***
Им не удалось избежать скандала, вернувшись в особняк, но ощущения сладких остатков совместного рассвета никак не могли отпустить их, и Луи, как ни старался, все же не смог избавиться от мечтательного вида, нежных поглаживаний бедра Гарри и окрыляющей смелости, благодаря которой он даже мог обнимать фаворита, стоя в дверях собственного дома в окружении слуг. Такое появление могло бы наделать больше шуму, и они не знали, кого благодарить за сравнительно тихое утро. Они появились на пороге дома к девяти утра, завернутые в один фрак, и сонно наблюдая за суматохой в коридоре, когда прислуга металась по особняку, объявляя друг другу то расстелить постель, то приготовить завтрак для короля и его фаворита. — Мы можем просто немного поспать? — спросил Гарри, цепляясь пальцами одной руки за расстегнутый верх рубашки Луи. — Все что угодно. Гарри не помнил, как мужчина подхватил его, пошатнувшегося, на руки, занося в особняк на руках, как невесту, и опустил уже только на кровать, порхая над ним, укутывая в одеяло, пока юноша свободно раскинул руки над головой на подушке. Он проснулся спустя час, лениво моргая и осматривая спящего рядом короля, застенчиво держащего ладони на собственной груди. Гарри прижался к нему, чувствуя, как его обволакивает чужое тепло, и по привычке шатен обнял его крепко, перекатываясь на бок. Юноша и не думал над тем, что им пора вырваться из спящего царства, спуститься вниз, чтобы поесть или хотя бы посмотреть на Даймона, которому не всегда приходилось по душе общество прислуги. Мальчик быстро рос, быстро осваивался в кругу королевских слуг и еще быстрее понимал, насколько это все ему неприятно. Во второй раз проснулись они оба, уже от громкого детского плача. Находясь еще в полудреме, Гарри вскочил с кровати, наспех застегивая пуговицы и путаясь в концах одеял. Он оказался в комнате мальчика раньше, чем нянечка, беря малыша на руки с кроватки. — Я позабочусь о нем, — сказала запыхавшаяся девушка, поправляя косынку на голове. — Я могу справиться сам. — Но для этого и существуют няни, Гарри. — Кто дал тебе право общаться с ним, как с равным? — гневно обратился к девушке король, захлопывая за собой дверь. — Говори ему "милорд" или "сир", но ты ему не равный. Гарри в удивлении захлопнул до этого приоткрытый рот, будучи одновременно гордым и обиженным на поступок Луи. Не так давно Гарри и сам должен был кланяться придворным Версаля, а сейчас за божество приняли его. — Простите, — пробормотала няня, снимая косынку и как можно быстрее покидая комнату. — Это немного несправедливо, Ваше Величество, — тихо возмутился Гарри. — Вы ведь знаете, что я был совсем не лучше нее несколько месяцев назад. — И совершенно справедливо, что Вы сейчас со мной. Запечатлев короткий поцелуй на губах фаворита, Луи остановился за его спиной, чтобы лучше видеть, как его сын внимательно разглядывает взрослых, что-то весело булькая мокрыми губами. Мальчик увлеченно дергал Гарри за волосы, пока тот был занят рассматриванием точенного профиля Луи, чьи ладони были на затылке сына, поддерживая голову. Ему было интересно, какими глазами на все происходящее смотрит его сын, какого мнения он о том, что его отец вольно целует фаворита, понимает ли маленький мальчик вообще, что происходит между королем и Гарри.***
День был, вероятно, слишком утомительным, потому что они оба вернулись домой только утром, а выдержать безмерного количества вопросов весьма любопытных гостей удавалось не всегда. Хотелось вежливо попросить всех закрыть свои рты и забыть о том, что король и фаворит вообще куда-то пропадали на ночь. То время, что было предназначено только для самих себя, они проводили в повседневных хлопотах в разных комнатах: Луи в своей небольшой библиотеке, а Гарри успокаивал себя после гневных высказываний гостей в детской, сверкая глазами и дорогими подвесками перед лицом Даймона. Когда наступил час ужина, король долго оставался вне окликов прислуги и поваров, что подымались к нему, не открывал дверь, и Гарри едва позволял себе держаться, не думая, что в этом есть его вина и его промах. Но Луи все-таки спустился в столовую, не задавая вопросы и не отвечая на молчаливые мольбы фаворита. Все было хорошо — единственное, что он сказал, добавляя к этому абсолютно искреннюю, но уставшую улыбку. Гарри понял его просьбу и только ответил улыбкой, приступая, наконец, к нетронутой до прихода короля еде. Все стало пугающе тихим: слуги умолкли, даже не шептались по уголкам особняка, огонь в камине словно огибал пламенем дрова, которые больше не потрескивали, разбавляя тяжелую стену молчания. Гарри бы признал себя лжецом, сказав, что акцентировал на этом внимание сегодня. Он возился с комодом в ванной, усердно перебирая каждый ящик, роняя несколько вещей на пол. В комнате еще стоял пар от недавней горячей ванны, которую юноша принял ранее, а сейчас его голое сухое тело обволакивало дымкой теплоты, пока он наконец не нашел то, что искал. Встав перед зеркалом, Гарри скомкал вещь в руках, потирая пальцем красивый рисунок, все же решаясь надеть ее для особенного. Он чувствовал себя так странно, словно уже сейчас, раньше времени, кто-то присвоил часть его себе. Это было, наверное, скорее приятно, нежели грустно. Невесомые складки кружев распрямились, свисая до середины бедра, будучи только чем-то, что больше украшало, а не прикрывало тело. Гарри нравилась мысль, что только он мог быть облаченным в них, чувствовать, каково это, когда руки прижимают свободные края к коже, стискивая в объятиях. Юноша вздрогнул, вдруг засомневавшись в правильности своего выбора. Он не обязан был делать его сейчас или когда-либо, если не был уверен в себе, но ему почему-то до безумия хотелось. Наверное, все же посреди этого хаоса, разгромленного Версаля и убитых командиров ему хотелось забыться в нежности. Глупо и бездумно заблудиться в юношеском желании получить все и капризах своего ужасного характера. Глубокий вздох и мутная тень ускользнула из ванной комнаты, медленно переступая порог спальни. Король был там, где Гарри и оставил его — такой же тяжелой статуей в кресле, в освещении нескольких свечей, что было не слишком хорошо для его зрения, пока он читал книгу. Перелистывая страницы, мужчина не поднял взгляд на Гарри, но, возможно, фаворит зашел слишком тихо и робко. Юноша сделал несколько шагов, так же бесшумно останавливаясь за спиной Луи, который пролистал еще несколько страниц книги. Когда Гарри опустил руки на его плечи в надежде помочь расслабить мышцы, король вздрогнул, но быстро осознал, что причин насторожиться у него не было. Он расслабленно откинул голову назад, прикрыв глаза, и Гарри едва не всхлипнул от обиды. Он никоим образом не мог быть замеченным, ни он, ни его вид, что удручало, ведь зачем же тогда это волнение и сомнения в ванной? Король удовлетворенно замычал, опуская свои пальцы на руки Гарри, покоившиеся на его плечах, и юноша абсолютно потерял весь запал и желание как-то обратить на себя внимание. Он разочарованно освободил свои руки, разворачиваясь и намереваясь уйти скорее в ванную, чтобы снять с себя все и одеть привычные вещи, скрывающие наготу. — Гарри, — удивленно прошептал король, и Гарри даже не надеялся услышать столько восхищения в том, как Луи произносил его имя. Мужчина оставил книгу и кресло, подошел к своему фавориту и от незнания, куда деть руки, просто обхватил пальцами руки Гарри вышел локтя. Он чувствовал себя непростительно глупым, потому что не дал Гарри сразу столько внимания, сколько тот заслуживал. Потому что он выглядел потрясающе, свежо и молодо, показывая королю свою юность. И Луи пробило дрожью от того, что у него мог быть Гарри еще в Версале, еще давно, но там им не суждено было так завладеть друг другом. Потирая кожу сквозь кружева, Луи не отводил взгляд, не сталкивался глазами со смущенным Гарри, только разглядывал его тело, доставляя меньше дискомфорта, чем ожидалось. Гарри был настолько красив, сказочно красив, о нем, вероятно, и писались истории, прочитанные Луи в детстве. Мужчина неожиданно ослепил его улыбкой, беря в ладони лицо Гарри с его румяными щеками. Только набрав воздуха в легкие, Гарри собирался что-то пролепетать, когда губы короля робко коснулись его губ, словно они в самом деле находились в Версале, все еще стесненные друг другом, не знающие, как подойти и как говорить. Луи пропускал сквозь пальцы шелковистые высохшие волосы, распрямляя их на несколько мгновений, пока прядь не отпружинит на место. Гарри со вздохом закатил глаза, сжимая руки на плечах Луи, смыкая и открывая губы, пытаясь отдать столько же, сколько и получил. — Почему Вы не сказали? — искренне спросил Луи, пребывая в недоумении и сладкой ломоте, когда и секунда без контакта доводила до безумия. — Вы могли признаться в желаниях, поговорить, поверьте, это было бы более, чем взаимно. — Мне надоели разговоры, — честно признался Гарри, оставаясь понятым королем до конца. Луи сжал его талию в крепких объятиях, приподымая над полом, едва не вращая вокруг оси, пока Гарри не обхватил полностью его бедра. Королю не хотелось делать чего-то сверх нового и странного для Гарри, но ему хотелось зайти чуть дальше их обычных крошечных моментов. Это было так приятно держать на мысли, думать об этом, пока он кружил Гарри. Упав спиной на мягкий матрас, Гарри почувствовал, как руки короля настойчиво тянут кружева вверх. — Нет, — возмутился Гарри, — не снимайте. Я хочу, чтобы они были на мне. Это смутило и сбило с толку короля, который непонимающим взглядом сверлил лежащего под ним фаворита. — Ох, я неправильно понял Ваши желания. Простите, у меня в голове было совершенно другое. Можно было физически почувствовать, как король становится все дальше и дальше, при этом не сдвигаясь с места. — Я заявил о своем желании достаточно ясно и четко, сир. И сейчас от него не отказываюсь. Перед тем, как встретить новую волну непонимания, Гарри приподнял кружева так, чтобы они оголили его грудь, скатывая складочки под спиной. Пусть неудобно, но ему правда не хотелось сразу же снимать их с себя и он находил это чем-то интимным и романтичным, даже если на самом деле это было не так. — Вы изумительны, — прошептал Луи, целуя низ живота, держа вес на локтях. Гарри смущенно вздохнул, опуская руки на простынь, едва набираясь смелости, чтобы вплести пальцы в волосы короля, слегка оттягивая пряди назад. Луи чувственно оглаживал каждый плавный изгиб, впивался пальцами в кожу на мягких, теплых боках, раскрепощенно целуя его грудь и ключицы. Чувствуя холодный воздух на губах, Гарри хаотично цепляется за ткань на плечах короля, притягивая его ближе, пока Луи полностью не накрывает его тело собой и жадно целует, а Гарри измученно выгибается навстречу прикрытому одеждой телу, отчаянно желая быть ближе. Но король словно глух к его мольбам, продолжает двигаться против нагого тела, закатывая кружева едва не до ключиц фаворита, раня острыми выглаженными рукавами нежную кожу. Луи словно пытался убедиться в том, что это сияние вокруг тела Гарри и такая открытость никуда не исчезнут, пока он будет прикасаться к нему, нежно, но порой грубо втирая собственный запах в чужую кожу. Он хотел убедиться, что фаворит примет все, чтобы стать одним целым. — Разденьтесь, — почти требовательно прошептал Гарри, придерживая кружева рукой. Луи словно сбили с толку простой логичной просьбой, он будто окаменел, мутным взглядом рассматривая лицо фаворита. — Я должен... — Сир, без этого ничего не выйдет, — усмехнулся Гарри, приглаживая воротник рубашки. Мужчина поднялся с кровати, становясь у самого края, пока что не предпринимая ничего, и Гарри взволновано уставился на него, расправляя кружева, прикрывающие теперь его бедра, что довольно сильно расстроило монарха. Луи сглотнул, судорожно дергая пуговицы на рубашке, затем на штанах, лишь бы побыстрее скинуть с себя все и снова увидеть Гарри. — Хорошо, — неслышно сказал Гарри, — идите сюда. И король словно тряпочная кукла поддался вперед, нагим телом ложась на юношу, робко прикасаясь губами к его шее, от чего мальчик прикрыл глаза, наконец проводя ладонями по обнаженной спине короля. Он и не мог подумать, что когда-то сможет получать столько удовольствия, просто прикасаясь к голому телу мучителя из Версаля. Им хотелось вдоволь насладиться такой неожиданной для обоих близостью, но Луи был таким скованным и нерешительным, что Гарри практически перестал чувствовать себя желанным, как когда король посмотрел на него впервые в кружевах. Заметив, что Луи боится даже случайно коснуться его тела, Гарри и вовсе возмущенно отодвинул его от себя, садясь на кровати и прижимаясь спиной к изголовью под высоким балдахином. — Что с Вами? — гневно прошептал он, натягивая на себя простынь. — Все ведь было хорошо. Тяжело дыша, мужчина выхватил простыню из рук Гарри, садясь между его бедрами, почти прижав юношу к аккуратной спинке ложа. Гарри запутался еще больше, чувствуя мягкие подушечки пальцев, поглаживающих его лицо, скользя к скулам от висков, чувствуя, как пальцы гладят непослушные волосы у корней. — Это такой стыд, - горько отозвался Луи. — Король не знает, как удовлетворить желанного человека. Гарри замер, так и прикусив губу. Он совсем не таким представлял себе мужчину. Потому что все, что у него было, это несколько ненасытных молодым телом людей, мерзкие скользкие прикосновения командира и много попыток заполучить его как королевского фаворита, будто это своеобразный долг версальских служащих. Но во все это никак не входил с виду статный и далеко не обделенный вниманием, но робеющий от близости король. — А Ваш сын? — изумленно спросил Гарри. — Это было единожды, с целью зачать его. Я, вероятно, был просто ужасен, — Луи вымученно вздохнул, устремляя взгляд, полный раскаяния неясно за что, на юношу. — Мне жаль, что так вышло. — Как вышло? Что мы можем быть друг для друга первыми желанными любовниками? Я никогда не хотел чего-то больше, сир. Улыбка розами расцвела на губах короля, стоило нежной и страстной тираде Гарри подойти к концу. Он был таким открытым, в то время как Луи пытался отложить это до того времени, когда он каким-то чудным способом не наберется смелости и опыта завладеть такой сложной, восхитительной душой. — Я надеюсь, что сделаю все правильно, — прошептал он, прижимаясь губами ко лбу юноши. — Уверен, мы оба сможем насладиться этим. — Этим? — захихикал Луи, коротко целуя выдуманную линию по чужой шее. — Будем же предельно откровенными, Гарри. — Друг другом, — юноша улыбнулся, наконец переплетая на простынях пальцы с королем, который голодными прикосновениями разжигал пламя. Гарри никогда не чувствовал такого. Он не думал, что может ощутить, насколько сильно льнет всем нутром к какому-то человеку. Предыдущие разы он чувствовал себя только частью ритуала, продуманной частичкой одного сложного механизма, позволяющего отдать себя кому-то взамен на доверие. Оказывается, это можно делать не только ради чьих-то влюбленных глаз, но и для себя. Он ахнул, когда Луи, не меняя его сидячего положения, дернул кружева вверх, оголяя тело Гарри, но по его желанию оставляя ткань соприкасаться с телом. Жадные поцелуи и быстрые отметины по всему телу, кричащие о том, что Луи просто не знал, на чем ему остановиться, желая попробовать все, бросали кудрявого в жар, сменялись холодным льдом, когда король громко рычал, неосознанно оставляя царапины на голых бедрах. Гарри закатил глаза и краем зрения увидел на спинке чуть дальше сброшенную королевскую мантию, почему-то следуя желанию прикоснуться к ней пальцами, пропустить сквозь них мех, пока Луи короткими рывками толкал его к спинке. Король вытянул его ноги, сгибая их в коленях, и удобно умостился между ними, опуская руку на член Гарри и начиная довольно резко двигать кистью, от чего Гарри жалобно заскулил, чувствуя слишком сильную стимуляцию. Он запрокинул голову назад, едва найдя силы, чтобы впиться ногтями в плечо мужчины и обратить на себя внимание. — Слишком сильно, — несвязно пробормотал он, — это приведет к быстрому концу. Гарри сглотнул и опустил руку между их телами, не видя практически ничего в кромешной темноте, и даже если бы прислуга вздумала подглядывать, их глазам вряд ли поддалась бы темнота. Когда пальцы задели короткие жесткие волоски, Гарри вздохнул с улыбкой, глядя, как заинтриговано король кусал губу. Он спустился чуть ниже, к основанию пениса, нежно поглаживая бархатную кожу. Юноша и сам тихо и довольно застонал, когда смог двигать рукой по всей длине, все еще слишком медленно и осторожно, но уже от этого король готов был сорваться на крик. Мужчина присел чуть ближе, инстинктивно толкаясь в руку, получая еще больше удовольствия, оглядываясь на закушенную губу и влажные глаза мальчика. Не в его силах было выдержать даже это, он и не мог подумать, как будет справляться дальше. Было так необходимо чувствовать, как Гарри ласкает его там, задевая наиболее чувствительную кожицу на головке. — Ох, это так хорошо, — не выдержал Луи, выстанывая все, что чувствует, в губы Гарри. Юноша обхватил его шею свободной рукой, отвечая на быстрый, жадный поцелуй короля, даря ему еще больше ощущений. Шатен заерзал от нетерпения просто как ребенок, скомкав простыни под собой. Даже секунды не прошло, когда Луи обхватил его тело руками и перевернул их, позволяя Гарри устроиться на себе, не выпуская член из руки. Даже такая легкая ласка доводила короля до пика, Гарри и сам чувствовал, как волны наслаждения и сладкой истомы накрывают его, но они знали, что хотели большего, хотели завладеть друг другом, пусть даже будучи такими же невинными, как дети, в своих познаниях. Снова закатав кружева повыше, Луи поглаживал влажную спину, спускаясь ниже, пока не встретил нежную кожу ягодиц и громкий стон Гарри. Они и не знали уже, что это особняк короля, что они будут услышаны, и в любой момент кто-то захочет ворваться в спальню, потому что пусть горит весь свет, но Луи никогда не выберет себе такую участь, как сгорать без ощущения тела Гарри рядом. Мальчик откидывает волосы в сторону, позволяя королю целовать свою шею, трется против плоти Луи, проводит короткими ногтями по вздымающейся груди и не может остановиться, подождать хотя бы секунду, пока его дыхание станет ровным, трогая и целуя мужчину. Чувствуя грань, Луи схватил руки Гарри, прижимая его ладони к своей груди, когда они оба остановились, тяжело вдыхая воздух и все еще поскуливая от легкого трения. Было слишком темно, чтобы Гарри увидел, как король потянулся к бутылочке ароматного масла на тумбе, но как только мужчина открыл ее, по комнате разнесся сладкий запах. Луи смочил жидкостью два пальца, похоже, будучи осведомленным, что ему стоит хорошо подготовить мальчика для себя. Одной рукой поглаживая поясницу, целуя губы Гарри, Луи осторожно надавил на колечко мышц, проникая внутрь сразу двумя пальцами, заставляя Гарри задрожать и сильнее сцепить руки за шеей мужчины. Это было слишком грубой лаской, но Гарри чувствовал себя как никогда окрыленным ожиданием того, как его тело будет уже не отличить от Луи. Постепенно проталкивая пальцы дальше, Луи тихо бормотал себе под нос какой-то бессвязный лепет, чередуя его с поцелуями и требовательными прикосновениями. Он надавил кончиками пальцев на бугорок внутри Гарри, от чего фаворит постарался глубоко дышать, но выдавал в итоге одни стоны и тихий умоляющий шепот. Луи сдвинулся с места, рывком прислоняясь спиной к резной спинке кровати, в сидящем положении проникая в Гарри все глубже, пока тот извивался, выгибая спину в руках короля. Неожиданно серой дымкой пришло осознание того, что ему неважно, сколько он получит сегодня. Он всматривается в блеск кожи Гарри, его быстрые движения на пальцах и думает, что, возможно, он получит больше, просто чувствуя, что фаворит теряется в ласках и сладости его прикосновений. — Пожалуйста, быстрее, — почти кричал Гарри, — пожалуйста. Луи хотел потянуться к бутылочке масла, но они оба нечаянно опрокинули ее на постель, грустно наблюдая за тем, как жидкость быстро впиталась в простыни. Гарри обернулся к королю, глядя на него влажными глазами, и осторожно сполз с его колен, разводя ноги мужчины в стороны, пока Луи совершенно терялся в догадках и ощущениях того, что Гарри собирается делать. Фаворит слегка подул на головку члена мужчины перед тем, как опустить губы на половину длины пениса. Луи громко выругался, зажмуривая сильнее глаза, пока Гарри смачивал слюной гладкую кожу органа. Король жалобно застонал, откидывая голову назад, пока Гарри не посчитал, что он сможет принять его в себе. — Господи, — Луи нервно засмеялся, убирая волосы со лба мальчика. — Я едва не сделал это быстрее, чем нужно. Гарри смущенно улыбнулся, целуя губы короля робко и словно впервые. Он использовал его плечи как опору, пока аккуратно не поднес член к раскрытому входу, постепенно опускаясь ниже под симфонию вздохов и стонов Луи. Было немного больно и неприятно, но Гарри точно знал, что если кто-то другой смог заставить его забыть об этой боли, то король наверняка приласкает мальчика. — Все хорошо? — жертвуя дыханием, спросил Луи. — Вам больно? — Все хорошо, — повторил Гарри, опускаясь до конца. Его громкий крик разнесся не только по комнате, его, казалось, было слышно везде, даже у спокойного озера. Гарри не мог подумать, что сможет сделать то, к чему стремились мужчины, проникая в него так долго и усердно под разными углами. Юноша полностью лег на короля, прикрывая глаза и придерживая кружева на груди, пока Луи сгреб их в охапку на спине. Когда мальчик начал двигаться, практически соскальзывая с тела короля, Луи впился зубами в кулак, даже сквозь преграду громко постанывая, пока Гарри мог справляться с особо резкими криками. Спинка кровати слегка сдвинулась, а затем с громки стуком вернулась на место, пока Гарри продолжал двигаться и развязно целовать изнывающего от жара мужчину. Луи жадно хватался за каждый изгиб, массируя кожу, стирая капельки пота, поблескивающие в темноте. Он сам толкнулся навстречу, и Гарри пробила сильная дрожь, как запал огня, как много капель сильного дождя на голой коже. Он сгорал от жажды. Луи опрокинул податливого юношу на спину, без сопротивления снова проникая в него, теперь уже двигаясь так, как шептала назойливая мысль о том, чтобы овладеть Гарри, быть последним из всех возможных и существовавших когда-либо людей, кто сможет играть на струнах его молодого тела. Он никогда не покроется морщинами, никогда не постареет, будет вечно красивым и юным для короля. — Я никогда не смогу делить Вас, — Луи нашел в себе силы, чтобы прошептать это, — никогда никто не сможет больше пожелать Вас, и я клянусь, что покончу со всеми, кто дотронется до Вас. Не покидайте меня никогда. Гарри всхлипнул, выгибаясь и тихо шепча бесконечные согласия, пока король двигался резче и глубже в нем. Он почувствовал только вспышку и безмерный жар, не думая даже, что не сможет предусмотреть, когда подойдет к грани. Юноша упал на кровать, сжимая в кулаках подушки у головы, пока судороги не отпускали его, а король задвигался еще быстрее, доводя себя до конца. Собственная грань была ничем по сравнению с тем, как его захлестнуло чувство наполненности, когда белые мутные полосы стекали по внутренней части бедер, а Луи прилег рядом, глядя, как бы странно ни было, с еще большим желанием, чем до их сумасшествия. Гарри не мог объяснить этого, ведь он только что отдался ему, а выходит, что он не утолил голод, а разжег еще большее желание. — Почему Вы смотрите на меня так? — спросил он, повернув голову к мужчине. Луи приподнялся на локтях, чтобы подарить своему фавориту страстное прикосновение губ и робкие причмоки, глядя ясным и абсолютно серьезным взглядом. — Я никогда больше не пожелаю никого другого. Гарри доверительно прижался к нему, пока Луи дотянулся до мантии, прикрывая их нагие тела.