Хэллоуин навсегда

2 ноября 2001г. До конца дня я успешно боролась с желанием бросить изучение многотомного издания "Особенности магических психомоторных расстройств" и вновь устремиться на поиски зельевара. «Он мне не нужен! Я его терпеть не могу, и меня совершенно не волнует насколько хорошим любовником он может оказаться!» — твердила я себе, зажмуриваясь и гоня из памяти то его очаровывающий своей неоднозначностью взгляд, то статную фигуру, а то и вовсе свои странные фантазии о его предпочтениях в позах. Единственное, что меня останавливало, когда уж совсем было невмоготу — это воспоминание об обращенном на меня красноречивом взгляде, полном ярости и свойственного только ему пренебрежения. «Да он же ненавидит всё, чего не понимает!» — продолжала я глумиться над зарождающейся симпатией к этому мужчине. Сколько раз он прямым текстом заявлял, что ненавидит гриффиндорцев? И меня в первую очередь! «Ну и пусть. — упорствовало мое второе «Я». — От ненависти до любви…» Потом меня накрывало волной воспоминаний, в которых я с нездоровым увлечением пыталась найти хоть какое-то подтверждение, что все эти годы профессор вовсе не ненавидел меня, а… Что же тогда? Волн симпатии от него не исходило, это уж точно! Но как можно всё время хмуриться и злиться? Не понимаю, как столь мягкий, обволакивающий словно бархат, баритон может сочиться ядом и проклинать всё на свете? Почему столь чувственные губы выплёвывают едкие замечания, вместо того, чтобы говорить комплименты? Снейп, определенно, не догадывается, какой силы обаяние скрывается за его язвительной натурой. Пойти, открыть ему на это глаза, что ли? Ага, а потом он меня сразу прибьет! И труп закопает в уже знакомом парке, от любопытных глаз подальше. Мда, Гермиона, до чего ты докатилась в своём стремлении всё оправдать? Я тяжело вздохнула. И снова представила, как этот невозможный человек выдыхает мне на ухо: «Хочу тебя!». А его расширенные зрачки пульсируют от еле сдерживаемого желания. Приехали. Мерлин! Это наваждение когда-нибудь закончиться? Я представила, как отреагирует профессор зельеварения, ворвись я сейчас к нему и расскажи, что я тут себе насочиняла. Да его хватит инфаркт! И он тут же, презрительно усмехнувшись, выставит меня за дверь. Представшая перед мысленным взором картинка была так реальна, что на какое-то время остудила мой пыл. * * * 4 ноября 2001г. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти на крайние меры: на следующий день под благовидным предлогом я отпросилась у ректора на неделю и заперлась в собственном доме, старательно забаррикадировав парадный и черный вход. Сидеть теперь приходилось на подушках и на ковре, но оно того стоило — теперь между мной и предметом вожделения была надёжная преграда! Я даже Косолапуса отправила к Поттерам на время, лишь бы не возникло ни малейшего соблазна выбраться на улицу! А когда становилось совсем невыносимо, включала телевизор и тупо пялилась в экран. Помогало плохо. Я превращалась в одержимую маньячку, и это меня очень пугало. Мне просто необходимо было находиться рядом с профессором. Надо срочно избавиться от этого наваждения. Но как? Я не знала. А ведь на следующий день я ещё раз зашла к тому зельевару, застать которого не смогла накануне! И терпеливо высидела очередь, потому что он оказался очень востребованным специалистом. И очень дорогим, между прочим! Но первая же его реплика: «Кто осмелился огорчить самую известную героиню войны? Неужели он ещё жив, дорогая?» сразу же отбила у меня желание рассказать этому типу о случившемся. И я, взметнув мантией не хуже Снейпа, поспешно выскочила на улицу. В итоге к вечеру я готова была лезть на стену от нестерпимого желания пойти и хоть глазком взглянуть, чем там занимается невыносимый, и теперь уже безмерно привлекательный для меня хогвартский зельевар. «Просто постою в сторонке, понаблюдаю… И сбегу сразу же, как только он меня заметит», — уговаривала я себя, поглядывая на нижний ящик стола, куда намеренно убрала свою палочку — подальше от соблазна заклинанием разворотить так старательно возведённые баррикады. «Соберись, Гермиона! — велела я себе. — Сейчас не время для истерик. Нет ничего плохого в том, что ты хочешь разобраться в происходящем. Ты просто не станешь думать о его руках. И строить догадки, насколько сильно он умеет любить. И способен ли жениться. И…» Я судорожно сглотнула. Нет-нет-нет! Надо сосредоточиться на самой проблеме. Что мы имеем? Налицо все симптомы приворотного зелья: необъяснимая тяга к объекту, стремление нравиться помноженное на потребность обладать. Единственное, чего недостает — это чувства эйфории в момент встречи со Снейпом. Вместо того, чтобы еще больше распалиться, меня в его присутствии охватывает какое-то неправильное спокойствие. Тут что-то не так! Да что же они там варили-то, дурёхи безмозглые?! Учиться надо было лучше, а не носиться по лесам с голым задом! Тоже мне, дети природы! Так что же делать? А если пойти сейчас к профессору Снейпу — кто же лучше него сможет разобраться в странном зелье! — и всё рассказать? Одним выстрелом двух зайцев: и на него посмотрю, и проблему решить сумею. Облегчённо выдохнув, я быстренько облачилась в свои любимые суперобтягивающие джинсы, яркую кофточку с глубоким вырезом и, применив заклинание шлейфовых духов, выбралась на улицу через окно. Не разбирать же завалы мебели перед дверью, в самом деле? Мне же сейчас некогда! Меня ждут великие дела. И очень упрямые зельевары! Где-то на задворках сознания мелькнула беспокойная мысль, что вряд ли удастся решить проблему, обращаясь к источнику своего безумия, но я с лёгкостью её проигнорировала. И даже не потрудилась заметить, что меня охватил странный жар, а в голове разлился легкий дурман. * * * — Грейнджер? — удивился профессор, разглядывая меня сквозь щель приоткрытой двери. — Вы неугомонны. Чем обязан? — Добрый вечер! — Кому добрый, а кому и не очень. К тому же сложно назвать это время суток вечером, не находите? — В самом деле? — удивилась я. Меня начало раздражать нежелание профессора немедленно меня впустить. Я замерзла, между прочим! — Два часа ночи, — кивнул он на висящие за его спиной часы. И поплотнее запахнулся в домашнюю мантию. Распахнуть дверь пошире он не соизволил. — У меня к вам дело, профессор! — А до утра это подождать не может? — Я заплачУ. Видите ли… Оно несколько деликатного характера, и я бы хотела… — Понятно! — он изменился в лице и собрался захлопнуть дверь перед моим носом. Мерлин, что же я несу? — Подождите! — выкрикнула я. — Это не то, что вы подумали. Мне срочно нужен антидот! А сварить его можете только вы. Он смерил меня очень неприятным взглядом. — Откуда такая уверенность? — Это сложная задача, — улыбнулась я, — известны лишь четыре составляющих и производимый эффект… — взгляд его стал заинтересованным, — И, скорее всего, рецепт был взят из старинных рукописей. — Я не занимаюсь частными заказами, — он потянул дверь на себя. — Но мне нужна помощь, и больше не к кому обратиться! К тому же… Он замедлил свое движение. — Это друидическая практика. И возможно, вы первый, кому удастся разгадать секрет их обаяния. — Данные достоверны? — Собственными глазами видела! — А вы ведь все равно не отвяжетесь, Гренйджер, пока не добьётесь своего? Я поспешно кивнула. Всё! Он попался! Чувство беспокойства, к которому за последние дни я уже успела привыкнуть, немедленно ослабло. Значит я всё сделала правильно. Дверь передо мной распахнулась, и Снейп шагнул в сторону, пропуская меня. * * * 5 ноября 2001г. Я в очередной раз убедилась, что если и подверглась воздействию любовного зелья, то совсем уж какому-то неправильному. Потому что, общаясь со Снейпом, я вовсе не стремилась его очаровать. Просто сидела, рассказывала, слушала недовольные комментарии и наслаждалась охватившим меня покоем. Странно как-то. Вот он, мужчина моей мечты — протяни только руку. А что я испытываю сейчас? Расслабленность и спокойствие. А вот зельевар наоборот словно с цепи сорвался: хмурится, вздыхает невпопад, да удивленно зыркает в мою сторону. Я удобно устроилась в старом кресле, потягивая огневиски, которое вытребовала себе после того, как Снейп влил в меня внушительную порцию успокоительного. Никогда не думала, что рассказ о моих злоключениях может вызвать во мне такую бурю эмоций. Я кусала губы, перечисляя свои скитания по городу в поисках объекта обожания, хлюпала носом, рассказывая как возводила баррикады, и разве что реветь не принялась, упомянув о странных симптомах. Умолчала я лишь об одном: к кому именно испытывала чувства — за несущественностью. Ну и из-за опасения, что эмоциональный мастер Зелий чего доброго откажется мне помогать. Ладно, главного я добилась: смогла подобраться к нему, и в то же время нашла специалиста, готового разобраться в случившемся. — Ещё раз опишите симптомы, — потребовал он после непродолжительной паузы. — Почти все, как и положено: головокружение, жар, неадекватность. Иногда чувство зависимости, — я вспыхнула при воспоминании какой именно. — Почти? — как обычно, он с лёгкостью вычленил главное. «Когда вы рядом, я вас не хочу, профессор», — гадко хохотнув, шепнул внутренний голос. Я стиснула зубы. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Пусть он не поймет, кем я брежу уже почти неделю! Уловив моё смущение, он вперил в меня изучающий взгляд. — Как насчёт желаний? — уточнил он. — Я не понимаю… — Хотите сказать, что «синдром постоянной сексактивности» обошёл вас стороной? Мои щёки запылали. Нет, ну как можно быть столь прямолинейным? В ответ я смущённо покачала головой. — Тэксс… — забарабанил он пальцами по подлокотнику кресла. — Интересно, почему я до сих пор не выставил вас за дверь, Грейнджер? — По доброте душевной? — предположила я. Он презрительно фыркнул в ответ. — Или потому что вы — мой должник, профессор? — понимая, что использовать шантаж нечестно, я виновато потупила взор. — Навязчивость и сомнительная попытка спасти мне жизнь, не делает вам чести, — заявил он, склонив голову и устало потирая виски. — Тем более, что я об этом не просил. — А я вас прошу. И готова на многое, только бы избавиться от этого кошмара — я подняла глаза от пола и наткнулась на его странный, какой-то нечитаемый взгляд. По спине побежали мурашки, а во рту пересохло. Если он хоть раз ещё зыркнет на меня так же, я сама откажусь избавляться от воздействия зелья и останусь у его ног. Навсегда. * * * 5 ноября 2001г. — Грейнджер, вы уверены, что названные вами травы были добавлены именно в этой последовательности? — уточнил Снейп, когда мы перебрались в его лабораторию где-то на окраине города и приготовили место для предстоящего эксперимента. — Более чем. Сама понимаю, что Leo inanis и Sepes strobilus использовать в таком сочетании абсурдно, но они поступили именно так! — Почему вы сразу же не обратились к специалисту? Чем больше прошло времени с момента… — Да знаю, знаю. Я просто не до конца оценила степень риска, — пояснила я, стараясь не смотреть, как он скидывает теплую мантию, снимает сюртук и закатывает рукава белой рубашки, готовясь к работе. «Я не буду об этом думать! Не буду!» — Что застыли столбом? Вот это, — он бросил передо мной несколько исписанных листов, — ваш фронт работы. Несколько самых простых вариантов. И надеюсь, не надо уточнять, что раз друидки использовали необработанные ингредиенты, то и вам не следует растирать корень папоротника в порошок, а листья катуларии шинковать? — И самые маловероятные, — пробурчала недовольно я, тоже засучивая рукава. — Что вы сказали? — Снейп навис надо мной словно коршун. «Ну, да. Он дал мне самые сомнительные варианты, — бегло просмотрев рецепты, подумала я. — Просто хочет загрузить напрасной работой, чтобы я под ногами не путалась. И чтобы в очередной раз указать на то, как я бездарна!» Я с трудом подавила тяжелый вздох. — Вы же прекрасно знаете, что подобные ингредиенты не могут дать нужного эффекта. И потому… — Мисс Грейнджер, — зашелестел его напряженный голос, — если вы во всём разбираетесь лучше меня… — звучность постепенно нарастала, — то какого гоблина заставляете тратить на вас время? — почти выкрикнул он. — Я… — Может считаете, что мне больше заниматься нечем, кроме как решать ваши проблемы? — Но… — я виновато потупилась. Зачем я его провоцирую? А вдруг он сейчас вышвырнет меня за дверь, даже не поинтересовавшись, что со мной после этого будет? С него станется! А я опять начну биться в безысходности, желая его прикосновений и не имея возможности ни воплотить свои фантазии в жизнь, ни избавиться от угнетающего воздействия первобытной магии. Мои щёки опять запылали, и предательская дрожь рук тут же выдала меня с головой. Он долго наблюдал, как я дрожащими пальцами извлекаю из банок ингредиенты и раскладываю их в нужной последовательности. Вода в котле уже закипела. — Посмотрите на меня! — наконец велел он, шагнув ближе. Я отрицательно потрясла головой. Взглянуть сейчас ему в глаза было выше моих сил. Потому что если он догадается, то тут же убьёт меня. И даже не станет разбираться, есть ли моя вина в происходящем. — Грейнджер, я сказал, посмотрите на меня! — Извините, профессор. Я обещаю, что больше не пророню ни звука и буду делать всё, что вы скажите, — пролепетала я, упорно не поднимая головы. И постаралась незаметно отодвинуться, потому что между нами почти не осталось пространства, и я начинала чувствовать тепло его тела даже сквозь одежду. Желание дотронуться до него стало невыносимым, и я в панике спрятала руки за спину. — Вы же знаете, я не выношу пререканий! — Да, сэр. Мерлин! И почему в его голосе столько растерянности? — Ну, так не ведите себя как малолетка и взгляните на меня! Я была на грани истерики. Самой банальной, с потоками слёз и судорожными рыданиями. Мне было безумно стыдно за невозможность взять себя в руки и сделать вид, что всё в порядке. У меня на это просто не осталось сил. Какое дикое разочарование он испытает, сообразив, что перед ним всего лишь бестолковая девчонка, не способная здраво мыслить. Не дождавшись ответа, он еще придвинулся — хотя казалось, куда уже ближе? — и, цепко ухватив мой подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. В его взгляде не было издевки и осуждения, которых я так страшилась, лишь сочувствие и что-то, заставившее мою душу перевернуться. Я судорожно сглотнула. — У вас, Грейнджер, страстное влечение. И оно ко мне, не так ли? Чёрт! Он понял. Теперь он точно вышвырнет меня за дверь. Я пропала. Язык прилип к небу и не желал мне подчиняться. — У вас пропал дар речи? Ну-ну… Так что вас больше всего смущает? — Снейп всё еще не выпускал мой подбородок, автоматически поглаживая пальцем скулу, проводя от виска к уху, мимолетным касанием вводя меня в ступор. Я едва удержалась от желания жадно потянуться за этой робкой лаской. — Двусмысленность положения, угроза собственной репутации или, быть может, неприязнь к своему старому склочному профессору? — Нет! Не говорите ерунды! Я никогда не считала вас склочным и старым! Ой… — кажется, я что-то не то ляпнула. Или он сейчас усмехнулся над поспешностью моих возражений? — Но… Так вы знали с самого начала? — ноги отказывались меня держать, и я опёрлась о столешницу, чтобы не упасть. — Видите ли, мисс Грейнджер, — он отнял руку и медленно отошел, — было странно не обнаружить в вас желания тут же покинуть меня и устремиться на поиски источника своей привязанности. Вы так же не высказали ни малейшего беспокойства по поводу расстояния, разделяющего вас с тем самым источником в течение последних восьми часов. Что совершенно не свойственно тем, кто находиться под воздействием любовного зелья. Ответ был очевиден. Я растерянно кивнула. — А преследовавший меня горящий взгляд был куда красноречивее любых признаний с вашей стороны, — закончил он, откровенно веселясь. — Я… не знаю, что и сказать. — Лучше работайте Грейнджер! — его тон неожиданно стал безэмоциональным, будто захлопнулась дверца, сквозь которую можно было подобраться к его настоящим чувствам. — Время, действительно, не терпит. А мне не улыбается провести остаток лет, будучи преследуемым бывшей студенткой, страдающей одержимостью. Так он не собирался меня прогонять? Всё зная, предугадывая каждый мой шаг, он, тем не менее, был готов помогать мне? Мир сошел с ума, не иначе. Я понадеялась, что им двигали не только корыстные побуждения, но и нечто большее. Спустя четверть часа зельевар хмыкнул, оценив моё рвение в работе, и ушёл в другую часть лаборатории — экспериментировать с оставшимися рецептами. Хлопнула дверь. * * * Я долго и усердно смешивала, варила и процеживала. Затем уничтожала полученный результат, который оказывался совсем не тем, что требовался, и приступала к следующему рецепту. Когда спина отказалась гнуться, а пальцы — держать ложку, я всё-таки решила немного передохнуть. К тому же в соседней комнате было подозрительно тихо, и я испугалась внезапного бегства Снейпа. Вдруг он осознал всю трагичность ситуации и ретировался? — Все варианты ни к черту! — сообщила я, застав зельевара за разбором сухих соцветий. — О, так вы уже начали ругаться, мисс? Спешу разочаровать вас — у меня тот же результат, — он уставился на мои потемневшие от сока клоркуса пальцы. Я смутилась и спрятала их за спину. — Придется пойти иным путём. — Да? У вас есть идеи? — обрадовалась я. — Знаете ли, Грейнджер, — он бросил заниматься своим занятием, — для человека, обречённого на сладкие муки любовных утех, у вас лишком подавленный вид. Вам что, так противна мысль… — Не противна, — поспешно перебила я его. Дай ему волю, он до вечера будет насмехаться надо мной. — Но хотелось бы надеется, что вы заинтересованы разобраться в этом вопросе не меньше моего! Мне показалось, или он действительно раздосадован моей поспешностью? — Итак? Что вы намереваетесь делать? — спросила я после непродолжительной паузы. — В связи с тем, что не удаётся воссоздать зелье и на его основе разработать антидот, придётся пойти более сложным путём. — Сложным? — Думаю, самое время заняться поиском тех малолеток, что заварили всю кашу. Хороший план, ничего не скажешь. Только в нем есть одно «но»! Как можно разыскать девушек, которые собираются со всех концов страны лишь раз в год, чтобы провести древний ритуал и вновь кануть в неизвестность? Не существует же службы надзора над «дикими» друидами! Или я просто не в курсе? Как тут же выяснилось, Снейп вовсе не считал свою идею утопической. — Приятно осознавать, Грейнджер, что в кои-то веки есть повод воспользоваться старыми связями, — самодовольно заявил он, когда мы направились в Косой переулок. — Как вы считаете, может ли любовное наваждение само по себе ослабнуть? Ну, в смысле, когда закончится хэллоуинская неделя? — попыталась я блеснуть своей эрудицией. — Ведь есть вариант, что воздействие ночного светила, занявшего нужный градус как раз накануне Хэллоуина, усилило мощь зелья. По скептически скривившемуся лицу профессора я поняла, что на это надеяться не следует. Ну и ладно. Будем думать дальше. И тут опять над его головой проявилась та странная, трепещущая рваными крыльями тень, которую я имела неудовольствие лицезреть уже пару раз. Но Снейп, кажется, этого не заметил.