эту ночь, в следующий раз будет больше уделять внимания своему поведению.       - Пожалуйста...       - Заткнись и не дергайся. Иначе я порву тебя, Кою.       Мой рык опаляет его лицо, и я лишь на подсознательном уровне выдергиваю из-под матраца цветастый тюбик. Так и быть, сегодня мы воспользуемся этим. Главное - немного успокоить голод... его ощущениями я займусь в другой раз.       - Кричи так громко, как только можешь... Возможно, это поможет мне очнуться.       Но мы оба уже знали, что эта ночь будет чистым насилием.       И, как бы я не отпирался и не оправдывался, я действительно хотел его. Так сильно, как никого и никогда.       И чем сильнее я жаждал этого заносчивого избалованного ребенка, тем опаснее был зверь внутри меня, разрывающий в клочья внутренние органы в желании вырваться на свободу. Хотя бы раз в несколько лет, но дать ему волю стоило.       Прости, малыш. Сегодня не твой день.       - Не надо, Юу!..       Слишком поздно.
Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.