***
- Эй, Кай. Шатен поворачивает голову на пофигистичный зов и тут же падает на ступеньки парадного крыльца, ослепленный вспышкой боли. Рейта выпрямляется и расслабленно откидывается спиной на перила, хмыкнув от вида рухнувшего на спину друга, схватившегося за разбитый нос. Черные глаза торговца тут же непонимающе-озлобленно распахиваются, устремив ледяной взгляд на блондина, но Акира только поднимает кулак к своему лицу, придирчиво осмотрев несколько царапин на костяшках. - Нори просил передать. Говорил что-то про отсутствие мозгов и бросание дела на полпути. Все вопросы к нему. - Что? - переспрашивает мужчина, шатко поднимаясь с острых выступов и хватаясь за перила. - Что-то ты там бросил, ко мне какие претензии? Но, знаешь, если Руки просит кому-то врезать - дело не пустячное. Накосячил ты по полной, а где - сам думай. Стервятник поджимает губы, отворачиваясь. Кровь заливает его лицо, не останавливаясь, но бить в ответ почему-то не хочется. Может, он просто знает, что получил заслуженно? - Вали к Мане, - безразлично тянет наемник, зевнув. - Что? - Я тебе перепонки выбил? Или ты башкой приложился, воробей ощипанный? – фыркнув, вздергивает бровь наемник. - Я же сказал: Нори просил передать. У меня в вашу голубятню лезть нет никакого желания. Что там у вас произошло - тоже похрен. Если бы не Руки, я бы и пальцем не пошевелил. Лишние проблемы на свою голову. Так что не благодари. - Какого хрена ты вообще приперся - вот это вопрос. Или Руки-сан уже считает тебя своим верным послушным песиком? - усмехается шатен, встав рядом с другом плечом к плечу, но лицом к дверям, в то время как наемник смотрел в сторону широких ворот. - А ты и рад на задних лапках бегать? А ведь еще три месяца назад ты был свирепым и свободным охотником. Этот гаденыш совсем голову вскружил? - Выговорился? - спокойно отзывается убийца, не поведя и бровью. - А теперь посмотри на себя, если закончил поливать других дерьмом. Влюбленная истеричка, потерявшая контроль. В отличие от нас, твое поведение полностью противоречит статусу Главы черного рынка. Был бы жив мой наставник - вышиб тебе мозги, не раздумывая. Он воспитывал тебя мужиком. Так оставайся им до конца. Твои срывы и депрессии больше похожи на бабское нытье. Ты совсем потерял сноровку со своей куклой. И если ты зовешь меня собакой, кто тогда ты? Или ты действительно не понимаешь, что в последнее время на тебя тошно смотреть? Это уже не мой друг и соперник. Я не знаю человека, который стоит сейчас рядом со мной. Может, подумаешь хорошенько и возьмешь себя в руки, наконец? Твои психи никому тут не нужны. И еще, Кай. Акира поворачивает голову к замолкшему шатену, оскалившись в кривой ухмылке. - Ты прав - у Нори есть песик. Но если этого пса разозлить, он оскалит зубы и сорвется с поводка. Поэтому, если ты еще раз тронешь моего хозяина, Ютака, я загрызу тебя насмерть. И даже твоя марионетка мне не помешает. Бешеные псы... вообще опасны. Собака может стерпеть, если поднимают руку на нее. Но ни за что не останется в стороне, если руку поднимают на хозяина. Я тебя предупредил. Выдохни и иди к Мане. Блондин разворачивается и первым поднимается по лестнице к дверям, больше не видя смысла в пустых разговорах. - Рей. Тихий оклик заставляет мужчину остановиться на последней ступени, но он не оборачивается, молча ожидая продолжения. - Ты прав. Я сорвался. Извини. Наемник усмехается, покачав головой, и возобновляет шаг. Он не говорит ни слова в ответ, потому что они уже друг друга поняли. Минутный конфликт исчерпан, а обмениваться соплями под звездами они не привыкли. В конце концов, они ведь убийцы. Незачем разводить тут спектакль. - Идиот, - фыркает под нос Акира, уже пересекая главный холл по дороге в свою комнату. Роль сторожевого пса его вполне устраивает. Изначально его готовили именно к этому, обучая не только искусству убивать, но и навязывая так называемую преданность кумите, которого он должен был защищать ценой своей шкуры. Только вот не учли кое-чего... Преданность есть, но вовсе не к старому клану. Кто же знал, что когда придет время, охотник встанет на защиту нынешнего главы? - Никогда не создавай то, что впоследствии может тебя уничтожить, - тихо бурчит блондин, взбегая на второй этаж. - Особенно если видишь, что ученик превосходит тебя. Тупые фанатики. Вибрация сотового телефона заставляет мужчину вновь остановиться у арки, и он с интересом вынимает трубку из широкого кармана, уставившись на мигающий экран. Звонил Матсумото. - Заскучал, что ли? - хмыкает киллер в динамик, вновь зашагав в сторону своей спальни. - Уже иду на прием, доктор. Не принимайте другого пациента. - Акира, милый, пройди в кабинет Аоя. Есть разговор, я уже там. - Да какого хрена?! - возмущается наемник, зарычав. - Я буду сегодня трахаться или нет?! Сделай то, сделай это! Или ты добиваешься, чтобы тебя хорошенько отодрали этой ночью? Не сомневайся, это я могу тебе устроить. Что нашему «господину» еще от меня надо?! - А ты зайди к нам. Обещаю, не пожалеешь. Матсумото отключается, и наемник смачно матерится, пихнув телефон обратно в карман. Ну, что за день сегодня?! - Всех перестреляю. Задолбался уже решать чужие проблемы. В конце концов, почему снова он?***
Я медленно выдыхаю, прижавшись поясницей к спинке дивана позади себя, чувствуя, как нервная дрожь заставляет сжимать руки в кулаки. Матсумото с нездоровым интересом смотрит на меня в упор, улыбаясь так, словно чертов Джокер из нашумевшей картины о «Черном рыцаре». Он стоит напротив, сложив руки на груди. Но меня больше беспокоит не он, а молчаливый Аой в стороне от меня. Откинувшись спиной на стену, он стоит у окна и с наслаждением курит, также не отводя от меня тяжелого насмешливого взгляда. Его улыбка вызывает дрожь, но уже внутреннюю. И она намного опасней ауры хирурга. Дверь распахивается слишком неожиданно, громко ударяясь о стену и заставляя меня вздрогнуть и нервно сглотнуть. - Ну, и какого хрена, мать вас дери?! Я заторможено поворачиваю голову к взбешенному Рейте, но не позволяю себе пойти на попятную. Лишний раз потешить самолюбие черноглазого ублюдка? Нет уж. Раз решил, надо довести дело до конца. В конце концов, это не просто прихоть. Мне нужно это, чтобы убедиться в своей правоте. - Господин Такашима хотел поговорить с вами, Рейта-сан, - насмешливо тянет Аой, театрально указав на меня ладонью. - Прошу вас, Такашима-сан. Не заставляйте нас ждать. У всех были свои планы на вечер. Я снова поворачиваюсь к Матсумото. Так легче. По крайней мере, смотреть сейчас наемнику в глаза я не решался. Реакция Акиры будет не самой приятной... Сам Сузуки же недовольно вздергивает бровь, сложив руки на груди и встав в позу, ожидая моего вступления в разговор. Ладно... была не была. - Я хотел попросить разрешения на поцелуй с Руки-сан. В кабинете воцаряется тишина, и Акира, чьи глаза сначала округлились от изумления, медленно мрачнеет. Взгляд убийцы становится темным, наливаясь кровью, губы напрягаются в озлобленном оскале, а пальцы сжимаются в кулаки до белизны кожи, из-за чего ярость его я начинаю чувствовать даже на расстоянии, дрогнув от пронзившего меня холода всем телом. - Что ты сказал, щенок? - тихо переспрашивает наемник, скрипнув зубами. - Повтори. - Я хочу поцеловать Руки-сан. Мне нужно ваше разре... - Мелкая дрянь. Ты понимаешь, с кем и о чем ты говоришь? - Подожди немного, - улыбается врач, видя, как я бледнею на глазах, но продолжаю настаивать на своем. - Я тебе позже объясню причину. Успокойся. - Ты что несешь? - Акира разворачивается к любовнику, перейдя на рык. - Совсем рехнулся в своей лаборатории? А ты? - Сузуки перебрасывает гневный взгляд на Широяму. - Чего молчишь? Или это нормально, по-твоему?! Самому не стремно? - Думаешь, моя идея? - усмехается Аой, склонив голову к плечу. - Я тебя на запчасти разберу, если ты посмеешь хотя бы приблизиться к нему, - предупреждает наемник, зыркнув на меня так, что сердце тут же замерло, будто получив пулю вместо слов. - Малолетняя блядь. - Я же сказал - погоди немного, - ювелирная кисть хирурга опускается на напряженное открытое плечо, и Таканори заглядывает в лицо убийцы, соблазнительно облизнув губы. - Это всего лишь эксперимент, не более. Не нужно реагировать так, будто я тебе изменяю. - А как это выглядит, по-твоему?! - повышает голос мужчина, стряхнув плечом чужую ладонь. - Он открытым текстом заявил мне о желании пососаться с моим любовником! - Вот именно, открыто, - встревает Широяма, выпустив дым изо рта. - И тебя все устраивает? - снова обращается к кумите Акира. - Если бы это произошло за нашими спинами, я бы сам его грохнул, - спокойно отзывается брюнет, отклонившись от стены и подойдя чуть ближе. - Но посуди сам: мальчик поставил в известность всех троих. Меня, как его владельца, и тебя с Матсумото, как пару. И у всех спросил разрешения. К тому же, он не просил нас покинуть кабинет. Не думаю, что это даже отдаленно похоже на измену. Всего лишь детское любопытство. - Любопытство? - дергает губой наемник, ударяя стороной кулака по спинке дивана, из-за чего я снова вздрагиваю, ощутив отдачу поясницей. - Вы тут все с ума посходили? - Это просто поцелуй, - наконец, подаю я голос, решившись встрять в разборку. - Я должен кое-что узнать. Можешь избить меня потом, я даже рта не раскрою. Но позволь мне выяснить это. - Сучонок, - с отвращением выплевывает мужчина, и я медленно закрываю глаза. - Я делаю это не потому, что у меня есть интерес к Руки-сан. И больше никогда не подойду к нему. Но мне нужно это. Прошу тебя. - Дурдом какой-то, - выдыхает убийца, отвернувшись. У него не укладывается это в голове, но и я сам ошеломлен этой ситуацией. Я прекрасно понимаю, что он сейчас чувствует, и сам был бы в бешенстве от подобного заявления. Но все-таки... - И что? - уже спокойнее продолжает Рейта, вновь встречаясь взглядом с хирургом. - Ты согласился? - Нет еще. Я ждал своего мужчину. Принимать такие решения без твоего согласия я не могу, - с теплом в голосе отвечает Матсумото, подходя ближе к любовнику. - Хоть мне и любопытен результат, решать тебе. В наших отношениях ты - самец. И я не вижу ничего постыдного в признании этого факта. К тому же... Разве этот юнец может сравниться с тобой? Я выбрал тебя не просто ради интереса. Ты... Врач прижимается к крепкой груди наемника, опуская ладони на узкие бедра. - Ты лучший в этой стае. И я буду подчиняться воле вожака. Если скажешь - мы уйдем. Рейта заметно смягчается, кашлянув, но довольную улыбку сдержать не может. Матсумото знает, что сказать и чем взять свое, но это не просто обманчивая лесть. Весь смак в том, что врач действительно думает так. Он признает Акиру ведущим, и нисколько этого не стыдится, когда как я вечно воюю с Аоем, сгорая от позора. - Зачем вам всем эта хрень? - снова возникает блондин, все еще не принимая факт того, что увидит нечто подобное. - Я расскажу тебе смысл этой маленькой игры позже, - мурлычет хирург, водя указательным пальцем по груди убийцы. - К тому же, разве ты не чувствуешь прилив адреналина? Дай мальчику разобраться в себе. - Один раз, - недовольно рычит блондин, бросая на меня пылающий яростью взгляд. - И завтра на поле я согну тебя пополам, принцесса. А тебя я согну в нашей спальне, - добавляет он, повернув голову к любовнику. Матсумото охотно и быстро кивает несколько раз, загоревшись ощущением чужой силы и власти. - Значит, да? - Быстро, пока не передумал и не начистил пару-тройку рож. Таканори тихо смеется, отстранившись от киллера, и возвращается на свое место - напротив меня. Аой продолжает молча наблюдать за нами, жестко улыбаясь. А я уже не совсем уверен в том, что это была хорошая идея. - Давай, - врач опускает кисти в карманы своих брюк. Я опасливо оглядываюсь на Рейту, с прищуром следящим за мной, и все-таки отрываюсь от дивана, шагнув навстречу врачу. - Без рук! - предупреждает наемник, стоит мне сократить расстояние до минимума, и я тут же завожу руки за спину, схватив ладонью запястье. Что ж, отступать некуда. Матсумото был ниже меня, поэтому пришлось чуть склониться над фарфоровым лицом медика. Я глубоко вдыхаю, собираясь с духом, и Таканори трогательно прикрывает глаза ресницами, призывно раскрывая снова красные губы. Это очень красивое зрелище, особенно вблизи, поэтому я даже немного позавидовал Сузуки - он видит врача так близко каждый день. И если быть честным, Матсумото действительно был в моем вкусе. С таким мужчиной не сложно потерять голову, и даже если ведущим остается Рейта, то Руки я мог назвать серым кардиналом. Отдавая всю власть Сузуки, Таканори не остается в стороне, манипулируя любовником с помощью своих мозгов и природной хитрости. Он был умен, и кто из них возглавлял эти отношения, можно еще поспорить. Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Ведь от обоих исходит аура доминанта... Поэтому я и выбрал именно хирурга. Он импонировал мне больше остальных. Он был мягок со мной, и я считал его очень соблазнительным мужчиной. Он притягивал взгляд, источал запах желания, его характер и роль разительно отличались от остальных, и я чувствовал к нему тягу. За этим макияжем и странной блестящей одеждой скрывались сотни тайн и загадок. Он был гением, но чертовски сексуальным. И даже два хищных взгляда по бокам от нас не смогли испортить момент - стоило мне увидеть хирурга так близко, как я сразу настроился на нужный лад. В конце концов, это эксперимент, и если я буду чувствовать чужое давление, я потеряюсь и не смогу проникнуться моментом, чтобы разобраться в себе. Так что я тоже закрываю глаза, наклоняясь еще ниже, и мягко сталкиваюсь с полными губами своими. Вкус помады тут же попадает на чувствительные рецепторы. Таканори с улыбкой сминает мои губы, позволяя беспрепятственно проникнуть языком в его рот, и я смело увлекаю его в чувственный глубокий поцелуй, представляя его образ перед глазами. Мы встречаемся языками в неспешной борьбе, лаская губы друг друга, и... Я вдруг останавливаюсь. Сам. Раскрываю глаза, встречаясь с веселым голубым взглядом, и разрываю поцелуй, непонимающе отступив от хирурга. Это чувство... Я потеряно отхожу от Таканори спиной вперед и утыкаюсь взглядом в пол. Сердце... продолжает биться в груди размерено и спокойно. Тело остается бесстрастным, даже не дрогнув, пульс не стучит в ушах. Даже если это было приятно, даже если мне понравилось целовать эти губы... Я не ощутил абсолютно ничего рядом с Матсумото. - Все? - рычит рядом низкий голос, и наемник делает шаг навстречу. - Тогда с вашего позволения, Ваше Высочество, мы пой... Я резко оборачиваюсь к наемнику и подаюсь навстречу, ощущая только холодный порыв ужаса в своей груди. Нет... Не может этого быть! Почему?! Акира распахивает глаза в изумлении, когда наши губы встречаются в порывистом прикосновении. Он даже замирает на месте, не сообразив оттолкнуть, когда как я яростно терзаю его очередным поцелуем. Матсумото другой, поэтому я ничего не почувствовал, вот и все! А Акира похож на Аоя. Они оба грубые, саркастичные и безжалостные ублюдки. И оба любят упиваться своей властью! Мне нужно было с самого начала попросить об этом Рейту, но... Снова пусто. Я отшатываюсь от блондина, зажимая губы рукой. Паника захватывает все мое тело, бросая в нервную дрожь, и я срываюсь с места, вылетев из кабинета, будто пуля из пистолета, забыв об оставшихся в комнате людях. - Нет, нет, нет... Не может быть... Этого не может быть! - Это просто физиологическая реакция... Ты заставил мое тело подчиняться. Оно стало реагировать на мужчин, вот и все! - шепчу я гневно, отталкивая от себя ухмыляющегося брюнета. - Не думай, что только ты можешь так действовать на меня. - Какое слабое утешение. Но я разочарую тебя, Кою. Ты хочешь не секса. Ты хочешь меня. - Черта с два! - усмехаюсь в ответ, уперев ладонь в бедро. - Ты сам сказал, что я стал слишком чувствительным. В этом все и дело. - Если это тебя успокаивает, можешь продолжать верить своим глупым оправданиям, сколько угодно, - самодовольно тянет Аой, туша окурок в пепельнице. - Самоуверенный ублюдок. Я докажу тебе, что ты ошибаешься. Тогда и посмотрим, кто будет смеяться последним. - Вот как? И каким образом? - тут же заинтересованно спрашивает Широяма, склоняя голову к плечу. - Попрошу Руки-сан о поцелуе. И ты лично убедишься, что слишком много возомнил о себе. Боже, зачем я ввязался в это?! Остановившись у распахнутого окна на углу коридора, я склоняюсь над подоконником, уперев в него ладонь. Это не может быть правдой. Мне ведь нравится Руки, почему же тогда я не среагировал на него? Этот поцелуй был таким приятным... Он мог вскружить голову, мог лишить самообладания! Так что же не так?! - Глупый мальчишка. Жаркий шепот на ухо мгновенно встряхивает тело, заставляя дыхание замереть в груди. - Я ведь говорил тебе. Но ты все еще не можешь смириться. Перестань, - ладонь Аоя накрывает мою кисть, прижатую к губам, и медленно отводит ее в сторону. - Я всегда говорю тебе правду. Как на духу. Но ты не хочешь слушать. Да еще и пытался играть со мной. Что ты думаешь, я повелся на твои «нежные порывы»? Хотел меня одурачить? Я резко разворачиваюсь к мужчине, оказавшись с ним лицом к лицу. Жаркое дыхание Широямы касается моих губ, заставляя кончики пальцев мелко подрагивать. Черный обжигающий взгляд. Не видно даже зрачков в полутьме коридора. Запах дорогого парфюма и новых шмоток. Запах сигарет на полных усмехающихся губах. Завораживают... Я судорожно выдыхаю, чувствуя, как опускаются напряженные плечи. Этот мужчина... Я подаюсь навстречу неосознанно, накрывая горячие губы своими. И тут же его тепло разливается по моим венам вниз от лица, пуская мурашки по коже и опаляя бедра возбуждением. Я обмякаю в его руках, вовремя сомкнувшихся на моем теле, и выпускаю наружу несдержанный тихий стон, принимая нагло толкнувшийся в мой рот язык, уверенными движениями повторяющий проникновение в жаждущее тело. Глаза закрываются сами собой, дыхание сбивается, сердце пускается в скачки. Я прижимаюсь к Аою, обхватывая руками его плечи, и покорно принимаю властные ласки, терзающие мои губы снова и снова, затуманивая рассудок. Это... нечестно. - Хорошо, Кою? - шепчет он в мой раскрытый рот, вжимаясь своими бедрами в мои, отчего я неосознанно выгибаюсь навстречу. - Хочешь еще? - Еще, - повторяю на автомате, и Аой крепче прижимает меня к себе, возобновляя страстный поцелуй. Губы горят от влажных прикосновений, а колени подкашиваются, дрожа от сильных ощущений, волнами накатывающих на грудь. - С Руки не будет так хорошо. И с Рейтой тоже. Скажи... Таканори целуется лучше меня? - он говорит все это, почти не разрывая поцелуя, и я чувствую, как на моей спине выступает пот от возрастающей температуры тела. - Если бы ты представлял меня на его месте... могло бы выйти лучше, как ты думаешь? - Не надо... - Почему же? Ты был так уверен в победе. - Не надо, - жалобно скулю я, ловя губами мягкие губы. - Этих лекций... не хочу... - А чего хочешь? Я быстро сглатываю, встречаясь глазами с убийцей. Я проиграл. Глупо отпираться и искать причины. Просто смешно... - Тебя хочу, - выдыхаю я беспомощно, согласившись. - Отлично, - улыбается убийца, скользнув ладонью по моему бедру. - Теперь я могу признать роль мужчины в твоем исполнении. Но сегодня ты наказан. Он так резко выпускает меня из объятий, что я едва не падаю на пол, лишь в последний момент схватившись влажной ладонью за подоконник. Аой с усмешкой смотрит на меня, опустив кисти в карманы брюк. - Справляйся сам. И когда будешь справляться... думай обо мне. Доброй ночи, Кою. Он разворачивается и просто уходит. Уходит в свою комнату, я вижу отсюда, как закрывается дверь в его спальню, когда стройная фигура переступает ее порог. И без сил оседаю на пол, закусывая нижнюю губу и прикладываясь затылком к стене. - Чтоб ты сдох, сукин сын... - едва держа себя в руках, чтобы не расплакаться, шиплю я, обхватывая руками свой живот. Восставшая от поцелуя плоть неудовлетворенно ноет, упираясь в ширинку джинсов. В моей спальне нет ванной комнаты. А до первого этажа так далеко идти. - Чтоб ты сдох... Я шатко поднимаюсь на ноги, держась за стены. Но так просто я не сдамся. Подняв голову, я отталкиваюсь от подоконника, направившись прямиком к спальне главы. Навряд ли Аой закрылся на замок, он никогда им не пользуется. Так что я, с трудом преодолев расстояние между поворотом и заветной комнатой, смело берусь за ручку и проворачиваю ее, рванув на себя. Дверь с легкостью поддалась, и в голове промелькнула мысль о позоре - я сам пришел к нему. Но она потухла уже через секунду, и я уверенно вхожу в чужую спальню, захлопываю деревянный пласт за собой и тут же натыкаюсь взглядом на своего врага. Аой удивленно поднимает бровь, оглядев меня с ног до головы. Он расслабленно сидит в кресле, стоящем чуть в стороне от кровати вместе с журнальным столиком. - И что ты тут делаешь? - Пришел думать о тебе, - шепчу в ответ и направляюсь к широкой кровати, по дороге срывая с себя рубашку. Я знаю, он не изменит своего решения. Наказание не отменить, но мне нужно хотя бы чувствовать его разрушительную ауру в момент своего падения. Поэтому я забираюсь на кровать, сминая идеально расстеленное одеяло, и становлюсь на колени на матраце, поднимая взгляд к заинтересованному лицу. Это не меняет моих планов - даже если никто другой уже не будет так действовать на меня, я все равно убью этого подонка. Я ненавижу его за то, что делаю сейчас, за все, через что он заставляет меня пройти. Я ненавижу его всем своим сердцем. Ненавижу и презираю. Моя рука не дрогнет в решающий момент, я клянусь в этом. Поэтому, Широяма Юу, наслаждайся. Пока все еще жив, пока имеешь надо мной власть - наслаждайся. Совсем скоро я разрублю этот Гордиев узел. И наконец-то избавлюсь от твоих чар... Будь уверен. Рука дергает ремень брюк, и я медленно выдыхаю, не отрывая глаз от своего мучителя. Пуговица, молния... Молчание нарушается лишь тихими скрипами пружин, шорохом одежды и моим частым дыханием, пока я не освобождаюсь от джинсовой ткани и не касаюсь кончиками пальцев своего живота. Черный взгляд напротив спускается ниже по моему обнаженному телу, не отпуская из своего поля зрения, и я невольно улыбаюсь, прекрасно понимая, что сумел завладеть его вниманием. Это так унизительно, сама мысль о том, что я собираюсь сделать. Он говорил, что ниже некуда, но ошибся. Вот оно - дно. И я сам же себя туда сбросил. Но я не буду ни о чем его просить. Он не притронется ко мне, сколько не бейся. Ничего страшного. Чтобы начать карабкаться наверх, я должен оказаться в самом низу. Восхождение начинается именно отсюда. И раз он сказал, что может признать меня мужчиной, когда я, наконец, согласился с ним и смирился с этой правдой, я не буду его разочаровывать. Я выбрал эту роль и со вчерашнего дня отчаянно пытаюсь ее сыграть. Проба прошла не очень удачно, но теперь я собираюсь показать ему все, на что способен. - Смотри внимательно, - тихо отзываюсь я, упираясь одной рукой в матрац. - Такого ты еще не видел в моем исполнении. Это мой тебе подарок за сегодняшний день... Прожигающий взгляд и запах его тела, хранящийся в этих стенах, помогают мне справиться с собой, и я опускаю руку ниже, медленно окольцовывая налившийся член пальцами. Даже на расстоянии он возбуждает меня, заставляя кровь закипать в венах. Касаясь меня только взглядом, он молча сидит в кресле, закинув ногу на ногу, но я чувствую кожей каждое такое прикосновение, как если бы это были его руки. Они полосуют кожу, будто ножом, разрывая ее на лоскуты, и я могу закрыть глаза, больше не нуждаясь в зрении. Ладонь медленно ползет к головке, сдавливая напряженный орган, и я с тихим стоном накрываю ее большим пальцем, ощущая выступившую влагу на своей коже. Подушечка обводит головку по кругу, размазывая блестящую в полумраке смазку, и давит на вершину, вырывая еще один стон из моей груди. Я помню, как он ласкал меня из ночи в ночь своей широкой ладонью, пока я исступленно извивался под ним, и эти воспоминания обжигают поврежденный мозг, бросая меня в жар. Это выталкивает из тела стыд, который я стал терять вместе с Аоем. Его крупицы еще теплятся во мне, но совсем скоро он уничтожит и их тоже. Сейчас можно забыться, ладонь начинает медленно двигаться по стволу, принося какое-то извращенное удовольствие нервам, вопящим под кожей, и я бесстыдно откидываю голову назад, выгибаясь навстречу собственным ласкам. Губы раскрываются в шумном дыхании, а я так и вижу все эти пошлые сцены с участием жестокого убийцы, слышу в ушах записью из памяти хриплый насмешливый голос, повторяющий, какой я чувствительный и распущенный. Вижу исполосованную шрамами спину и чувствую его дыхание на своей шее, жалящие укусы и оставляющие следы поцелуи, сильные руки, так крепко обнимающие меня, не позволяя вырваться. И с каждой новой сценой ладонь все быстрее скользит по стволу, стоны все чаще взмывают в потолок, набирая силу. Я падаю на спину, чисто рефлекторно сгибаю колени и развожу их в стороны, уже приученный к позиции нижнего, думая о том, что вид, наверняка, открывается его взгляду не самый пристойный. А потерявшая опору ладонь не находит себе места на кровати и оттого тянется к лицу, погружая пальцы в раскрытый в стонах рот. Больше я не буду биться в агонии по утрам. Странно переходить на новую ступень, наверное, я боялся этого. Но сейчас, когда я так откровенно ласкаю себя перед Широямой, с жадностью сосу свои пальцы и вскоре опускаю их к ягодицам, я принимаю свое положение в этом доме всецело. И теперь знаю, как нужно воплощать свои планы в жизнь. Может, поэтому столько уверенности в движениях, когда я впервые погружаю в себя пальцы, с громким стоном выгибаясь навстречу резкому проникновению. Сквозь шум в ушах я слышу, как шепчу ненавистное имя, потерявшись в воспоминаниях. И даже так мое тело бьется в удовольствии, пусть не дотягивающем до того безумия, в которое меня окунает сам Аой, но граничащее с ним. Бедра раскачиваются навстречу быстрым рваным движениям рук, отрываясь от матраца, еще и еще, горло неприятно саднит, пересыхая от частого дыхания, но губы вздрагивают в удовлетворенной улыбке. И это чувство не отпускает до тех пор, пока я со вскриком не изливаюсь в свою ладонь, дрогнув в оргазме и устало уронив руки на одеяла. Несколько минут тишины, нарушаемой только моим прерывистым дыханием, и я слышу скрип и стук каблуков, гулко приближающийся к постели. - Парикмахер будет утром, - только и говорит Аой, склонившись надо мной и уперев ладонь в матрац возле головы. Но, как и обещал, он не касается меня. - Уруха. - Что? - слабо шепчу я, с трудом разлепляя веки. - Твой псевдоним. Теперь можно. Брюнет выпрямляется и обходит кровать, отправившись прямиком в ванную комнату. Я смотрю, как дверь за ним закрывается, оставляя меня одного в полутьме. Уруха? «Прекрасный»? Я снова закрываю глаза, сминая испачканными спермой пальцами одеяло. Не лучшее имя, которое он мог дать мне. Еще одна насмешка. Киллеры надорвут животы от хохота. Но... Я лениво залезаю под одеяло, находя головой подушку. Он дал мне псевдоним. Как у всех. Значит ли это, что он действительно принял меня, как мужчину? Теперь я буду Урухой... Смогу ли я привыкнуть к этому? Шум воды в ванной комнате вдруг заставляет вжаться лицом в подушку, чтобы подавить приступ веселья. - Теперь справляйся сам, - шепчу в наволочку его же слова, злорадствуя, и чувствую приближение сна на тяжелых веках. Кто кого наказал - вопрос на миллион. Но даже если я не прав, разве мне запрещено думать иначе? Аой, я обязательно отомщу тебе. И ничто не сможет меня остановить. Моя первая победа над тобой этой ночью принесет удачу. Теперь... сыграем на равных? Это будет интересно. Обещаю.