«Софронистер»

Капитан звёздного крейсера «Софронистер», обладатель трёх медалей, восьми орденов и почётного звания ветерана двух межгалактических конфликтов, Дэвид Страйкер старательно складывал самолётик из распечатки официального письма от Командующего оборонным блоком флота Альянса. Письмо содержало в себе множество витиеватых фраз и замысловатых выражений, но смысл был прост: нет, нет и ещё раз нет, никакой поддержки. «Софронистер» мог считаться самостоятельной единицей после кратчайшей войны с Таллумом, и теперь вместо «спасибо» Альянс всё время напоминал об этом, как о промахе. Мол, если бы не вы, Дэвид, никакой войны бы и не было, посмотрите, во что вы нас ввязываете! А поддержки хотелось. Не только из-за того, что это было жизненно необходимо в грядущем сражении, а ещё и потому, что Страйкер тосковал. Он тосковал по истребителю, по его холодному корпусу, по стремительному полёту, по безграничному ощущению свободы… К чёрту! Это осталось в прошлом. Он ведь был лучшим. А потом стал командиром эскадрильи, затем ещё несколько повышений — и вот уже пылится в кабинете, когда на корабле нет никого, кто мог бы сесть за штурвал «Метеора». Но иногда так хотелось хотя бы коснуться «серебряной валькирии», а пустой ангар превращался в пустоту в душе, тянущую чёрной дырой. Прогладив сгибы на крыльях, Страйкер перешел в следующей бумаге, и в этот же миг в кабинет ворвался Юн Блэр. — Мой капитан, — промурлыкал он, оглядывая стол начальства, — если вы надеетесь, что эскадрилья из бумаги заменит вам… — Заткнись, Юн. — Но вы складываете модель «Метеора» из ноты протеста Дипломатического Корпуса, мой капита… — Они этих нот уже на целую симфонию прислали, — поморщился Страйкер, но бумаги отложил. — Что случилось, Юн? — Не хотите ли отправиться на рыбалку, мой капитан? Тот с подозрением уставился на своего старшего помощника: — Ты зовешь меня на рыбалку? — Так точно! — В космосе? — Так точно! — Ты с ума сошел? — Отнюдь! — Значит, — прищурился Дэвид, — ты что-то придумал. — Разумеется, мой капитан! За кого вы меня держите? На самом деле, «что-то придумал» было преуменьшением. Юн Блэр продумал всё до мелочей. Зачем-то запихивал с собой нелегальный энохианский груз, требовал транспортник малого размера, старомодные свечи… Страйкер не знал, зачем это, но не уставал поражаться предусмотрительности своего старшего помощника, впрочем, поразительных зрелищ сегодня было предостаточно. За иллюминатором станции, до которой добираться пришлось на шаттлах и с пересадкой, мерцали звёзды, вытянутая туманность красиво делила видимую область космоса на две половины, словно столп сияющих искр. Станция находилась среди облака астероидов. Вопреки расхожему мнению, между огромными глыбами было достаточное расстояние, в котором плавали обломки кораблей и прочий космический мусор. Но это было неважно. Главным были скаты. Когда Юн сказал, что они летят на рыбалку, Страйкер не сильно удивился. Но когда тот добавил, что они будут отнимать добычу у космических скатов, Дэвиду вновь захотелось проверить своего старшего помощника на вменяемость. Во поле зрения резвилась целая стая этих потрясающе красивых существ. Изящные, словно состоящие из того же туманного света, что и галактики, скаты были загадкой и в то же время опасностью: их приближение заставляло заглохнуть почти любые двигатели. Любых кораблей, любых рас. Никто не знал, почему, и не было возможности выяснить, ведь водились космические скаты только там, куда невозможно добраться без, собственно, корабля. Станция была очень древней, она осталась здесь ещё с незапамятных времен, а та планета, с которой пришли её создатели, уже давно пустовала. Но механизмы функционировали, и даже пролетающие рядом существа не прерывали их работу. — Мой капитан, — рядом со Страйкером возник его старший помощник, — время порыбачить! — Юн, скажи мне, — тот не отрывал взгляда от призрачных скатов за иллюминатором, — как ты собираешься отнять у них корабли? Скаты имели привычку сгонять все крупные «трофеи» в центр гнезда, где покинутые экипажем металлические гиганты были вынуждены кружиться под воздействием слабой гравитации, порождаемой скоплением молодняка скатов. — Ну, чтобы отнять у ребенка погремушку, надо предложить им что-то не менее яркое взамен, — подмигнул старпом. — Зря, что ли, полтора часа энохианские фейерверки паковал? Взрывы в космосе, мой капитан, всё в лучшем виде. Без звука, но зато красиво! Дэвид наконец повернулся к Блэру. В полумраке станции источником света была звёздная россыпь за прозрачной стенкой. Юн казался призраком, голубой свет звёзд заставлял бояться, что он вот-вот исчезнет. Но улыбался Блэр так же, как и всегда: уверенно, с предвкушением; такой улыбки не бывает у мертвецов. — Пора начинать шоу, мой капитан! Любознательные молодые скаты купились на трюк и начали заинтересованно кружить возле распускающихся огненных цветов, приобретавших самые необычные формы. Свалка почти нетронутых кораблей осталась без охраны, и этим Юн и Страйкер и воспользовались: действия фейерверков хватило на несколько часов, и за это время с помощью вытребованного Блэром транспортника старпом с капитаном отбуксировали истребителей на небольшую эскадрилью. — Что дальше, Юн? Страйкер довольно смотрел на собранную в ангаре станции коллекцию. Здесь были и «Гарпии» со Стэннела, и «Валькирии» с Марса, несколько изящных таллумских кораблей, грубые броневики с Калеба-11, но самое главное — «Метеор», один-единственный, неповрежденный и практический новый. На него Дэвид взирал с особенной гордостью, явно лелея мечту снова сесть за штурвал этого истребителя. — Мой капитан, — подкатил к нему Юн, ехидно лыбясь. — Ну не молодцы ли мы? — Ага, — кивнул тот, всё ещё не в силах оторвать взгляда от добычи. — Особенно я, — уточнил Блэр. — А ты вообще у нас особенный, — фыркнул Страйкер, но тут же добавил: — Спасибо. Если бы не ты… — Без «если бы», мой капитан! Я всегда буду здесь, рядом и до смерти надоедливым, — ухмыльнулся Юн. — Я так и не понял, — резко перешел к другой теме Дэвид. — Зачем ты взял с собой гору барахла? Юн Блэр закатил глаза: — Мой капитан! Фейерверки… — Видел, оценил. А семечки? — Мы четыре часа летели, надо же было чем-то похрустеть! — Но четыре килограмма-то зачем? — А я вам предлагал, мой капитан, вы сами не угостились. — Ладно, но тот талмуд… — Вы про полное собрание романтическо-социальной лирики Индонезии первой половины двадцать третьего века, мой капитан? —Да. Нахрена, Юн? — Мы летели четыре часа! Надо же было что-нибудь почитать! У хитрого китайца на всё был готов ответ. Ещё одна причина, по которой из него был отличный старший помощник. — Хорошо, — признал Страйкер. — А эту ерунду доисторическую зачем взял? Он указал на упаковку свечей: старых, с фитилями, самых настоящих раритетов с Земли. — Затем, мой капитан, — промурлыкал Юн, — что станция вот-вот уйдет в экономный режим и отключит свет в половине помещений. Не желаете ли отужинать со мной при свечах? Свечки оказались ароматическими, с запахом лаванды, отчего и так утомившийся Страйкер клевал носом. Впрочем, старпом тоже зевал. Когда они летели обратно, кажется, Юн ухитрился задремать, положив голову капитану на плечо. Тот хотел было возмутиться, но уснул раньше, чем успел начать крыть старпома матом. Всё-таки, Юну Блэру чертовски везло.