***
Ты ждешь удара молнии? Ты ждешь идеальный вечер? Ты ждешь, когда придет время? Чего ты ждешь? Разве ты не хочешь научиться преодолевать страх? Разве ты не хочешь взять все в свои руки? Разве ты хочешь потратить еще одну минуту? Чего ты ждешь? ...Ты ждешь, как правильно оправдаться? Ты ждешь очередного знака? Пока ты ждешь, ты тратишь лишь время. Чего ты ждешь? Разве ты не хочешь расправить крылья и насладиться полетом? Разве ты не хочешь жить по-настоящему? Разве ты не хочешь любить, прежде чем умереть? Чего ты ждешь? Ты должен взять и достигнуть вершины, Верь в свои мечты. Ты живешь лишь один раз, так скажи мне, Чего же ты, чего же ты ждешь? Пойми, ты должен не щадить сил. И разве нужно бояться ошибок? Ты живешь лишь один раз, так скажи мне, Чего же ты, чего же ты ждешь? ...Никто не застрахован от ошибок, Но у каждого есть шанс добиться успеха. Нужно лишь поверить в себя и сделать шаг вперед. Так, когда же ты шагнёшь?
Nickelback - What Are You Waiting For?
***
- Выступаешь утром? Рейта не оглядывается, продолжая сверлить взглядом тяжелые железные ворота, тускло блестящие в свете фонарей. Ночь затемнила небо над головой и зажгла винтажные лампы, рассыпанные по саду на тонких столбиках. Торговец подходит ближе и встает рядом с другом, уложив руки на перила веранды и устремив взгляд в ту же сторону. - Ты выглядишь серьезным. - Я расхотел умирать. Ютака тихо усмехается, сцепив пальцы в замок. Верно, они стали уязвимы. Как только поняли, что не одни, они стали пересматривать свои взгляды на жизнь внутри Северного клана. Но даже если в сердцах зародилось желание жить, это ничего не меняло: они умрут, если это будет нужно. За Аоя или за возлюбленных, они встанут под пули. И пойдут в атаку, не жалея ни о чем. Они уязвимы, но они не глупцы. Юу остается Отцом семьи, и их роли тоже не изменились. Они не станут убегать даже ради своих любовников и сделают все, что от них потребуется. Так что страха умереть нет. Есть нежелание умирать, которое ни на что не влияет. Это не собьет с пути. Это просто не может сбить их с пути. Иначе ради чего они сражались все это время? Пустить все труды коту под хвост? Ну уж нет. Не в этой жизни. Они киллеры. И даже если их ледяные сердца начинают таять, стремления и разум остаются при своем. И если быть до конца честными: если кто-то наставит пистолет на их любовников и на кумите одновременно, они выберут Аоя. Даже потеряв дорогого человека, все они выберут Аоя. Просто потому, что без него нет возможности выжить остальным. Как говорилось в одном из фильмов: «Если ты один против ста человек - не сражайся, беги без оглядки. Убей лишь одного - того, кто стоит за ними, тогда и сражаться не придется». Другими словами, уничтожь командира - и все войско падет. В случае, если погибнет Аой, рухнет весь клан, потеряв головы. В конце концов, истина не меняется. Какой она была тысячу лет назад, такой остается и сейчас. Смерть пешки - всего лишь смерть пешки. Смерть главы - смерть сотен людей. И никто не переубедит их в обратном. А предателей разрывают на части в первую очередь. - Это хороший знак, разве нет? - улыбается Ютака, поднимая глаза к небу. - Насчет Кою... - Ему еще рано давать задания, - отрезает наемник, вынимая из кармана пачку сигарет, но вовремя вспоминает об обещании хирургу и, чертыхнувшись, возвращает ее на место. - Он уже не сопляк, но еще не боец. К тому же, это задание нельзя провалить. Никаких ошибок. - Верно, - кивает шатен. - Но этот мальчик... совсем не так прост, как кажется со стороны. - Поделишься мыслями? Шатен отталкивается от перил и отворачивается, откинувшись на них поясницей и сложив руки на груди. Взгляд торговца становится темным и задумчивым, и мужчина какое-то время молчит, прокручивая в памяти недавно увиденную запись с чужого планшета. Аой объяснил это, как обман, но... Аой никогда не рассказывает истинное положение вещей, не желая делиться своими догадками с друзьями раньше времени. Он тоже темнит, как и Кою, и, возможно, он понимает, что в будущем Уруха станет достойным противником для него. Потому что его мышление... на самом деле очень схоже с мышлением Юу. Они оба - интриганы, интеллектуальные охотники. У обоих есть нюх и интуиция в делах, требующих хитрости, ловкости и остроты ума. Прошло всего три месяца - это слишком маленький срок, чтобы Кою научился не только убивать, но и вести себя соответственно в логове волков. Поэтому еще рано списывать его со счетов или осуждать его поступки. Он формирует себя медленно, но как надо. И если сейчас он кажется слабохарактерным ребенком, это вполне приемлемо. За три месяца нельзя стать киллером в полном смысле слова, но разглядеть задатки и способности - вполне. И Кай видел это. - Ты же знаешь, что сейчас происходит в спальне Аоя? - Знаю. Я проверяю все камеры, установленные в особняке, время от времени. Круглосуточно их просматривает охрана, так что мне не нужно постоянно беспокоиться о наблюдении. - Тогда, что ты думаешь об этом? - Хороший способ выпустить пар, но я бы на месте принцессы не стал поступать так опрометчиво по отношению к обоим любовникам. Кай дергает головой в отрицании или сомнении на реплику друга, и тихо вздыхает. Не все так просто. Совсем не так, как кажется со стороны. Это может иметь неприятные последствия для всех живущих здесь... Это коснется каждого. И Кою понимает это, как никто другой. - Я думаю... - начинает неторопливо Ютака, нахмурившись. - Здесь другая суть. - И в чем она состоит, разжуешь? - хмыкает наемник, принявшись крутить в пальцах потертую, но дорогую зажигалку. - Несомненно, Урухе нужен Аой, - соглашается торговец, уперев локти в перила позади себя. - И не только потому, что он привык к нему. Его чувство мести и ненависть настолько сильны, насколько сильна ваша связь с Матсумото. И порой мы забываем, что Кою попал в клан именно из-за Аоя, и вся жизнь мальчика теперь направлена на уничтожение врага. Иными словами: Кою живет Аоем, но не как возлюбленным, а как человеком, который убил его родителей, взял его в плен, привязал к себе и стал его учителем. В его жизни всегда, везде и всюду - только Аой. Что бы Уруха ни делал, куда бы ни ходил, с кем бы ни разговаривал - все это, и живущие здесь люди в том числе, связано с Аоем, даже Тора. Все связано с Аоем. Широяма - хозяин всего происходящего. Его дом, его друзья, его шлюхи, его вещи, его окружение, его должность... он сам. Все вокруг имеет лицо Аоя. Поэтому забыть Широ он не может. Никто не способен отвлечь его от мыслей о кумите, пока он чувствует его присутствие рядом с собой. Даже Нана теперь связана с Юу, потому что он упомянул и запятнал ее своим голосом. Поэтому, даже бывшая невеста не способна отвлечь нашу принцессу. Ненависть, месть, желание. Аой хорошо постарался, чтобы проникнуть во все сферы жизни Кою. Он окружил его собой. Куда бы Кою ни пошел - везде есть Аой, он сам выстроил для пленника эту комнату из зеркал, где в каждой стеклянной поверхности - его отражение. Кою живет под его крышей, ест с ним, спит с ним, занимается любовью с ним, разговаривает с ним, обучается с ним. В каждой вещи и в каждом человеке - Аой, потому что он в их судьбах. Все дороги ведут в Рим, все нити ведут к Юу. Уничтожить Аоя - значит уничтожить все. Разбить зеркальную комнату и обрести свободу. Руки, Мана, ты, я, охрана, Тора - мы повязаны одними цепями. Кою не может отвлечься ни на что - Аой отрезал все пути к отступлению. Он стал не просто убийцей. Он стал для мальчика тенью, которая вездесуща, куда ни посмотри. Кумите связал Кою невидимыми путами, умело расставив ловушку, он сделал то, что сделать человеку очень трудно и порой невозможно - он проник в чужие мысли. Это не привязанность к нему Урухи. Это не привязанность ни в коем случае. Это неизбежность. Неизбежность всегда видеть его и его вещи. И он не может укрыться от нее. - Я тоже так думаю, - соглашается Акира, кивнув. - Принцесса не увлечена Юу, она просто вынуждена признавать его. Но Аой думает, что малец может влюбиться в него? Это возможно? - Вспомни, что было с нами, когда мы попали в клан? Нас били, за нами следили. Мы подвергались насилию и встречались с людьми, которые были друзьями и соратниками наших наставников и бывшего Главы. Мы жили в этом доме, и каждая вещь, каждая безделушка, стены, коридоры, постели, сад - все имело лицо врага. Мы жили, мечтая отомстить, и не могли отвлечься от этого. Мы тоже были привязаны к наставникам. Руки до сих пор привязан к своему. Аой и вовсе любил своего учителя, пусть тот и насиловал его, но Широ убил его, не моргнув и глазом. Он уважал киллера и вступил с ним в сражение, после чего его любовь рассыпалась в пыль и он забыл о ней. Мы не могли отвлечься на шлюх, не могли уйти с головой в сюжеты книг, не могли забыться сном, потому что нас посещали кошмары и картины из жизни семьи. Мы дышали этим воздухом и ощущали привязанность, но основным чувством была ненависть. В каждой трещинке были лица наших наставников... И мы разбили зеркальную комнату, только убив их, стерев с лица земли старый клан. А Кою здесь совсем недавно. Мы десять лет были заложниками, а малыш тут только три месяца. Всего лишь три месяца! Скажи, можно ли полюбить заклятого врага вот так просто, за жалкие три месяца? Ты действительно думаешь, что возможно так легко привязаться к убийце собственных родителей? Я так не думаю. Нельзя простить этот грех. Нельзя забыть о том, из-за чего он находится под опекой Широямы Юу. Это неизбежность, из которой нет выхода. И единственная возможность прекратить все - убийство. А впереди еще девять месяцев Ада и Рая. Вот когда год подойдет к концу - тогда и поговорим о привязанности, коли она сумеет возникнуть. Сейчас Уруха чувствует только одну из положительных эмоций: он развивает в себе уважение к своему противнику. И то, что он так обошелся с Торой - не просто желание оказаться в объятиях кумите, но и кое-что другое. Это не глупость, это не слабость. Ситуация с Торой глубже, чем может показаться сначала. Он делает это не для того, чтобы обмануть себя. Он делает это для того, чтобы очистить свой разум, выплеснув накопленные эмоции на постороннем. Он очищает себя, чтобы иллюзия короткой мести оставила его тело, и он продолжил свой путь к свободе. Только он не понимает этого, действуя на подсознательном уровне. И все же, мальчик делает это не потому, что просто жаждет Аоя. Он хочет его, да. Но если бы он хотел только этого, он бы добивался внимания Широ сутками напролет, наплевав на его обязанности и бумажную волокиту, и не стал бы приглашать в дом шлюху. Даже чтобы просто позлить Аоя - не стал бы. Он же не ребенок. Ведь только дети строят такого рода козни, чтобы привлечь внимание родителей. Только ребенок может подраться с кем-то или отказаться идти в школу, намеренно переча родителям и выводя их из себя. И Уруха не преследовал этой цели, потому что понимает, как это глупо и по-детски. Если бы он жаждал Аоя, он не стал бы пользоваться чужим телом. Потому что просто не захотел бы его, ослепленный другим мужчиной. Эта подстилка здесь по другой причине: Такашима через Тору смотрит на себя, на вещи, окружившие его. Через Тору, как через призму, он разглядывает самого себя. И какие выводы сделает он, представив на месте шлюхи Аоя - вот что важно. Это не слабость. Это способ найти дорогу к свету. Воспроизведя возможную между ним и Юу ситуацию, Кою сделает соответствующие выводы. Вот, что нужно понимать. Его фраза: «Я ненавижу тебя», - самая что ни на есть честная и настоящая. Это не заблуждение. Пока еще она честная, и даже я не знаю, приобретет ли она когда-нибудь иной смысл или нет. Вот в этом и проблема. Даже если в итоге Аой завоюет сердце Урухи... это случится не через три и не через шесть месяцев. Чтобы превратить ненависть в любовь, нужно долго и упорно работать над чувствами, умело просчитывая ходы и подбирая нужные слова. Как на войне. Аой умеет это, но я не уверен, что у него получится за год влюбить Кою в себя. Кто так просто простит убийство своих родителей? Никто, если они не были безразличны пострадавшему. - Все идет по плану, это я и сам вижу, - хмыкает наемник, прикрыв глаза. - Мы с самого начала не ждали, что малыш сразу станет серьезным и бесстрастным. Поэтому мы и продолжаем тренировки и терпим его выходки. - Сейчас Кою вымещает на Торе злость, отдавшись своей фантазии, но это только сделает его сильнее. Придаст больше уверенности. Он выплеснет накопленный гнев и успокоится. А ты знаешь, Рей, что самый опасный хищник - спокойный хищник. Это зовется... - «Тихой яростью». - И она намного хуже ярости открытой. Уруха найдет равновесие после этой ночи и начнет идти вперед совсем другим человеком. Человеком расчетливым, жестоким и холодным. Все это время у него не было возможности отпустить свои эмоции, но теперь все станет серьезно. Уруха начнет играть, как профессионал. Юу говорил уже однажды - он эмоциональный клубок, оголенный нерв. Чувства мешают ему и помогают одновременно. Но если выплеснуть часть эмоций, нерв перестанет ныть так сильно. Совсем скоро наш ученик станет жестче. Не недооценивай его. Уруха - не глупый ребенок. Он ведет себя правильно, мы так же вели себя, будучи плененными: терялись, срывались, совершали ошибки, не могли контролировать злость и гордость и выставляли себя на посмешище. Мы тоже были детьми, еще большими, чем Кою. Потому что к этому нельзя привыкнуть за три месяца. Это не переезд из дома в дом. И даже не переезд в другую страну. Это смена мира. Не квартиры, не континента. Поэтому, Рейта, смотри в оба. После того, как Тора покинет этот дом... наш ученик перестанет быть принцессой. Он возьмется за нас всерьез, начав работать головой. И чем дальше - тем опаснее и сложнее. Аой псих, раз позволил ему остаться, но... Риск, что Широ взял на себя, может принести хорошие плоды. Нам остается только наблюдать за метаморфозами и ждать возрождения из пепла. В конце концов, его отец был «правой рукой» кумите Южного клана. И я не думаю, что эти гены не смогли перейти по наследству. Уруха был рожден, чтобы стать киллером. И он им станет. - Согласен. И бьюсь об заклад, что Широ думает так же. Уруха нуждается в нем, нуждается довольно сильно, но это лишь похоть, которую он развил в мальчишке. И жажда узнать все, что только можно. Через похоть вполне возможно добраться и до сердца, но в большинстве случаев все заканчивается лишь на физическом уровне. Ставлю миллион йен, что рука принцессы не дрогнет, когда придет время вогнать Аою пулю в лоб. - Два миллиона, - поддерживает Ютака, выпрямляясь. - Два миллиона долларов. Потянешь? - Без проблем. - Отлично. Что ж, не стану задерживать. Отдохни перед выходом, - Стервятник хлопает друга по плечу и отправляется в дом, громко зевнув на ходу. Рейта только ухмыляется в ответ. Все не так просто. Мысли Кою и мысли Аоя... Не поддаются объяснению. Они стоят друг друга. Нужно просто подождать, когда это проявится во всех красках.***
Меня будят рассветные солнечные лучи, как всегда без приглашения ворвавшиеся в спальню и разрушившие сладкие грезы. Но сегодня я впервые спал спокойно. Потянувшись и довольно зевнув, я поворачиваюсь на другой бок и открываю глаза, находя напротив своего лица лицо спящего мужчины. Это Тора. Теперь я четко вижу его. Его и никого больше. Это тот самый человек, глаза которого воспламеняют тело и захватывают разум, затягивая глубоко в свой полный похоти и страстей мир. Припухшие ото сна губы прикрыты, дуги бровей спокойны, как и пышные черные ресницы, спутанные волосы разметались по подушке. Я невольно улыбаюсь столь милому зрелищу и тянусь к красивому лицу, накрывая ладонью чужую щеку. Почему-то именно сейчас мне хочется назвать его настоящим именем. Интересно, какое оно? Я помню только его тело, так честно гнущееся подо мной этой ночью, не скрывая ничего. Я заставил его испытать боль, и сейчас мне хотелось понежничать с парнем, приласкать его, узнать о нем побольше. Мне нравилось разглядывать его, трогательно сопящего в подушку, и совсем не хотелось будить, но Тора почувствовал мое прикосновение, чуть нахмурившись и все же нехотя разомкнув веки. Я встречаюсь с серыми и чуть мутными глазами и улыбаюсь юноше, заведя угольную челку за его ухо. - Доброе утро, Уруха-сан, - бормочет хриплый голос, и Тора улыбается в ответ. Я тихо хмыкаю, пододвигаясь ближе к парнишке, и тот охотно заключает меня в свои объятия, прижавшись губами ко лбу. - Выспался? - Вы совсем не ворочаетесь во сне. Ваше тело не затекает за ночь? - Привычка, - отпираюсь я, прикрыв глаза. Из-за того, что я все это время спал с Аоем, я перестал ворочаться на кровати. Широяма всегда крепко обнимал меня со спины, засыпая мертвым сном, и пошевелиться просто не было возможности. Пришлось научиться спать, как мой любовник, но я быстро привык. - Что насчет твоего тела? - Хорошо, - тянет лениво юноша, зарываясь носом в мои волосы. - Ему очень хорошо, Уруха-сан. Я улыбаюсь, скользнув ладонью по широкой спине любовника, отмечая наличие следов от плети, чуть вздувшихся и оттого хорошо различимых на ощупь, но сейчас я даже не думаю сравнивать их с чужими шрамами. Мне просто нравится знать, что они - результат моих стараний. И ладонь не останавливает своего изучения, опускаясь все ниже и минуя поясницу подтянутого тела. Она пробирается под одеяло, смело накрывая упругие ягодицы, и Тора довольно мычит в мои волосы, подставляясь под ласку. Чувствуя его запах и тепло, руки, лишенные грубости, мягкость кожи, я невольно реагирую на томящую близость, и Тора, конечно же, замечает это, лукаво улыбнувшись и медленно оторвавшись от матраца. Он привстает на локтях, нависая надо мной, и осторожно протискивается между моих ног, заглядывая в глаза. - Я могу вам помочь? - тихо спрашивает он, опуская одну руку под одеяло. Я чувствую, как широкая ладонь накрывает мое бедро, с нажимом обведя его изгиб и неспешно поднявшись вверх по линии талии. От одного этого движения по коже пробегают мурашки, рождая возбужденную дрожь в разнеженном теле. Я без стеснения выпускаю шумный вздох, уложив руки на свою подушку, и прикрываю глаза, отдаваясь ощущениям. Ночью я так и не успел распробовать его и оценить его таланты, так что сейчас просто бессовестно бездействую, позволяя ему показать себя. А сильная ладонь продолжает путь, соскользнув с бока на грудь и пробороздив пальцами до самого горла, мягко погладив дрогнувший кадык и спустившись обратно к ямочке между ключицами. - Не откажусь, - запоздало протягиваю в ответ, когда длинные пальцы находят сосок и зажимают его между собой, принявшись перекатывать чувствительную горошину. Он делает это так чувственно, что я невольно отворачиваю лицо и закусываю указательный палец, прогибаясь навстречу его рукам. - Я жалею. - О чем? - спрашиваю, не разжимая зубов, когда Тора склоняется ниже ко мне и наталкивается мягкими губами на мое ухо. - Только об одном жалею, встретив вас и разделив с вами одну постель, - шепчет парень, проведя губами по моей шее, и накрывает ртом второй сосок, мягко втягивая его в жаркий плен и принимаясь с упоением посасывать темный ореол. Ловкий язык начинает играться с ним, надавливая кончиком на вершину и обводя по кругу затвердевшую плоть, отчего я не могу сдержать тихие стоны, сбиваясь с дыхания. - О том, что я не могу поцеловать вас. Ваши губы - мой персональный соблазн. Я тихо смеюсь, вздрагивая, когда чувствую пахом натренированный твердый пресс. Налившийся кровью член четко различает проступивший под кожей рельеф мышц, и я со стоном подкидываю бедра вверх, принимаясь развязно тереться об него стволом. Тора замирает на миг, чувствуя движение под собой, и восхищенно выдыхает на мою грудь, прикрывая глаза. Его рука проскальзывает под мои ягодицы, нахально сжав одну из них в своей ладони, и принимается подталкивать меня навстречу, помогая раскачиваться над простынями в едином ритме. Значит, ты хочешь поцеловать меня? Сейчас, когда я чувствую, как срывается его дыхание, а длинные пальцы мнут мою задницу и ненавязчиво поглаживают ложбинку, ведущую ко входу в это тело, я тоже не прочь запечатать его рот поцелуем. Но мягкие губы не смеют подняться к моему лицу, продолжая касаться высоко вздымающейся груди жаркими бесстыжими ласками. Он обводит языком каждую впадинку и линию, оставляет короткие мазки на коже, прихватывая ее зубами, и сантиметр за сантиметром спускается все ниже, обняв свободной рукой мою поясницу. - Тора... - Вы невероятны, Уруха-сан, - шепчет он сбивчиво, уже подбираясь к моему животу, отчего влажная головка неосторожно натыкается на сосок юноши, и всего меня передергивает в уколе возбуждения. На нем остается влага от смазки, и я запускаю пальцы в черные волосы любовника, запрокинув голову назад. - С ума сойти... - Не влюбляйся в убийцу... - Шлюхи не достойны любви. Но обещайте подумать над этим, когда я стану музыкантом, - бормочет он в мой пупок и раскрывает губы шире, чтобы позволить языку скользнуть в его ямку. Я сильнее стискиваю в кулаке мягкие пряди, сгибая ноги в коленях и прикусывая нижнюю губу. Аой запретил мне отдаваться ему. Но в его предупреждении не было ни слова о руках. А мне как раз так хочется этого... - Тора, - я намеренно выгибаю спину так, чтобы длинные пальцы брюнета соскользнули ниже и натолкнулись на призывно сжимающееся колечко мышц между ягодицами, и продолжаю раскачиваться под ним уже так. Юноша без лишних объяснений понимает намек, и я громко простанываю в ответ, стоит грубоватым подушечкам надавить на указанное место. Из-за Широямы я так давно не чувствовал внутри себя чужого присутствия, что терпеть дальше нет сил. - Какой смышленый... Глубже. - Вам нравится это? - я рефлекторно развожу колени шире, стоит красивому лицу склониться над моим пахом и обжечь дыханием истекающую головку. Да, я люблю это. И не думаю, что я первый клиент, попросивший шлюху трахнуть его пальцами. - Заткнись и бери в рот, - усмехаюсь я, подтолкнув мужчину к подрагивающему от нетерпения члену, но Тора только соблазнительно улыбается в ответ, отнимая руку и поднимая ко мне серый, переполненный распутством и лукавством взгляд. - Позвольте мне немного отклониться от курса? - шепчет низкий голос, и я вздрагиваю, когда юноша легко забрасывает мои ноги на свои плечи, спускаясь еще ниже и отрывая мои бедра от матраца. И следующее, что я чувствую - влажный горячий язык, коснувшийся промежности и смело нырнувший в ямку между ягодиц, заставив меня с громким стоном откинуться на простыни и вцепиться пальцами в узорчатую спинку кровати. Потолок перед глазами тут же размывается, стоит кончику языка нахально проникнуть в мое тело, и я без памяти погружаюсь в тягучее удовольствие, раскрывая губы шире, чтобы не задохнуться от ощущений. Впервые кто-то делает со мной такие вещи. Умелый язык входит глубже, напрягаясь и пытаясь раскрыться во мне, и меня схватывает дрожью наслаждения, еще не изученного и не понятного, отличного от того, что я успел распробовать, но не менее сильного. Я слышал где-то, что это самая подвижная мышца... и то, как он ласкает меня изнутри, не похоже ни на что другое. Из-за этого голова идет кругом и тело теряет контроль, само по себе раскрываясь навстречу чужому рту. - Еще... Глубже! - мое горло подводит меня, из-за чего стоны становятся громче и хаотичней, вырываясь наружу один за другим. Это точно не похоже на Аоя. Но то, что делает этот парень, так хорошо, что хочется кричать об этом на весь особняк. Этот способный мальчик не умеет разочаровывать своих клиентов. - Не останавливайся... - Прошу вас... иначе я сорвусь и возьму вас, даже если это приведет к моей смерти... - выстанывает брюнет, на мгновенье отрываясь от своего занятия и наталкиваясь губами на мошонку, отчего меня едва не подбрасывает на кровати. - Уруха-сан... - Еще немного... Отказаться от такого слишком сложно, но Тора послушно возвращается к прерванному занятию, снова толкаясь в меня языком и вырывая новые всхлипы в пронизанный свежестью утренний воздух. Я лишь чудом слышу скрип дверей в стороне от нас и поворачиваюсь на звук, натолкнувшись взглядом на насмешливую ухмылку застывшего на пороге человека. Он не собирается проходить в спальню, прислонившись плечом к косяку, и я улыбаюсь в ответ, снова возвращая все свое внимание к сероглазому соблазнителю. Сейчас меня не волнует другой мужчина. Сейчас я хочу насладиться этим юным телом сполна. Тора мельком хватает взглядом постороннего, но Аой лишь театрально взмахивает ладонью, молча веля продолжать. Так что юноша тоже мгновенно забывает о чужом присутствии, поддерживая меня под поясницей и прижимаясь губами к покрасневшей от терзаний коже. Он продолжает вылизывать меня изнутри, пока перед моими глазами не расплываются разноцветные пятна, а тело не требует активных действий, болезненно заныв от длительного стояка. - Хватит... - хриплю я наконец сквозь свою ладонь, накрывшую губы, и ловлю любовника за волосы, с трудом отстраняя его от себя. - Не хочу больше терпеть... Помоги мне кончить... Тора не отвечает. Он судорожно подрагивает от того же недуга, что и я, опуская меня обратно на кровать, и я вижу, как раскрывается его рот, поймав губами блестящую от влаги головку. Она плавно исчезает в его жаре, проскользнув глубже, и я тихо вскрикиваю от сомкнувшегося вокруг меня плена. Юноша собирает языком капли смазки с кожи, очерчивая по кругу крайнюю плоть, и я нетерпеливо погружаюсь в него до конца, удерживая от движений и упираясь в сжимающееся горло. Он тут же берется за дело, обвивая языком пульсирующий ствол и принимаясь дразнить его, давя на вены и обводя уздечку, и уверенно проталкивает пальцы в мое дернувшееся от наслаждения тело, сразу же попадая по простате... Голова отключилась сама собой. Только глубокие толчки и быстрые движения головы, пошлые звуки внизу, когда любовник жадно принялся сосать мой член, и темная пелена перед глазами. Мои стоны и вскрики наполняют комнату вместе с его глухим мычанием, шумное дыхание нагревает кислород над головами, а пот - простыни под моей спиной, заключая в ловушку со всех сторон. В этом смешении эмоций я ощущаю алчность, страсть и желание, комкая в пальцах края одеяла, скатившегося с наших тел, и теряю счет времени, продолжая подмахивать уверенным ласкам манящего рта и длинных пальцев. Я не понимаю, когда мое терпение истощается этим молодым и полным сил жеребцом, но момент оргазма уничтожает мир вокруг нас - стирая комнату и атмосферу, где осталась дрожащая оболочка, вытравляя запахи и цвета, лишая чувства реальности. Я падаю на простыни выжатым лимоном, бессильно роняя руки на матрац, и на меня наваливается что-то тяжелое и горячее, приятно придавив к мягкому матрацу. Мы вспоминаем об Аое, лишь когда удается немного отдышаться, и я снова поднимаю глаза к дверям спальни, расслышав ленивые хлопки ладоней, призванные быть аплодисментами. - Я пришел за вещами, так что не обращайте внимания, - иронизирует кумите, отклонившись от косяка и проплыв мимо кровати к своему шкафу. Я фыркаю в ответ, переводя взгляд на парнишку. Он все еще возбужден. - Я помогу тебе в ванной, - мурлычу ему на ухо, запуская пальцы в угольные волосы. - Пойдем? - Все, что угодно, Уруха-сан... Аой даже не оборачивается на нас, забирая чистый костюм с вешалки и спокойно покидая комнату, как ни в чем не бывало. Что он увидел на самом деле, я так и не смог понять... - Проснулись? - стоило завернуть за угол по коридору, как мы наталкиваемся на Ютаку, направляющегося в кабинет Главы. Торговец приветливо машет нам рукой, и я киваю в ответ, улыбнувшись светлому лицу. - Доброе утро, Кай-сан, - здоровается Тора, и Ютака громко зевает на это, взмахнув кистью в жесте: «Ни к чему такой официоз». - Хорошо спали? - Всю ночь порнуху лицезрел, - бурчит шатен, ероша свои и без того непослушные волосы. Выплывший следом за ним со стороны парадной лестницы Мана, уловив эту фразу, тут же опускает взгляд в пол и отворачивается. - Стыдно, крошка? Ну, ты сам настоял. Зайдешь? - снова обращается ко мне Кай, указав большим пальцем на кабинет Широямы. - Рейта только что вернулся. - Вернулся? - не понимаю я, потянув Тору за руку в указанном направлении. - А, ты же не знаешь. Твой дядя заказал нам своего киллера. - Что? - тут же встрепенулся я, прибавив шагу. - Дядя узнал, кто организовывал покушения на него? - Почти, - скучающе тянет торговец, шаркая к дверям. - Почему тогда он попросил о помощи Северный клан?! - не понимаю я, прекрасно помня об отношениях между семьями. - Потому что он не знает, кто именно является заказчиком, и потому не может оставить поиск снайпера на своих людей. И хотя вычислить предателя не так уж и сложно, старик предполагает, что за этим стоит не один человек и что, возможно, у него есть сторонники, играющие с ним заодно. Если в покушении замешана группа людей, входящая в состав клана, им не составит труда подставить любого, кто выйдет на след снайпера. Если преданные кумите псы раскопают что-нибудь и сумеют найти доказательства причастности Сенпая и его сторонников к делу, всех виновников ждет жестокая расплата. Поэтому, Такашима уверен в том, что если его приближенные найдут что-то важное у своих же, их тут же уберут, как свидетелей. Ведь новости сразу же облетят весь Юг, и Сенпай без промедления узнает имена вышедших на его след наемников. Таким образом, Такашима может подвергнуть опасности и своих сторонников тоже, а это лишние жертвы. Расследование зайдет в тупик. Кроме того, найти зачинщика легко, не так уж много рвущихся к власти убийц, а вот найти его пешек, которые, возможно, разбросаны по всему Югу, включая личных телохранителей кумите – практически нереально. Окружение заказчика может занимать любые места и должности в семье. Завербованные, их вряд ли раскусишь. И число этих пешек так же неизвестно. А вдруг их десятки? Десятки недовольных умелых киллеров? Они вычислят любого, кто вмешается в дело, и искусно избавятся от него, не оставив улик. Вот почему Такашима в тайне связался с нами, больше никому не доверяя – шпионы повсюду. Иными словами, доверить поиск снайпера можно было только другой стороне. Никто не будет знать, что расследование ведет Север, кроме того, учитывая давнюю вражду, никому и в голову не взбредет мысль о том, что Такашима мог передать дело своему сопернику. Это не укладывается в голове, верно? А значит, является хорошим ходом против предателей. Таким образом, их поставят в тупик, а они не смогут вовремя среагировать, дезориентированные подобным решением Отца. «Элемент внезапности», как говорит Юу. Да и вообще, информация о поимке снайпера попадет в руки заказчика только после самой поимки. И Сенпай со своими людьми уже не сможет ни убрать свидетеля, ни замести следов. Таким образом, у кумите появился шанс выйти на след виновника и его соучастников, а у Аоя – оставить за Такашимой еще один должок. Но, так или иначе, оба только выиграют от сделки. - Поясняет Стервятник, хмыкнув. – К тому же, он помнит, что у нас его дорогой племянничек, и надеется, что это послужит ему хорошим уроком, так как... - Вы... Такашима Кою? Мы с Ютакой оборачиваемся на ошеломленного Тору, резко застывшего на полпути к кабинету и смотрящего на меня широко распахнутыми глазами, в которых угадывалось неподдельное изумление. Кай устало закатывает глаза, толкнув меня ладонью в плечо. - Черт, я и забыл, что тут посторонний... Ладно, не трясись. Не грохнем. Это и так уже общеизвестный факт. Этой информацией никого не удивить, учитывая ситуацию в Южном клане, где уже три месяца обсуждают эту «радостную» весть. - Потом, - останавливаю ладонью хотевшего что-то вставить парнишку и вновь поворачиваюсь к шатену. - Подожди, ты сказал, что найти зачинщика не сложно, верно? Значит, как ни крути, а Сенпай – первый подозреваемый. - Ага, - усмехается торговец, возобновляя шаг. – Только вот, Сенпай хоть и недалекого ума, но прикрывать свой зад умеет. Тот, кого взял Рей этим утром, оказался одним из иностранных киллеров. Взял живым, - сам удивившись своим речам, Кай забавно хлопает ресницами, наклонившись вперед и заглянув в мое лицо. – Хотя приказом Аоя было убийство и избавление от тела, этот болван зачем-то притащил его сюда почти невредимым. Я как раз шел узнать причину сей глупости. - Убийство? – не понимаю я, вздернув брови. – Разве ты не говорил только что, что Такашима просил Аоя как раз-таки разузнать у покушавшегося о заказчике и его приближенных? Значит, он должен допросить снайпера и… - Аой хоть и предложил помощь в поисках кучки недовольных, но неужели ты думаешь, что он и правда вот так запросто выдаст врагу все карты? – смеется торговец, закинув руки за голову. – Ему, наоборот, на руку, если Такашиму грохнут. Так что он с самого начала планировал предоставить своему оппоненту ложную информацию. Дескать, иного выхода не было, пришлось убить, чтобы сохранить жизнь уже своим людям, ну, и прочая чушь. А безопасность шавок Севера тут важнее, и жертвовать ими ради Юга Широ не стал бы даже за «вознаграждение» - просто потому, что его людям недостойно умирать за чужой клан, который, к тому же, является их ненавистным врагом. Так что легенда о том, что им пришлось защищаться, не вызовет недовольства Такашимы, ведь это уже его проблемы, а не Аоя. Он вообще не должен был помогать, так что и обвинить его не в чем. Да и за Рейту наш «Великий» впрягается – знаешь, это, вообще-то, опасно. Аой просил его не рисковать так опрометчиво, а тот все равно по-своему сделал. Тупица. Впрочем, Такашима тоже не дурак, и рассчитывать на то, что Широ так легко сольет ему всю информацию, не станет. Ну, зато от снайпера избавился. - Да, но тогда откуда Такашима знает, что Северные не замешаны в покушении? А вдруг это работа Аоя? И именно Аой являлся заказчиком? Доверить расследование ему… - Включай мозги, наивное дитя! Думать о том, что стараются Северные, не стал бы никто. Такашима понимает, что если бы это был Аой, войны избежать бы не удалось. Юу не настолько глуп, он не стал бы замахиваться на кумите. Ему зачем заварушка? Сейчас у Аоя и так козырей, как чертей - у него чужой племянничек в руках, и ему выгодней иметь такого должника, нежели глупо идти в наступление и рисковать целой семьей. Такашима просто знает, что Юу не сунется так далеко, сейчас война – неоправданный риск, который не стоит свеч. А невыгодна она потому, что на данный момент у Севера порядком меньше людей, чем у Юга, а это почти заведомо – проигрыш. Элитных киллеров по пальцам пересчитать, а для «пустышек» главное их количество. Выиграет тот, у кого пушечного мяса больше. Задавить числом проще простого. Вот почему мы вне подозрений. - Подожди меня тут, - быстро бросаю я через плечо Торе, когда мы наконец добираемся до дверей кабинета, и вхожу с Каем и Маной в комнату, дабы оградить постороннего от неприятностей. Дверь за нами плотно закрывается, и я нахожу взглядом сидящих друг против друга на диванах мужчин, спокойно попивающих чай. - Что происходит? - спрашиваю я, обходя диван и падая на подушки рядом с Аоем. Тот даже не взглянул на меня, продолжая наблюдать за расслабленным наемником напротив. Акира лишь вздергивает бровь на мой вопрос, фыркнув. - Тебе на кой хрен знать? Задачей было убрать, а где и когда - уже не важно. Снайпера нет, проблема решена. В любом случае пришлось бы тащить его к Нори - только он умеет избавляться от тел без следа. - Дело в том, что взять живым намного сложнее, чем убрать, - назидательно выдает Ютака, опустившись на диван рядом с Рейтой. Мана остался стоять у столика. - Больше риска и меньше шансов самому остаться в живых. Зачем тебе нужны были эти хлопоты? Неужели только ради Нори старался? - Это особый случай. К тому же, было бы неплохо его допросить. - Особый? - не понимаю я, но нас прерывает распахнувшаяся с грохотом дверь. Я оборачиваюсь, находя взглядом взволнованного хирурга, и Матсумото, обернувшись и поймав безумными глазами своего любовника, тут же бросается к нему в объятия, не помня себя от эмоций. - Аки! Наемник поднимается на ноги и ловит подлетевшего к нему мужчину, подхватывая его под спиной. Таканори повисает в его руках, сцепив руки на шее наемника и обняв его ногами за талию, и принимается быстро зацеловывать скрытое повязкой лицо - Акира надевал ее только на задания или при выходе из особняка, но не успел снять после возвращения. Алые отпечатки губ пачкают щеки, веки, лоб, подбородок и даже светлую ленту на носу, отчего мне приходится сдерживать приступ смеха, тактично отвернувшись. - Хватит, я весь в помаде! Прекращай! - Ты помнишь! Ах, Аки, ты просто чудо! - О чем это он помнит? - интересуется Кай, закинув в рот кусочек белого шоколада и заинтересованно уставившись на парочку психов. Матсумото выглядел так, словно ему вручили ключи от Рая. - О глазах! - Что? - одновременно выдают Аой с Ютакой, и Акира прячет улыбку за волосами хирурга, не желающего слезать с рук. - Я всегда мечтал иметь в своей коллекции голубые глаза! Но среди японцев не найдешь голубоглазых. А иностранцев трогать опасно, много проблем с законом. Но теперь наконец-то я получу их! К тому же... я так давно не убивал людей. Я так соскучился по чужим мукам! Я тебя обожаю! Аой морщится в притворном отвращении, отвернувшись от посыпавшихся на Акиру нежностей, и я все-таки прыскаю смехом, зажав ладонью губы. - Как мало человеку надо для счастья, - философски произносит торговец, наливая себе чай. - Ой, сгиньте уже с глаз моих! Идите закройтесь где-нибудь, что ли, а то тошнит от этих соплей. - Завидуешь? - Таканори показывает язык шатену, хохотнув. - Нельзя завидовать другим людям, счастья не будет. - Иди к черту, - Кай с ухмылкой демонстрирует врачу средний палец, и Рейта спешит вынести блондина из кабинета, пока дружеская перепалка не переросла в словесную войну. Мы остаемся вчетвером в комнате, и я тоже берусь за чашку, решив перед завтраком промочить горло. - Вижу, тебе весело. Холодный, но надменный тон Аоя наконец-то касается моих ушей, и я улыбаюсь в ответ, обернувшись на мужчину. - Да. Много новых эмоций и мыслей, так что не жалуюсь. - Тогда, может, трахнешь меня язычком? - Пошел ты, - хмыкаю в ответ, встретившись с черными омутами в зрительном сражении. Юу растягивает губы в оскале, лениво вытягивая сигарету из пачки, и я отвечаю тем же, не желая уступать. - Кажется, этот язык может только болтать, что не нужно. Забыл, с кем ты говоришь? - Так напомни мне, - спокойно парирую я. - Ведь это ты забываешь ставить меня на место, не сумев выделить жалкие полчаса на воспитание в своем плотном графике. Знаешь, дети... с ними нужен глаз да глаз. Один раз забудешь отчитать - и их поведение портится до неузнаваемости. Сложно все время следить за ними. - Тогда, я думаю, будет достаточно порки. Ремень всегда был самым эффективным средством воспитания. Вот только я предпочитаю плеть... следы надолго остаются. Как думаешь? - Сукин сын, - я подскакиваю на ноги, дернув губой от охватившей меня разом злости. - Видеокамеры. - Я не удержался, - невинно пожимает плечами киллер, и я медленно выдыхаю, опуская чашку обратно на столик. - Понравилось? - Очень. - Рад, что смог угодить Вашему Скотскому Величеству, - бросив презрительный взгляд на любовника, я выхожу из-за стола, направившись прочь из кабинета. - Подрочи в следующий раз - легче станет. Мимо моей головы пролетает складной нож, и я без страха перевожу взгляд на вошедшее в косяк блестящее лезвие, усмехнувшись. Тихий звон металла оседает в комнате жирной точкой. - Научишь этому трюку? - Пошел вон. И я от души хлопаю за собой дверью, мысленно окрестив ублюдка всеми известными мне ругательствами. - Уруха-сан? - Найди в спальне прослушку и камеры. Ты же и это можешь, верно, Тора? Брюнет улыбается, послушно кивнув. На этот раз мы сумели вывести друг друга из себя.