Зов битвы

      Мы возвращались в гостиницу. Микроавтобус, заказанный нашим менеджером, летел по полупустым улицам ночного города. Парни молчали, как некогда молчал и старый состав Na’Vi, но тогда я мог поднять глаза и увидеть теплые карие глаза Куро, взгляд которого я ощущал физически, он давал мне необычное ощущение защищенности и спокойствия. Сейчас же на меня смотрел хитрец Хвост. После Сиэтла, в последнюю ночь TI 4, когда я, вернувшись утром от Куроки в свой номер, обнаружил его в кровати, храпящего и провонявшего куревом, мы толком не разговаривали. Тогда он пробурчал что-то, вроде того, что он пришел подымить и случайно уснул и, поглядывая на меня, как на приведение, вылетел пулей из моей комнаты. Тогда я не придал этому значения, но сейчас… — Шеф, прибавь, — Глеб услышал знакомую песню.       Судя по музыкальным вкусам, шофер был братом Саши. Хвост тут же хлопнул в ладоши и стал громко подпевать под смех Глеба: — Мой друг 47 АК, не любит заходить издалека, папа жениха — глава ЖКХ. — Хвостецкий, ты половину слов перевираешь! — улыбнулся Артем. — Это творчество, отвянь, — отмахнулся Саша, приоткрыл окно, высунулся и начал орать, — масштаб не столичный, но денег прилично и на откатах мы все рубим отлично!       Редкие прохожие не обращали никакого внимания на Хвоста, Москву не удивишь мастерским исполнением классики пацанской песни. Так, слушая сольный концерт Саши, мы добрались до гостиницы. — Дань, поговорим? — подмигнул мне певец. — Может не стоит, я так устал, прям, не могу, — протянул я. — Стоит, — сказал Хвост, — я зайду через полчасика, — с этими словами он быстро взбежал по лестнице.       Вздохнув, я потащился к себе. Комнату я делил с Артемом, и как я надеялся, что он будет безвылазно сидеть в номере и помешает Сане поговорить со мной. Я боялся, что Саня спросит меня о мотивах моего поступка, а врать, увы, я практически не умею. Но, вопреки моим чаяньям, Артем куда-то собирался. Он бегал по комнате в одном полотенце, пытаясь феном подсушить длинные влажные волосы. — Ты куда это? — с угрозой спросил я, хватая капитана команды за край полотенца. — Отдай! — рассмеялся Артем, держа полотенце на поясе, чтобы я не сорвал его. — Пока не ответишь на вопрос, не отдам, — я чуть сильнее потянул полотенце. — Сдаюсь! Мы с Глебом и Ванькой едем в Мак. — А меня позвать? — нахмурился я. — Ты ж устал, и нам Санька сказал, что ты точно не поедешь, — растеряно отозвался Артем, — или…       Я улыбнулся Артему, резко рванув полотенчик. — Сучка, — выругался он, и, сверкая голой жопой, побежал нырять в одеяло.       Из-под одеяла на меня недовольно косился Артем. Я медленно подошел к его кровати, сел на край и потер руки. Он затаил дыхание. Я резко запустил руку под спасительный кусок ткани и начал щекотать его, Артем бешено дергался, как гусеница, в которую тыкали палкой и тихо повизгивал. Я схватил его вместе с одеялом в охапку, завалился сверху, перевернув гусеницу лицом вверх. Из кокона торчала недовольная мордашка и длинные русые волосы. — Ты похож на шоколадку, — улыбнулся я, — шоколадка Артемка. — Ха-ха, соизволите шутить, — Артем скривился, — ты мне на ребро давишь. — Ладно, — я оседлал шевелящееся одеяло, коленями прижав его руки, чтобы он не смог выпутаться. — Ну Дань, жарко же, слезь, — заискивающе говорил капитан. — Тут я главный! Слушай меня! — внезапно заорал он.       Я заржал, наклонившись к нему, поправил волосы, которые упали ему на лицо. — Отставить ржач, а то буду тебе ДК в мид пикать, — с напускной суровостью пробурчал капитан. — Вот это аргумент, все, отпускаю, — сказал я, приблизившись еще немного губами к его губам и ослабив хватку.       Парень, вырвав руки из плена одеяла, резко подался вперед, обхватывая мою шею руками, прижимая меня к себе. Наши губы встретились, он провел языком по моим пересохшим губам, прикусив нижнюю и засосав ее. Я вцепился рукой в его волосы, разрывая наш поцелуй. — Тебе собираться же надо, — жарко прошептал я ему в ухо.       Артем выдохнул, клюнул меня в щеку и потащился к чемодану, уже не стесняясь своей наготы. Насладившись видом задницы нового капитана, я отметил для себя, что у Клемента все же филейная часть была более в моем вкусе: мясистая и крепкая, мы с Куро иногда шлепали его, когда он проходил мимо, и нам за это крепко доставалось. Рука у него была тяжелая. Артем оделся, как барышня долго перебирая футболки, и, мстительно показав мне язык, удалился из номера.       Я немного расслабился. Будь что будет. Постараюсь все-таки запудрить Хвостецкому мозги. Я витал в облаках, с досадой понимая, что симпатичный Артем не сравнится с Куро ни в чем. Нет в нем ничего необычного. В моем любимом саппорте же сочетались воистину горячий иранский темперамент и чванливое немецкое воспитание, огонь и лед. Артемка неплохо целовался, и его тонкая, изящная фигура мне нравилась. Но только нравилась, практически не возбуждая. Размышления о заднице Артема мне тоже нравились. Я чувствовал себя немного озабоченным с тех пор, как прервал общение с Куро. На мое заявление, что я не прочь попробовать завести отношения с кем-то другим, иранец насмешливо дал мне добро, одними глазами давая понять, что лучше него нет никого. И это меня дико разозлило, да так, что я со злостью захлопнул новенький ноутбук, прервав наш разговор в скайпе, и решил не звонить ему больше. — Даня-Даня, я, кажется, знаю, о чем ты думаешь, — донесся до меня голос Хвоста.       Я рефлекторно прикрыл подушкой область паха и почувствовал, что к моему лицу приливает жар. — О чем говорить хотел? — пробурчал я, не вставая с кровати Артема.       Саша подошел, сел на край, спиной ко мне. — О тебе. О проводах. О Куроки. — Спокойно сказал он. — А-а причем тут Куроки? — Я постарался спросить как можно более безразлично, но мое лицо выдало меня. — Я видел вас в Сиэтле, — Саша резко обернулся, глядя мне в глаза. — Я знаю, что ты испортил интернет, чтобы не играть с ним сейчас, — я открыл, было, рот, чтобы перебить его, но он приложил палец к моим губам, — тихо, Дань. Я никому не скажу про вас. Разумеется, с одним условием: ты ответишь мне на пару вопросов, идет?       Я кивнул, чувствуя, что меня засасывает в блэкхол — пути назад не было, он знал все. Наша беспечность привела к тому, что меня шантажирует мой же тиммейт. Куро не должен узнать об этом, я не хочу снова просить защиты у этого самоуверенного засранца. — Почему именно эта игра? — Я не мог играть с ним в тот день, — хрипло ответил я, — у меня не было сил. Устроит такое объяснение? — Вполне, — согласился Хвост, — Теперь второй вопрос. Даже не вопрос, а просьба. — Он пододвинулся поближе ко мне, прижавшись бедром к моей ноге. — Понятно, домогательства, — сморщился я. — Нет. Я хочу предложить тебе то, что ты никогда не забудешь, — прошептал Саша, — я не буду тебя насиловать, мне это не интересно. Ну, разве что ты сам захочешь, а после ЭТОГО, уверяю, захочешь. — Ты пытаешься меня заинтриговать? — рассмеялся я, страх отошел, и я решил поиздеваться над горе шантажистом. — Я предлагаю довериться мне, всего один раз, и тогда Куро не узнает, что ты влип в очередной раз, — у Хвоста были свои козыри в рукаве. — А мне насрать, что там узнает Куро, — фыркнул я.       Хвост лишь улыбнулся, покачав головой. Кого я обманываю. — Так что? — спросил Саша, поглаживая меня по ноге.       Я не знаю, что именно сыграло решающую роль: шантаж, легкое возбуждение после Артема, желание изменить Куро, доказать, что он не лучше всех… Насчет последнего, почему бы не доказать это на примере Саши?       Пока я размышлял, Саша выудил из ванной полотенце, скрутил его и повязал мне на глаза. — Видно что-нибудь? — спросил он. — Неа, — ответил я, расслабившись. — Не ожидал я, что ты так быстро согласишься, — удивленно протянул Хвост.       Я фыркнул, снимая штаны. Саша легонько толкнул меня в бок, я перевернулся на живот, приготовившись к обещанному волшебству. Во мне боролись похоть и смущение, я ощущал себя униженной шлюхой, подставляющей зад первому встречному, и это почему-то особенно возбуждало меня, как в те моменты, когда Куро, разозлившись, ставил меня на колени, хватал за волосы или орал на меня.       Саша чем-то щелкнул, и на мою кожу полилась прохладная жижа. — А это еще че? — поежился я. — Крем, — ответил Хвост, — Молчи, дай сосредоточиться. — Надеюсь, он антицеллюлитный, — пробурчал я, пока Саша втирал крем в мою спину и ягодицы. — Заткнись, — рассмеялся Хвост и больно шлепнул меня по ноге.       Он аккуратно провел пальцем между моих ягодиц, оставляя неприятную, влажную полосочку крема. Я заерзал. Он крепко схватил меня за бедра, зафиксировав на месте. — Не шевелиться! — приказал он, — Щас я.       Хвост слез с меня, вышел из комнаты и вернулся через минуту. Я лежал как дебил: с повязкой из полотенца на глазах и с голой жопой, вымазанной кремом. — Соскучился? — рассмеялся он. — Че притащил? — вздохнул я, чувствуя, как что-то гладкое скользит по моему телу. — Не поверишь, — пропел извращенец.       Да-да. Хвост притащил Его Величество Член Из Силикона. Он сосредоточенно разминал мой анус, аккуратно водя вокруг него хороводы и потихоньку надавливая игрушкой. Меня это не особо трогало, до момента, когда Саша резко вогнал его полностью и мои мышцы оценили грандиозный размер силиконового органа. Я сжался так, что боялся вдохнуть, любое движение сковывало меня болью. Хвост осторожно стал двигать во мне этой грандиозной штуковиной, свободной рукой, судя по звукам, наяривая врукопашную. Он пытал меня, ему доставляло какое-то особенное удовольствие смотреть на то, как меня карает черный властелин. Сам он не особо рвался вставить свой член, поцеловать меня или потрогать. Этот факт вызывал во мне бурю негодования и возбуждения. Хвост долбил меня так, что боль отдавалась по всему телу, но я был на грани того, чтобы кончить. Мой мозг плыл в тумане боли и унижения, словно приговорив меня — пока я не закончу, не закончится и эта пытка. Хвост резко вытащил из меня огромного монстра и провел пальцем по сужающемуся колечку. Это явно его не устроило, потому что он схватил с тумбочки Артема его шариковый дезодорант и заткнул им меня. Я, психанув, сорвал с себя повязку, и попытался достать дезодорант, но в моем положении это было практически невозможно, Саша скрутил руки за моей спиной и прижался ко мне. Я беспомощно барахтался на животе, пытаясь силой мышц вытолкнуть из себя дезодорант. — У тебя что, своего члена нет, че ты суешь в меня всякую хрень? — шипел я, придавленный крупным парнем. — Я же не гей, — заметил тот, поцеловав меня в шею.       Совершая это движение, он дал мне немного свободы, я избавился от дезодоранта, бурно кончив в простынь. — Ты сука, Александр, сука, — повторял я, уткнувшись в подушку. — А если ты сейчас поможешь мне, я приду к тебе завтра, перед отлетом, — шептал он.       И, как ни ужасно, я понимал, что помогу ему. И впущу его завтра. Мысли о собственной тупости терзали меня. Неужели я болен настолько, чтобы получать наслаждение от такой глупости? Или все дело в самом Саше?

***

      Утром, как ни в чем не бывало, Саша стоял возле кофейного автомата и болтал с Артемом. Меня это почему-то задело, и я, как псих, налетел на Сашу, схватив его сзади за шею, и прыгнул ему на спину. Саша, смеясь, подыграл мне, и, подхватив мои ноги, начал скакать по гостинице, изображая лошадку. Я скакал на моей лошадке и думал, что, в сущности, я расправился с Куроки, я получил свою порцию адреналина и наслаждения, возможно именно встречи с Сашей позволят мне забыть о существовании иранца. Такие легкие, ненавязчивые, отношения с извращенцем.       Саша прискакал в свой номер, скинул меня на кровать, улегся рядом, прижав меня к себе. — Я передумал, — сказал он. — Ты о чем? — Я с трудом отвлекся от своих мыслей. — Вроде я и не гей, — задумчиво протянул он, — мне нравятся девушки. Но не так, как ты, — Саша приподнялся, нависнув надо мной. — И? — я взглянул в его искрящиеся карие глаза. Совсем не такие карие, как у Куро, но по-своему красивые. — Короче, я бисексуал, — Саша захихикал, как девица. — Очень смешно, — ответил я, отвернувшись, но сильные руки притянули меня обратно.       И его губы, вплотную к моим, и его дыхание, теплое и щекотное — все это возбуждало меня, вызывая лишь это поверхностное чувство, которое еле прикрывало настоящую пустоту внутри меня. — Я вижу, что ты не полюбишь меня, — серьезно говорил он, почти касаясь моих губ, — я вижу все в твоих глазах, я читаю тебя. Но разве это помешает нам получать удовольствие? Я не требую большего. Никто не узнает. Никто.