Маяк

      Фон Миллер раскрыл свой кейс, в темном нутре которого на мгновение показалась стопка бумаг, и достал белую пластиковую карту с зеленой полосой. Проведя ею по считывающему устройству, расположенному рядом с дверью, он решительно взялся за ручки штурвала.       — Подожди, — положив руку ему на плечо, остановила я. — Что за дверью?       — Коридор и комната охраны первого уровня. Своего рода пропускной пункт, — он несколько недоуменно обернулся ко мне.       — Она охраняется?       — Насколько помню, нет. Обычно там сидели специальные люди, проверяющие пропуска и дающие допуск к прохождению на работу.       — Иди сзади, так будет безопаснее, — откомандовала я, сама берясь за штурвал двери и поворачивая его по часовой стрелке.       Издав сдавленный звук, дверь поехала вбок, отворяясь. За ней простирался длинный коридор, под кривым уклоном уходящий вниз. Стены и пол были выложены светло-голубой плиткой, местами отвалившейся и обнажившей сетчатую строительную прослойку. Под потолком протянулись толстые трубы непонятного назначения и сплетения кабелей коммуникации, укрепленные через каждый метр металлическими заклепками. Где-то вдали тревожным звуком отдавался маячок аварийного освещения. Тусклые лампы, питаемые им, позволяли рассмотреть коридор.       Осторожно спускаясь по ступеням, я удерживала у плеча автомат. Его магазин был заполнен бронебойными патронами со стальным сердечником, поставленными мной перед спуском в лабораторию, и первый из них находился в патроннике. Вначале я хотела зарядить и подствольник, но потом передумала — не факт, что в узких помещениях лаборатории получится найти достойное укрытие от осколочно-шрапнельной начинки гранат.       Коридор свернул вправо и открыл глазам большую комнату ромбовидной формы. На левой стене ряд телевизионных экранов, ныне не работающих, их окаймляет стол с парой компьютеров и громоздкой кофеваркой. Рядом с экранами — стойка с ключами и пожарный шланг, а справа…       То, что находилось справа, я разглядеть не успела, так как, запечатлев кусок обстановки комнаты, заметила под потолком две массивные турели и, пока их датчики не распознали движение, отступила назад, отталкивая ученого.       — Не спеши.       Позволив себе осторожно выглянуть с поднятым и готовым к огню оружием, я постепенно делала шаги в комнату. Турели не обращали на меня внимания. Возможно, они были отключены или неисправны — по опыту я знала, что подобные механизмы включаются сразу, реагируя на показания фотосенсора, и, раз с ходу не расстреляли нас, можно сильно их не опасаться. Но все равно следовало быть начеку.       Не торопясь, мы вошли в комнату. Справа стену прорезали два открытых дверных проема.       — Что там? — я кивнула в их сторону.       — Раздевалки, мужская и женская, — сообщил ученый, вновь копаясь в кейсе и доставая новую карту, на этот раз с желтой полосой.       Я подошла к одному из компьютеров и нажала на пусковую кнопку. Надо же, заработал! Ожидая, пока загрузится операционная система, жестом руки подозвала спутника:       — Иди сюда, доктор. Как, говоришь, отключается система охраны?       Фон Миллер послушно приблизился и заглянул в монитор. На темно-сером фоне выскочило окошко с предложением ввести пароль. Чуть выше продолговатой плашки светилось двадцать звездочек.       — Двадцатизначный пароль? Они это серьезно? — поразилась я.       — Вполне, — спокойно ответил ученый, не отрывая взгляд от экрана. — Более того, каждый месяц система автоматически пароль меняет и отсылает его начальнику безопасности. Точнее, отсылала, когда он у нас был…       — Можно как-то иначе деактивировать систему?       — Только введя правильный пароль или взломав компьютер, — спутник взглянул на меня заинтересованным взглядом. — Вы умеете взламывать компьютеры?       Этого я не умела. Совершенствуя в течение жизни навыки огневой и физической подготовки, я как-то упустила из виду интеллектуальное развитие. А может, никогда и не имела к нему располагающих способностей.       — Не расстраивайтесь, — попытался утешить меня ученый. — Терминал отключает только пушки, роботы деактивируются с другого места.       — С какого? — скептически посмотрела я.       — Изнутри лаборатории.       — Как же вы тогда проходили на работу?       — Служба безопасности посылала сигнал на внутренние компьютеры, и те отключали роботов, — обезоруживающе сообщил фон Миллер.       Понятно… Ничего хорошего я и не ожидала.       С помощью новой полосатой карточки ученый заставил и вторую дверь отъехать в сторону, как вдруг оживились турели. Запели сервоприводы, а длинные стволы принялись водить из стороны в сторону, выискивая противника. Я не знала, способны ли они разворачиваться на 180 градусов, а потому втолкнула клиента в открывшийся коридор, прижимая к стене. Моя броня, прошитая изнутри металлической сеткой и снабженная железными пластинами, прикрывающими основные части тела и важные органы, все же надежнее бронежилета.       Свойства лабораторных турелей так и остались для меня загадкой, ибо, когда стволы провернулись наполовину, нас разделила дверь, вернувшаяся на законное место.       — Мы можем пойти дальше? — поинтересовался фон Миллер после того, как я отпустила его и отошла на середину коридора, обдумывая дальнейший путь.       — Что дальше?       — Офисные кабинеты, в каждом из которых находится механический охранник.       — На что реагируют? — я медленно спускалась вниз.       — На движение или инфракрасное излучение тел, смотря как запрограммировать.       Впереди вытянулся длинный коридор, заканчивающийся уже знакомой бронированной дверью со штурвалом.       — Вы нарушили частное пространство, — раздался металлический голос, и из ближнего кабинета, гулко отзываясь шагами от керамических стен, неторопливо вышел робот серии «Протектрон 5-Р», как назвал того бывший сотрудник лаборатории. — Немедленно покиньте территорию.       — Обязательно, — пообещала я, разряжая в него бронебойные заряды.       На лицевом противопульном куполе расцвели трещины, и вот одна из пуль пробила стекло и вгрызлась в электронную начинку робота. Протектрон, только сейчас среагировавший на агрессию, включил лазерную установку, целя мне в грудь, но автоматная очередь отклонила его тело, и выстрелы ушли в потолок. Механизм неуклюже завалился на спину и, немного пожужжав приводами, перестал двигаться.       — Вы нарушили частное пространство… — раздалось из соседнего дверного проема. Какие настырные. Приблизившись к двери, я в упор расстреляла нового робота, еще не разобравшегося в ситуации.       Больше атак не последовало. Мы спокойно, но внимательно прошли мимо шести закрытых дверей к следующему коридору.       — Ты сказал, роботы в каждом кабинете, — предпочла уточнить я.       — Остальные не сработали, — с каким-то огорчением ответил ученый.       Следующим помещением на конце коридора, круто завивавшегося вниз, было новое помещение охраны.       Прежде чем проникнуть внутрь, пришлось уничтожить три турели, ожившие, как только мы показались в дверном проеме. Прикрывая собой клиента, я расстреляла первую, влепив две короткие очереди в основание механизма. Со второй пришлось подождать минут пять, пока фотодатчик не успокоится и охранный механизм не вернется в режим ожидания. Остатки рожка пошли на последнюю турель.       — Комната безопасности второго уровня, — бодро сообщил ученый. Казалось, его совсем не беспокоили перестрелки. Привык к местной защите? Не воспринимает всерьез? Но те же турели, пуская почти бесконечную очередь, ограниченную лишь длиной ленты в зарядном коробе, наполняют гулкие коридоры грохотом. Кафельные стены покрываются глубокими выщербинами и дырами, могущими возникнуть и в наших телах. Да, я иду впереди, готовая принять на себя первый залп, но в голосе доктора наук вообще не слышится страха!       Вновь стена потухших мониторов с кнопочными панелями, стол с компьютером и несколько шкафов. В стороне от последних — приоткрытая дверь.       — Что за ней? — я повела стволом в сторону проема.       — Арсенал, — охотно объяснил спутник.       — Почему не заперт?       — А смысл? Рядом все время дежурили люди, кроме того, если испытуемые… — он осекся, с тревогой взглянув на меня — не проговорился ли, не сболтнул лишнего.       Его реакция не укрылась от моего внимания.       — Давай, рассказывай, чем занималась твоя лаборатория! — я повернулась к ученому, удобно расположив автомат на сложенных на груди руках.       Тот отвернулся:       — Боюсь, вам не понравится то, что я могу рассказать…       — Думаешь? — я усмехнулась. — Каждый может совершать аморальные поступки, и кто скажет, где находится грань? Я, например, убиваю людей. И животных. Каждый день, — придвинувшись к спутнику, я заставила его сделать шаг назад. — А что плохого делал ты?       — Я… я… ничего, — фон Миллер внимательно смотрел на меня с искорками страха в глазах. — Мы изучали психологическую реакцию на разные раздражители, разные условия содержания и анализировали результаты. Полевыми испытаниями занимался другой отдел…       — Понятно, — ласково улыбнулась я, — можешь не продолжать. Слышала о подобных экспериментах над человеческим телом и психикой, предельно жестоких, подчас на грани пыток. Но, — пресекла я попытку собеседника возразить, — мне до этого нет никакого дела. Не против, если загляну в арсенал?       — Пожалуйста! — ученый сделал приглашающий жест.